Baby, Lovin' You Mo'

Прошел месяц, как Минхо поселился в квартире Чана и стал ходить в новую школу, а так же на занятия по танцам. Новообретенные родственники отлично ладили, хотя племянник все так же оставался несколько закрытым. Альфа исправно готовил что-то вкусное на завтрак, балуя своего маленького омежку. Обедал Минхо в школе, а вот на ужин они заказывали еду из ресторанчика неподалеку, так как Чан обычно возвращался из студии очень поздно и без сил. А по выходным им готовили друзья, неизменно по очереди вламываясь в гости. Особенно часто это были либо Феликс, либо Хенджин. И если с энергичным Феликсом Минхо чувствовал себя комфортно, то вот с другим молчаливым омегой было неловко. Но еще более неловко было в такие моменты перед альфой: у него в доме свой взросленький омега, а готовить не умеет. Минхо не хотел, чтобы о его альфе заботились другие омеги, поэтому твердо решил научиться. Но попробовав однажды, лишь превратил кухню в место аварии. Чан тогда ужаснулся, все же давясь пересоленными разваренными макаронами своего старательного племянника, и попросил его больше никогда так не делать, при этом заверяя, что не уметь готовить — вовсе не стыдно — просто не каждому дано. Минхо не хотел с этим мириться. Феликс готовил не очень, по крайней мере Чан всегда критиковал его стряпню, а вот у Хенджина действительно хорошо получалось. И Минхо, скрипя зубами, все же обратился к нему за помощью. Джинни тогда потерял дар речи, радуясь как ребенок. Но знал бы он, что омежка задумал все это, только чтобы сместить его. Так начались их тяжелые кулинарные уроки по выходным, пока альфа отсыпался или уезжал по делам. Поначалу, все было крайне неудобно: они натыкались друг на друга в этой маленькой кухне, все роняли и рассыпали, сжигали и обжигались, при этом говорил лишь Хенджин и лишь о готовке. Но со временем все менялось. Как бы не старался Минхо держать дистанцию, но очень скоро Хенджин стал ему очень близок. Они говорили уже не только на кулинарные темы, но и о школьных буднях омежки, о работе Хенджина, об общих знакомых, да и вообще обо всем на свете, избегая лишь темы их отношений с Чаном. Младший невольно восхищался омегой, а старший по-отечески привязался к Минхо, надеясь стать для него однажды папой. И Чан все это наблюдал со стороны, когда сонный появлялся на кухне на запах еды или возвращался домой, где с порога слышались радостные голоса омег и веяло таким уютом, словно не в квартиру заходишь, а в одеялко укутываешься. В такие моменты он думал о том, что только Хенджин сможет стать их с Минхо омегой. Но когда по вечерам они с племянником смотрели на диване кино, а потом Чан относил засыпающего омежку в его кровать, то ловил себя на эгоистичной мысли, что им и вдвоем хорошо. А третий здесь будет лишним. Минхо хотелось хоть раз снова поспать с альфой на диване. Их вечерние просмотры фильмов превратились в соревнование: кто кого дольше пересилит не спать. «— Эй, ты засыпаешь. — Вовсе нет! — А глазки-то закрываются. — Момент был неприятный! — Иди спать, малыш, завтра в школу. — Хочу досмотреть. — Завтра досмотрим». Альфа опасался повторения той ситуации, все еще придерживаясь позиции примерного усыновителя. К тому же, с утра к ним мог наведаться любой из друзей и все не так понять. Но это не мешало ему спокойно поглаживать колено племянника, как только рука как бы невзначай оказывалась на нем. И последнее время мальчику хватало этой ласки, ведь перебодрствовать дядю он так и не смог. До этого утра. Чан проснулся на диване с подозрительно знакомым ощущением в онемевшем плече и тяжестью на себе. В этот раз было неловко: омежка оказался слишком близко — начиная от нежных горячих губ, касающихся его шеи, и щекочущего дыхания рядом до упругого бедра, упирающегося ему в промежность. Подорвавшись как ошпаренный, он рефлекторно посмотрел на время и ужаснулся, после чего хлопнул спящего омежку по мягкому месту. — Подъем, мелкий! Мы проспали! По квартире начались сонные метания Чана и Минхо. Альфа разогрел им на скорую руку вчерашние бутерброды, один из которых он жевал, обуваясь, как вдруг почувствовал омегу рядом. И не просто почувствовал, а именно унюхал своим собственным запахом. — Тфы пфачему дуф не пфинял?! — спросил он в панике, не дожевав бутер. — Ну, проспали же… Опаздываем, — на последнем слове Минхо совсем пришибленно затих, впервые видя дядю в таком бешенстве. Чан лишь в бессилии сложил руки за голову, глядя в потолок, лишь бы не потерять самообладание и не наорать на ребенка. Сам же виноват. Он с трудом таки проглотил кусок и снова посмотрел на племянника. — Ладно, просто говори всем, что на тебе сегодня что-то из моей одежды, — кивнул он со смирением, пока они покидали квартиру. Минхо промолчал о том, что выдать сегодня что-либо из его одежды за дядину просто невозможно. И он так привык к запаху альфы, что даже не почувствовал его на себе пока собирался. Уже на школьной парковке альфа привычно задавал дежурные вопросы: — Пенал взял? Ручка, карандаш, линейка? Перекус с собой? Спортивную форму не забыл? — Все на месте, — отозвался Мин с заднего пассажирского сиденья, неловко заламывая пальцы, боясь сказать кое-что альфе. — Ну все, вали тогда, я и так на полчаса опаздываю. — Это… Ну… Не заезжай за мной после школы! — выпалил он на одном дыхании и уже метнулся было к двери, отстегнувшись, но та внезапно отозвалась характерным звуком блокировки. Чан тоже отстегнулся и развернулся к нему всем корпусом со своего водительского места, пристально глядя на омежку, опустившего глаза на свои руки. — Не понял. Повтори. — Не приезжай… За мной… После школы… — И почему же, позволь узнать. Это был даже не вопрос. Тон альфы казался пугающе спокойным, а лицо напряженным. Омежка молчал, просто не представляя, как выкрутиться, ведь даже если он скажет, что хочет задержаться в библиотеке или пойти куда-то с друзьями, то Чан все равно потребует время и место, чтобы забрать его. — У тебя альфа что ли появился, что ты так глаза прячешь? — теперь уже в голосе сквозило раздражение. Казалось, еще немного — и Чан сорвется на злость. От ревности. Он уже прокручивал в голове, как он мог так не заметить на омежке чужой запах. — Нет у меня никакого альфы! — тут же встрепенулся Минхо, поднимая на дядю глаза. — Тогда куда собрался без моего ведома?! — Чан невольно повысил тон. Минхо снова отвел взгляд, продолжая неловко молчать. Альфа устало откинулся на сиденье, в очередной раз хватаясь за голову и ероша волосы на затылке, пытаясь совладать с собой. — Если это свидание, то просто скажи, где мне тебя забрать. Я не буду мешать, обещаю, — сказал он совершенно спокойно, хотя самого потряхивало. — Это не на свидание! — теперь уже мальчик повысил голос, подпрыгнув на сиденье от обиды за слова альфы. «Да как он может говорить такое, когда всю ночь собственнически прижимал меня к себе!». — А что тогда?! — наорал он на омежку уже в бешенстве, снова развернувшись к нему всем корпусом и настойчиво глядя в глаза. Которые оказались неожиданно очень близко. — Прием у врача! — в пылу обиды выпалил Минхо. И прикусил губу. Чан осекся, глупо хлопая глазами в непонимании. — У меня давно нет не только запаха, но и течки! — продолжил омежка с надрывом в голосе, готовый вот-вот расплакаться. — Доволен?! Минхо откинулся на сиденье, скрещивая руки на груди и глядя в сторону на кожаную обивку. Чан завис на несколько продолжительных секунд, затем еще раз глупо моргнул, приходя в себя. — Малыш, ты должен был сразу сказать, — с трудом проговорил он с комом в горле и глубоким сожалением, протягивая руку к ребенку и поглаживая его плечо. — Не нужно стесняться меня, мы же семья. Минхо в ответ лишь затравленно зыркнул на дядю, все еще пребывая в шоке. — Эй, прости меня. Я отвезу тебя туда. И буду рядом: подожду у двери. Потом доставлю домой. И приготовлю все, что хочешь на ужин, — голос Чана был таким тихим и ласковым, что омега легко расслабился, а рука альфы постепенно переместилась с плеча на кисть руки, нежно лаская кожу. Минхо и думать забыл, на что злился, согласно кивая и покорно переплетая с дядей пальцы. — Я ужасен. Мне нет оправданий. Пожалуйста, говори мне обо всем на свете, я же беспокоюсь за тебя. Хорошо, мышонок? — Чан натянуто улыбнулся, но эта улыбка была виноватой и очень теплой. И Минхо примирительно улыбнулся в ответ, снова кивая с тихим «не называй меня так». — Беги, а то прогуляешь и второй урок, — сказал альфа, разблокировав двери. И только тогда племянник вдруг с горечью осознал, что из-за него Чан чертовски сильно опоздал на работу. Подскочив на месте, он схватился за спинку сиденья водителя, который на тот момент ничего не подозревая пристегивался, и легко чмокнул того в щечку совсем рядом с уголком губ. Чан в шоке уставился на племянника, а тот, скороговоркой пролепетав «прости меня, я больше так не буду», ветром унесся из машины, не забыв прихватить рюкзак. — С ума меня сведет, — с нервным смешком предрек альфа, выезжая со стоянки.