***
В тот момент мне действительно было очень страшно. Мама выглядела так, словно, она уже знает все, что было между мной и тридцатитрехлетним мужчиной. Вряд ли она была бы в восторге от этого. Мать всегда меня оберегала от опасностей, говорила, что надо делать, а что нет, хотела, чтобы моя жизнь была лучше, чем ее. — В смысле, мама, ты о чем? — спросил я, чувствуя, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, убегая прочь из комнаты. Неожиданно, в зале стало очень жарко, а пот потек по моей спине маленькими капельками. — Я знаю, что ты был на свидании сегодня, вчера, и все время до. Говори, кто он, Луи, — настойчиво продолжила мать, вглядываясь в мои глаза, будто, пыталась там найти ответ на своей вопрос. — Я… — на самом деле, я не люблю врать ей, просто приходится. Меня редко куда отпускали и много мне не разрешали, поэтому надо было научиться умело лгать, чтобы в моей жизни было хоть что-нибудь. Постепенно, не видя моих косяков, она разрешала мне оставаться у друзей, которых у меня больше нет. Все ушли от меня из-за этого Эрика, который пустил слух про моего «сладкого папочку» по всей школе, именно поэтому каждый, кому не лень считал меня шлюхой, ложащейся под любого мужика с толстым кошельком. Единственная радость — разбитое лицо этого ублюдка с фиолетовыми синяками, проходившими слишком долго, позволяя мне ликовать внутри. Каждый получил то, что заслужил. Больше Эрик ко мне не подходил, ведь боялся моего Гарри. В этом мире все были одинаковые, мышление, стереотипы и похожая одежда, взгляды и сплетни, это заводилось в нашей школе также быстро, как вши на бездомной собаке. — Говори, Луис, прямо сейчас, — строгим тоном проговорила она, скрещивая руки на груди. — Его зовут Джонатан и ему почти двадцать лет, поэтому я не хотел тебе говорить, очень боялся расстроить, — быстро выпалил я, делая как можно правдоподобное лицо и уверенный взгляд. — Двадцать? Не больно ли он взрослый для тебя? — я отрицательно замотал головой, — хоть красивый? — Очень, выразительные глаза, шикарные волосы и высокий рост, — подсознательно поставил себе десяточку за такую ложь, — я думаю, что нужно еще подождать, прежде, чем вас знакомить, ну, понимаешь. Мы молча смотрели друг на друга, находясь посреди нашей гостиной с дурацкими подушками, которые мама выбрала на диван, и пялились в глаза. — Хорошо, надеюсь, он хороший парень. Иди поешь, оставили тебе, — я поцеловал маму в ее мягкую щеку, прижимаясь своей. — Можно я поеду с ним завтра загород? Устроим там пикник. — Да, хорошо. Я радостно пискнул, чмокнув ее еще раз, и вылетел, порхая, на кухню. Мой дом действительно очень уютный: везде стоят какие-то небольшие статуэтки, подушечки, картины, вазочки и пушистые коврики. Все это делало этот дом — моим. Завтра мы с Гарри поедем к нему на дачу и все-таки сходим на темно синее озеро за высокими старыми елями, а, может быть, мама отпустит меня на ночь, если я позвоню ей, расскажу о «Джонатане». Я бы провел сотню лет рядом с ним, а после попросил еще столько же.***
pov harry Наша жизнь сама по себе очень сложная и опасная, а если ваш партнер шестнадцатилетний, то становится труднее не чувствовать себя старым. Я чувствую, что обязан о нем заботиться, как о мальчишке, который хочет все и сразу. На самом деле, я боюсь, что букашка от меня уйдет и я не смогу ничего с этим сделать, боюсь обидеть его или сказать что-то не так. Давайте еще честнее: страх окутывает меня, когда я думаю о том, что будет, если его родители узнают. Моя паранойя заставила меня придумать примерную защиту и распорядок дел, если меня арестуют. Не будем о плохом. Сегодня мне исполняется тридцать четыре года, и, мне кажется, что скоро из меня просто посыпется песок. Помню, когда мне было шестнадцать, как сейчас моему мальчишке, я хотел от этой жизни адреналина, чтобы он зашкаливал во мне, заставляя делать все то, что мама запрещала когда-то. Однажды, напившись, я сделал сальто с гаража в бассейн, что из этого вышло? Вывих руки и при этом, какой-то очень странный. Моя молодость и юность довольно насыщенная пора и я могу рассказать целую кучу разных историй о своих приключениях. Например, на втором курсе, я проиграл в карты желание и посреди ночи, абсолютно пьяный, украл знак с оленем с дороги. Когда я вернулся в дом, то уснул прямо в коридоре, обнявшись со столбом. Надеюсь, что ни один олень не пострадал по моей вине. Я бы хотел, чтобы у моей букашки тоже была уйма историй, которые стыдно и смешно рассказывать. На самом деле, если меня спросят, почему, почему же именно этот ребенок? То я не смогу найти подходящего ответа, кроме того, что вся моя душа тянулась к нему с того летнего дня, когда мы встретились впервые. Этот луч поразил мое сознание, прожигая дыру в сердце, которая требует его любви любой ценой.***
Утром случилось неожиданное. После звонка Лу, в котором он тихо меня поздравил и сказал приезжать к полудню, когда родители уедут, мой телефон снова зазвонил. Это был Метт Сэдимен, позвавший меня к себе домой, объяснивший это тем, что ему хочется меня поблагодарить за дело. Конечно же, я пытался отказаться, говоря, что занят, но он был очень настойчив. Поэтому сейчас я подъезжаю к знакомому мне дому, припарковываясь около небольшого бордюра и каменной дорожки, ведущей к крылечку. Их дом довольно прост сам по себе, два этажа и чердак, оборудованный под собственное «гнездо» Луи, на самом деле, я никогда там не был, потому что находиться в их доме нам вместе опасно, поэтому большинство времени мы проводим гуляя или у меня на квартире. Смешно то, насколько часто меня путают с его отцом или дядей, но в моей постели Лу называет меня «папочкой». — Проходи, Гарри! — хозяин открыл дверь, приветливо улыбаясь мне, я поздоровался в ответ, кивая и засовывая руки в карманы черных брюк. В доме все красиво обставлено и сочеталось с обоями, когда в моей квартире было пусто до появления Луи, который постоянно наводит беспорядок. Носки, футболки и прочее валяется в радиусе кресла, блокноты, книжечки и прочее около тумбочки, а фантики на диване уже привыкли там лежать. Я всей душой восхищаюсь его натурой и характером: мальчишка умен, красив, своенравен и добр, он знает, что хочет от этой минуты и добьется этого. — Вот, это тебе, настоящий армянский коньяк! — мужчина протянул мне бутылку с бантиком, — мы благодарим тебя за защиту наших прав в суде, и надеемся на дальнейшее сотрудничество, если такое потребуется. Давай обсудим условия и… Раздался знакомый топот босых ног и по лестнице бежал мой Лу, в одном носке, а другой держал в руке, крича что-то о том, что он опаздывает. Я не сошел ни на шаг и мальчишка влетел в меня, хватаясь за рубашку, чтобы не упасть. Его удивленные голубые глаза смотрели прямо в мои, и каждый такой раз между нами разжигался дикий непокорный чужим огонь. — Луис! Смотри куда летишь! Прости его, Гарри, он просто неуклюжий, — начал извиняться Метт, притягивая сына к себе. — Ничего, все хорошо. Приятно с тобой встретиться, ты возмужал с нашей последней встречи, — я ему улыбнулся, раздумывая о том, куда он торопился. — Мистер… Извините меня, я тороплюсь! — он не сводил с меня глаз, а в душе я волновался, что происходит? Ничего не понимаю, у нас через полтора часа встреча, вообще-то. Натянув носок на босую ногу, Луи вылетел из дома, громко крича прощание, хлопнув дверью и побежал в сторону другого квартала. — Благоверная сказала мне, что у него теперь появился парень, поэтому, пусть пока веселятся, а то потом станет взрослым, как мы, и никакого веселья не будет. Ну ты понимаешь, всякие счета, бумажки, работа и новости по ночам. Единственное, что радует — это семья. Кстати, когда ты развелся с Жаннет, почему? Единственное, что я точно знал о Метте Сэдимене это то, что он ужасный любитель сплетен и враков, поэтому на журнальном столике столько желтой прессы. Мужчина дружил с моей бывшей женой в колледже, именно тогда она нас познакомила, он уже был в магистратуре, а мы с ней только на втором курсе, и Жаннет брала у него занятия по экономике. Познакомились они на вечеринке и довольно часто общались, но, в отличие от моей страстной женушки, Метт человек верный и не изменял своей благоверной, потому что она, скорее всего, склоняла его к этому. Жаннет очень любила компанию мужчин, а наши с ней отношения начались в маленькой комнатушке, где мы занимались впервые сексом. Я дарил ей цветы и шампанское, такое как любила она, мы подходили друг другу десять лет назад, но потом все поменялось, а наша супружеская жизнь стала ужасно скучной. Хорошо, что это все кончилось по ее вине, иначе я бы просто умер. — О, это неинтересная история, мы оба были инициаторами развода, знаешь ли. Поговорим о возможности контракта? Меня волновало только одно, где, черт возьми, Лу и что еще за парень? Солнце уже сильно пекло, а моя рука почти загорелась на солнце, когда я приметил Луи, который бежал ко мне и махал своею кепкой. Мальчишка блестел целиком и полностью, а солнце отражалось от его прекрасной кожи, футболки и шорты с дырками. — Привет, Гарри! — он шикнул, приземляясь на переднее сиденье, ударяя меня сумкой в попытке закинуть ее назад. На его милом лице, звездочкой, горела улыбка. — Привет, Лу, куда ты торопился утром? Что за парень? — я был не в состоянии ждать еще минуту, не зная правды. Он посмотрел на меня, закатил глаза и, недовольно чмокнув, сказал: — Вчера мама спросила меня, что за парень, с которым я провожу время, и я наплел ей про некого «Джонатане» двадцати лет, вот. Не могу же ей рассказать правду, что я влюблен в тридцатичетырехлетнего мужчину. С днем рождения, папочка! — он чмокнул меня в губы, оставляя вкус ментола на коже, — чуть позже я покажу тебе свой подарок, — мальчишка подмигнул мне, кивая в сторону зажигания, — надеюсь, что ты взял коньяк Метта, потому что сегодня ты тряхнешь стариной вместе со мной, мистер Стайлс! Я ему улыбнулся, радуясь, что моя букашка такой смышленый. Единственное, что интересует меня теперь, поверила ли его мать в это?***
Я тихо лежал на покрывале на теплом песке, позволяя солнцу высушить мокрую кожу, а теплый ветер обдувал мое тело. Через черные очки было видно бегающего по краю воды Лу, но он не заходил дальше бедер, даже трусы были сухие, что на самом деле странно. Рядом со мной стояло открытое шампанское, сандвичи и безе, я пил прямо из горла, иногда икая от пузырьков. Никогда я не испытывал такого наслаждения от простого пребывания рядом с человеком, но этот мальчишка не обычный, он — мое милое создание. — Гарри! — он приземлился на меня пачкая нас песком, — смотри, что я тебе покажу, — Луи повернулся задом, стягивая свои плавки. Мои глаза вылупились на надпись на его прелестной белой попе. «h`s», говорилось черными чернилами, а в моих трусах что-то загудело, приятно стягиваясь внутри. — Лу… — Тебе нравится? Только не говори нет, хорошо? — посмотрел он на меня, и тихо застонал, когда я поцеловал его в шею. — Конечно, но, — я опрокинул его на спину, подминая под себя, смотря в идеальные голубые глазки, обрамленные карамельными ресницами, — кто там тебя трогал, кроме меня, а? Плохой мальчишка. — Папочка… Слишком развязно поцеловав его в губы, я дал волю своим рукам, пробежавшим по всему шикарному юношескому телу. Я ущипнул его за розовые соски, целуя поврежденное место, из-за чего он то ли пискнул, то ли застонал, сжимая мои короткие кудри в своих ладошках. Луи царапнул мне спину, когда мои губы ласкали его шею, слизывая весь терпкий вкус своим языком. В мою голову пришла идея с шампанским, я взял его в руку, снимая пробку, и своими пальцами открывая его рот, заливая бледно розовую жидкость, проливая мимо и сразу слизывая. Этот наш поцелуй был со вкусом розы, и я не уверен, что это алкоголь виноват. Чувство, будто я тону в нем. Его ручки стягивали мои плавки, обхватывая вставший член плотным кольцом, а я просто стонал в уголок изгиба его шеи. — Папочка, мне нужно это! — прохрипел Лу, когда мои губы вновь терзали его кожу на ключицах и плотной груди. — Что, букашка? — Член, твой член глубоко во мне, — прошептал он мне в ухо, целуя мочку, пока я его переворачивал на живот, снимая ненужную вещь, и смял упругие ягодицы в своих ладонях, раздвигая их, — я растянут, знаешь, был очень возбужден этим утром, потому что мне приснился сон, где ты опять меня выли… Его разгоряченную речь прервал мой язык на его дырочке, смачивая ее. Нет ничего вкуснее и слаще, чем мое прекрасное создание с его красивыми стонами из мокрого рта с облизанными губками. Без предупреждения я сменил язык на член, легко входя в него, вызывая очередной стон, и упираясь головой в его макушку. — Давай папочка, быстрее, я очень хочу кончить, — прохрипел Лу, насаживаясь сам. Я вышел из него и вошел снова ло упора, вскидывая бедрами вверх, и задевая простату головкой. Внутри мальчишки слишком узко и жарко, что кончить хотелось уже через несколько минут, а мое любимое тельце извивалось, стараясь заглушить стоны ладошкой, ведь мы же на улице. В любой момент по озеру могли бы прокатиться на лодке с другого берега, или просто кто-то пройти, прогуливаясь. — Грязный, грязный мальчишка, — сказал я ему на ухо, вылизывая раковину, протягивая руку вниз его живота и начиная надрачивать изнывающий член, оставленный без внимания. — Папочка, я уже, почти, конч… — на мои пальцы и одеяло под нами прыснула горячая сперма, а Луи расслабился, обмякая, и, сделав еще несколько фрикций, я излился глубоко в него. — Мы только что сделали это на пляже! Ну ты и старый извращенец, вообще! — крикнул Луи, быстро натянув плавки назад, и хватая сигареты с покрывала, — догоняй, старикашка!***
Этот вечер и ночь мы провели только вместе, радуясь, что мы есть друг у друга. Я приготовил еды, настроил антенну, чтобы телевизор лучше показывал, пока Лу поливал цветы перед домом в моей рубашке, которая ему слишком велика. Когда я слезал с крыши, то повернулся как-то не так и мне действительно защемило спину, теперь она жутко ноет, а букашка ее мне растер мазью из аптечки. Для того, чтобы я не расстраивался, он объездил меня, заявляя, что претендует на третий раунд. Мы пили, смеялись, и Луи заставил меня потанцевать с ним медленный танец под песню, которая вышла, когда я был немного старше его. Под эту мелодию любила танцевать Жаннет, но сейчас и всегда эта песня принадлежит ему, только ему. Он — мой букашка, мое счастье, солнце мое, огонь мой, любовь моя. Мой Луи.***
pov author Возможно, мать Луи была не настолько доверчива, как казалось ее сыну. Она поставила себе цель: выяснить, кто такой Джонатан. Женщина сидит посреди комнаты на пушистом ковре, разглядывая альбом с фотографиями, рядом с ней лежит еще куча всяких бумажек и блокнотов. Джоанна понимала, что это плохо, но не могла ничего с собой поделать, слишком волновалась за своего несмышленыша, как она его называла за спиной. Спустя сорок минут поиска в мусоре и ненужном хлапе, в корзине, среди баночек из-под сока и фантиков, его мама нашла смятый клочок бумаги, и долго на на него смотрела, пытаясь понять хоть что-нибудь. На нем разными почерками, большие и маленькие две буквы. h`s.