Lock the doors Cause I'd like to capture this voice That came to me tonight So everyone will have a choice And under red lights I'll show myself it wasn't forged We're at war We live like this ... Cause we are broken What must we do to restore Our innocence Paramore - We Are Broken
Он ещё никогда не чувствовал себя таким… разбитым. Никогда, с тех пор как похоронил своё сердце в могиле жены. Оказывается, это больно — когда двери закрываешь не ты сам. Когда двери закрываются перед тобой. Когда Адриан закрыл — да что там, захлопнул! — перед ним дверь, Габриэль чувствовал себя так, словно сын неожиданно ударил его под дых. А он всего-то хотел поговорить. Потому что Габриэль не слепой и видел, что последние три недели сын ведёт себя странно. И, более того: даже знал причину. Случайно подсмотрел, глазами акуманизированного, а потом и через уже очищенную бабочку, как сначала ЛедиБаг нечаянно раскрылась перед напарником, выбрав не самое удачное место для детрансформации, затем молча, не обращая внимания на так и застывшего в переулке Нуара, очистила акуму, а потом тайна личности Кота Нуара перестала быть такой уж тайной для Бражника. Они все оказались не в том месте и совершенно не в то время. И с тех пор Адриан начал до ужаса напоминать Габриэлю его самого: до болезненного безэмоциональный, он с двойным рвением углубился в учёбу и работу. До определённого момента. До того момента, когда у модельеров началась практика, и ЛедиБаг без маски стала сновать по этажам того же офиса, где работал и Адриан. Тогда Адриан стал пропускать работу, сосредоточившись только на учёбе. Куда он девал кучу освободившегося времени — оставалось только гадать, потому что Кот Нуар с того памятного дня не появлялся. Габриэль видел, как сын закапывает себя в глубокую яму безразличия, но понятия не имел, как помочь. Между напарниками без масок явно произошло что-то, что разрушило даже чувство долга и ответственности за Париж. Единственной зацепкой стал вчерашний разговор Габриэля с Натали, по-прежнему знавшей о текущих делах Адриана куда больше, чем сам Габриэль, а именно — тот факт, что Адриан за последние полгода практически не виделся с мадемуазель Дюпэн-Чэн, две-три встречи в компании других друзей не в счёт — они бы не успели там поссориться настолько сильно, чтобы теперь буквально избегать друг друга. Габриэль устало прислонился к стене, обхватив себя руками, чтобы окончательно не развалиться на части. По счастью, в жилом крыле дома сейчас не должно быть никого, кроме его самого и Адриана, но последний вряд ли выйдет из комнаты, а значит, репутация Габриэля Агреста — человека с каменным сердцем — не пострадает от подобного проявления слабости. Всё, чего он теперь хотел, — чтобы те жалкие осколки его семьи, что остались в этом мире, стали чем-то целым вновь. Потому что идеально — так, как он планировал, — уже не выйдет, но Габриэль умел ценить и то, что есть. У него всё ещё был сын, которого Габриэль просто обязан сделать счастливым. Адриан это заслужил… да и если бы не заслужил, Габриэль бы всё равно сделал всё, что в его силах. Потому что это его сын. Их сын. Стиснув пальцы, Габриэль запрокинул голову, выдыхая и приводя мысли в порядок. Если ссора произошла не между Адрианом и Маринетт, и не между ЛедиБаг и Нуаром… Кто-то что-то сказал или сделал, пока один был в маске, а второй без? Что-то такое, что разом воздвигло стену и до сих пор душило сына… чувством вины или обиды? Ну, уж одно Габриэль мог сказать точно. Те дважды случайно увиденных им взгляда Адриана в сторону только пришедшей на практику Маринетт не давали поводов для сомнений: сын окончательно и бесповоротно полюбил. Если они с Адрианом хоть чуть-чуть похожи — это навсегда. Габриэль и не услышал за размышлениями, как дверь всё-таки открылась, потому он вздрогнул, когда Адриан легонько тряхнул его за плечо: — Отец, ты… ты в порядке? — голос у Адриана был наполнен таким искренним беспокойством, что на сердце потеплело: может, они ещё не окончательно поломаны?.. Габриэль открыл глаза, столкнувшись с таким родным взглядом зелёных глаз. Действительно переживает… и, кажется, с лёгким налётом вины за захлопнутую дверь. Мужчина усмехнулся: — Со мной-то? Ну, допустим, в порядке, — Габриэль со вздохом выпрямился, оторвавшись от стены, и стянул очки. — А вот с тобой определённо нет. Адриан виновато потупился, заломив руки перед собой. Нахмурился, подбирая слова, и не смог выдавить из себя ничего, кроме банального: — Так заметно?.. Усмехнувшись и сжав пальцами переносицу, Габриэль покачал головой: Адриан порой был слишком наивен и неопытен в плане человеческого общения. Мысль о том, что это частично его, Габриэля, вина, мужчина старательно гнал прочь. — Важнее, скорее, то, что ты теперь будешь с этим делать. Адриан поднял на него полный искреннего недоумения взгляд. И доверия. Доверия, которое Габриэль раз за разом обманывал в прошлом. На этом одностороннем доверии не построишь свой замок из осколков, сколько не пытайся. А при полном и взаимном — Адриан его наверняка возненавидит. Хотя… — А что бы ты сделал, если бы очень и очень жестоко обидел маму? Я был полным идиотом, и она… Габриэль неожиданно для себя решился. Положил руку на плечо сына, легко улыбнулся одними уголками губ и небрежно пожал плечами: — Не знаю. Но… я ради Анны встал на сторону так называемого «зла» и до недавнего времени готов был на всё, чтобы получить ваши Камни Чудес. А как далеко готов зайти ради любимой женщины ты?.. Он не стал дожидаться ответа, отпрянув, с чувством сброшенного с плеч камня недомолвок пошёл из жилого крыла… попытался, точнее — через два шага ему в спину прозвучал вопрос: — Но… что? Что я могу сделать, чтобы… — Адриан раздражённо фыркнул в ответ собственным неозвученным мыслям, и Габриэль, резко развернувшись на каблуках, раздражённо его перебил: — Хоть что-нибудь. Хотя бы поговори, перестав бегать от неё по углам. Научись ценить то, что имеешь, Адриан. Уж поверь мне, всё может исчезнуть в один момент и навсегда, — конец предложения практически утонул в горькой усмешке, и Габриэлю стало почти стыдно: он не хотел изливать на сына свою обиду на судьбу. — Любовь, семья… всё может исчезнуть. Адриан посмотрел на него неожиданно серьёзно, явно что-то обдумывая. Сглотнул. Сморгнул проступившую на глазах влагу. — Но… у тебя ведь есть я. Обида на судьбу схлынула, уступив место тёплому огоньку надежды. Надежды, что даже сейчас, когда они оба разбиты, что-то ещё может получиться и что-то ещё может однажды стать правильным?.. Габриэль не знал. Но он точно знал, что ответ на все вопросы есть в Адриане, который шагнул вперёд, чтобы обнять отца. Неловко, неуверенно. Ответные объятия Габриэля были куда решительнее и крепче: он ведь всё уже давно решил. Он поддержит своего ребёнка. Сделает его счастливым.Keep me safe inside Your arms like towers Tower over me ... And I'll take the truth at any cost Paramore - We Are Broken