Мой домашний ягуар. Игра в танец

Однажды у меня была зверушка. Послушная, но оттого и унылая. Это был сын плотника, который приносил смуту в свою деревню, выкрикивая глупые речевки про лорда Рала. Он мог показаться смельчаком, вот только когда мы с сёстрами прибыли по его душу, он упал на землю и начал молить о пощаде. Жалкий трус, он даже обделался с перепугу. Я не хотела брать его на обучение, но лорду нужна была именно покорность юноши, а не его смерть, а если бы он попал к Констанции, то не дожил бы и до утра. Поэтому жалкий трус достался мне. Обучение я начала без радости и задора, потому что знала, что это будет жалкая картина. Так и вышло. Он стенал и плакал, терял сознание и снова плакал. Обделывался, плакал, умолял и… плакал. Я устала от него за три дня. Он был сломлен с первого же жаркого прикосновения эйджила, но мне следовало довести его покорность до интуитивного следования. Он должен был желать служить лорду, видеть это смыслом бытия. Пришлось повозиться с ним около месяца. И хоть лорд Рал в итоге остался доволен, я ощущала полнейшую неудовлетворённость. Приручать таких — не победа. В этом нет азарта и радости. С Локи Лафейсоном картина обстоит иначе. Он дикий зверь, на которого не действует мой кнут. Я не могу приручать его силой, но могу вступать с ним в словесные перепалки. Мне кажется, это сохраняет его интерес. На его послушность я не могу рассчитывать, и он укусит, стоит зазеваться. Впрочем, задача первой важности — доставить Лафейсона к лорду Ралу. Мой лорд непременно найдёт к волшебнику подход. — Я проголодался. Голос за моей спиной спокойный и мягкий, но я чувствую, что он никогда не потерпит возражений. Если уж я не могу пользоваться кнутом, то хотя бы должна обеспечивать питомца сытным обедом. — Привал, — командую и я отсылаю троих на охоту. Несколько минут назад я видела следы оленя, хотя не совсем уверена, что именно его. Следопыт из меня так себе, морд-сит нет нужды охотиться. Лафейсон, впрочем, на этот счет молчать не собирается. — Ну и каково это, когда за тебя все делают другие? Его вопрос оскорбителен. Никто не работает так усердно, как морд-сит. Никто не сможет пережить то, что можем мы, и никто не сможет достичь таких успехов, как мы. Для этого нас и создавали. Не для охоты на оленей. Нас делали лучшими из лучших, и если у меня есть привилегия не гоняться по всему лесу за оленем, я ею воспользуюсь. Впрочем, слишком много чести объяснять это тому, кто заведомо меня дразнит. Вместо этого я указываю на него кивком головы. — А тебе? Каково, когда все за тебя делает магия? Лафейсон смеется. — Вполне комфортно, спасибо. Он делает неопределенный взмах пальцами и рядом с ним появляется золоченое кресло, а у ног загорается костер. Без веток, просто столб огня прямиком из земли. Лафейсон садится на кресло с видом короля, очень наглый и напыщенный тип. — Хорош выделываться, — ворчу я. — Чем на троне сидеть, лучше бы помог сумки разобрать. Лафейсон отрицательно качает головой и прикрывает глаза. — У тебя осталась ещё кучка дураков для этого, — мурлычет он. И то верно. — Ну тогда сделай кресло и для меня. — Я складываю руки на груди, показывая тем самым, что не шучу. Но все это зря, потому что Лафейсон глаз не открывает. — Я не стану расходовать свой хан зазря, — отзывается он. — А то вдруг снова придётся спасать твою шкуру. Ну и ладно. Этому шутнику кажется, что он способен задеть меня? Боюсь разочаровать его, но такие вещи на меня не действуют. Пусть мелет что хочет, я в долгу не останусь. Обхожу кресло со стороны и, уперев ногу в подлокотник, сильным толчком переворачиваю его на бок. Лафейсон катится на траву, яростно припоминая Всеотца. — На равных условиях, Лафейсон, — я сажусь в его кресло и протягиваю ноги к огню. Волшебник поднимается с травы, отряхивает камзол. — Договорились, Мейсон. На равных условиях, — соглашается он, и не успеваю я опомниться, как кресло подо мной исчезает, и я больно ударяюсь копчиком о землю. Инстинктивно выхватываю эйджил, и лишь затем вспоминаю, что эйджил Лафейсону как мертвому припарки. Даже согнать злость как следует нельзя! Уверена, что в Народном Дворце я получу шанс отыграться. Я буду особенно усердна в этом. Ко мне протягивается рука, а широкая улыбка прожигает насквозь. Когда имеешь дело с трикстером, будь готов к тому, что тебя не раз ещё уронят, переместят или окатят водой. Мне не стоит забывать об этом. Встаю, не приняв помощи. Я не какая-то кисейная барышня, которая падает в обморок при виде крысы. Эти твари были моими постоянными спутниками несколько лет. Я научилась не бояться их уже в двенадцать лет. Я научилась убивать их. И, скажу по секрету, на вкус они тоже вовсе не ужасны. Так что пусть Лафейсон не строит иллюзий по поводу своей значимости, я взрослая девочка, которая давно привыкла все делать сама. — Госпожа Кара, мы поставили для вас шатер. На случай, если вы вдруг захотите немного отдохнуть. Капитан мнется рядом, избегая смотреть мне в глаза. Ещё одно напоминание мне, насколько Локи Лафейсон не похож на всех этих подхалимов. Но их подхалимство, хоть и выводит из себя, все же достаточно полезно. Пока мужчины выследят оленя, пока они разделают его, пока изготовят, пройдёт по меньшей мере часа два. Я могу позволить себе немного поспать, потому что прошлой ночью я была лишена такой возможности. Вот только не решит ли Лафейсон смыться за это время? — Эй, — я смеряю его оценивающим взглядом. — Пока я буду отдыхать, ты не вздумаешь сбежать? Вместо ответа передо мной снова вырастает облако зелёного дыма, но в этот раз я предвижу дальнейшее развитие событий, резко разворачиваюсь в полоборота, хватаю Лафейсона за протянутую в мою сторону руку и перекидываю мужчину через плечо. Нахальная улыбка сбивает с толку. Сейчас-то что? — Тебе нравится доминировать, Мейсон? Его лишённая оригинальности шутка вызывает у меня лишь вздох. — Серьёзно, Лафейсон, ты способен на большее. Он поднимается с земли и приближает ко мне лицо. — Насчёт твоего вопроса. Ты не сможешь не спать три недели. Придётся тебе научиться мне доверять. Морд-сит не верят на слово, они доверяют лишь делу. Если трикстер решит сбежать, то чем быстрее его побег обнаружится, тем быстрее я смогу вернуть его. Тем более он сам сказал, что перемещаться может только туда, где недавно был. Я знаю, как его искать. Но он всегда должен быть у меня на глазах. — Сделаем иначе, — решаю я. — Ты просто войдёшь в шатёр со мной. Лафейсон играет бровями. Знаю я, о чем он подумал. — Можешь и не надеяться, — бурчу я. Трикстер пожимает плечами. — Наверняка ваше искусство любви слишком преувеличено. Так что, уверен, не много теряю. Он снова дразнит меня. Но на провокацию я не поведусь. — Ну вот и не узнаешь. По крайней мере, со мной. Я ухожу в сторону шатра, и Лафейсон идёт следом. Пусть он и заноза в заднице, но его общество я обязана терпеть. Одно хорошо, во сне я не буду слушать его треп. *** Солнечные лучи играли на молодых листьях поздней розы, скользили по хрупкой ножке, покрытой острыми шипами, терялись в лепестках бутона. — Разве она не прелестна? Даркен Рал перевёл взгляд с нежного цветка на прекрасную женщину слева от себя. Её длинные светлые волосы, почти что белые, были собраны в тугую косу и доходили до бедер. В Срединных Землях длина волос женщины говорила о её статусе. У морд-сит Денны коса была длиннее, чем у большинства сестёр. Эта женщина была не только опытным воином, но и одной из любимиц лорда. — У вас чудесный сад, — ответила Денна сдержанно. — Но с вашего позволения, я бы хотела перейти сразу к делу. Магистр изогнул губы в улыбке. — Ты так нетерпелива, Денна. Так горяча. Это все молодость, в ней и сила, и слабость. — У морд-сит нет слабостей, — отозвалась Денна. Рал кивнул. — Хорошо. Я рад, что на тебя можно положиться. Уверен, ты не разочаруешь меня. Женщина подошла ближе, склонив голову в поклоне. — Я оправдаю ваше доверие, мой лорд. Повисло напряжённое молчание. Лорд неторопливо скользил взглядом по собеседнице, пытаясь предугадать все возможные варианты событий. Денна упрямая и целеустремленная, поручить ей подобную миссию было лучшей идеей. Такой же хорошей, как и отправить Кару за трикстером. Его способные девочки сделают все в лучшем виде. Магистр вновь повернул голову к розовому кусту и коснулся ладонью одного из бутонов. — Столько нежности и беззащитности с виду… Он опустил пальцы к шипам и надавил. На указательном пальце выступила капля крови. — И такие коварные при ближайшем рассмотрении… Магистр подошёл к Денне и коснулся пальцем её раскрытых губ, оставляя на них свою кровь. — У Ричарда Сайфера оказались шипы, моя милая. Он всерьёз заинтересовался асгардским трикстером. Денна открыла рот, чтобы что-то сказать, но Рал прикрыл ей губы ладонью. — Кара уже занимается этим вопросом. Трикстер будет наш. А Ричард Сайфер… Его я поручаю тебе. Обучишь его? По лицу морд-сит расплылась улыбка. — С радостью, мой лорд. Её бархатный голос прозвучал у самого уха лорда, обжигая его кожу горячим дыханием. — Я буду скучать по тебе, — хрипло прошептал лорд и, приподняв её подбородок, впился в её губы жадным поцелуем. Он ощутил вкус своей же крови на её губах, и это ещё более разожгло его голод. — Ты свободна, — лорд отстранил женщину излишне грубо, желая, чтобы она поскорее оставила его одного. Как только это случилось, он подозвал слугу и приказал: — Позови ко мне Далию. И пусть захватит эйджилы. Он собирался утолить свой голод, и это обещало быть слаще, чем обычно. Теперь, когда он знал, что очень скоро Ричард Сайфер преклонит перед ним колено. В силах Денны магистр не сомневался. Но, если вдруг что-то пойдёт не так, то… незаменимых нет. Рал в последний раз погладил розовый бутон и, довольно улыбнувшись, вернулся во Дворец. *** Морд-сит часто приходится проводить время в дороге, и наличие шатра, несомненно, хоть немного скрашивает неудобство. Но шатёр-шатром, а спальник везде спальник. Холодный, тонкий и твёрдый. Я ворочаюсь уже в сотый раз, и Лафейсон, который наколдовал себе деревянную кровать с пуховым одеялом, приподнимается на локте. — Может перестанешь ломать комедию и ляжешь в кровать? — он отодвигается, освобождая место. — Обойдусь. — Я сильнее накрываюсь пледом. Я не хочу ни слушать его провокаций, ни участвовать в них. — Боишься, что не устоишь перед моей неотразимостью? — смех разносится по шатру. Лафейсон упивается собой. — Тебе не кажется, что у тебя проблемы? Ты так сильно пытаешься доказать свою значимость, словно ты всегда был один. Я оглядываюсь на него и встречаюсь с ним глазами. В свете единственной свечи они кажутся оранжевыми, а сам взгляд пронзает насквозь, словно он снова пытается меня прочитать. Только кажется, что именно я прочитала его. Совершенно случайно. Я понимаю это по искривленному рту, по ярко очерченным скулам. Я задела его, и он зол. Каждая из моих сестёр в начале обучения выглядела примерно так же, пока мы не научились отрешаться от пустых грез и глупых воспоминаний. — Можешь спать на земле, если такая гордая, — цедит Лафейсон сквозь плотно сжатые зубы и отворачивается. Собственно, почему я должна пренебрегать предложением комфорта? Я отрываюсь от неудобного спальника и перехожу в кровать. — Одиночество — не слабость, — говорю я, заняв место рядом с Лафейсоном. — Спи, Мейсон, у нас мало времени на отдых. Он не поворачивается ко мне, и засыпаю я, так ничего больше ему и не сказав.