***
— Клевый рюкзак, — произнес Томас, глядя Ньюту прямо в глаза и немного смущаясь. А в душе проклинал себя за то, что вообще заговорил. Это ж надо было сморозить такую глупость! — Не то, чтобы я был фанатом Марвел и Капитана Америки, но это круто. Дашь поносить? — Спасибо, Томас, — сказал Ньют и улыбнулся, но это не скрыло грусти в его глазах. И Томасу была интересна такая перемена в Ньюте, который, несмотря на пересуды за своей спиной, всегда был радостным. Ведь не из-за подгоревшего завтрака он растерял свой оптимизм. — А что я получу взамен? — Мою благодарность, — отшутился Томас, которому было слегка неловко из-за того, что разговор тек не в то русло. Он хотел было сказать что-то еще, но ему помешал школьный звонок, что говорил о начале урока. — Подумай получше, Томми, — обронил Ньют и, подмигнув Томасу, развернулся и пошел в сторону класса, даже не обернувшись. А Эдисон просто смотрел ему вслед, пытаясь понять что происходит. Ведь весь их разговор был похож на легкий флирт, что немного пугало. Выгнав из головы ненужные мысли, Томас направился к своему кабинету, стараясь не думать о Ньюте и его улыбке, что сводила с ума.***
— Томас, у тебя все в порядке? — громкий голос учительницы выдернул Томаса из воспоминаний и заставил вернуться в реальность. Таким криком и мертвого разбудить можно. — Томас, ты меня слышишь? — прогремел вопрос прямо над ухом у Томаса, вынуждая его подпрыгнуть от неожиданности. — Слышу я, слышу, — огрызнулся Томас, стараясь не смотреть на противную учительницу. — Можно мне выйти? Я нехорошо себя чувствую. — Мистер Эдисон, мы сейчас рассматриваем чрезвычайно важную тему, которую не рекомендуется пропускать. Потерпите до конца урока, а потом можете идти туда куда хотите, — откликнулась учительница и, бросив на Томаса странный взгляд, отошла от его стола. — К тому же, осталось всего двадцать минут. — Хорошо. Вот только если меня стошнит, то убирать я все это не стану, — буркнул Томас, который и на самом деле странно себя чувствовал. Нет, его не тошнило, но и находится в этом душном помещении он тоже больше не мог. Раньше такого не было и это немного пугало. Томас начал нервничать, сам не понимая почему. Так и до панической атаки недалеко. Именно поэтому Томас, схватив тетрадь и рюкзак, выбежал из класса, не обращая внимания на крики учительницы и странные взгляды некоторых одноклассников. Ему просто нужно было побыть одному. Забежав в уборную, Томас подошел к умывальнику и набрав в ладони немного холодной воды, плеснул ее себе на лицо. Стало немного лучше, но непонятное чувство тревоги и волнения все еще не отпускало. Казалось, будто грядет что-то плохое. То, что изменит всю его жизнь. Вот только Томас не был уверен, что это ему нужно. Он всего лишь хотел закончить школу и уехать как можно дальше отсюда. Все остальное неважно. Так Томас думал. Уняв дрожь в руках и немного успокоившись, Томас вытер мокрое лицо бумажным полотенцем и вышел из уборной. Подходя к классу, он увидел мистера Дженсона, что пытался открыть шкафчик Ньюта. Пока безуспешно. А рядом с ним, старательно скрывая свои слезы, стояли родители Ньюта. Женщина о чем-то спорила с мужчиной, не обращая внимания на Дженсона, который, наконец, сумел открыть шкафчик. Томас же наблюдал издалека, не решаясь подойти. Ему казалось, что так будет правильно. Ведь родителям Ньюта явно не следовало мешать в этот момент. Они забирали вещи своего умершего сына, которого еще не скоро могут отпустить. В какой-то момент женщина обернулась и уставилась на Томаса. Эдисон испугался и его руки начали трястись. Уж очень странно смотрела на него мать Ньюта. Так, будто вспоминала, где видела его раньше. Будто знала о нем что-то такое, о чем он сам и не подозревал. Томаса это нервировало и он, развернувшись, снова убежал в уборную. Осев на пол у стены, он прикрыл глаза и попытался выбросить из головы произошедшее. Но ничего не получалось. И тогда Томас сдался и просто дал мыслям волю. Зря. Ведь тут же нахлынули воспоминания о Ньюте, их совместной работе в книжном магазине, и о том, что Томас так не хотел вспоминать. Но образы, четкие и жутко болезненные, сами появились перед глазами. Томас почувствовал легкий укол, в районе сердца, и еле сдержал слезы. Нет, плакать в школе он не собирался. Да и вообще он редко плакал из-за чего либо. Последний раз был совсем недавно: всего две недели назад, когда он узнал о самоубийстве Ньюта. В тот день Томас просто заперся в своей комнате и не выходил весь вечер, вспоминая и рыдая в подушку. Он и не думал прежде, что чья-то смерть может его так ранить. Как оказалось, он ошибался. Или, может, все дело было в том вечере, что произошел четыре с половиной недели назад. Томас не знал. Лишь в одном он был уверен точно: смерть Ньюта затронула в нем что-то и заставила вытащить наружу то, что он так тщательно скрывал. То, о чем никто не знал и уже не узнает. Ведь рассказать Томасу об этом уже некому. Раздался звонок с урока. Благо он был последний. Томас, опасаясь столкнуться с одноклассниками, быстро вскочил на ноги, умыл лицо и выбежал из уборной. В коридоре он столкнулся с Терезой, которая схватила его за руку и отвела к стене. Она будто хотела поговорить. Томасу показалось это очень странным, ведь до этого они едва ли пару слов друг другу сказали. Обычно его в школе вообще не замечали, предпочитая игнорировать и обзывать «ботаником», «молчуном» и «грубияном». А тут будто все решили с ним пообщаться. Сначала Джексон, теперь Тереза. Интересно, а кто следующий? — Томас, привет. Мы с тобой мало общались, но я хотела спросить о твоем самочувствии. Ты же знаешь, что все мы тяжело переживаем смерть Ньюта. Мне кажется, что в такие моменты все должны держаться вместе, чтобы ничего подобного больше не случилось. А ты как думаешь? — спросила Тереза, глядя ему прямо в глаза. Честно говоря, половину ее речи Томас вообще прослушал, а оставшаяся часть возмутила его. Он просто не понимал, как Тереза может говорить все эти речи, когда сама, еще совсем недавно, пускала нелицеприятные слухи про Ньюта. Складывалось такое впечатление, будто его окружали одни лицемеры. Вот только жаль, что изменить это нельзя. — Томас, ты меня слушаешь вообще? — Тереза, я не люблю грубить девушкам, но ты меня вынуждаешь. Извини меня, конечно, но ты не права. Вспомни, как ты сама хихикала над Ньютом, когда эти гребаные спортсмены издевались над ним? И сейчас ты говоришь, что переживаешь. Не надо лгать, Тереза. Не только другим, но, прежде всего, и самой себе, — выпалил Томас и вырвал свою руку из ее. Тереза же просто смотрела на него и хлопала глазами. Явно не понимала, почему именно на нее он вылил всю агрессию. Но Томасу было плевать. Он просто развернулся и пошел к выходу из школы. Он устал. Этот день был слишком длинным. Лишь спустившись по ступенькам во двор Томас вспомнил, что его джип отец вчера отвез в ремонт. Там были проблемы с двигателем. А это значило, что домой ему придется ехать на автобусе. В окружении всех тех людей, что его так раздражали. Просто супер. — Томас! — он уже был на полпути к автобусу, когда услышал, что его зовут. Обернувшись, Томас увидел Минхо, который, если задуматься, был самым адекватным старшеклассником. А также неплохим человеком. Томас даже не может вспомнить ни одной ссоры с его участием. И, если задуматься, он был одним из тех, кто его не раздражал. — Где твоя супер тачка? — спросил Минхо, подойдя ближе. — Отец узнал, что я чинил машину с помощью скотча и изоленты и устроил скандал. А потом отвез джип в автосервис. Никогда не видел такой заботы в свою сторону, — ответил Томас, стараясь не углубляться в воспоминания, что были полны безразличия отца и наигранной заботы матери. Теперь же в них вдруг проснулось чувство ответственности. И Томасу это было не по душе. — Поэтому я сегодня поеду на автобусе. — Я могу подвезти. Мне совсем не сложно, — предложил Минхо и Томасу это показалось подозрительным. Сегодня все вели себя не так, как раньше. Это настораживало. Но, так как трястись в душном автобусе Томасу не хотелось, он согласился. Просто кивнул и вместе с Минхо пошел в сторону автостоянки. — У тебя все хорошо? — поинтересовался Минхо, в чьих глазах читалось сожаление, что было совсем непонятно Томасу. Очень странный день. — Просто отлично, — произнес Томас и замолчал. Говорить больше не хотелось и Минхо, как ему показалось, это понял. Ну и хорошо. — Ты не против, если я поставлю кассету? — задал вопрос Минхо, когда они уже сели в его машину. — Нет. А ты, я смотрю, все так же увлекаешься стариной. Позовешь на похороны своего драндулета? Сколько ему там лет? Сто? — спросил Томас, не скрывая улыбки. Он и сам порой не понимал перемен в своем настроении. То ходит и ненавидит всех, то шутит. Ну точно с мозгами не все в порядке. — Позову, но только если похороны будут совместные. Даже странно, что твой джип еще ездит. Я думал, он давно колеса откинул, — парировал Минхо, подмигнув Томасу, что тут же рассмеялся. Прежнего напряжения словно и не было. До тех пор пока они не проехали мимо единственного, в их небольшом городке, книжного магазина. Томас перестал смеяться и погрузился в себя. Эдисон и не заметил обеспокоенного взгляда Минхо, который будто говорил о том, что он знает какой-то секрет, еще неведомый Томасу. Но сейчас ему было явно не до этого. Ведь воспоминание, сломав блок, вырвалось наружу.***
— Томас, знакомься, это Ньют. Он будет тебя обучать. Покажет тебе здесь все и расскажет, что от тебя требуется. Надеюсь, тебе у нас понравится, — сказал Хорхе, хозяин магазина, и, похлопав Томаса по плечу, подмигнул Ньюту, а после скрылся в подсобке. — Ну, ничего особо трудного в нашей работе нет. Нужно делать то, что велит Хорхе и Пэрриш, его помощник. Вон он, у кассы стоит. Также необходимо поправлять книги и продавать их людям. А еще ты должен слушаться меня, ведь я работаю здесь уже две недели, — с серьезным выражением лица произнес Ньют и, не выдержав, улыбнулся. Томас, лишь поначалу растерявшись, ответил ему тем же. Кажется, работать будет не так уж и скучно. — Тебе придется много читать, если ты хочешь задержаться на этой работе, Томас. — Я много читаю, — откликнулся Томас, стараясь говорить как можно увереннее. Но ему все равно показалось, что он ведет себя как полный идиот. — И как же называется книга, которую ты прочел последней? — спросил Ньют, чье лицо стало заинтересованным. Казалось, что ему и правда приятно общаться с Томасом. — «Удар молнии», Криса Колфера, — ответил Томас, радуясь тому, что любил читать. Ведь многие его одноклассники не читали даже того, что задавали в школе. И смеялись над такими, как Томас, кто готов был тратить на чтение все свободное время. — Неплохо. Я думаю, мы с тобой поладим, Томас, — обронил Ньют и протянул руку, для рукопожатия. Томас, не медля ни секунды, пожал ее и увидел, как щеки Рассела покрылись легким румянцем. И это ему понравилось. Томас чувствовал тепло внутри и никак не мог понять почему ему так хорошо сейчас. Волшебство момента растаяло, когда Ньют отдернул свою ладонь. — Что же, пора работать, Томми. Кстати, ты не хотел бы сходить на вечеринку, в эти выходные? Моя подруга, Лидия, устраивает ее у меня дома. Хочет отпраздновать мой приезд. Думаю, будет весело. — Я постараюсь придти, — пробормотал Томас, немного смущенный предложением Ньюта. Но отказывать новому знакомому ему, почему-то, совсем не хотелось. — Так где, ты говоришь, тут полки с современной литературой? — решив разрядить неловкую ситуацию, поинтересовался Томас и пошел в сторону стеллажей. А за ним, тихонько посмеиваясь, шел Ньют.***
— Томас, мы приехали. С тобой точно все хорошо? — заявил Минхо и коснулся его плеча, словно пытаясь пробудить от сна. Томас встрепенулся и, пробормотав что-то себе под нос, выбрался из машины. Минхо, бросив в его сторону встревоженный взгляд, лишь покачал головой и уехал. Томас же пошел к своему дому. Поднявшись по ступенькам, он увидел небольшой сверток, что лежал на коврике. Томас наклонился, поднял его и лишь тогда увидел, что на нем написано его имя. Пожав плечами, он засунул его под под мышку и, открыв дверь, вошел в дом. Томас поднялся в свою комнату и, бросив рюкзак на пол, подошел к своему столу. А после, взяв ножницы, аккуратно вскрыл сверток, в котором находилась небольшая коробка. От обуви. Хмыкнув, Томас снял крышку и увидел там карту и кассеты, упакованные в воздушно-пузырчатую пленку. Кассет было всего семь и они были пронумерованы. А на бумажках-вкладышах красовались цитаты, из разных книг. Почерк, написавший их, показался Томасу странно знакомым, но он так и не смог вспомнить, где видел его раньше. Но, все же, это было немного любопытно. И непонятно. Кто принес эту коробку? И, главное, зачем? Почему-то Томасу показалось, что все ответы он найдет на кассетах. Именно поэтому он открыл тумбочку, где хранил всякий ненужный хлам, и вытащил оттуда магнитофон, подаренный ему на десятилетие. Самый бесполезный подарок в его жизни. Но отец считал иначе, поэтому и обиделся на сына, когда тот скорчил гримасу отвращения. А что еще Томас мог тогда сделать? Обрадоваться, тем самым солгав? Но мама учила всегда говорить правду, вот Томас и делал то, что ему велели. И не его вина, что родители подарили Томасу то, что мальчику было совсем не нужно. Выбросив из головы ненужные воспоминания, Томас смахнул с магнитофона пыль и поставил его на стол. Вставив вилку в розетку, он взял первую кассету и открыл ее. «Что ни говори, а люди верят лишь в то, во что сами хотят верить». Это было написано на вкладыше, который Томас вытащил из коробочки. Банально, но, по крайней мере, правдиво. И почему-то казалось, что он уже где-то слышал это высказывание. Решив не оттягивать неизбежное, Томас взял кассету и вставил в магнитофон. Сел на стул и нажал нужную кнопку. И услышал до боли знакомый голос. «Привет. Это Ньют. Ньют Рассел». — Чего?! — еле слышно произнес Томас, совсем не ожидавший такого поворота. Но все равно продолжил слушать. «Не торопитесь выключать эту запись. Не стоит. Лучше дослушайте до конца. Это действительно я и мне нужно вам кое-что рассказать. Сейчас Вы услышите историю моей жизни. А точнее, почему она закончилась. Поэтому возьмите еды, напитки и все, что Вам понадобится для удобства. Присядьте, ведь нам предстоит пройти долгий путь. Если Вы слушаете эту кассету, значит вы одна из причин. Причин, из-за которых я перерезал себе вены. Я не скажу, кто на какой кассете. Это Вам предстоит узнать самостоятельно. Но не переживайте, дорогие мои друзья. Если вы получили эту замечательную коробку, то, рано или поздно, Ваше имя всплывет. Обещаю. Есть всего два правила и они совсем просты. Первое: слушайте. Второе: передавайте дальше, по цепочке. Надеюсь, Вам будет нелегко слушать это. Иначе я бы просто разослал Вам MP3. Хочется верить в то, что Вы осознаете свои ошибки, но это вряд ли. Однако, не мне судить Вас. Хотя, я бы попробовал. Вот только у меня нет такого права. Поэтому я просто расскажу. Расскажу то, что не решился поведать лично. Тогда, когда еще был жив. Можете думать, что мне просто не хватило храбрости. Мне все равно. Но правда в том, что никто бы не стал меня слушать. Просто послали бы к черту и ушли дальше. Однако кассеты Вам лучше прослушать. Иначе будут последствия. Всего есть семь кассет и четырнадцать сторон. Под каждую историю. Когда закончите слушать, перемотайте кассеты, вложите их в коробку и передайте следующему человеку из списка. Еще в коробке должна быть карта, если, конечно, предыдущий человек ее не выбросил. Иногда я буду называть некоторые места нашего города. Те места, где случилось что-то важное. Я не заставляю Вас посещать их, но если Вы хотите увидеть полную картину происходящего, то, все же, стоит побывать там. Скажу еще вот что: я сделал копии кассет. Так что не вздумайте нарушать правила. Кассеты я оставил доверенному лицу и, если эта посылка не обойдет всех Вас, то этот человек обнародует записи. Поэтому я не рекомендую Вам прерывать цепочку. Это важно. Мое самоубийство не было импульсивным решением. Я все тщательно продумал. Я не так прост, как Вам всем казалось. Просто делайте, что я говорю. Ни больше, ни меньше. И помните: за Вами наблюдают». — Том, а что ты тут делаешь? — спросила его мама, незаметно подкравшись. Томас, от неожиданности, подскочил и уронил магнитофон на пол. — Обязательно так пугать? — возмутился Томас, глядя на мать с легкой неприязнью во взгляде. Его пугала лишь одна мысль о том, что она могла услышать запись. — Я, вообще-то, занят. — И чем же, если не секрет? — поинтересовалась женщина, пытаясь сделать вид, что ей не все равно. — Аудио порно слушаю. Так увлекательно, что просто слов нет, — огрызнулся Томас, стараясь не думать о том, что такие слова могут быть неприятны для его матери. Но сейчас его волновали лишь кассеты, ведь на одной из них, если верить Ньюту, есть история о нем. И Томасу хотелось узнать, какой его поступок мог побудить Ньюта к суициду. Потому что сам он ничего вспомнить не мог. — А теперь, если тебе не сложно, то выйди из моей комнаты и закрой за собой дверь. Мне нужно побыть одному, — старательно скрывая нарастающее волнение, заявил Томас. — Ты невыносим, — заявила его мать и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Томас же, решив на этом не зацикливаться, поднял магнитофон и попытался нажать на кнопку «Play», но не смог, так как она провалилась внутрь. Чертыхнувшись, Томас достал из него кассету и засунул в коробку. Нужно было найти новый проигрыватель. Вот только вряд ли где-то еще продают такие вещи. Тем более в их городке, где вообще ничего нормального нельзя найти. И тут Томаса словно осенило. Он вспомнил о Минхо, который собирал всякую раритетную ерунду. Вполне возможно, что у него и магнитофон был. Томас взял свой рюкзак и, закинув туда первую кассету, вышел из комнаты. Сбежав вниз по лестнице, он крикнул: «К ужину не ждите!» и покинул дом, даже не потрудившись услышать ответ отца. Вытащив из сарая велосипед, на котором он не катался с лета, Томас забрался на него и поехал к дому Минхо. Медленно, пытаясь привыкнуть к слегка неудобному сиденью и стараясь не упасть. На машине было бы быстрее, но просить ключи у мамы не было времени. Ведь та наверняка устроила бы очередной допрос, а Томасу почему-то казалось, что ему следует поторопиться. Иначе он может что-то упустить. Хотя, проехав полпути, Томас понял, что лучше бы попросил машину у родителей. Потому что ехал он медленно, да и ноги устали. А еще ведь обратно придется как-то возвращаться. Хорошие мысли всегда приходят слишком поздно. Дом Минхо находился на другом конце города и Томасу пришлось попотеть, чтобы добраться туда. Но, приехав туда, он облегченно выдохнул. Оставалось надеяться на то, что Минхо дома и у него окажется необходимая Томасу вещь. Потому что тогда ему придется искать где-то еще. Знать бы еще где. Поднявшись на крыльцо, Томас позвонил в звонок. Он немного нервничал, но старался скрыть это. Ведь свои слабости лучше не показывать другим. Не то, чтобы Томас думал о том, что Минхо может воспользоваться его страхами и навредить ему, но, все же, лишняя предосторожность никогда не помешает. Потому что в их жестоком мире доверять можно лишь себе самому. По-другому никак. Дверь открылась и на пороге появился Минхо, который выглядел удивленным. Он явно не ждал Томаса. Да и тот не думал, что когда-нибудь приедет к нему домой. Немного неловкая ситуация, по правде говоря. Но Томас был полон решительности довести дело до конца. Ведь для этого он и ехал сюда через полгорода. — Привет, Минхо. Мне нужна твоя помощь. У тебя, случайно, нет магнитофона или еще какой-нибудь штуки, на которой можно слушать кассеты? Очень нужно. Вопрос жизни и смерти. Не волнуйся, я потом верну, — протараторил Томас, стараясь не упустить важных деталей и не сболтнуть лишнего. — И тебе не хворать. У меня есть плеер. Он небольшой, так что можешь носить с собой. Подойдет? — спросил Минхо и у Томаса, буквально на секунду, возникло ощущение, что тот знает о кассетах. Но он выбросил эту мысль из головы. Томасу почему-то казалось, что Минхо рассказал бы ему, если бы был причастен к этой истории. — Д-да, конечно, — пробормотал Томас и, вдобавок, кивнул. Минхо же, подмигнув ему, скрылся в доме. Пока тот отсутствовал, Томас нервно теребил шнурок худи и думал о том, что мог показаться Минхо подозрительным, но ничего уже нельзя было изменить. Осталось только надеяться на то, что тот ничего не заподозрил. — Держи, — услышав голос Минхо, Томас аж подскочил от неожиданности. Повернув голову, он увидел своего одноклассника, в руках которого лежал небольшой прямоугольный предмет. Взяв плеер из рук Минхо, Томас начал крутить его в разные стороны, пытаясь понять как он работает и куда нужно нажимать. Оказалось, что все было не так уж и сложно, вопреки его ожиданиям. И это, несомненно, хорошо. — Наушники нужны? — Нет, спасибо. У меня есть, — обронил Томас и, развернувшись, пошел к своему велосипеду, что прислонил к забору, окружающему дом Минхо. — Удачи! — крикнул ему вслед Минхо, но Томас, задумавшись о своем, даже не услышал его. А Минхо, глядя на Эдисона, понимал, что правда может сломать его. Вот только по-другому было нельзя. Проехав два квартала, Томас остановился.Вытащил из рюкзака плеер и вставил в него сначала кассету, а после и наушники. Еще несколько минут Томас потратил на то, чтобы решиться нажать на кнопку «Play». Ведь ему предстояло узнать о тех происшествиях, что побудили Ньюта убить себя. И Томас понимал, что слушать это будет неприятно. Особенно про себя. Потому что он тоже часть этих кассет. И, кто знает, вдруг именно он, Томас, сделал что-то, что побудило Ньюта к решительным действиям. Вот только проблема была в том, что Томас не помнил ни одного своего плохого действия. По крайней мере, в сторону Ньюта. И из-за осознания этого он волновался еще сильнее. Руки, сжимающие плеер, слегка подрагивали и Томас понимал, что ему, все-таки, следует успокоиться. Иначе он так и не сможет прослушать записи. А Томас уже знал, что ему это нужно сделать. Нужно узнать почему Ньют убил себя и какую он сам сыграл в этом роль. Сделав глубокий вдох, Томас нажимает кнопку «Play». «Итак, начнем. Возьмите в руки карту, приложите палец к С, а другой — к четверке. Соедините их. Это первая точка. Мой первый дом, в этом дурацком городе. Именно там все и началось». Томас приостановил запись и чертыхнулся. Карту-то он дома оставил. А туда возвращаться не хотелось. Ведь мать снова устроит допрос и не даст послушать кассеты. Одно было хорошо: Томас помнил, где находится этот дом и мог добраться туда без карты. Именно поэтому он, засунув плеер в карман худи, разворачивает велосипед и едет туда, куда указал Ньют. Закрадывается подозрение, что все это ничем хорошим для него не кончится. Вот только и последней воле Ньюта перечить не хотелось. Поэтому Томас снова включает запись. «Первая влюбленность. Это случалось с каждым. Кому-то везло больше, кому-то меньше. Я попадаю во вторую категорию, как вы, вероятно, догадались. Часто влюбляясь не в тех, мы не замечаем очевидного. Не замечаем человека, что подходит нам больше. Человека, который любит, но не в силах признаться. Я тоже не заметил, а после жалел, что потратил все свое время на тех, кто был не достоин этого. И я жалею о том, что ему, как и мне, не хватило смелости подойти и рассказать о своих чувствах. Вот только сейчас это делать уже поздно. Потому что я недостоин его любви. Так, я что-то отошел от темы. Вернемся к сути кассеты. Все началось с взгляда. Чертового взгляда, который наверняка сводил с ума сотни девчонок. Я тоже не устоял. Эта история о тебе, Джексон Уиттмор. Наслаждайся». Томас был на месте. Вот он,этот дом, где Ньют жил раньше. Невольно вспоминается та вечеринка, перед началом прошлого учебного года, которую устроила Лидия.***
— Боже мой! Это что, сам Томас Эдисон? На вечеринке? Вероятно, скоро конец света, раз ты тут появился, — сказала Лидия, встретившая Томаса у порога. Она, как и всегда, была шикарна: красиво уложенные рыжие волосы, каре-зеленые глаза, что сверкали уверенностью, и платье, подчеркивающее ее фигуру. Еще два года назад Томас отдал бы все, чтобы стать парнем Лидии, но сейчас ее внешний вид вызывал лишь восхищение, не более того. Чувства ушли и Томас совсем не жалеет об этом. — Последний раз я видела тебя на вечеринке... Хмм, дай подумать.Точно, вспомнила: никогда. Что же заставило тебя придти сюда? — Меня Ньют пригласил, — буркнул Томас, которому подколы Лидии были слегка неприятны. К тому же, он не к ней в гости пришел. С чего бы ему любезничать? — Кстати, а где он? — Помогает Джексону разливать алкоголь. Пойдем, Томас. Я отведу тебя к твоей судьбе, — произнесла Лидия, подмигнув Томасу и, ловко лавируя в толпе, направилась к столику. — Что за бред ты несешь? — крикнул Томас вслед, но Лидия, обернувшись, просто послала ему воздушный поцелуй и пошла дальше. Эдисон, нихрена не понимающий, шел следом. — Ньют, у нас еще один гость, — практически пропела Лидия, подошла к Джексону, своему парню, и чмокнула его в щеку. — Я знал, что ты придешь, Томми, — смущенно пробормотал Ньют, закусив губу. А после, улыбнувшись, протянул ему стакан пива. Томас, не обращая внимания на многозначительные взгляды Лидии, взял его и пригубил немного. Все же, алкоголь он не очень любил. — Кажется я забыл одну вещь в своей комнате, — обронил Ньют и, обойдя стол, пошел в сторону лестницы, что вела на второй этаж. Джексон тоже куда-то отошел, предварительно шепнув Лидии что-то на ушко. А Томас и не знал, куда себя деть. Вечеринки он особо не любил, танцевал плохо, да и общаться с незнакомыми людьми Эдисон не умел. Был еще вариант потусоваться с одноклассниками, но Томас слишком презирал их всех. Ну, большую часть. — Томас, когда ты ему скажешь? — спросила Лидия, подойдя к нему вплотную. Она смотрела ему прямо в глаза, без намека на шутку или улыбку. У Томаса даже возникло такое чувство, будто он ей что-то должен. Вот только он никак не мог вспомнить что именно. — О чем ты? — задал вопрос Томас, не отводя взгляда. — Тебе нравится Ньют. Твои взгляды тебя выдают, — ответила Лидия, не переставая пялиться на Томаса. Эдисон даже на секунду задумался о том, что та пытается его загипнотизировать. Но он быстро выбросил эту мысль из своей головы. Уж больно нелепой она была. — Кажется, кому-то стоит перестать так много пить, — огрызнулся Томас и, показав Лидии средний палец, залпом осушил свой стакан, что было слегка опрометчиво. Мартин же, бросив на него красноречивый взгляд, пошла танцевать. — Что-то случилось, Томас? — поинтересовался Ньют, возникший за его плечом, будто из ниоткуда. Томас обернулся и нервно облизнул губы. Рассел переоделся и теперь выглядел еще более соблазнительнее, чем до этого. Футболка, с V-образным вырезом, джинсы, что сидели на нем будто вторая кожа, и взгляд, который будто намекал на что-то. Томас сглотнул и отвел глаза. Ему все это казалось очень странным. Ведь ему нравился Ньют. Нравился как парень. И Эдисон, который до этого заглядывался лишь на девушек, не мог понять что ему с этим делать. Сказать Ньюту об этом он, понятное дело, не мог. Вот только и скрывать у Томаса не получится. По крайней мере, он так думал. Из размышлений Томаса вырвал Ньют, который, облизнув губы, расстегнул три верхние пуговицы на его рубашке. Эдисон замер, решив посмотреть на то, что будет дальше. Вся ситуация казалась сном, но, все же, не была им. А в это время Ньют, подмигнув Томасу, положил ладони на его плечи и прошептал ему на ухо: — Веселись, Томми... И ушел, оставив Томаса стоять посреди гостиной с офигевшим лицом. Эдисон просто стоял и смотрел на то, как танцует Ньют. И ему это казалось лучшим, что он видел в своей жизни. Ведь Ньют прекрасно двигался, в отличие от него.***
«С Джексоном мы познакомились в тот вечер, за пару часов до вечеринки. До этого я не видел парня Лидии. Да и она особо о нем не рассказывала. Мы и с Мартин-то всего месяц тогда были знакомы. Просто наши дома оказались рядом и она пришла познакомиться. Так и завязалась наша дружба. Джексон же был, словно Аполлон. Красивый, самоуверенный и невероятно сексуальный. Я случайно увидел его торс, когда он переодевался, в тот день, и не смог оторваться. Знаете, это будто когда вы стоите посреди магазина и не в силах взять любимое печенье, которое лежит на самой верхней полке. Я чувствовал себя точно так же в тот момент. И Джексон заметил мой взгляд. Поначалу я испугался. Подумал, что он ударит меня. Этого не произошло. Джексон просто подмигнул мне и прошел мимо. Тогда мне показалось это милым. Тогда я еще не знал, что это было лишь игрой. На вечеринке Джексон постоянно посылал мне нескромные взгляды. Будто намекал на симпатию. Я же, не собираясь предавать Лидию, никак не реагировал на это. Но внутри меня будто взрывались фейерверки. Ночью, оставшись один, в своей комнате, я понял, что влюбился. В Джексона. В парня своей лучшей подруги. И мне это казалось предательством. Началась школа. Я думал, что учеба поможет мне отвлечься и забыть о своих чувствах. Но каждый раз натыкаясь в коридоре на Джексона, обнимающего Лидию, я с трудом сдерживал свою ревность. Мне хотелось быть на ее месте. Целовать Джексона у всех на виду и осознавать то, что я кому-то нужен. Вот только я знал одно: предавать Лидию, свою подругу, я никогда не стану. Поэтому всячески пытался забыть о нем. Однако, это было не так уж и легко, как казалось поначалу. Ведь Джексон продолжал посылать мне двусмысленные взгляды, что заставляли нервничать и мечтать о большем. Это случилось спустя две недели, после начала учебного года. Лидия заболела и не появилась в школе и Джексон, почувствовал себя свободным. На большой перемене он просто подошел ко мне и протянул записку, в которой был написан его домашний адрес и время. Джексон прошептал мне на ухо лишь одно слово: «Приходи». И ушел. А я стоял, словно громом пораженный. Никак не мог поверить в то, что произошло. Но клочок бумаги, что я держал в своей руке, говорил о том, что это реально. Я радовался, как маленький ребенок, которому подарили игрушку, о которой тот так долго мечтал. Мне казалось, что это свидание. И я надеялся, что это так. Я прибежал домой, принял душ и вывернул весь шкаф, чтобы найти самую лучшую одежду. Словно окрыленный, я бегал по своей комнате собираясь к Джексону. О Лидии, в тот момент, я даже не вспоминал. Я понимал, что своими действиями предаю подругу, но поделать с собой ничего не мог. Меня тянуло к Джексону. Да с такой силой, что я не мог сопротивляться. Ох, лучше бы я в тот день остался дома. Я подошел к дому Джексона в назначенное время. Нервничая, поднялся на крыльцо. Долго стоял и думал, стоит ли звонить. Размышлял о том, что, возможно, совершил огромную ошибку, когда пришел сюда. Вот только и уходить не хотелось. Поэтому я просто поднял руку, нажал на кнопку звонка и стал ждать. Дверь открылась спустя минуту. На пороге стоял Джексон. В майке, что открывала вид на его шикарные накачанные руки, и в шортах, намного выше колена. Джексон был так красив, что я с трудом смог отвести взгляд. Такое пристальное разглядывание казалось мне неприличным, но он просто беззаботно рассмеялся и отошел в сторону, таким образом предлагая пройти внутрь. И я вошел в дом, позабыв об осторожности. Поначалу все было нормально. Джексон шутил, расспрашивал меня о старой жизни и рассказывал разные забавные истории. Я смеялся, он тоже. Чуть позже мы перекусили и выпили вина, которое еще больше развязало ему язык. Я радовался, ведь наше свидание проходило как нельзя лучше. Вот только радовался я слишком рано. Спустя какое-то время Джексон начал ко мне приставать. Гладил мое бедро и, будто совершенно случайно, касался моего паха, где уже давно все стояло. Я с трудом сдерживался от стонов, а он продолжал дальше. И мне было тяжело делать вид, что для меня это ничего не значит. После Джексон уложил меня на диван и сел рядом. Засунул свою руку мне под футболку и коснулся правого соска, заставляя меня выгибаться от наслаждения. Я понимал, что все идет слишком быстро и стоило бы его остановить, но не мог. Уж слишком он мне нравился. Слишком давно я этого хотел. Никто и никогда еще не касался меня так. И я думал, что для Джексона этот вечер тоже особенный. Он стянул с меня футболку и я вздрогнул. Все же, это было слишком неожиданно. Но Джексон успокоил меня поцелуем, одновременно с этим пытаясь расстегнуть мои джинсы. Это был мой первый поцелуй и я знал, что запомню его надолго. Вот только не думал, что буду вспоминать о нем с отвращением». Томас остановил запись, не в силах больше слушать это. Сердце стучало в груди так, будто хотело оттуда убежать. При одной лишь мысли о том, что кто-то, а не он сам, касался Ньюта вот так, тошнило. Стоило только подумать об этом, как к горлу подкатился ком. Томас слез с велосипеда и осел на траву. Голова кружилась, а в мыслях порхали картинки Ньюта, стонущего от наслаждения, из-за прикосновений Джексона. Невольно вспоминаются события одной ночи, но Томас тут же прогоняет их. Нет уж. Эти воспоминания он портить не хочет. И все же его тошнит. Долго и одной лишь водой, ведь сегодня он еще ничего не ел. Утром Томас никогда не завтракает, а в школе есть не хотелось. Кормили там ужасно. Эдисон дрожит от спазмов, что сотрясают все его тело. Во рту стоит привкус желчи и его бы вырвало еще, вот только уже нечем. Вытерев рукавом губы, Томас встает на ноги. Дрожащими руками он снова касается плеера и включает запись. «Рекомендую Вам подъехать к дому Джексона. Он находится недалеко, на той же улице. Всего через четыре дома от моего. Поверьте, так нужно». Забравшись на велосипед, Томас, еле переставляя ногами, едет в сторону дома Джексона. И без подсказок Ньюта он знал где это. Там всегда проводились лучшие вечеринки. На которые Томаса никогда не звали. Оказавшись на месте, Томас слезает с велосипеда и садится на траву. Велик он кладет рядом. Остается лишь надеяться на то, что Джексон не выйдет из дома и не набьет ему морду. А вот Томас хотел бы. В нем говорила ревность. «Джексон расстегнул мои джинсы и положил свою горячую ладонь на мой член, прикрытый тканью нижнего белья. Я прикрыл глаза и снова простонал. Именно поэтому и не расслышал щелчок фотоаппарата, совсем рядом. Лишь услышав гогот нескольких парней я словно очнулся от сна. Я открыл глаза. Джексона рядом не было. Он просто стоял рядом со своими друзьями и смеялся надо мной. А я не мог и пошевелиться. Не мог поверить, что это правда. И Лидия. Лидия стояла рядом и улыбалась. Сразу стало ясно, что она все знала. Знала и не сказала мне. От жуткого предательства на мои глаза навернулись слезы. Я вскочил с дивана и, на ходу застегивая джинсы, пошел к выходу из дома. А в спину мне летели обидные слова. Это было гадко. Все это было розыгрышем. Джексон решил разыграть новенького и притворился влюбленным. А я, как дурак, повелся. Млел из-за его взглядов и чуть не кончил из-за касаний. Так меня еще никогда не унижали. До того дня. Тогда я еще не знал, что все самое худшее ждет меня впереди». Томасу было хреново. Он будто задыхался от гнева. Грудная клетка ходила ходуном и Томасу начинало казаться, что он сейчас умрет от нехватки воздуха. Но тут, словно из ниоткуда, появился Минхо. Положив руки на плечи Томаса, он посмотрел ему в глаза и произнес: — Дыши, Томас, просто дыши. Эй, держи себя в руках. — Я... Не могу... — просипел Томас и снова задергался, словно астматик. И тогда Минхо, что сидел на корточках, осел на траву и прижал его к себе. Он просто гладил его по спине и говорил что-то успокаивающее, пока Томас боролся с приступом. Эдисон не знает сколько времени прошло прежде чем он снова смог нормально дышать. Стало легче и он отстранился от Минхо. Его руки еще слегка подрагивали, но, по крайней мере, дышать он уже мог. —Спасибо, — прошептал Томас, глядя на Минхо, что все так же сидел рядом, даже не шелохнувшись. — Откуда ты вообще взялся? — Это неважно, Томас. Главное, что я был рядом и смог помочь тебе, — уклонился от прямого ответа Минхо и встал на ноги. — Дом Джексона. Ты почти дослушал часть А. — Что? Откуда ты знаешь о кассетах? — спросил Томас, слегка охреневший от того, что Минхо в курсе происходящего. — Не заморачивайся. Просто слушай дальше и не принимай все так близко к сердцу. Береги себя, — сказал Минхо и ушел так же быстро, как и появился. А Томас все также продолжал сидеть, не в силах сдвинуться с места. «Дальше было хуже. Фотография, что сделал один из дружков Джексона, не осталась в их личных архивах. Нет, они разослали ее всей школе. Лица Джексона на ней видно не было, конечно же. Они все продумали. Просто пустили слушок, что этот снимок с одного порносайта, где, якобы, целая галерея моих фоток. И все поверили. Никому не нужна была правда. Да и я рассказывать особо не хотел. Было стыдно».***
Очередной и дико скучный урок биологии. Томас откровенно скучал и развлекал себя тем, что рисовал в тетради. Изредка он бросал взгляды на Ньюта, что сегодня вел себя странно тихо. Не шушукался с одноклассниками, а просто сидел, уткнувшись лицом в тетрадь. В какой-то момент, словно почувствовав взгляд Томаса, Ньют обернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Эдисон растерялся и отвернулся, словно боялся, что Рассел поймет все то, что он чувствует. Он опустил глаза и прикусил губу, стараясь не обращать внимания на любопытный взгляд Ньюта. А спустя минуту Томас услышал вздох разочарования, со стороны Рассела. И это заставило его устыдиться своей трусости. Ведь как иначе это назвать. А потом по классу начали разноситься звуки, похожие на те, что слышны когда приходит новое сообщение. Все тут же взяли в руки свои телефоны и, увидев там что-то, стали странно косится на Ньюта, который ничего не понимал. Парни хихикали, а девушки закрывали ладонью рот, будто увидели что-то ужасное. Томас никак не мог понять, что же такого они увидели в своих телефонах. Пока не почувствовал вибрацию в кармане брюк. Незаметно для учительницы, что просила всех убрать телефоны, Томас вытащил свой из кармана. Ему прислали фото. Фото Ньюта. Открыв его, Томас замер. Ньют, полуобнаженный и с расстегнутыми штанами выглядел очень горячо. И, что уж тут скрывать, Томасу понравилось фото. Вот только надпись, говорившая о том, что Ньют снимается в порно, его удивила. Почувствовав чей-то взгляд, Томас поднял голову. На него смотрел Ньют с такой болью в глазах, что Эдисон почувствовал стыд. Ему было стыдно из-за того, что он позволил себе наслаждаться этой фотографией. Ведь он все еще не мог поверить в то, что написанное — правда. Вот только снимок говорил обратное. Схватив свои вещи, Ньют, под всеобщие смешки и улюлюканье, покинул класс. А Томас просто сидел и смотрел на его стул, не в силах пошевелиться.***
«Было больно. Эти умники разослали фото всей школе. Прямо на уроке. И знаете как неприятно смотреть на гримасу отвращения, на лице близкого тебе человека? Нет, не знаете. Никто из Вас не испытывал такого унижения. Никому из Вас не понять, каким дерьмом я себя тогда чувствовал. Я был разбит. Оставшуюся часть урока я провел в туалете. Я плакал, не в силах больше терпеть эту боль. Уже тогда я понимал, что нормальной жизни в этой школе мне не видать. Я опозорен. Такое никогда не забудут. Это же подростки, а они жестоки. Они помнят все твои промахи, но быстро забывают об успехах. Так было и со мной».***
— Привет, Томми. Я сяду рядом? — спросил Ньют, появившийся у столика, где до этого Томас сидел в гордом одиночестве. — Нет. Я просто тут пытаюсь сделать домашку по литературе и... — Томас не хотел отказывать Ньюту, но видеть его сейчас было слегка неловко. Ведь та фотография все еще стояла перед глазами Томаса. И он понимал, что вряд ли сможет о ней когда-либо забыть. — Я постараюсь не мешать тебе, — Ньют сел напротив и взял в руки яблоко. Томас же опустил глаза, стараясь не пялиться на него. — Училка по биологии такая зануда. Я чуть не уснул, когда слушал ее. А ведь в старой школе я был отличником по этому предмету. — Ты хотел сказать, что разбираешься в анатомии? — неосторожно ляпнул Томас и тут же прикусил язык. Бросил быстрый взгляд на Ньюта, что буквально застыл, с надкушенным яблоком в руке. — О чем ты, Томми? — еле слышно спросил Ньют, проглотив еду. — Я просто не думаю, что стоит оставлять что-то компрометирующее там, где это могут найти, — с легкой обидой в голосе, пробормотал Томас. Ему было больно. Больно из-за того, что Ньют занимается такими вещами вместо того, чтобы завести нормальные отношения. Томас ревновал его ко всем тем, с кем, как он думал, имел дело Ньют. Он, как и все, поверил в историю, присланную в сообщении. — И уж тем более не стоит применять свои знания не в том русле. — От тебя, Томас, я такого не ожидал. Я думал, что мы друзья, — обронил Ньют, со слезами на глазах. А потом встал, схватил свой рюкзак и ушел, не сказав больше ни слова. — Ньют! — крикнул Томас вслед, но тот даже не обернулся. А Эдисон понял, что наговорил лишнего. Однако ничего изменить уже было нельзя.***
«От меня отвернулись все. Друзья, одноклассники и тот человек, который, как я думал, не поверит во всю эту чушь. Я шел по коридорам школы и все надо мной смеялись. Или просто тыкали пальцем. Возникало чувство, что всем этим людям только это и надо было. Все они нуждались в объекте для насмешек. И им стал я. Я думал, что навсегда запомню свой первый поцелуй как нечто волшебное или просто прекрасное. Но сейчас, вспоминая о нем, мне хочется блевать. От ненависти к себе самому. И все это благодаря тебе, Джексон. Но не надейся, что это последнее упоминание о тебе, Джексон Уиттмор. Нет, о тебе я еще вспомню. Но немного позже. Конец записи. Для продолжения переверните кассету». Томас прекрасно помнил тот день. То фото... Он все еще хранит его на телефоне. Да, это неправильно и ужасно некрасиво с его стороны, но Томас даже после смерти Ньюта не смог удалить его. Ведь Ньют на нем выглядел так красиво и горячо. Вот только теперь Томасу противно. Он хранил то, что причинило Ньюту так много боли и страданий. На душе стало гадко и Томаса стало тошнить. Однако это не помешало ему вытащить телефон из кармана и удалить злополучное фото. Но легче все равно не стало. Вытерев слезы, что текли по щекам, Томас забрался на велосипед и поехал к дому Минхо. Ему нужны были ответы. И Томасу казалось, что только Минхо мог их знать. Когда Томас добрался до нужного дома, время близилось к одиннадцати часам вечера. Было поздно, но Эдисона это не остановило. Он просто вытащил телефон из кармана и набрал номер Минхо. Тот ответил сразу же и согласился выйти, при условии, что Томас не будет сильно шуметь. И он согласился, хоть и знал, что сдерживать эмоции будет трудно. — Как ты к этому причастен? — спросил Томас, когда Минхо подошел к нему. — На кассетах обо мне нет ни слова, если ты об этом, — ответил Минхо, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — Почему я должен тебе верить? — задал вопрос Томас, сложив руки на груди. Ему нужно было знать все, но он видел, что Минхо вряд ли станет ему рассказывать. — Послушай, Томас. Ньют хотел, чтобы все из списка прослушали записи. Я лишь слежу за выполнением его воли, — спокойно ответил Минхо, с трудом сдерживающий свои эмоции. Он знал, что ему не следует показывать свою жалость и надеялся, что вопросы Томаса скоро иссякнут. — Я просто не уверен, что мне хватит сил прослушать все это, — прошептал Томас и провел рукой по волосам, взъерошив их. — Ты можешь сказать мне на какой кассете упоминаюсь я? — Нет. Просто слушай, Томас. Ты справишься, я в тебя верю, — сказал Минхо и ушел, так и не дав Томасу то, зачем он приехал. Бросив последний взгляд на дом Минхо, Томас сел на велосипед и поехал к себе. На душе царил полный раздрай и хотелось убить Джексона за то, что он сделал с Ньютом. Вот только память услужливо напомнила о том, что и он сам есть на кассетах. А значит, виноват не меньше Уиттмора. Это подтверждал и утренний разговор с Джексоном. Осталось только узнать свою вину и понять, как жить с этим дальше. Добравшись до дома, Томас затащил велосипед в сарай. А после, аккуратно открыв входную дверь ключом, вошел в дом. Родители уже спали и Томасу пришлось медленно подниматься по лестнице, чтобы их не разбудить. Но ему повезло и они не проснулись. Томас вошел в свою комнату и, бросив рюкзак на пол, подошел к столу. Сел на стул и вытащил плеер. Всего лишь маленькая коробочка, которая поможет ему узнать все причины самоубийства Ньюта. Поможет понять его чувства и эмоции. Расскажет кто виновен и кто стал последней причиной. Томас лишь надеялся, что это будет не он. Ведь тогда он вряд ли сможет себе это простить. Открыв плеер, Томас вытащил кассету, перевернул ее и вставил обратно. Что же, пора идти дальше. Но слушать вторую сторону Томас будет завтра. Сейчас же ему нужно отдохнуть. Тяжело вздохнув, Томас отложил плеер в сторону и пошел в душ.