Бесстрашие

Меня зовут Тобиас Итон. Уже завтра мне предстоит пройти церемонию выбора, и я очень волнуюсь, так как не знаю какую фракцию мне выбрать. Тест на профпригодность показал мне Отречение, но этот результат был предсказуем, поскольку отец подсказал что мне делать во время задания. Я не могу сказать, что результат меня обрадовал — до сих пор не знаю как мне быть на Церемонии Выбора. Могу сказать лишь одно: я точно знаю, что это будет не Отречение. Моя мать — Эвелин Итон, умерла при вторых родах, но за пару недель до этого я видел, что у нее был плоский живот. Возможно, мне показалось, но я так и не разобрался в этом. Мой отец — Маркус Итон. Он избивает меня, а до смерти моей матери избивал и ее. После ее кончины он стал более агрессивным и жестокосердным — бьет меня тогда, когда ему вздумается. Каждый раз, когда я снимаю свою рубашку, на моей спине красуются множество шрамов и синяков. Уже несколько лет я воспринимаю боль не настолько сильно, как в детстве. Я привык к пыткам и страданиям. Сижу на кухонном диване уже около получаса. Кухня у нас небольшая: днем она очень светлая, в нее попадает много естественного света. Стены однотонно-серые, как и плитка, лежащая на полу. Еда в моей тарелке уже остыла, а аппетит все не приходил. Решив наконец-то поесть, я услышал голоса в коридоре. И вдруг вспоминаю, что отец говорил мне прибраться и закончить с ужином пораньше. К своему ужасу, ничего из этого я не сделал… Я сильно облажался! Надеялся, что сегодня отец не будет меня бить, но фортуна снова не на моей стороне. Быстро выбрасываю еду, и уже хочу уходить, но в глаза бросается бардак, устроенный моим отцом — будучи пьяным, он почти ничего не соображал: стол был перевернут, один из стульев сломан, еда валялась на полу, а посередине комнаты красовалась лужа крови. Без капли раздумий я быстро перевернул стол, расставил стулья, еду кинул в холодильник. Лужу уже застывшей крови с трудом вымыл собственной кофтой, надетой поверх моей рубашки, а с остальным управился шустро и ловко. Через пару мгновений на кухню заходят женщина и мужчина из Бесстрашия. Маркус идет прямиком за ними, а то что творится сейчас вокруг, несомненно, повергло его в шок. Вижу в его глазах злость, но совершенно не понимаю из-за чего. Спустя несколько секунд и пару испепеляющих взглядов, я осознаю, что убрался лишь у себя в голове. В реальности я, находясь в полном ступоре, стою посреди грязной комнаты, и вижу, что успел вытереть лишь лужу крови, от которой осталось темное пятно, но уже не сильно выделяющееся из прекрасного интерьера комнаты. — Натали и Эндрю Прайор, — представляются они, а мужчина протягивает мне руку. — Тоби… Тобиас Итон, — отвечаю на рукопожатие, но голос при этом дрожит. — Тобиас, я думаю тебе пора в свою комнату. Я к тебе скоро приду, — говорит Маркус с щепоткой злости. Быстро передвигаю ногами. Уже через пару секунд стою посреди своей комнаты. — О, Боже, как я облажался! Сегодня ведь мог быть один из тех дней, когда отец меня не побил бы, но нет… я все испортил… Как же я мог забыть о его словах? Сегодня будет один из тех дней, когда меня ждет особая порка. Есть слабая надежда, что он сжалиться из-за завтрашней Церемонии Выбора! — шепотом виню себя за собственную рассеянность, ложусь на кровать, и начинаю думать о завтрашнем дне. Думаю о том, какую фракцию мне выбрать, чтобы прожить там всю свою жалкую жизнь. На смену этим мыслям приходят размышления о том, насколько сильно меня изобьет отец, а после в голове лишь один вопрос: все ли люди на Земле такие же жестокие как он?! Раздумывая об этом, я потерял счет времени. Слышу, как внизу захлопнулась дверь. Быстрые шаги, принадлежавшие отцу, по всей видимости, направляются ко мне. Не успел очнуться, как дверь с яростью открылась. В проеме стоял отец. Держа в руке ремень, Маркус говорил себе под нос, что это все к лучшему. Подойдя ко мне с истерической улыбкой и замахнувшись, он ударил ремнем по моему лицу. Я почувствовал головокружение, и попытался отпрыгнуть от него. Думал, что он пойдет за мной и продолжит бить, но он начал на меня кричать: — Ты — гребаный выродок! Как Эвелин могла родить такого спиногрыза?! Ах, да! Она ведь была шлюхой и идиоткой! Ты что там устроил, ублюдок?! Ты меня вообще слушаешь, когда я с тобой разговариваю?! — он хватает меня за волосы, и начинает бить по спине. — Я выбью всю дурь из тебя! Это все тебе во благо! — кричит он. — Стой! Завтра Церемония Выбора. Они увидят побои… — прошептал я, предпринимая слабую попытку спастись от его гнева. Он остановился, кинул на меня очередной яростный взгляд и, захлопнув за собой дверь, ушел. За 16 лет моей жизни это был далеко не первый раз, когда он так сильно меня избивает. Я приподнял рубашку, чтобы посмотреть на свои раны: пару синяков и огромная царапина, из которой стремительно текла кровь. Нахожусь в ступоре, и просто смотрю на красную дорожку, стекающую по моей спине. Очнувшись, я мигом промыл свою рану и замотал бинтом. Лежа на кровати, все еще чувствую боль. В очередной раз убеждаюсь в том, что уже точно не выберу Отречение!