Silent Hill: Maturation

Часть девятая: Смотри, слушай и чувствуй В самом конце Мэтт уже почти бежал, поэтому стоило только свету рассеяться, как ноги его подкосились и он, едва успев выставить вперёд руки, ударился о стену. Усталость мгновенно сдавила всё его тело, и он просто рухнул на пол, изо всех сил стараясь не потерять сознание. Долгое пребывание без света сказалось на нём наихудшим образом: Мэтт в любой момент мог упасть в обморок. Горло болело от выкрика, что он не смог сдержать. Но ни о боли, ни об усталости он не думал. Сейчас Мэтт был целиком и полностью погружён в, казалось, потерянные воспоминания, внезапно вспыхнувшие в его голове. Это произошло, когда Мэтт учился в одиннадцатом классе. Обычный школьный день обернулся для него чудовищным кошмаром. Весна только-только начиналась, а обострение уже ударило в голову некоторым людям. Среди них был и Грэг. Да, тот самый парень, с которым Мэтт учился в одной школе и которого всегда боялся. По неизвестной причине он появился в школе, хотя уже два года как закончил её. Мэтт сидел в книгохранилище, пытаясь отыскать какую-то информацию для учёбы, когда пришёл ОН. Их глаза встретились. Щёлкнул дверной замок, на губах Грэга заиграла улыбка, и он двинулся к нему. Мэтт дрожал от страха, глядя, как он подходит, но ничего не мог сделать. Грэг совершил то, что вывернуло весь его мир наизнанку, разрезало на части картину его миропонимания, завесило бесчисленными замками двери храма его души. Он… изнасиловал его. …Прижимая ладони к лицу, Мэтт судорожно, но беззвучно рыдал, прислонившись спиной к стене. Осколки страшных воспоминаний вонзились в его мозг, причиняя невыносимую боль. Прошла секунда, две, десять – и крик, оглушительный и пронзительный, преисполненный боли, тяжелейших страданий, обиды и ненависти, крик, который не мог принадлежать живому существу, заполнил пустовавшие коридоры. Руки и ноги не слушались, они бешено били по всему, чему могли: по полу, по стене, по деревянным обломкам и мусору, что лежали повсюду. Неконтролируемая истерика овладела Мэттом, сознание его затуманилось, душераздирающие крики, что вырывались из его груди один за другим, безжалостно рвали тишину на части. Воздух накалился, стало жарко. Прошло время, и крики превратились в едва слышные всхлипывания. Мэтт был весь в поту, горло стало болеть ещё сильней – казалось, его изрезали ножом изнутри, - ноги и руки едва чувствовались от усталости. Реки слёз, которые он пролил за свою короткую жизнь, дали о себе знать – плакать ему было уже почти нечем. — Как?.. – трясущимися губами прошептал Мэтт, обнимая колени руками. – Как я мог забыть такое? Разве можно?.. Как я?.. Слёз уже не было, но его продолжало трясти. Истерика закончилась, ощущение реальности возвращалось. В тот момент, когда Мэтт осознал, что полностью успокоился, он услышал шаги. Медленный, но настойчивый цокот чьих-то каблучков заставил его приподняться с колен и оглядеться по сторонам. Двери, из которой он выбежал, не было. На её месте была голая стена, грязная и обшарпанная. "Какое-то знакомое место…" Коридор впереди сворачивал налево. Огромные окна, уходившие почти под самый потолок, были измазаны краской, а на полу лежали деревянные палки и прочий мусор. "Это же тот госпиталь…" – вдруг осенило Мэтта. Шаги доносились из-за поворота. Мэтт с трудом поднялся на ноги, придерживаясь стены. Он вновь почувствовал страх, который заставил его на время позабыть о произошедшем. Осторожно, стараясь не упасть, Мэтт развернулся и окаменел от страха. Определённо, это был тот самый госпиталь, в который его загнали Безмозглые. Только теперь путь к выходу преграждала огромная железная решётка, полностью запечатывавшая проход. "Что?.. – пронеслось в голове Мэтта. – Её же здесь не было…" Он подошёл к решётке, вглядываясь во тьму, что была за ней, и коснулся ладонью отдававших холодом железных прутьев. "Нет выхода?.." Чувствуя, как спина покрывается холодным потом, Мэтт развернулся и, предчувствуя худшее, уставился вдаль коридора. Из-за поворота выглянула женская фигура. Невысокая медсестра в испачканной красно-белой униформе и в испортившихся от времени туфлях на небольшом каблуке, с частично перебинтованной головой, растерянно оглядывалась по сторонам. Увидев её, Мэтт вздрогнул. Похожую девушку он видел здесь на втором этаже, когда… Он потряс головой, пытаясь отогнать неприятные мысли. Между тем, медсестра заметила его и направилась в его сторону. "Как она может видеть?" – недоумённо воскликнул про себя Мэтт. Бинты полностью скрывали её глаза, нос и рот, лишь лоб да подбородок оставались открытыми – видеть она никак не могла. Тем не менее, она, тихонько цокая каблуками, двигалась к нему. Движения её были странными, неуверенными, как будто она могла в любой момент потерять равновесие и упасть. Затравленно глядя на неё, Мэтт вжался спиной в прутья решётки. Медсестра шагала к нему, а он просто стоял и смотрел на неё, ничего не предпринимая. Он ещё мог схватить одну из деревяшек, лежавших на полу, чтобы иметь возможность защититься, или просто проскользнуть мимо медсестры, потому что её движения были довольно медленными. Но он… не хотел. — Нет… - проговорил Мэтт тихим голосом, устало качая головой из стороны в сторону. – Я… Я больше не хочу. Не хочу сражаться… убивать… видеть и испытывать что-то подобное вновь… Я устал от этого. Я больше не могу… Пусть лучше всё это закончится сейчас, чем мне придётся провести ещё какое-то время в этом аду… В самый последний момент, когда Мэтт уже смирился со своей участью, он закрыл глаза, вспоминая всё, что произошло с ним с того момента, как он оказался в этом городе, Сайлент Хилле. Собака с разбитым черепом. Фейт. Безмозглые. Эмми… и ОН. Пирамидоголовый… Это имя подходило ему, хоть немного и резало слух. Кто же он?.. Холодные пальцы коснулись его щеки. Мэтт вздрогнул от неожиданности и зажмурился ещё сильней. Раздался тихий рокочущий звук, и… Ничего не произошло. Мэтт продолжал стоять, не двигаясь, его веки подрагивали, едва слышное дыхание было прерывистым и нервным: он ждал смерти. Однако по-прежнему ничего не происходило. Не понимая, Мэтт с замиранием сердца открыл глаза и увидел перед собой голову медсестры, остановившейся очень близко к нему. Не способная видеть, она всё же каким-то образом разглядывала Мэтта, со страхом и изумлением смотревшего ей в лицо. Тысячи мыслей пронеслись в одно мгновение в его голове, но он всё равно ничего не понимал. Казалось, медсестра не собиралась нападать, просто он… заинтересовал её. Осторожно сделав шаг в сторону, Мэтт окончательно убедился в том, что она не хотела сделать ему больно. Медсестра как будто взволнованно переступила с ноги на ногу и вновь уставилась на него, наклонив голову на бок. Лихорадочно соображая, Мэтт продолжал с непониманием смотреть ей в ответ. "Почему она не нападает?.." – не мог понять он, неотрывно глядя на бинты, скрывавшие почти всё её лицо. Невдалеке вновь послышались шаги, и спустя несколько секунд из-за поворота вышло ещё несколько медсестёр, также в бинтах и грязной униформе. Едва не спотыкаясь на ходу, они, встревоженно глядя на Мэтта, двинулись к нему. Парень и пискнуть не успел, как они обступили его и принялись с интересом рассматривать. Огромное число рук потянулось к нему; медсёстры касались его лица, шеи, рук и бёдер, и делали они это с каким-то непонятным, удовлетворённым урчанием, что попросту привело Мэтта в шок. Он вжался в стену, глядя, как они, толкая друг друга, пробивались к нему, чтобы получить свой кусочек удовольствия. Что-то в их пристальном внимании показалось Мэтту знакомым. Он не пытался отстраниться, потому что деваться было в прямом смысле некуда. Кроме того, ему понравилось, что ему уделяют столько действительно положительного внимания, как бы сложившаяся ситуация ни смущала его. В висках его неожиданно застучала кровь; сморщившись от внезапной головной боли, Мэтт закрыл глаза и тут же провалился в собственные воспоминания. …Было такое ощущение, что он находился под водой. Яркое сияние люминесцентных ламп госпиталя смягчалось под толщей воды и совсем не било по глазам. Мэтт видел казавшийся знакомым коридор, которому не было конца. Лавки у стен, двери, ведшие в палаты, стенды, увешанные бумагами... Но ни одной живой души. С того случая… прошло несколько недель, и… ему требовалась помощь. Поэтому он оказался здесь. — Ничего не знаю! Закрой рот! Я не дам испортить ему жизнь! Яростный крик резанул по ушам, повергнув Мэтта в шок. До боли знакомый голос бабушки Пенелопы он бы не спутал ни с чьим-либо ещё. — Ты хоть знаешь, сколько это стоит, сумасшедшая старуха?! Голос матери. Он всегда становился таким мерзким и противным, когда поднимался денежный вопрос. Прозвучала звонкая пощёчина. — Мне плевать! Он твой сын, ты, мерзкая дрянь! Он должен всё забыть, иначе он не сможет с этим жить! "Так вот почему я…" Раскрывший от удивления рот Мэтт внезапно захлебнулся солёной водой. Картина госпиталя расплылась, и перед глазами вновь появились забинтованные лица медсестёр. Закашлявшись, Мэтт отпрянул от стены и схватился за голову. Сжимая зубы, он взглянул ещё раз на обеспокоенных медсестёр и неожиданно узнал в них девушек, что ухаживали за ним в той больнице. Осколки разбитых воспоминаний начали постепенно складываться воедино. "Значит, стараниями бабушки я оказался в больнице, где мне стёрли память… С ума сойти… Сколько же времени я там провёл?... Глядя на взволнованных медсестёр, Мэтт вдруг вспомнил, что медперсонал больницы был очень добр к нему - ему регулярно дарили улыбки, говорили ласковые слова и даже гладили по голове... "Почему они напоминают мне дружелюбных медсестёр из того госпиталя? Что это значит?.." В голове его щёлкнуло. "Химеры. Мои мечты, которые так и не сбылись… Мокрота заставляет вспомнить дни болезни. Безмозглые до боли напоминают парней из школы… А теперь эти медсёстры…" Ошеломлённый пришедшими на ум мыслями, Мэтт перевёл взгляд, до сих пор направленный в пол, на внимательно смотревших на него медсестёр и тихо произнёс: — Да что же не так с этим городом?...