Безликие

      Звук выстрела громко раздался в полутёмном подвальном помещении и эхом отразился от голых бетонных стен. Никита прищурился, устремив взгляд в вырезанную из картона человеческую фигуру с нарисованной в районе грудной клетки мишенью. Тренировочная «цель» находилась примерно на расстоянии двадцати метров от него, «очень близко», как сказал Хозяин. Но, судя по тому, как Саша, стоявший рядом, нервно мотал головой, Никита опять промахнулся. Уже в десятый раз. Огромный, тяжёлый «Desert Eagle» никак не хотел его слушаться и постоянно срывался с заданной позиции стрельбы, его уводило влево, хрупкая и к тому же забинтованная рука Жертвы просто не могла удержать его ровно.       — Да нет же, не так! — Саша измученно приложил ладонь ко лбу. — Ты опять в ногу угодил, с такой раной цель не только выживет, ещё и ухромает от тебя запросто.       — Да не могу я этого монстра одной рукой удержать! — окрысился Никита. — Сам бы попробовал!       — А я тебя предупреждал, что пистолет тяжёлый, стрелять из него будет непросто, но ты же сам захотел именно его.       Саша забрал у него «Игл», завёл одну руку за спину, как дуэлянт, вытянул ладонь с пистолетом, слегка прищурил один глаз, замер на секунду, потом нажал на курок.       Бах! — чётко во лбу картонной фигуры возникла дырка. «Игл» даже не дрогнул в руке у Хозяина, разве что рука у Саши слишком напряглась, до того, что на ней все вены надулись, и слегка дёрнулась назад.       — Колдун хренов, — ошарашенно прошептала Жертва. — Как так?       Саша опустил пистолет, щёлкнув предохранителем, и повернулся к Жертве.       — Знаешь, в чем твоя проблема? — осведомился он. — В том, что ты видишь мишень, поднимаешь пистолет, целишься и не всегда попадаешь. Это неправильно.       — Да ну? — фыркнул Никита и сложил руки под грудью. — И как же правильно, мистер Снайпер?       Саша вложил пистолет в его руку, поднял её за запястье и вытянул, почти прижавшись щекой к лицу Жертвы. Его кудрявые волосы защекотали шею.       — Смотри. Сначала расслабься, попробуй представить, что оружие — это продолжение твоей собственной руки. Ты же никогда не ошибаешься, если хочешь, например, взять что-то со стола, верно? Забудь обо всём на свете, ничего не существует, только ты и пистолет, он твоё тело, не ощущает ничего, кроме патрона. Затем мысленно вложи в снаряд всё своё желание выиграть, превратись сам в эту пулю и лети. Точно знай, ради чего или кого ты стреляешь. Самое главное в нашем деле — это мотивация. Представь, что ты получишь, если попадёшь? Убьёшь врага? Восстановишь справедливость? Отомстишь? Заграбастаешь денег? Сработает любое, но нужно, чтобы желание было очень мощным, а одна только мысль о неудаче приводила тебя в ужас. Ты сам умрёшь, если промахнёшься. Погибнет твой любимый человек, или ребёнок. А если ты будешь просто тупо смотреть в мишень, не видеть ничего, кроме неё, и палить, пытаясь попасть в центр, толка не будет. Понимаешь?       Никита медленно моргнул. Чуть уловимо качнул головой в знак согласия и шевельнул ушками.       — Не беспокойся ты так, мы же пока только учимся. Это на деле у тебя не будет права на промах, а пока сколько угодно. Давай, — Саша чмокнул его в скулу и отпустил руку, Никита едва удержал пистолет. Снял его с предохранителя, поднял и направил на фигуру.       Хозяин пристально следил за каждым его движением. Никита прикрыл глаза, замер на пару секунд, как статуя. Его перевязанная рука перестала трястись. Глаза широко раскрылись. Брови слегка сдвинулись к переносице. Тонкий палец резко утопил курок.       С громким хлопком пуля вылетела из дула и влетела ровно промеж глаз манекена, чуть пониже того места, куда попал Хозяин две минуты назад.       — Во! — обрадовался Саша. — Отлично!       Никита медленно опустил оружие и с лёгким удивлением посмотрел на него.       — Что сейчас произошло? Он даже не вздрогнул. А раньше постоянно влево уходил при выстреле…       — Поздравляю, ты уловил суть того, что я сказал, — Хозяин приобнял его за плечо. — Лёд тронулся, как говаривал Остап Бендер. Если не секрет, что ты представил?       — Честно? Вообразил отца на месте этой картонки, — Никита покачал головой. — И представил, что если я не прострелю ему голову, он опять меня поколотит или чего похуже сделает.       Некоторое время назад Саша всё же не выдержал и рассказал ему, что знает о причине его вечных побоев. Никита сначала буквально посинел от злобы, но потом, видимо, вспомнил, что «слово не воробей», понял, что теперь всё равно ничего уже не попишешь, и успокоился. Тем более что Саша никаких признаков ревности не проявлял, наоборот, он жалел Жертву и, прижимая её к себе, гладил по волосам и говорил, что больше не допустит подобного.       — Тоже хороший вариант, представить кого-то, кого ты бы убить хотел или кто может тебе вред причинить, — одобрил Саша. — Молодец. Ну-ка, давай ещё разок, сейчас поставлю другой манекен.       Первые дни после установления Связи выдались ожидаемо тяжёлыми; Никита постоянно трогал ладонью выжженную под ухом печать, завязанную бинтом, чтобы заразу не занести, и кривился, она явно причиняла ему страдания, и он от этого пребывал в крайне скверном расположении духа. Саша хорошо знал, как печать первое время изводит своего носителя, она постоянно болит, ноет, как будто кто-то пилит её тупым лезвием, и искренне сочувствовал своей Жертве. Из-за этой боли Никита не мог сосредоточиться и научиться нормально стрелять, тем более что он, не разбиравшийся толком в оружии, выбрал самый громоздкий и тяжёлый пистолет.       Александр тогда просто, едва установив Связь, отвёл его в оружейный магазин, где сам покупал боеприпасы, и велел присмотреть пистолет, к которому больше лежит душа.       — А почему именно пистолет? — задала Жертва крайне глупый вопрос, пока они ехали на машине до места назначения. — Почему не ружьё? Я думал, что киллеры обычно стреляют из укрытия, а для такого нужна винтовка с оптическим прицелом.       — Кино насмотрелся? — хмыкнул Саша. — Забудь об этом. Нужен пистолет, по одной простой причине — потому, что это такой вид оружия, который удобно спрятать на себе и можно легко выхватить в нужный момент. Винтовка, тем более с прицелом — вещь громоздкая, её надо таскать в чехле, и человек с подобным обязательно привлечёт внимание, а нам нужно действовать как можно тише и незаметней.       Он поднял край рубашки. Показалась рукоятка пистолета, засунутого за пояс чёрных джинсов.       — Ты даже в обычное время его носишь? — удивился Никита, прижав к голове ушки.       — Естественно. Ко всему надо быть готовым.       Саша вытащил пистолет и легонько подкинул его.       — Тебе, наверное, тоже будет нужно что-то подобное. Это Кольт М1911. Замечательная пушка, он не очень тяжёлый, удобно в руке лежит, и при этом достаточно убойный.       — Такой, какой был на вооружении у американских офицеров? — Никита слегка прищурил глаза, рассматривая серебристый, с выгравированным узором ствол.       — Он самый. Уже интересовался?       — Читал как-то давно статью в каком-то отцовском журнале. Но на тамошних фотках эта модель несколько иначе выглядела, или мне так показалось, — Жертва качнула головой.       — А он именной, сделан на заказ и имеет ряд отличий от обычной модели. Наставник его специально для меня где-то заказывал, когда я уже стрелять научился и одно дело провернул. До этого у меня была Берса, она мне жутко не нравилась, душа к ней не лежала, — Саша поморщился и потёр ладонью затылок. — Знаешь, Никита, оружие — это не просто пушка, если ты будешь его воспринимать лишь так, ничего хорошего не выйдет. Пистолет должен быть тебе удобен, стать частью тебя. Поэтому надо прислушиваться не только к характеристикам, но и к себе самому. Запомни это.       В магазине Никита достаточно долго рассматривал витрины и в конце концов замер перед той, где были выложены варианты «Игла» пятидесятого калибра.       — Как думаешь? — спросил он у подошедшего Саши.       Тот прищурил серые глаза.       — Не советую. Это не пистолет, это мутант. Такое, знаешь, нечто среднее между пистолетом и охотничьим ружьём. Он, конечно, мощный, с выстрела в упор полголовы снесёт, но из него очень тяжело стрелять, отдача такая, что если не удержишь, а удержать его трудно, в лицо отлетит, и ты в итоге вреда больше себе нанесёшь, чем цели. И носить при себе будет не очень удобно.       — Почему? — не понял Никита.       — Потому, что здоровенный, тяжёлый, почти два кило весит, — терпеливо пояснил Саша. — Погляди на него, тебя размер не смущает?       — Наоборот, мне он нравится, — пробормотал Никита, — больше остальных. Ты же говорил, что это тоже важно.       — Ну, если нравится, бери его, я не буду тебя отговаривать, — Саша пожал плечами. — Просто предупреждаю, что тебе будет непросто с ним свыкнуться. Может, лучше Кольт посмотришь, или Беретту? Они не так уж намного слабее, но гораздо более удобные.       Никита неопределённо мотнул головой и вновь уставился на витрину. Из магазина он в итоге ушёл именно с «Иглом», не поменяв своей точки зрения, хотя через некоторое время всё-таки немного об этом пожалел. У него были слишком слабые и травмированные руки, чтобы суметь удержать тяжёлый пистолет ровно; конечно, в лицо, как опасался Саша, он не прилетал ни разу, но Никита промахивался, попадал в лучшем случае так, чтобы только слегка ранить цель, у него болели мышцы от отдачи, и на пальце возникла здоровенная мозоль от курка.       А один раз вечером Саша увидел, как Никита сидит на диване и держит пистолет в руках, поглаживая его серебристый металлический ствол. Он так смотрел на эту пушку, словно на ней была выгравирована фотография любимого человека; и Хозяин понял, что хоть он, может, и жалеет о своём решении, но менять его не собирается и с «Иглом» уже не расстанется никогда. Именно этот мутант оказался его духовным оружием.       Со временем Никита научился крепче удерживать тяжёлый пистолет, сначала в обеих руках, а потом и в одной, и выстрелы становились всё чётче, в конце концов пули уже почти каждый раз стали влетать чётко между бровями манекенов. Но этого всё ещё было недостаточно, Саша по себе слишком хорошо знал, что человек их профессии не имеет права ни на одну ошибку. Если провалишь задание, тебя, конечно, не убьют, но и ничего хорошего это тоже не принесёт. Поэтому надо уметь в любых случаях твёрдо держать оружие и не позволять руке дрогнуть.       — Слушай… — Хозяин, сидевший на постели и смотревший что-то в телефоне, вздрогнул и поглядел на Жертву. Никита вжался головой в подушку, хлопая ресницами, и уставился на него из-под отросшей пушистой чёлки. — Ты говорил тогда о временных Жертвах… А сколько их у тебя было?       — Это важно? — Саша вскинул брови.       — Для меня важно. Это же не такой страшный секрет, правда? Ну скажи, — Никита слегка прищурил глаза и тронул его пальцы замотанной бинтом ладонью.       — Три, — сообщил Хозяин, запуская руку в кудрявые рыжие волосы.       — И ты всем им задницу подставлял, или только мне? — Жертва угрожающе прижала ушки.       Саша закатил глаза. Опять двадцать пять. Это было единственное, что всерьёз раздражало его в Жертве: Никита слишком болезненно привязался к нему и ревновал буквально к каждому человеку, на которого Хозяин мог бросить мимолётный взгляд. А ещё Никита и впрямь был ярчайшим представителем «Жертвы-диктатора» — конечно, он слушался своего Хозяина и старался ему не перечить, но его нельзя было назвать всецело зависящим от Саши. Никита после установления Связи сильно изменился; он уже не был похож на того мрачного, но слабого и изнеженного ребёнка, которого Хозяин целовал тогда в просторной комнате. Из его глаз окончательно ушли какие-то слабые отголоски юношеской наивности, взгляд стал цепким и ужасно внимательным, а изредка появлявшаяся улыбка стала и вовсе почти невиданным явлением. Он словно разом повзрослел за тот вечер, в который Саша ставил ему на шею печать. Но надо сказать, что таким он нравился Хозяину даже больше — своего характера ведь Никита не растерял, просто вести себя начал куда более агрессивно, что, определённо, было им на руку. И постепенно как-то так получилось, что в отношениях они поменялись местами. Саша даже не осознал толком, когда это произошло — просто до него в какой-то момент разом дошло, что уже не Никита извивается и стонет под ним, а наоборот, это Хозяин вжат в подушку перебинтованными руками и тянет Жертву за волосы, хватая ртом воздух и закатывая глаза. Не сказать, что он был сильно против, его не особо волновало, на какой стороне он находится. Тем более, Саша отчасти понимал, почему после установления Связи Никита решил взять инициативу в свои руки — раньше он просто не осмеливался, хотя ему явно и не нравилось такое положение, опыты подобного рода с отцом отбили у него всю охоту подставляться кому-то, но после установления его феномен «диктатора» проявился в полной мере, что и дало такой результат.       Всё бы неплохо, но вот своей ревностью он раздражал капитально.       — Да я их даже не знал толком, — буркнул Саша, отведя глаза. — Временные на то и временные, что с ними познакомиться не успеваешь. Мне их наставник притаскивал, чтобы я не подох от слабости, и ни одна больше двух недель не продержалась. Я сейчас и имён их не вспомню.       Никита потянул его к себе за руку.       — А меня бы ты вспомнил, если бы я был временным? — осведомился он, легонько коснувшись губами подбородка Хозяина.       — Знаешь, что странно? — Саша подхватил прядку его волос и принялся накручивать её на палец. Без привычной укладки с завитыми внутрь кончиками волосы казались длиннее обычного, мягкие прядки словно спускались даже чуть ниже плеч. — Я не могу запомнить твоего лица. Никак не получается его представить, когда тебя нет поблизости. Я помню твою фигуру, помню голос, волосы, ушки, руки, а вот лицо — ну никак. Даже не знаю, почему так происходит…       Он ожидал, что Никита сейчас нальётся синевой, прижмёт ушки от злости и начнёт шипеть, однако Жертва лишь слегка вскинула тёмные брови и прикусила губу.       — Так ты тоже?.. — Саша оторопело округлил глаза. — А я думал, что это я такой склерозник, что никак не могу припомнить твои черты, когда ты не рядом… Могу сказать тебе то же самое, я напрочь не помню твоего лица.       — Как думаешь, почему так получается?       — Откуда я знаю… Но, думается, в твоём деле это только на руку, — Никита усмехнулся.       — В каком смысле? — не понял Саша.       — В таком, что тебя наверняка многие хотят поймать, да только попробуй словить убийцу, лица которого не вспомнит ни один свидетель, даже если видел в упор, — Никита пожал плечами. — Замечательная способность, другие наёмники только позавидовать могут. Ты с такой сумеешь даже расстрелять человека в упор на улице, в толпе, и тебя всё равно не смогут взять, потому что лица не запомнят.       — Ровно то же самое и тебе, видимо, можно сказать… Всё-таки я в тебе не ошибся, мне сейчас даже трудно представить, что ещё какая-то Жертва настолько совпадёт со всеми моими предпочтениями. И что я буду любить её так сильно, как тебя, — Саша чмокнул Жертву в макушку, забрался к ней под бочок, уткнувшись лицом в шею, и успокоено прикрыл глаза, чувствуя, как тонкие длинные пальцы зарываются в его волосы. — Как твоя печать?       — Не заживает. Чувствую, ходить мне теперь с бинтами на шее, — Никита усмехнулся краешком рта и тронул зудящее место под ухом.       — Как будто для тебя это в новинку. Если честно, я тебя без бинтов уже не представляю, — уже полусонно отозвался Саша, обняв его обеими руками и прижав к себе. — Наверное, даже если печать у тебя заживёт, я всё равно заставлю тебя продолжать носить повязки…       — Не дождёшься, — буркнул Никита. — Сам бы попробовал сначала. Знаешь, как жарко под этой марлей?       — Знаю, прикинь, — зевнул Саша.       Жертва прижала на мгновение ушки и опустила глаза. Взгляд зацепился за тёмный шрам от удавки у него на горле. Начавшее было нарастать негодование сменилось злостью на самого себя. Да уж, явно не ту педаль давления выбрал, забыл, что Саша и сам постоянно шею в шарф или платок прячет. И дело тут не в кокетстве и простом нежелании демонстрировать уродливую отметину, а в том, что шрам от удавки — вещь слишком редкая и приметная, по ней могут опознать, даже если не видят лица, а это недопустимо.       — Я тебя ещё и вторую руку замотать заставлю, — бормотал Саша, не раскрывая глаз и зарываясь носом в его шею.       — Зачем? — вздрогнул Никита.       — Затем, что твои шрамы от попыток самоубийства привлекут много внимания, — отозвался Хозяин и, шумно вздохнув, замолчал, тихо посапывая.       Никита устало мотнул головой и, опустив ресницы, прижался губами к кудрявой макушке.       — Как будто забинтованные от ладони до плеча руки не привлекут внимания, — недовольно пробурчал он и прикрыл глаза.       …Через некоторое время Саша проснулся от ощущения задёргавшейся внутри Нити. Последнее время такие её ночные подёргивания стали привычным делом, хотя Саша этому удивлялся — вроде как Связь установлена, и Нить могла бы уже успокоиться. Хозяин с трудом разомкнул слипающиеся веки, похлопал спросонья ресницами и обнаружил, что в постели лежит один — судя по всему, Никита опять не мог уснуть и ушёл куда-то. Он частенько так делал, просыпался среди ночи и, чтобы не мешать, обычно сидел, закутываясь в плед, на небольшой крытой террасе, мусоля пальцами сигарету и бездумно глядя на падающий за окном снег. Саша не знал, с чем связана эта почти постоянная бессонница, а спрашивать у Никиты даже не пытался, наученный горьким опытом и знающий, что его Жертва никогда не расскажет, что её тревожит, и только разозлится, если усиленно лезть ей в душу.       Он медленно сел, рукой пытаясь разделить перепутавшиеся со сна волосы, и прислушался; до ушей вдруг долетели довольно громкие хлопки, доносившиеся, казалось, откуда-то из-под пола. Саша тихонько встал и пошёл к лестнице, ведущей в цокольный этаж, где в своё время устроил тренировочный центр. Спустившись по крутым ступенькам и оказавшись в длинном коридоре, в который выходило несколько створок, он подошёл к первой же двери и чуть-чуть, неслышно приоткрыл её. Никита был там. Едва удерживая трясущимися руками пистолет, он стискивал зубы и раз за разом давил на курок «Игла».       Бах! Голова картонного манекена разлетелась в клочья, когда пуля влетела прямо ему в лоб. Бах! Следующий выстрел разнёс грудную клетку, снаряд угодил прямо в область сердца. Никита опустил опустошённое оружие, положил его на столик, подошёл к стулу у стены, опустился на сидение и схватил явно заранее принесённый туда из спортивного зала эспандер. Руки у него явно очень болели, он кривился при каждом движении, но тренировку не прекращал, с каким-то зверским выражением лица растягивая края инструмента туда-сюда.       Саша невольно улыбнулся. Вот теперь понятно, где он пропадает по ночам. Помня о словах напарника, Никита истязает себя тренировками, чтобы суметь развить свои навыки до нужного уровня и стать поистине незаменимым. Он терпит боль в мышцах и усталость, старается приучить себя к ним так, чтобы они не отвлекали — в целом, такую методику обучения в их мире использовали многие Хозяева, которые подвергали своих Жертв болезненным тренировкам, зачастую даже избивали их, и пытались таким образом заставить даже при получении ранений в бою не отвлекаться на боль и продолжать держать себя на уровне. Саша же такие вещи не практиковал — ему не хватало жестокости и бессердечности для подобного. И, как оказалось, зря. Видимо, только через боль Жертва может всерьёз чему-то научиться. И понятно, почему Никита научился крепче удерживать пушку и попадать в цель даже когда кисти трясутся — руки он всё-таки натренировал, и пистолет уже не уводит так сильно в сторону, отдача не оказывает столь сильного влияния.       — Ты слишком уж стараешься, Никита… — Саша отвернулся и, прижавшись к стене, скрестил на груди руки. — Конечно, это похвально, но выше головы не прыгнешь. Меня-то с пяти лет к этой профессии готовили, ты не сможешь отточить свои навыки до такого уровня всего за полгода. Это физически невозможно.       Он услышал сдавленный вскрик из комнаты и тяжело вздохнул. Впрочем, если ему хочется себя истязать — это уже его дело. Такое рвение в любом случае лишним не будет.

***

      — Какой-то особый заказ?       Саша завёл руки за спину и изо всех сил постарался не показать своего беспокойства. Высший Хозяин Константин Меладзе прежде никогда лично его к себе не вызывал и не давал поручений, как, впрочем, и другие Хозяева его уровня — все свои дела Саша получал, как правило, через наставника, который продолжал курировать его, несмотря на то, что подопечный давно уже вырос и жил своей жизнью вне работы. А у Константина полно своих подопечных, которые глотку за него порвут, зачем ему чужой питомец понадобился?       — Да. Очень важный, от него будущее нашего общества зависит. Потому, Александр, я именно тебя и позвал, — Константин отложил в сторону бумаги и откинулся на спинку кожаного кресла, поправляя прямоугольные очки на носу. — Мои ребята не так совершенны, они частенько промахиваются, потому я не посылаю их на нечто важное. Но ты другой. Люди говорят, что ты всегда исполняешь приказы на убийства чётко, без лишней «мокрухи» и незаметно.       — Да, сэр.       Рука едва не потянулась привычно к рукоятке засунутого за пояс «Кольта». Автоматический жест, чтобы успокоиться в момент нервозности или злости.       — Прекрасно, — Константин довольно улыбнулся. — Если справишься — заплачу столько, что сможешь на полгода забыть об убийствах вообще.       — О, если бы я и впрямь мог, — Саша усмехнулся. — Это же работа, Константин Шотаевич, не то что я выхожу пострелять от нечего делать или когда мне нужны деньги. Я же, по сути, сторожевая собака — дёрнули за поводок и спустили с него на кого-то, и я исполняю.       — Ты слишком принижаешь себя. Если тебя и можно сравнить с собакой, то только с породистым бультерьером, — Константин вытащил из ящика стола какую-то папку и небрежно кинул её на стол. — Ознакомься.       Саша подобрал папку, раскрыл её и уставился на страницу. Фотография, приклеенная в углу листа, ни о чём ему не сказала — какой-то молодой мужчина с тёмными, почти чёрными глазами.       — Это одна очень важная шишка, — Константин подпёр рукой голову. — Член Парламента, активист, из тех, кто отчаянно добивается того, чтобы общество Высших объявили преступниками и всех либо пересажали, либо перебили к чёртовой матери.       — Я думал, Высшие не боятся таких, — Саша вскинул брови.       — А мы и не боимся. Это всего лишь жалкие трепыхания глупых людишек, которые не понимают, что природа не зря разделила их на Хозяев и Жертв и что эти два сословия не могут быть уравнены между собой, никогда.       Перед глазами встали забинтованные руки Никиты, его расцарапанная щека, повязка на глазу и усыпанная засосами шея. Саша изо всех сил стиснул зубы.       — Но и пустить такие вещи на самотёк мы тоже не можем, — продолжал Константин. — Поэтому эту крысу нужно устранить, и как можно скорее, пока он в конец не задолбал всех своими речами и пока к нему не прислушались.       — Срок? — коротко спросил Саша.       Константин хлопнул ладонью по столу.       — Неделя. Не больше.       — Вы смеётесь? — подскочил Хозяин. — Вы хоть отдалённо себе представляете, как это вообще делается, подстраивается убийство большого человека так, чтобы комар носа не подточил и никто ничего не заподозрил? Да это же месяцы на одну подготовку уйти могут!       Константин прищурил глаза.       — А мне не надо, чтобы никто ничего не заподозрил. Это должно быть показательное убийство, желательно на глазах у толпы, чтобы все видели, что с обществом Высших шутки плохи. Твоя задача состоит только в том, чтобы не попасться.       — Не попасться как раз несложно…       — Вот и прекрасно, — улыбнулся Константин. — Задача поставлена и срок её выполнения тоже, а уж каким образом ты её решишь — это не мои проблемы. Понял?       — Да, — кивнул Саша, по его тону сообразив, что лишних вопросов задавать не следует.       — Тогда свободен. И уж постарайся не промазать по этой заразе, ладно?       Выйдя из здания, сев в машину и дав водителю сигнал к движению, Саша вновь открыл папку и углубился в чтение. Данные о потенциальной цели впечатляли — мало того, что член Парламента, ещё и светский человек, постоянно мелькающий на страницах хроники и отсвечивающий на всех званых вечерах. И как устранить мужика, который постоянно у всех на виду, чтобы при этом самому не попасться?       — М-да, а задачка-то со звёздочкой… Да ещё с какой, — пробормотал Саша. — И срок всего неделя…       Конечно, у него бывали порой заказы такого плана, но на них, как правило, заказчики время не ограничивали, их не волновало, когда будет устранена цель, главное, чтобы это было выполнено аккуратно и по всем правилам. И на подготовку к таким мероприятиям у Саши порой действительно уходил не один месяц — он буквально превращался в тень цели, следил за ней, выжидал наиболее удобный момент и устранял. За неделю подобное проделать просто невозможно. Хотя тут и убийство требуется показательное, его вовсе не надо скрывать, а надо, наоборот, выпятить посильнее, чтобы все видели, но это всё равно непросто, следует над этим подумать.       Решение задачи неожиданно предложил Никита.       — Я знаю этого перца, — вдруг заявил он, едва глянув на фотографию в деле. — Та ещё гниль, похлеще Высших будет. Только и знает, что день-деньской орать с телика «Люди! Я святой! Берите с меня пример!», а сам ни хрена не делает и нескольких Жертв до смерти забил.       — Откуда такие подробности? — изумился Саша.       Никита усмехнулся краешком рта.       — Ты, Сашка, видимо, забыл, кто у меня отец. Хоть и не часто он меня таскал по своим этим светским мероприятиям, я всю эту тусовку в лицо знаю и о любом могу такого понарассказать, что они сами удивятся, где ухитрились столько информации про себя выдать.       — Ты манипулятор что ли? Умеешь вытягивать из людей правду так, чтобы они этого даже не заметили? — Саша недоверчиво изогнул бровь.       — Нет, я просто много чего вижу, слышу и запоминаю, умею наблюдать и соотносить между собой факты. Поэтому частенько оказываюсь в курсе чужих секретов.       Никита ещё раз посмотрел на папку и принялся похлопывать себя по щеке подушечками пальцев.       — Сколько у нас времени?       — Неделя, — сообщил Саша.       Никита слегка вскинул тёмные брови.       — Не удивляйся, я сам в недоумении. Константин, похоже, вообще не знаком с нашей работой и не знает, что заказное убийство за неделю не готовится.       — Ну почему же. В нашем случае это вполне реально.       — Каким образом? — хмыкнул Саша. — Ты маг, щёлкнешь пальцами — и проблема решена? Мне сейчас совершенно не до смеха.       — Так и мне не до него. Я и не думал шутить.       Никита потёр ладонью забинтованный лоб и, случайно задев пальцами царапины на щеке, слегка поморщился.       — У меня есть идея, где его можно подстеречь, Сашка, и убрать так, чтобы это гарантированно заметила тьма народа.       — Поделишься? — с интересом спросил Хозяин. — Я бы с удовольствием послушал твои мысли.       Никита покачал головой.       — Очень просто. Этот мужик из телика и со всяких званых вечеров не вылезает. На таких вечерах обычно собирается весь свет, и политики, и Высшие Хозяева, и бизнесмены. Народу толпа. Предлагаю убрать его во время одного из таких мероприятий.       Саша на мгновение задумался.       — Знаешь, а это не такая уж дикая идея. Хорошо мыслишь, — Никита довольно усмехнулся. — Но это тоже не так просто, как кажется. Возникает простой вопрос — как мы попадём в такое местечко? Это ведь обычно закрытые вечеринки, туда посторонних не пускают. Я, конечно, Хозяин, и с Высшими у меня кое-какие связи есть, но всё равно уровень слегка не тот. Если только прикинуться валенком и попытаться наняться официантом, они наверняка набирают какие-то дополнительные руки на такие вещи.       — Есть вариант получше.       Никита потянулся за мобильным, откинул крышечку, быстро потыкал пальцем по светящимся кнопочкам и приложил трубку к уху.       — Алло. Никуся, ты? — неожиданно мягко заворковал он и улыбнулся. Саша аж подавился чаем и раскашлялся, он и не знал, что Никита умеет разговаривать таким голосом и так искренне улыбаться. — Не отвлекаю? Хорошо… Послушай, у меня тут возникло небольшое дельце, позарез нужно попасть на юбилей того актёра, о котором папа пару дней назад рассказывал. Ну, мне Валера сообщил. Зачем? Понимаешь, когда папа в прошлый раз меня с собой брал на такую вечеринку, я встретил там прекрасную девушку, а не успел с ней даже познакомиться толком, вот, надеюсь, что смогу её в этот раз встретить. Да-да, прямо увидел и пропал… Ты сможешь поговорить с папой и попросить его взять меня с собой? Меня он не воспримет всерьёз, а к тебе прислушается. Пожалуйста, прошу тебя.       Он примолк на секунду, потом опять улыбнулся и весело воскликнул:       — Спасибо, ты моё солнышко. Братику привет, скажи, что я очень его жду… Да, да. Хорошо, до встречи.       Никита хлопнул крышечкой и встряхнул головой. Идиотскую улыбку как ветром сдуло с его лица, глаза опять стали злыми и непроницаемыми, ушки прижались.       — Что это было? — в полном шоке осведомился Саша. — Это ты своей фее-крёстной что ли звонил?       — Почти, — Никита передёрнул плечами. — Знаешь, об отце я могу кучу гадостей наговорить, ничего хорошего о нём особо и не скажешь, но вот жён он выбирать умеет, ничего сказать не могу. Моя мачеха — прекрасная женщина, во всех отношениях, — он ухмыльнулся, — в каком-то плане она и впрямь моя добрая фея. Мы с ней почти ровесники, и отношения хорошие как-то сразу сложились, выручаем друг друга по мелочам. Я всегда обращаюсь к ней, если надо попросить что-то у отца, хотя такое редко бывает, а взамен решаю ей контрольные по математике для института.       Саша опять поперхнулся, Никита принялся похлопывать его по спине.       — Ты чего раскашлялся? — недоуменно спросил он. — Простудился?       — Здоров. Просто удивило то, что ты владеешь материалом по математике институтского уровня, — изумлённо отозвался Саша, справившись с очередным приступом кашля. — Ты это серьёзно?       — А что такого? Там почти то же самое, что в школе Жертв, немного сложнее, одна тригонометрия да логарифмические уравнения, — скучающе произнёс Никита. — У меня всегда хорошо было с математикой, я частенько на досуге всякие задачки решаю. Ты не замечал?       Саша вдруг вспомнил, как буквально пару дней назад, решив ещё раз посмотреть на то, чем Никита по ночам занимается, выглянул на террасу и увидел Жертву сидящей за столом с листом бумаги и толстым учебником. А наутро обнаружил тот же самый лист, исписанный самыми невероятными примерами и уравнениями, в которых почти не было цифр, одни сплошные буквы и значки, и что больше всего его поразило — в ответах стояли невесть откуда получившиеся нули и единицы. Он тогда даже не понял, что это такое, хотел спросить у Никиты, да забыл.       — Понятно тогда, откуда у тебя аналитический склад ума и почему ты замечаешь кучу мелочей.       — Да, математика очень развивает внимание. Но сейчас речь не об этом, — Никита подпёр рукой голову. — В общем, Ника поговорит с отцом, и, скорей всего, удастся вполне легально туда проникнуть. Но нам всё равно следует разработать запасной план, на случай, если этот не сработает, и подумать, каким образом всё провернуть.       — Ты знаешь, в каком месте будет происходить мероприятие? — не особо надеясь на ответ, спросил Саша.       Никита нахмурился.       — Думаю, в клубе «Небо». По крайней мере, почти все знакомые отца именно его снимают для проведения своих вечеринок.       — Не слышал о таком даже ни разу, — Александр прикусил губу.       — Неудивительно, думаю, ты не ходишь по таким местам. Пафосный клуб, там чашка пустого чая на один глоток стоит как баллистическая ракета. Я не утверждаю, что это будет именно там, спрошу у Ники, но, думаю, всё так и случится.       Саша умилённо улыбнулся и, обняв его обеими руками, крепко притиснул к себе, Никита даже заскрипел зубами, у него заныла грудная клетка.       — Блин, Фирсов, что бы я без тебя делал, а?       — Осторожнее, удушишь же, — зашипел Никита, легонько постукивая кулаками по его спине и сердито прижимая ушки. — Что бы делал? То же самое, только у тебя ушёл бы месяц на разработку плана, как бы внедриться в эту тусовку.       — Первое дело — и ты уже оказался для меня незаменимым, подумать только. Кстати, как у тебя успехи в стрельбе?       Никита высвободился из его рук и вытащил из-за пояса джинсов пистолет.       — Уже лучше. Я манекен к дальней стене отодвинул, а сам стреляю от ближней и попадаю ему чётко в голову каждый раз, даже уже и не прицеливаюсь особо.       — Там расстояние почти сто метров, — Саша присвистнул. — Однако, ты делаешь успехи. А рукопашный бой?       — С ним хуже. Я не могу тренироваться в полную силу, у меня и так всё тело болит. Кое-какие удары я отрабатываю, но сам понимаешь…       — Ты кретин?! — подскочил Саша. — У тебя рёбра были сломаны, только заживать начали, какая отработка ударов?       Никита зло сощурил глаза и прижал ушки, растрёпанные волосы зашевелились, будто их ветер колыхнул.       — Если я стану нюниться и жалеть себя, будет только хуже, — отчеканил он. — Времени на подготовку и так нет, а такими темпами я тебя догоню в лучшем случае через пару лет.       — Никита… — Саша закатил глаза и приложил ладонь ко лбу. — Я же тебе говорил уже, ты за полгода всё равно не сможешь меня догнать, это физически невозможно. Меня в убийцы с пяти лет готовили, и я до сих пор совершенствуюсь, а ты хочешь за несколько месяцев получить подобную подготовку.       — Это неважно, я всё равно хочу выложиться на полную и научиться всему, чему только смогу, — процедила Жертва. — И мои раны мне помехой не станут.       Саша приобнял его за плечи и притянул к себе, прижавшись щекой к забинтованной шее.       — Ты стал сильным, — пробормотал он. — Вырос над собой и над остальными с самого установления Связи.       — Ещё бы. У меня ведь больше нет права ни на одну ошибку, я обязан стать серьёзнее.

***

      Клуб «Небо» считался одним из самых пафосных мест среди даже подобных ему злачных заведений по всей Москве. Никита хорошо помнил, как отец впервые привёл его туда, тоже на юбилей какой-то важной шишки; тогда его, ещё вполне нормального, жизнерадостного и восторженного десятилетнего ребёнка, поразил огромный зал с колоннами из редкого розового мрамора и торчащие тут и там кристаллы Сваровски. Потом уже, став старше, Никита с отвращением вспоминал это место — с возрастом представления о роскоши у него поменялись, и ему стало казаться, что это было отвратительное и слишком безвкусно обустроенное место. Ровно для Высших Хозяев, таких же напыщенных и фальшивых, как эти самые кристаллы.       — Это было неожиданно, — Роман с явным недоумением поглядывал на, как обычно, мрачного и насупленного Никиту, который, дёргая пальцами воротник белой рубашки, опускал голову и прятал глаза за длинной пушистой чёлкой. — Мне казалось, ты не любишь ходить на такие мероприятия.       — А тут захотелось, — Никита попытался улыбнуться ему. — Ника разве тебе не сказала, почему?       — Сказала, но мне, если честно, слабо верится, что ты влюбился в какую-то девочку, и у тебя резко поменялось мнение касательно вечеринок.       — Верь — не верь, а так оно и есть. Кстати, а Ника почему решила не ехать? Она же всегда с удовольствием тебя сопровождала.       — Она плохо себя чувствует. Ей рожать на днях, какие уж тут хождения по вечеринкам, — Роман повёл плечами и усмехнулся, прищурив голубые глаза. Это было чуть ли не единственное их с сыном различие, заметное сразу, буквально с первого взгляда — у Никиты глаза были тёмно-зелёные, материнские, видимо, хотя наверняка он не знал, страшные и прожигающие насквозь, Саша даже в шутку называл его «колдуньей». А Роман представлял собой довольно редкий типаж внешности, шатен со светлой кожей и ярко-голубыми глазами. В остальном отец с сыном были похожи, как две капли воды: у них были одинаковые точёные черты лиц, слегка горбатые носы, одинаковый разрез глаз, полные губы и даже щербатость. Да и манеры были почти одни и те же, привычка, например, морщить нос и кривить рот, когда что-то не понравится.       — Придётся тебе за Нику сегодня отдуваться, улыбаться папарацци, — Роман засмеялся.       — В таком виде? — ненавидевший фотографироваться Никита мигом завёлся и легонько постучал пальцем по повязке на лбу. — Да стоит мне только попасться на глаза журналистам, как они тут же напишут, что ты меня избиваешь. И это будет правдой, — он зло сощурился.       — Слушай, ну я же извинился уже, — Роман откинулся на кожаное сидение и потёр пальцами переносицу. — Ты же знаешь, я человек вспыльчивый. Если бы ты не начинал орать, как резаный, и царапаться каждый раз, мне бы не приходилось на тебя руку поднимать.       — А, то есть, это я в данной ситуации неправ? — уточнил Никита. — По твоей логике, чтобы ты меня не избивал, мне следует молча позволять тебе делать со мной всё, что захочется? Вилкой в глаз или в жопу раз, такая у тебя логика? Хорошо устроился!       — Замолчи! — рявкнул Роман. — Я не собираюсь перед тобой оправдываться, ты ещё не дорос до восприятия некоторых вещей.       Никита только презрительно фыркнул и, подперев забинтованной рукой подбородок, уставился в окно, на пробегавшие за стеклом тёмные улицы, а вторая рука по примеру Хозяина невольно сунулась в карман брюк и нащупала рукоятку пистолета. Всё, как обычно. Они с отцом могут разговаривать, не ссорясь, и улыбаться друг другу максимум десять минут, а потом неминуемо начинают ругаться.       Очутившись в клубе, на первое время Никита постарался держаться максимально близко к отцу, чтобы никто не приставал, и начал осторожно оглядываться по сторонам. Потенциальную цель он заметил почти сразу — мужчина с той фотографии в личном деле стоял возле барной стойки и оживлённо болтал с какой-то дамой в шикарном бордовом платье в пол.       «Так, цель захвачена. Я правильно рассчитал, что он не пропустит такое мероприятие. Прекрасно, теперь можно действовать по плану дальше».       Никем не замеченный, Никита проскользнул к служебному выходу, прошёл по длинному прямому коридору, остановился возле двери, ведущей на улицу, и осмотрелся. Острый глаз мигом заприметил ловко замаскированную камеру наблюдения, висящую под потолком и сонно моргающую красной лампочкой. Никита скрипнул зубами, приблизился к ней сбоку и, вытащив из-за пояса тяжёлый пистолет, с силой ударил его литым стальным стволом по выступающему объективу. Послышался хруст ломающегося пластика, фотоаппарат странно крякнул, и огонёк погас.       — Может, лиц, конечно, никто и не запомнит, однако подстраховаться не помешает. Не допускать ни одного прокола, я помню, — фыркнул Никита и вытащил мобильный. Потыкав дрожащим пальцем по кнопкам, он поднёс трубку к уху и, услышав «Да», тихо произнёс: — Лезь давай, я на месте.       — Хорошо, ты, допустим, пройдёшь внутрь вместе с отцом и мачехой, а я как проникну в клуб? Может, следует всё-таки попытаться наняться официантом для подстраховки?       — Нет, Сашка. Это лишний риск, тебя могут выследить.       — А фальшивые документы? У меня есть липовые корочки, я пару раз ими пользовался, и вроде прокатывало.       — Всё намного проще. Я видел план этого клуба, у них имеется служебный выход, которым пользуются те, кто работает на кухне. Я уже туда съездил и поболтал с одной из официанток, она рассказала, что в служебном коридоре есть дверь, которая ведёт на задний двор. Ничего необычного, пятачок с мусорными баками, окружённый высоким забором. Ты пролезешь туда и сможешь попасть внутрь через служебный вход. Главное, чтобы никто нас в это время не накрыл. На вечеринке народу тьма тьмущая, никто и не заметит, если появится кто-то ещё.       — С официанткой болтал, говоришь? Так она тебе и рассказала все тайны, её ведь уволить могут, наверняка подвох какой-то есть.       — Саш, Жертвы очень солидарны друг с другом, пока дело не касается Хозяев. Я сам, лично проверил этот выход, он действительно существует и даже не запирается. Твоя задача заключается только в том, чтобы через забор перелезть.       — Насколько он высокий?       — Метра два с половиной на вид. Возьмёшь?       — Постараюсь. Я, конечно, не гимнаст Немов, прыжка рыбкой не обещаю, но, думаю, хотя бы кое-как неуклюже перевалиться через этот забор я смогу.       — Смотри только крик не подними, когда, как ты выразился, переваливаться будешь. А то всё прахом пойдёт.       Никита открыл дверь и выглянул на задний двор. Саша как раз спрыгивал с забора; видимо, он всё это время маялся с той стороны ограды, ожидая сигнала Жертвы. Хозяин ловко приземлился, чуть согнув колени и присев, выпрямился и обернулся к юноше, ощупывая его взглядом серых глаз.       — Ну? — осведомился он. — Доложи обстановку.       — Он там, я его видел, — отрапортовал Никита и сложил руки под грудью. — Только следует подумать, как мы его устраним.       — А у нас есть варианты? — удивился Саша. — Просто пристрелим его, и всё, раз уж от нас требуют показательное убийство. У тебя какие-то другие мысли на этот счёт?       — Просто я не видел в зале таких мест, откуда можно изловчиться, пристрелить его прямо там и остаться незамеченным. Очень велик риск попасться, — Никита пожал плечами.       — Так. Да, это проблема, нам нельзя позволить себя поймать, — признал Александр. — А ещё какие перспективы?       — Выманить его сюда, на задний двор, и прибить тут, как клопа, — недрогнувшим голосом заявил Никита.       Саша даже вздрогнул, настолько зло прозвучала эта фраза в сочетании с каменным выражением лица и хрипловатым голосом Жертвы.       — Погоди, но его же тогда никто не найдёт, — одёрнул он напарника.       — Ну почему же, его охрана или, на крайняк, водитель хватится рано или поздно и вылезет сюда, а тут труп валяется. Просто и красиво, и никто не прикопается.       — Мыслишь, как маньяк, — усмехнулся Саша и, подойдя к Жертве, приобнял её за талию.       — Как прикажешь действовать? — с выражением биоробота спросил Никита. — Жду указаний.       — Поскольку Константин мне велел не попадаться, думаю, будет рациональней выманить упыря сюда, — кивнул Саша и упёр руки в поясницу. — Давай, работаем.       — Хорошо, как скажешь. Идём. Там в коридоре камера висела, но я её устранил, можно не беспокоиться.       Ухватив его за руку, Никита потащил Хозяина за собой.       — Ну ты даёшь. У тебя что, запасная пара глаз на затылке? — не удержался от смешка Саша. — Как ты только всё замечаешь? И, кстати, тебе очень идёт этот костюм.       — Пошёл на фиг со своим сарказмом, — фыркнул Никита. — Потом язвить будешь. Это же работа, отнесись к ней ответственно!       — Я и так более чем ответственен.       — Тогда хватит лыбиться! — раздражённо воскликнула Жертва.       — Да угомонись ты уже, — Александр рассмеялся и свободной рукой подёргал шёлковый шарфик, завязанный на шее, — я, как и ты, хочу побыстрее закончить работу. А потом, — он дёрнул Жертву на себя и, не обращая внимания на то, как Никита раздражённо забил кулаками по его плечам, зашептал в ухо, — я хочу отвезти тебя наконец в свою квартиру, чтобы никто больше не помешал, раздеть тебя, а потом… О, хочешь узнать, что потом?.. — Хозяин тихонько захихикал, увидев, как слегка порозовели скулы Никиты.       — Заткнись, — одними губами прошипел Никита и наконец смог оттолкнуть его от себя. — Пошли уже, а то упустим.       — Константину и моему наставнику ты бы понравился. Такое рвение к работе даже слишком похвально.       — Познакомишь меня с ними потом, — рыкнула Жертва и исчезла за дверью. Саша усмехнулся и пошёл следом за ним.       Оказавшись в просторном зале, Никита остановился у первой колонны, вытянул длинную шею, оглядывая толпу и выискивая цель, увидел мужчину всё на том же месте, возле стойки, и повернулся к Хозяину.       — Так. Ты жди здесь, а я попробую подойти поближе и заговорить ему зубы. Не знаю, правда, как я это сделаю, но в борьбе все средства хороши.       — Включи своё обаяние на полную, — Саша улыбнулся, — и он будет твой с потрохами.       Никита осёкся. Его ушки едва заметно шевельнулись, рука машинально потянулась к поясу брюк.       — Ты это о чём?       — О том, Фирсов, что у тебя в руках имеется смертельное оружие, которое обрекло на гибель кучу людей, а ты совсем им не пользуешься.       — Я сыт по горло твоими аллегориями! — начал закипать Никита. — Объясни нормально!       — У тебя есть твоя красота, Никитка. Ты при желании мог бы даже любого Высшего охмурить и заставить его сделать тебя своей Жертвой, — Саша сложил руки под грудью. — Так пользуйся же. Улыбнись ему, скажи томным голосом, как ты им восхищаешься, и он пойдёт за тобой на край света, вот увидишь.       — Ага, и тут мигом примчится отец и, увидев, что я с его коллегой кокетничаю, свернёт шею и мне, и ему, — фыркнул Никита. — Ты что, думаешь, что он не видит? Он неотрывно за мной наблюдает на таких мероприятиях, чтобы я не подходил ни к кому и не заводил лишний раз беседу. О нашей Связи он тоже не знает, ты ведь в курсе.       — Да, ты так ему и не сказал, помню. Где он, кстати?       — Да вон, стоит, с каким-то хмырём болтает, — указал Никита. — Но вот уж у него точно на затылке ещё одна пара глаз есть, говоря твоим языком. Он краем глаза за мной наблюдает.       — Давай я его отвлеку, — предложил Саша, — всё равно мне пока нечем заняться, не хочу тут тухнуть. А ты займись целью.       — Как скажешь. Я поступаю по-твоему, командуй.       Саша кивнул и направился к Фирсову-старшему сквозь толпу, аккуратно просачиваясь между разодетых в пух и прах гостей. Никита же пошёл к барной стойке. Решив не переть напролом, а привлечь к себе внимание осторожно и ненавязчиво, он приблизился к стойке, встал практически за спиной цели, на расстоянии метра от неё, и облокотился на стойку.       — Вам что-то принести, сэр? — услужливо спросил бармен, ощупав его внимательным взглядом. Никита мельком глянул на его голову и увидел мелкие круглые ушки. Жертва, низшего вида. Такой здесь был почти весь персонал, но вот чего у служащих было не отнять, так это внимательности — у них давно уже глаза превратились в калькуляторы, они мигом, по одежде и украшениям, вычисляют, что за личность перед ними и как следует с ней разговаривать.       — Виски и колу, пожалуйста.       Никита не страшился своих слов. Он выглядел старше своего возраста и умел этим пользоваться, чего уж говорить, он выпивать начал уже лет с четырнадцати, и у него никогда не возникало проблем с покупкой алкоголя.       — Сейчас, сэр, — кивнул мужчина и отвернулся к шкафчику.       А Никита краем глаза отметил, как цель отвлеклась от своей дамы и с нескрываемым любопытством уставилась в его сторону. Он сделал морду кирпичом и прислонился к деревянной столешнице, встряхнув головой и отбросив с лица длинную пушистую чёлку, и довольно оглядел своё отражение на зеркальной дверце. А Саша прав, костюм ему идёт. Серый пиджак с короткими рукавами, едва доходящий до середины груди, и белая рубашка выгодно оттеняют его без того бледную, фарфоровую кожу и зелёные глаза, волосы ради такого случая по наказу отца завиты не к кончикам, а целиком, из-за чего выглядят ещё пышнее обычного — просто кудрявое облако вокруг головы — высокие узкие брюки в тон пиджаку подчёркивают хрупкость фигуры, тонкие бледные руки затянуты в перчатки, а ботинки на каблуках придают роста, которым, впрочем, Никиту природа и так не обидела.       — Вот, ваш виски и кола, — сказал бармен, поставив на столешницу хрустальный стакан с грохочущим внутри льдом.       — Благодарю, — царственно произнёс Никита, дёрнув ушками, и обхватил пальцами бокал, чувствуя его холод даже через ткань тонких перчаток.       На плечо вдруг легла крепкая рука, юноша вздрогнул.       — А вас папа с мамой не будут ругать, молодой человек? — Никита едва не усмехнулся. Клюнул всё-таки. Он обернулся к мужчине, который с явным интересом разглядывал его, лениво моргнул и капризно осведомился:       — А вам какое дело? Хочу и пью, я уже взрослый.       — Не думаю, что папа бы тебе такое позволил, — Никита зевнул, надеясь таким жестом выставить себя капризным избалованным ребёнком, привыкшим получать в этой жизни всё, что захочет, и ненавидящим слушать нотации взрослых, — Фирсов-младший, — цель ядовито улыбнулась, как сытно поужинавшая гиена.       — А папа мне не указ, — юноша запрокинул назад голову, сощурив глаза. — А как вы узнали, кто он? Вы прямо Шерлок Холмс.       — Ну что ты, какой я Шерлок. Вы с Романом на одно лицо, — Хозяин только усмехнулся, — трудно было бы не понять, что вы родственники. Надо же, а Роман и не говорил мне, что у него такой красивый сын-Жертва подрастает. Как тебя зовут, прелестное создание?       Жертва очаровательно улыбнулась, показав слегка неровные белые зубы.       — Никита, сэр. А не говорил обо мне папа потому, что он меня прячет, не хочет Хозяину отдавать, — он слегка надул губы, увидев, какая жадность загорелась в тёмных глазах мужчины, — хотя мне уже пора завести Связь!       — Вот оно как, — довольно отметил политик. — И сколько же нам лет, для того, чтобы уже пора Связь иметь?       — Семнадцать, — Никита хлопнул ресницами. — Но скоро уже восемнадцать исполнится, на следующей неделе.       — Ты ещё очень юный, — Хозяин неодобрительно покачал головой. — В школе Жертв небось учишься?       — Разумеется, — Никита пожал плечами и вздёрнул нос. — И никакой я не юный, я уже взрослый и умею всё, что должна уметь Жертва высокопоставленного Хозяина, — превозмогая отвращение, он прильнул к мужчине и заглянул ему в глаза своими зелёными ведьмовскими глазищами, — такого, как вы.       Одновременно он накрыл забинтованной ладонью руку Хозяина, легонько поглаживая.       — Вот оно как. Надо же, какое чудо, — мужчина провёл пальцами по его щеке, Никиту чуть не передёрнуло. «Господи боже, какой же он мерзкий! Как такой только может понравиться хоть кому-то?» — Значит, уже хочешь все прелести Связи познать? Отчаянный малыш, не каждая Жертва вот так легко отдастся прямо сразу, особенно если она из хорошей семьи.       — Семья как раз со мной злую шутку и сыграла, — Никита состроил обиженную моську, — все мои желания исполняют, везде возят, обихаживают, гувернёр и отец за каждым моим шагом следят, а мне просто скучно! Не хочу уже так жить, хочу впрыск адреналина, надоело в четырёх стенах одному сидеть!       — Избалованное дитя, — с придыханием произнёс Хозяин и, стиснув руку на его талии, подтянул к себе поближе. — Знаешь, ты очень красивый мальчик. Я бы совсем даже не против поближе с тобой познакомиться и рассмотреть вариант сделать тебя своей Жертвой. Я давно ищу кого-то подобного…       Никита густо сглотнул и незаметно сжал рукоятку оружия. «Терпи… Терпи, ёлки-палки, дело почти в шляпе…»       — Вы, наверное, хотели бы на меня в деле поглядеть? — он облизнул пересохшие губы и расстегнул верхнюю пуговичку рубашки, явив миру забинтованную шею. — Я могу вам продемонстрировать свои умения.       — Намекаешь на то, что пора уже уйти с этой скучной вечеринки? — его довольно сильно схватили за задницу, Никита чуть не заехал кулаком по лицу мужика, еле-еле сумев удержать себя в руках. Это было уж слишком. Никто, кроме Саши, не смел притрагиваться к нему таким бесцеремонным образом. — Хорошо, давай поедем ко мне.       — Э, нет, это только после установления Связи, — Никита хитро улыбнулся. — Тем более, папа меня хватится.       — Чего же ты тогда хочешь? — осведомился мужчина, ощупывая липким взглядом его фигуру.       — Здесь есть одно местечко, где можно было бы уединиться ненадолго без опасения, что накроют, — Никита, опять пытаясь справиться с отвращением, почти приложился к его губам. «Ну Сашка, блять, ты не говорил, что ради пользы дела мне придётся шлюхой притворяться! Как только устраню этого отброса, я тебе это припомню, имей в виду…» — Хотите, покажу?       — Веди, солнышко, — политик схватил его руку.       Втайне радуясь, что отвратительное занятие подошло к концу, Никита поискал глазами Хозяина и подал сигнал. Саша, увлечённо болтавший с Романом, почувствовал поползновения Нити, вздрогнул и повернул голову к Жертве. Видя, что Никита на него смотрит, едва заметно кивнул головой, он знал, что Никита, изучивший его лицо и умеющий отметить каждое, даже самое неуловимое для остальных движение, поймёт.       Изо всех сил стараясь держать себя в руках и не выдёргивать кисть из хватки Хозяина, Никита провёл его по коридору и вывел на задний двор. Мужчина себя ждать не заставил — живо схватил Жертву в охапку и буквально прибил её к стене, оглаживая по всему телу руками и прижимаясь губами к шее. Никита зло зашипел. Ну всё, хватит уже этого фарса, надоело. Сунув руку за пояс, он вытащил пистолет и приставил его к животу Хозяина.       — Убери руки, ублюдок, — звенящим от злости голосом заявил он, — а то все кишки наружу выпущу.       Хозяин отлепился от него и, отступив на пару шагов назад, растерянно уставился на пушку.       — Эй… Малыш, что за шуточки? — дрожащим голосом спросил он и приподнял обе руки. — Убери лучше эту штуку, она опасна…       — Заткнись. Будешь в следующий раз знать, как лапать чужую собственность, — рыкнул Никита. — Ты что, по моей Нити не понял, что я уже при Хозяине? Или, как мой отец, слишком падок на красивых мальчиков, чтобы это заметить?       — О чём ты? — непонимающе спросил Хозяин и бочком двинулся к двери обратно в коридор. — Что происходит?..       — А ну стоять! — рявкнул Никита и щёлкнул предохранителем. — Сделаешь ещё один шаг — выпущу пулю в лоб.       — Хорошо, хорошо, только успокойся, прошу, не надо стрелять, — растеряв разом куда-то весь свой пафос, политик замер на месте и вдруг усмехнулся краем рта. — Семнадцатилетний мальчик, твёрдо держащий монстра пятидесятого калибра, подумать только. А я догадываюсь, кто ты такой. Собачка Высших, — Никита скрипнул зубами. — Ну, говори, кто меня заказал?       — Понятия не имею, я всего лишь действую по указке своего Хозяина, — Никита сощурил глаза. — У него спрашивай, если интересно.       — Интересно, а Роман в курсе, чем его драгоценный сынок в свободное от учёбы время занимается? — Хозяин снова ухмыльнулся. — А? Уверен, что нет, он бы не подпустил тебя близко к Высшим. И о твоей Связи он, разумеется, тоже не в курсе…       У Никиты сдали нервы. Он стиснул зубы и, подойдя вплотную к Хозяину, с размаху ударил его пистолетом по лицу. Он уже успел выяснить, что «Игл» хорош не только как огнестрельное оружие, но и как орудие ближнего боя — достаточно с силой ударить им человека по голове, чтобы устроить лёгкое сотрясение мозга, ещё бы, два килограмма литой стали. Мужчина с криком повалился на землю, похоже, сильно стукнувшись о грязный асфальт и мигом сжавшись в комок.       — Свинья, — плюнул Никита. — Шантажировать вздумал? Даже если бы мой отец узнал, чем я занимаюсь, он ничего бы мне не сделал. Все вы, высокопоставленные твари, одинаковые, только и можете, что шантажировать и кидать бессмысленные угрозы на ветер.       Дверь сзади хлопнула, во двор выбежал Саша, державший наготове верный «Кольт», который слабо поблёскивал в свете уличного фонаря, стоявшего прямо за забором.       — Ну? — запыхаясь, спросил он и посмотрел на Хозяина. Увидев, что цель лежит на земле, держась за разбитый нос, Александр довольно улыбнулся — всё же он не ошибся, Никита бы и без него прекрасно справился. — Я так вижу, метод ловли на живца сработал.       — Где тебя черти носят? — Никита зло сощурился. — Он меня облапать всего уже успел, мерзота.       — Прости. От твоего отца так просто не отделаешься, — Саша неловко захихикал и потёр рукой затылок. — Ну, и чего ты ждёшь? Пристрели его уже.       — Я пристрели? — уточнил Никита.       — Ну, а что. Ты же сказал, что он тебя облапал, наверняка хочешь за своё унижение отомстить. К тому же, это твоё первое дело, так что предоставлю тебе такую возможность.       — Вот как. Ну тогда у меня есть идея поинтересней, чем просто пристрелить.       Никита с силой пнул мужика под рёбра острым мыском ботинка, заставив с криком перевернуться на живот, присел на корточки, схватил его за тёмные волосы и приподнял, приложив зубами к небольшому бордюру, который отделял возвышение со стоявшими у стены мусорными баками.       — Всё равно всех Высших рано или поздно поймают и посадят, — тот сипло рассмеялся. — Не я, так кто-то ещё. Думаете, ко мне не прислушивались? Ошибаетесь, парламент давно уже выясняет, как бы вас всех выловить. И рано или поздно он это сделает.       Саша ухмыльнулся, а Никита наклонил набок голову.       — А чего ты нам угрожаешь? Мы же не Высшие, нам на эти твои угрозы срать с высокой колокольни. Мы всего лишь исполнители, не более того.       — Никит, да убей ты его уже, я домой хочу, — Саша убрал пистолет обратно за пояс и в своей обычной манере скрестил на груди руки. — Чего зря воздух сотрясать?       — Слушаюсь, Хозяин.       Никита вдруг выпрямился и с силой ударил политика ногой по затылочной части головы. Раздался отвратительный громкий треск сломавшихся костей; судя по воплю, который издал мужчина, Никита одним ударом сломал ему челюсть и проломил череп. Саша передёрнулся, но глаз не отвёл. А Жертва ещё одним пинком перевернула цель на спину и окинула его равнодушным взглядом словно затянувшихся ледяной коркой зелёных глаз. Хозяин окончательно растерял всю выдержку и выглядел откровенно жалко, как покалеченная собака: он корчился в жуткой агонии, захлёбывался кровью, издавал отвратительные хрипящие звуки и судорожно дёргался, как будто его каждую секунду пронизывал удар тока. Саша, ощущая непонятное беспокойство, заметил, как в глазах Никиты вдруг загорелся маньячный блеск, а его губы искривились в злой улыбке. Жертва подняла «Игл» и недрогнувшей рукой выпустила в цель три пули — одна попала в голову, размозжив лоб, две другие влетели в грудь, в место, где находится сердце. От воплей, которые издавал при каждом выстреле Хозяин, звенело в ушах: Саша, не выдержав, закрыл их руками и зажмурился. Это было уж чересчур жестоко, он никогда не измывался так над своими жертвами, просто убивал с одного выстрела, без мучений. А Никита явно решил отыграться за то, что Хозяин его трогал.       Наконец крики стихли.       — Что, испугался? — послышался насмешливый голос Никиты прямо над самым ухом. — Открывай глаза, я уже закончил.       Саша с трудом разлепил веки и, не выдержав, вскрикнул и уцепился за стену, чтобы не упасть. У него мигом закружилась голова и затошнило. Дворик напоминал бойню — кровь была повсюду, она быстро растекалась из-под обезображенного трупа, заливая асфальт, её было неправдоподобно много, брызги даже на забор попали, около головы мёртвого Хозяина валялись кусочки раскрошившихся зубов, его челюсть была вывернута под страшным углом…       Ничуть не смущённый Никита убрал пистолет за пояс и вытянул руку. На рукаве белой рубашки виднелось несколько багровых капель.       — Ну вот, испачкался, — процедил он. — Мерзость какая.       — Фирсов, ты… — совершенно белый Саша с трудом отлепился от стены и, шатаясь, подошёл к Жертве, полными ужаса глазами оглядывая мёртвое тело. — Ты… Ты…       — Что? — усмехнулся Никита, доставая из нагрудного кармана пиджака платок и вытирая им руки. Закончив с этой процедурой, он приблизился вплотную к Хозяину и поддел пальцами его подбородок, глядя в бледное лицо прищуренными, злыми глазами. Из-за каблуков он казался выше обычного, и Саше пришлось приподнять голову, чтобы глянуть на его красивое лицо. — Ну же, скажи мне, что я?..       — Ты блядский маньяк! — вскрикнул Саша и оттолкнул его. — Какого хрена ты творишь?       — А что не так? — невинно захлопал полуметровыми ресницами Никита. — Работа ведь выполнена.       — Да, но не обязательно было это делать так жестоко! — Саша зажал рукой рот и отскочил обратно к стене. — Чёрт, у меня зубы болят, это ужасно!       — Наёмный убийца так сильно боится крови и жестокости? — Никита оттопырил нижнюю губу. — Ты меня разочаровываешь, Сашка.       — Я предпочитаю работать «чисто» и не издеваться лишний раз над своими целями! — простонал Саша. — Ну зачем ты так? Мне же кошмары теперь сниться будут, и я буду тебя бояться!       — Бойся сколько угодно, но ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда, — Никита пожал плечами. — И потом, ты работал «чисто» потому, что тебе надо было убийство подстроить тихо и незаметно. А тут у нас показательное уничтожение, от тебя же это требовалось, верно?       — Да, но…       — Поверь, так Высших будут больше бояться, чем если бы я просто застрелил его, — Никита подошёл к Хозяину и обнял его за плечи. — Ну-ну, не бойся. Вспомни хотя бы о том, что он меня лапал, — он прижал дрожащего Сашу к себе и поцеловал в кудрявую макушку. — Неужели ты не хотел бы его расчленить за такое?       — Может, и хотел бы, но я не думал, что до такого дойдёт… — Саша ткнулся носом ему в шею, шумно дыша и пытаясь прийти в себя. — Блин, Никитка…       — Успокойся. Главное ведь, что работа сделана, и сделана надлежащим образом, — Никита вдруг улыбнулся краешком рта, своей обычной улыбкой. — Поехали домой. Я хочу залезть в душ и смыть с себя всю эту дрянь, до сих пор противно, что он меня трогал.       — Что, так и оставим его тут? Ты уверен, что на задний двор кто-нибудь выглянет?       — Конечно. Он ведь не один приехал, его шофёр в машине ждёт. Рано или поздно хватятся и пойдут искать, но это уже не наше дело. Пойдём, — Никита ещё раз чмокнул его в макушку.       А Саша впервые за время их знакомства вдруг подумал, что совершенно не знает свою Жертву. Вернее, ему казалось, что он знает, но сегодня все его убеждения в этом разлетелись в пух и прах. Его нежный и трепетный Никита, дрожавший от малейшего прикосновения и неспособный удержать пистолет, со спокойным лицом сломал человеку череп и расстрелял в упор. Конечно, его можно отчасти понять, Саше бы тоже не понравилось, если бы какой-то противный мужик начал его трогать и тискать, но всё равно, это уж слишком… И теперь ему стало страшно.