Кровь волка - кровь друга

Митчелл в сотый раз ударился затылком о бетонную стену и подумал, что на этом уж точно конец, но нет. Что-то внутри него отчаянно хотело выжить и заставляло вновь и вновь бросаться на врага в неравной схватке. Он смог убить только двух, остальные кружили вокруг, как стая стервятников над полуразложившейся тушей животного. - Ну же, Митчелл, сдайся уже. Ты угрохал Джейме, и твой последний шанс выжить, пуф, - вампир сделал странное па руками, - растворился. «Черт, они снова окружили меня», - Митчелл был в панике, руки тряслись, сил не осталось совершенно, а всё потому что он был голоден. Чертовски голоден, и сейчас уступал этим новообращённым в силе и скорости. И от этого к горлу подкатывал ком обиды, некого нежелания признать поражения. Он старше их, сильнее, быстрее… «И человечнее», - закончил за него внутренний голос. Да черта с два! Он решил, что ни за что не умрет здесь, и именно в этот момент чьи-то зубы схватили его за помятую и изрезанную куртку, откидывая назад, словно мешок картошки. Получилось так, что Митчелл вылетел за дверь, выбив ее своим телом, впрочем, почти не почувствовав самого удара. Открыть глаза, правда, ему удалось далеко не сразу. Затылок безостановочно простреливало острой болью, на теле, казалось, не осталось живого места, если это можно отнести к вампиру. Но когда черные глаза, наконец, открылись, увидели перед собой темноту. Точнее, черную, торчащую в разные сторону шерсть с комками грязи и обрывками одежды. «Оборотень…?», - происходящее доходило до Митчелла очень медленно, и пока тот соображал, волк угрожающе клацал зубами и раскачивался из стороны в сторону, мешая остальным вампирам увидеть лежащего на земле врага. Оборотень хрипел, видимо, от быстрого бега на большую дистанцию, но в желтых глазах можно было прочитать определенное желание убивать и… защищать. - Похоже, прибежала твоя ручная собачонка, а? Ты смотри, она еще и скалиться умеет, я думал, это убожество только тяфка… Речь вампира прервал булькающий неприятный звук выталкиваемой из разобранного горла крови. Еще секунда и на его месте образовалась горка пепла, приправленная немного красным цветом. Митчелл, в конце концов, осознал, что перед ним не кто иной, как Джордж, непонятно каким образом контролирующий своего внутреннего зверя. Как только вампир поднялся на ноги и сделал шаг навстречу очередной схватке, волк оттолкнул его обратно, но на этот раз Митчелл отлетел дальше и устоял. - Джордж, ты совсем с ума сошел, - заорал вконец взбесившийся вампир, - Я не сбегу, понял! Оборотень разорвал зубами одного из врагов и грозно рыкнул в сторону друга, а потом громко взвыл, загоняя одним ударом всю компанию «больших и страшных вампиров» обратно в здание. - Черт! Черт-черт-черт! – Митчелл даже топнул ногой в приступе ярости, а потом увидел, что к месту схватки приближаются еще вампиры, - Да что же это такое! Мужчина решил, что раз уж ему приходится оставлять Джорджа здесь, хотя видит Бог, он этого не хотел, то попытка отвести от него хотя бы подкрепление будет небольшим оправданием бегства. Лес буквально несколько секунд спустя проглотил в свое нутро десяток вампирских теней. *** Митчелл спешил обратно так быстро, как только мог. Но его ноги и руки плохо слушались, в глазах поселилась некая красная дымка, мешавшая видеть, а жажда скручивала сильнее, чем когда-либо. Он потратил слишком много сил, слишком много энергии, больше, чем мог позволить истратить в таком состоянии. Но вампир упрямо пробирался через утренний туман, следуя по запаху крови. Его крови, крови его врагов… волчьей крови. Пару раз мужчина упал лицом в осыпающиеся иголки, но ничего не почувствовал. Только еще с большим остервенением пробирался дальше. Наконец, затуманенному взору пристало злосчастное здание. Белый квадрат, без окон, с одной выбитой дверью, Митчелл даже не знал, для чего его использовали. Покачиваясь, он все же добрался до входа, но там упал на колени, пытаясь восстановить дыхание. В глазах потемнело, и мужчина не чувствовал ничего кроме все замедляющегося биения своего сердца. Он перешел стадию безумия, скоро придет апатия, и тогда уже ничего нельзя будет сделать. Из черного омута его вывело тихое поскуливание из угла. Вампир из последних сил поднялся и побрел на звук. Там, свернувшись в клубочек лежал не до конца обратившийся Джордж, шерсть все еще покрывала его тело, кое-где свалявшись до комков из-за большого количества крови. Глаза его были зажмурены, а трясущиеся руки неумело цеплялись за ногу… которой не было. Колено было раздроблено, а дальше… только огромная лужа крови. Митчелла повело. Он кое-как достал из кармана мобильный, который каким-то чудом спасся после всего, и набрал номер скорой. Трансформация в человека протекала до сих пор, и из-за ран и огромной кровопотери все еще больше замедлилось. Поэтому Джордж испытывал боль не только от ран, но и от постепенно возвращающихся в первоначальное состояние органов. Митчелл даже успел обрадоваться тому, что теперь не накинется на него, безумие голода ушло на задворки сознания, зато как никогда к нему приблизилась смерть. Она дышала ему в спину, с надеждой забрать то, что давно принадлежало ей. Но сейчас вампир не обращал внимания даже на нее, он осматривал лежащего в луже собственной крови друга. Только взглянув на его тело можно было понять – он не выкарабкается. Даже с волчьей кровью, это невозможно. Руки, шея, ноги, живот – все в следах от вампирских клыков. Одна глубокая рана, которую теперь зажимал Митчелл, и несколько не таких серьезных. Но в совокупности все это помогало сделать далеко не утешительный вывод. - Боже, Джордж… До приезда скорой вампир как мог оказывал первую… и бесполезную помощь. Он успокаивал себя тем, что кровь больше не течет так сильно, что дыхание оборотня более-менее выровнялось, но наравне со своей затухающей жизнью, Митчелл чувствовал, как она утекает и из Джорджа. «Где эти чертовы врачи?!» - простонал в сердцах вампир, укладывая расслабленную голову себе на колени и стараясь привести друга в чувства. Никакой реакции. Только дыхание вновь сбилось и вырывалось из открытого рта, испачканного кровью, хрипом и свистом. Сейчас Митчелла не особо волновало, что о них можно подумать: два мужчины все в крови, в неизвестном здании, а вокруг ни следа присутствия кого-то кроме них. И даже, если никто не подумает, что это Митчелл зарезал своего соседа, то странность заметят точно, и это затянется на многие месяцы разбирательств. Наконец, где-то на периферии сознания вампир услышал вой сирены. Кто-то вбежал в здание, кто-то украл из его рук Джорджа, кто-то пытался вывести его из транса, кто-то делал много бесполезных вещей, вместо того, чтобы пытаться спасти жизнь, которую уже невозможно спасти. Митчелл не понял практически ничего, только что его, видимо, решили тоже отвезти в больницу. *** Больничный свет ослепил его. Больничная жизнь оглушила его. Голод обездвижил. Но мягкий шепот прорывается сквозь все заслоны и проникает в воспаленный и уставший мозг: - Митчелл, Митчелл, проснись. Пожалуйста, ты не посмеешь оставить меня одну! Лицо нехотя проявлялось за красной дымкой. «Энни», - все мысли текли медленно, и вампира это ужасно раздражало. - Ох… что ты здесь делаешь? - Что?! Митчелл, Джордж умирает! Она говорила так, словно он этого не знал. Он и был, откровенно говоря, причиной его критического состояния. - Врачи говорят, что сделали все что смогли. Но он… они говорят, что он не выкарабкается. Что у него… нет шансов. Призрак плакала, а у Митчелла не было сил на то, чтобы ее успокоить. Он пытался подняться с койки, на которую его любезно уложили. Встать было трудно, идти еще труднее, но самое сложное было открыть чертову дверь, которая отделяла его от друга. Железная ручка словно бы дернулась сама, это медсестра решила помочь Митчеллу зайти в палату. Она же шепнула ему на ухо: - Я прошу вас не шуметь сильно. Вы можете попрощаться. Доктор Варковски дает ему еще около десяти минут. Вампир кивнул автоматически, совершенно не осознавая свои действия. Там, под тонким белым покрывалом лежал Джордж, бледный, как снег, словно эфемерный. Печать смерти явственно читалась на его лице. - Нет-нет-нет-нет! – застонал в кулаки Митчелл и отвернулся к стене. Что он наделал? Это он должен был быть там. Он. И смерть должна была забрать только его. А сейчас… За его спиной раздался болезненный хрип. Мутные голубые глаза открылись, пальцы судорожно вцепились в простыни, по которой расползалось бурое пятно. - Джордж… - осторожно, дрожащим голосом позвал друга Митчелл, - Джордж, ты слышишь меня? Расфокусированный взгляд медленно добрел до вампира и остановился. Губы с застывшей кровавой корочкой растянулись в легкой улыбке. - Прости… Прости, я… Я не хотел этого. Ты... Зачем ты пришел? Я думал… ты сейчас с Энни и ничего не знаешь. Черт, как ты вообще смог контролировать себя? - руки Митчелла уже безостановочно тряслись, ноги подкашивались, взгляд стал полубезумным, - А, черт с этим! Вампир схватился за волосы и присел на корточки. В нем бурлила злость, именно она помогала ему прямо сейчас не уйти к праотцам. Стон Джорджа заставил его вновь подняться и взглянуть в лицо своей ошибке. Митчелл не мог точно определить, какая именно открылась рана, но кровь не останавливалась. Джордж испачкал в ней пальцы и пытался что-то написать на еще белом участке простыней. Он тяжело дышал, хрипел, и было видно, что даже такое легкое действие давалось ему с большим трудом. На ткани медленно появилось слово: Смерть. - Что, ради всего святого, ты хочешь этим сказать? Что ты умираешь?! Это и так видно! – Митчелла трясло, как в лихорадке. Он шагал из стороны в сторону, грозно сверкая глазами в сторону дверей, когда какая-то медсестра решалась заглянуть к ним. Но на этом старания оборотня по выводу букв не закончились. Кровавые следы сложились в новое слово. - Ты? В смысле я? Что я? – приступ ярости сошел на нет, и вампир устало повалился на стул рядом с койкой, - Да, я тоже. Мы уйдем вместе, как видимо. Джордж протестующе замычал, попытался передвинуться, но только усилил свои страдания. - О, тебе лучше не двигаться, ты же делаешь только больнее. Джордж издал полувсхлип-полусмешок. Его взгляд уперся в потолок, и палец скользил уже поверх предыдущий слов: кровь. Митчелл понимал, что в одно слово он пытается вместить несколько, но это так сложно понять. Он не имеет ввиду то, что истекает кровью, значит, надо искать подсказку в предыдущих словах. Смерть и Ты. «Он умирает. Я умираю. Кровь… может дать выжить мне…» - мысль так ошеломила его, что смерть вновь отпрянула, оскорбленно шипя только для того, чтобы вернуться через некоторое время. - Нет-нет-нет. И еще раз нет. Почему? Да потому что ты Джордж! Джордж, понимаешь? Митчелл разве что не подпрыгивал на месте. Пока не застыл вновь, увидев новое слово: Волк. Мысли вновь перестали метаться, начали осмысливать ситуацию, успокаивать. «Волк внутри него. Волчья кровь. Его кровь». - Нет, это не из-за этого. Я же сказал, я не могу укусить тебя – ты же мой друг… Хотя… я не знаю. Это не должно повлиять. Но, Боже, нет. Я не сделаю этого! Пульс Джорджа начал постепенно падать. Кровь начала складываться в слова быстрее прежнего. Впустую. Пожалуйста. - О, Джордж! Что? Что это значит? Оборотень начал задыхаться, пальцы судорожно сжались в кулак, глаза захлопнулись, пульс подскочил. Боль прошивала тело Джорджа, отходя щупальцами от сердца, набирая силу от ран и доходя до головы. «Моя смерть будет бесполезной, Митчелл, если я умру, и ты тоже», - мысль словно бы фонила, от любого умственного процесса боль разгоралась сильнее. Так он медленно погружался во тьму. В холодную, липкую тьму. Мужчина не был уверен, но, похоже, он заплакал. И когда он предпринял последнюю попытку выплыть на поверхность, распахнуть глаза, почувствовал на плечах дополнительную тяжесть. Митчелл сделал выбор. Клыки без особой нежности проткнули тонкую кожу рядом с чьим-то укусом. Кровь оборотня… была странной, но не отвратительной, как он думал. Он чувствовал знакомый привкус, а вторая половина, волчья, она наделяла его силой, такой, какую он не чувствовал даже когда пил человеческую кровь. Кажется, Джордж схватил его за рубашку, но совсем скоро это ощущение исчезло, а вместе с ним ушла смерть и голод... и сам Джордж. Кто же более человечен: человек, вампир, призрак или оборотень? Иным людям не мешало бы поучиться человечности у животных… Ведь главные качества настоящего человека, это способность жертвовать. Всем. И навсегда.