Surveillance

      Ким умирает будто вместе с настолько подавленным Хосоком. Чон вроде бы занимается тем же, чем и занимался: читает, рисует всякую бессмыслицу, делает оригами из страниц книг, наблюдает за лесом через окно. Но что-то не так, например, в его пустующем взгляде. Хосок смотрит без каких-либо эмоций, но в то же время как-то живо, будто он здесь. Парень молчит долго, но разговаривать с ним получается и без слов. Тэхён будто научился понимать чувства, которые сейчас так старательно, но бесполезно прячет Чон. Он даже пытается растормошить его, предлагает погулять немного, но в ответ получает лишь осуждающий взгляд, скрытый за практически натуральным безразличием.       Тэхён сидит на постели и наблюдает за движениями Хосока. Красиво, но не завораживающе как раньше от слова совсем. Оленёнок ведёт рукой, и волна проходится по всему телу, заставляя выгнуть узкую спину. Чон замирает вместе с музыкой, но потом не продолжает двигаться, даже когда из колонок вновь валится громкий бит. Тэ в удивлении изгибает бровь, потому что Хосок внезапно танцует как-то невпопад. — Всё нормально? — спрашивает Ким, но прикусывает язык, видя через зеркало взгляд Чона. Он вновь выбивает весь воздух, потому что смотрит и вроде в сознании, но взгляд не пустой и неполный никакими эмоциями одновременно.       Хосок выключает музыку, и теперь слышно лишь лязг цепи. Парень босыми ногами проходится по холодному полу, открывает по пути окно, чтобы впустить разбушевавшийся ветер и запах дождя. Вдыхает полной грудью будоражащий внутренности воздух перед тем, как залезть на постель, потому что нужно немного взбодриться и, возможно, потерять рассудок. Ведь после этого он собирается на что-то неожиданное для прежнего себя, и в принципе сейчас можно убиться за свои глупые поступки, наивные надежды и несбыточные желания.       Тэхён сглатывает незаметно, когда чувствует чужое дыхание рядом с собой. Хосок даже дышит красиво: каждый выдох такой аккуратный, ровный, а вдох маленький, поднимающий узкую грудную клетку. Когда кожа обтягивает рёбра, и Ким смотрит на грудь как на музыкальный инструмент. Но больше всего цепляет тот факт, что к ней можно прикоснуться. Провести пальцами, вылизать каждую ямочку. Безумно льстит то, что Чон не противится и всегда выгибается навстречу.       Тэхён случайно встречается с глазами Хосока и вязнет в глубоком, липком взгляде. Он даже хвататься за реальность не собирается, послушно тонет в тёмном горячем омуте. Чувство полного порабощения всего лишь таким выразительным глазам парня нисколько не задевает самолюбие Кима. Взгляд обволакивает целиком, согревает на расстоянии, и зверь даже не замечает тянущихся к нему тощих рук. А потом ощущает холодные пальчики у себя на шее и затылке, зарывающиеся в мягкие пшеничные волосы. Хосок моргает, и на мгновение Тэхён видит такую боль и обиду, что практически сгорает, пока к нему льнут всем телом. Он целует оленёнка за ушком и сразу же утыкается туда носом, чувствуя мелкую дрожь парня. Ким укладывает руки на талию и спину, прижимая к себе, наслаждаясь лесным еле ощутимым запахом. — Когда у тебя гон? — неожиданно спрашивает тигр, отстраняясь. Запах оленёнка скачет по-сумасшедшему, потому что несколько часов назад он чётко ощущал его, а сейчас приходится прижиматься вплотную, только чтобы уловить рваные молодые листья.       Хосок не отвечает, даже в глаза не смотрит. Тогда Тэхён пытается прочитать по лицу, и становится по-настоящему страшно, когда вместо калейдоскопа эмоций как раньше он видит такую опасную незаинтересованность и безразличие. Ким хмурится непонимающе, потому что Хосок вообще-то молчаливым не был, но последние дни даже смотреть на тигра отказывался. — Прости меня... — Тэхён притягивает к себе зверька и трётся о его нос своим. Он сбил ему здоровье, и это он виноват в таком отношении Чона к себе. Хосок ведь плачет много, и руки у него дрожат страшно из-за Ким Тэхёна. — Мне так жаль. Я ведь... ох, что я могу сделать теперь?..       Тигр заставляет Хосока взглянуть себе в глаза и смотрит печально, с большой просьбой ответить. Чон молчит около двух дней, и Тэхён очень соскучился по его голосу, до боли в груди. — Почему ты продолжаешь держать меня таким образом? — Голос у оленёнка хриплый немного, слишком тихий, поэтому приходится внимательно вслушиваться в слова.       Ким неохотно соскальзывает взглядом с лица парня на его ножку с цепью. Видит, что металлическое кольцо держится благодаря выпирающим косточкам да и только. Тэхён сглатывает нервно, кидает взгляд на следящего за ним Хосока и улыбается грустно уголками губ, не разрывая зрительного контакта. Слышится неприятный щелчок, не аккуратно разрезающий звук дождя, и зверь скидывает цепь с постели на пол. — Джин сказал, что ты мешаешь мне жить, что ты отвлекаешь меня от главного. Но ты, Чон Хосок, и есть главное для меня. Я отказался от своих друзей, семьи. Я не получу высшего образования, у меня не будет детей и красивой жены.       Хосок незаметно отползает назад, пока Тэхён кусает губы и смотрит в потолок. Он пугается внезапного нервного смеха и замирает на месте, с ужасом смотря на зверя. У Кима взгляд печальный, а улыбка настолько грустная, что Хо пропитывается этими красками боли. Она засыхает и трескается вместе с кожей. Чон выдыхает слишком шумно из-за накатывающей паники. Сейчас его шанс, возможно, единственный, потому что если он замешкается хотя бы на секунду, то навсегда останется в плену чужих желаний.       Хосок срывается с места, так и не дослушав Тэхёна, уворачивается от сильной руки, пытающейся схватить его, и выбегает из комнаты. Он чуть ли не летит носом в пол, но отталкивается вовремя рукой и сворачивает за углом в коридоре с манящими к себе дверьми. Ему нельзя прятаться. Его найдут, и он никогда не получит свободы. За ним будут приглядывать ещё лучше, его больше не отпустят никогда. Тэхён на одни и те же грабли не наступает. Что если охваченный гневом и обидой зверь сожрёт его? В таком случае, останавливаться сейчас равносильно смерти.       Хосок натыкается на лестницу, оборачивается на крик Тэхёна и почти поддаётся своему страху, потому что Ким совсем близко, готовый схватить его прямо сейчас. Чон бегом спускается по лестнице, вечно глядя назад, и, пропуская ступеньку, летит вниз на деревянный пол. Сдирает себе ладошки до крови, больно бьётся коленками, но поднимается и бежит сквозь гостиную. В панике и из-за зова Тэхёна не сразу замечает массивную входную дверь, забегает на кухню, понимая, что попался. — Хосок... — Голос звучит так устрашающе, хватает за ниточки нервов и тянет на себя. Чон ощущает сердце в самом горле, сдавленное колючей проволокой истерики. — Твоё глупое вранье ни к чему не приведёт. — П-пожалуйста... — Хосок задыхается, не может совладать с самим собой и беспомощно блуждает взглядом по комнате, надеясь найти выход. — Пожалуйста, я не хочу умирать. — Я забочусь о тебе, даю ту самую нежность и ласку. Никто до меня этого не делал. Что тебе не нравится?       Чон плачет горячими слезами и сам почти плавится под ними. Сорвавшийся на крик Тэхён пугает до ужаса. Стоит на пороге кухни, не давая выхода, и смотрит разозлённо. Хосок чувствует собственную дрожь во всём теле, пытается убежать, но некуда.       Зря он это сделал. Если тигр его сейчас съест, то виноват будет опять только он. Чон сам напросился, сам себе жизнь устроил. Нужно было сидеть тихо и не высовываться, нужно было слушаться Кима, быть благодарным за заботу. За заботу, за то, что посадил на цепь, за то, что убил Чимина. — Я не люблю тебя! Боже, ты мне всю жизнь испортил... — Хосок глотает слёзы и дрожащим голосом продолжает: — Ты заставил меня думать, будто я сумасшедший. Я был у психиатра, поверить не могу! И ты убил его, когда мне хотели помочь.       Тэхён цепенеет от столь громкого голоса оленёнка и неожиданной смелости. Он послушно молчит, не перебивает и угасает с каждым словом, потому что это чёртова правда. — Я не хочу умирать, но я был готов убить себя, чтобы больше никогда не встретиться с тобой вновь. — Хосок смеётся не к месту, слишком по-ненормальному. — Ты просто запер меня здесь. Ты обещал, что исправишься, что такого больше не будет. И как я мог поверить тебе?       Тэхён не может сделать нормальный глубокий вдох, потому что все внутренние органы неожиданно комкаются и перестают существовать. Кровь больше не циркулирует, и он не ощущает собственного пульса.       Хосок делал шаг навстречу Тэхёну. Хосок был готов разочароваться, но он пошёл навстречу. У Кима был шанс влюбить в себя Чона, но он умело пропустил его, вытирая ноги об открытую душу. — Я хочу вернуться домой. — Хосок несдержанно всхлипывает, и слёзы вновь текут по щекам. — Но у меня его нет. Ты убил Чимина. Я не знаю, что произошло с Намджуном и Юнги. А Чонгук... — Оленёнок замолкает, заглядывая в растерянные тёмные глаза напротив. — Я просил тебя. Много раз я просил тебя, но в итоге он тоже мёртв. Более того, теперь я знаю, каков он на вкус. Ты называешь это любовью?       Тигр теряет всю агрессию где-то, выставляет руки вперёд и кивает в знак согласия. Да-да-да, он виноват в этом. И ему жизни не хватит, чтобы расплатиться с Хосоком за всё то, что он сделал. Поэтому Тэхён истерично ищет другой способ извиниться перед Чоном, но находит лишь большую ненависть и отвращение к самому себе. Он просто омерзителен, и всё то, что он натворил, всегда будет оставаться где-то на задворках памяти, чтобы иной раз показать, каким быть не нужно.       Ким делает пару шагов вперёд и хочет извиниться в очередной раз, потому что это необходимо для них обоих. Хосок вряд ли простит, но это хоть какие-то шаги хищника, чтобы исправиться. — Нет, пожалуйста, стой там! — Чон всё ещё видит угрозу в этом печальном взгляде и хватается за кухонный толстый нож. — Хосоки, послушай меня. Ты мне так дорог, и я боюсь сейчас не меньше тебя. — Тэхён хочет сделать ещё один шаг, но слишком многим рискует, потому что Чон ненормальный и на него явно не кинется. Нож точно для другого. — Прости меня за то, что я не умею правильно выражать свои чувства. Извини за то, что всё испортил. Ты стоишь большего. Не меня, Хосоки. Но ты так важен для меня. Задохнусь собственной ревностью, если буду делить с кем-то. Мне так жаль.       Хосок отрицательно машет головой, слушать не хочет, потому что Тэхён сначала делает, а потом думает. Потому что Тэхён переходит все границы и ведёт себя чертовски эгоистично, ожидая в ответ хорошего отношения к себе. И возможно, Хосок бы смог остаться и даже, наверное, влюбился в такого заботливого парня. Но Ким сам виноват, и вряд ли сейчас что-то изменится.       Тэхён глаза в глаза смотрит осторожно и, прося положить дрожащий в руках нож, делает шаг на Чона. — Я прошу тебя, стой там! Дай мне уйти. Пожалуйста, отпусти меня. — Хосок всхлипывает и сжимает рукоятку пальчиками до побеления. — Не люблю тебя, понимаешь? Прекрати пытаться исправить это. — Хосо- — Пожалуйста, — просит Чон и, видя, как Тэхён смиренно кивает и даёт ему дорогу, делает осторожные шаги к выходу из комнаты. Руки всё ещё дрожат и с силой сжимают нож, наставленный на тигра.       Хосок как оступался раньше, так и сейчас глупит. Дёргается резко и бежит к выходу, понимая, что всё это несуразно и так неправдоподобно. На него налетают сзади, припечатывают к стене так, что оленёнок сдавленно стонет и роняет нож с оглушающим звоном. Чон кричит что-то и вырывается из цепкой хватки. — Нет! — Хосок отталкивается сильно, а Тэхён просто не успевает поймать.       Ким замирает в ужасе и забывает, как дышать. В мгновение становится так холодно, что ему кажется, будто он умер. Хосок стонет болезненно и хнычет, в панике оглядываясь, не понимая, где находится, потому что мир мешается и кружится с невероятно быстрой скоростью. Тэхён видит кровь на стене и на полу, а потом и у оленёнка около виска. — Тэхёна?.. — Зверь тут же оказывается рядом с роняющим слёзы Чоном и шепчет ему что-то о том, что всё будет нормально. Время на нежности вообще нет, и Тэ зажимает рану ладонью, пачкая её в крови, берёт на руки Хосока, обессиленно цепляющегося за его плечи и везёт в больницу на свой риск быть пойманным там полицией, потому что Чон Хосок, пропавший без вести парень, долгое время был в розыске.       У Тэхёна будто все сосуды внутри лопаются, потому что он чувствует, как тонет в собственной крови, захлёбывается ей не в силах сделать глоток воздуха, но всё ещё хватается за надежду на то, что Хосок жить будет, даже когда на бешенной скорости едет по трассе в город. Он кусает собственные костяшки пальцев, заглушая накатывающиеся слёзы, потому что плохо от одного взгляда на Чона с разбитой головой. У того кровь в алый окрасила не только волосы, но половину лица. Тэхён нервно поглядывает на бессознательного парня, боясь, что самодельная повязка, чтобы остановить кровь, спадёт.       Если он не успеет то умрёт вместе с Хосоком       Ким не выдерживает давящей на собственную психику тишины и включает радио на полную громкость. Из колонок льётся какая-то мелодия со слишком примитивным мотивом и помогает немного отвлечься. Но где-то глубоко в душе скребётся что-то, до боли разрывая грудную клетку точно в том месте, где сердце. Кричит, что виноват только он и никто больше, а если Хосок, который так не хотел умирать, всё-таки умрёт, то Тэхён себя точно не простит. Он многое обещал и из кожи вон лез, чтобы выполнить это, но с крахом проваливается, утягивая за собой Чона. И если Ким ещё сильный в каком-то смысле, то Хосок совсем нет.       Зверь кусает язык, чтобы не сказать ничего. Дело не в том, что он скажет, а в том, что скажет это в пустоту, самому себе. Тэхён отворачивается и старается смотреть только на дорогу, но теряется где-то между смазанной на быстрой скорости трассе и пролетающими мимо машинам. Всё окрашивается в такой мрачный серый, который используют только для того, чтобы показать, насколько всё плохо у главных героев. Ким хватает собственное убегающее сердце и возвращает его на место, потому что они уже в городе, вдалеке горят огни больницы, и всё будет хорошо.       Когда Тэхён слышит крики врачей, назойливый писк приборов и чувствует отвратительный запах идеальной стерильности и каких-то лекарств, то зарывает себя в могилу, потому что он просто отвратителен. Потому что Чон Хосок — воздух, в котором он нуждался, его солнышко и надежда, а он так мерзко с ним обращается. Поверить не может, что говорил о том, как любит его, но сводит его с ума и портит жизнь. Тэхён — избалованный мальчик, которому хотелось поиграть в хозяина и любимого питомца.       Ким стирает слёзы и ждёт, потому что где-то там его ещё живому Хосоку зашивают раны и пытаются стабилизировать состояние. Тэхён обещает себе, что извинится столько раз, сколько потребуется. Будет считаться с мнением парня, его чувствами. Хосок — животное лишь фактически, но и у него есть сердце, которое в последнее время совсем разбивается. — Ким Тэхён, верно? — Чужой низкий голос будит заснувшего прямо в приёмной парня. Тэхён вскакивает тут же, как только видит перед собой врача, и не дышит, пока не узнает результаты. — У меня две новости: хорошая и плохая. Хорошая — операция прошла успешно, даже очень. Раны зашиты, кровь перелили, а он уже в сознании.       Ким мельком заглядывает в историю болезни Хосока в руках мужчины и спешит в нужную палату. Ему что-то кричат вслед, что к Чону нельзя ещё, что рано. Тэхён даже слышать не хочет. Хосок жив и всё тут. Потому что большего не надо.       Тэхён влетает в палату, и ноги подкашиваются, когда он видит на себе удивлённый взгляд. Хосок смотрит оторопело, щурится и улыбается неловко. Ким завороженно смотрит на переливающиеся на солнечном свете волосы, скрытые наполовину бинтом, на не переполненные обидой тёмные глаза и падает на колени около Чона. Берёт тонкие пальчики оленёнка и с трепетом выцеловывает каждый, заливаясь слезами. Взгляд Хосока режет ещё больнее, потому что тот смотрит как-то непонимающе. — Плохая новость в том, — продолжает со сбитым дыханием зашедший в палату врач, потому что бежал следом, — что у него травматическая амнезия.       Тэхён голову вскидывает и заглядывает в ясные глаза Хоби. Тот смотрит с прищуром, без какого-либо страха и улыбается самыми уголками губ, очень незаметно. Но не для Кима, который хосоковой улыбки больше трёх месяцев не видел.       Внутри рушится стеклянный замок, разлетаясь в самые маленькие и острые осколки. Тэхён чувствует, как они впиваются в сердце, и сильнее сжимает ладошку Чона. Ему дают шанс всё исправить, и нет, Ким не может упустить его. Не сейчас, когда оленёнок всматривается в его лицо и сжимает губы в тонкую линию, не в силах вспомнить.       Тэхён всё исправит, даже если это немного нечестно по отношению к Хосоку. Тот имеет право помнить, что случилось, и Ким вполне может всё рассказать. Но ему так нравится спокойное, не искажённое болью личико парня, что он скрещивает пальцы и хитрит в последний раз, обещая самому себе, что больше никогда не напомнит Чону всех этих чувств, которые он испытывал до этого. — Меня зовут Хосок, — тихо говорит оленёнок, заинтересованно глядя в самые тёмные глаза хищника, которые он когда-либо видел. В нежной улыбке напротив Чон находит тысячи загорающихся звёзд, и что-то предательски щемит в груди и мозгу, не давая доступ к потерянной памяти. — А меня Ким Тэхён. — Тигр улыбается сквозь слёзы до безумия искренне и вновь борется с собственной природой, когда хвост начинает нервно гулять туда-сюда, а в голову бьёт отчётливый запах оленёнка. — И я люблю тебя.