Сожаление

Эртур не имел права умирать на поле боя. Каким бы сильным ни был враг, сколько бы людей он ни вел за собой, сколь умелым бы ни оказался его противник, а после новый противник, а за ним иной — он должен был оставаться живым. Оказаться сильнее, умнее, хитрее. Победить всех, кого ему надлежит победить. Убить всех, кого он должен убить ради своего короля и ради дома Таргариенов. Сделать всё ради победы. И ради того, чтобы снова вернуться домой. Ему нельзя было умирать. Его ждала сестра. На её окне, где бы она ни была, в Королевской гавани или в Звездопаде, в Вестеросе или Эссосе, по ночам трепетала свеча. Крохотный свет её должен указывать ему путь — к ней, подобно звёздам. Во тьме или сквозь туман, через струи дождя или градом сыпящийся на голову снег. Эртур должен был вернуться, что бы ни случилось. Он дал Эшаре слово. А она обещала ждать. И он знал, пока она его ждёт, он приползёт к ней — на локтях, даже будучи без ног, даже с ранениями в груди, даже если ему останется лишь только вздохнуть подле неё. Он вернётся, чтобы её обнять. Рыцари ведь должны быть верными клятвам. Потому Эртур редко их давал, лишь дважды — Эйерису и сестре. И обе держал. Когда Эддард Старк пронзил его грудь мечом, он помнил лишь об одном — он должен выжить. Ради Эшары. Чтобы её глаза засияли тем нежным светом, когда она увидит его. Чтобы она обняла его налету, и её руки обвились вокруг его шеи. Чтобы его щеки коснулось её тёплое прерывистое дыхание, а его обдал бы аромат свежих фиалок, которые она вплетала себе в волосы, и солёного моря. Чтобы она прошептала: — Я так скучала по тебе. А он бы прижал её к себе покрепче и ответил, что тоже, невыносимо, нестерпимо скучал. Но всё позади. И вот он здесь. А она улыбнётся, глядя ему в глаза, и ладони лягут на его потрёпанные доспехи. Тело жгло нестерпимой болью, губы умыла кровь, а вниз по горлу скользнул вкус пепла — Эртур умирал. Но он знал, что не имеет на это права. Пусть дыхание рвалось из груди последними стонами. Он бы прошёл через Пекло, чтобы увидеть сестру. Пересёк бы пустыню пешком, преодолел бы вплавь Узкое Море, полетел бы, Неведомый подери, точно птицы иль погибшие драконы Таргариенов. Что ему какая-то рана в груди, стынущее тело да гробница, которую ему и братьям возвёл Старк. Он дал сестре слово. А потому вернулся — чудом. Едва живой. Как и обещал — чего бы это ни стоило. Эшара его уже не ждала — волны моря сомкнулись над её головой.