Рядом

— У меня есть отличный план, — сказал Санджи, когда в подземной пещере стало так темно, что он почти перестал различать пальцы на вытянутой руке. — Яд не может действовать вечно. Пройдёт какое-то время… и я стану достаточно силён… и достаточно зол, чтобы убить эту дрянь. И тогда я смогу оставить тебя… на какое-то время, найду остальных, и мы вместе что-нибудь придумаем. Например, Фрэнки разрежет эти нити своими лазерами, или что там припрятано в его груди. — Отличный план, — эхом отозвался Зоро. — Такой же отличный, как все наши планы. Санджи не стал пререкаться. Он был рад уже тому, что Зоро снова заговорил. Тот молчал так долго, что Санджи почти поверил, будто остался один, по-настоящему один. — Прости, что я разлил всю воду. — От жажды Санджи казалось, что его язык раздулся и занял весь рот, а Зоро не пил с самого утра. — Разве ты не провёл на каком-то острове тысячу дней без еды и воды? — спросил в ответ Зоро, и Санджи даже показалось, что он разглядел на его лице подобие улыбки, но было слишком темно, чтобы утверждать наверняка. Главным было то, что этот идиот опять говорил только о Санджи. Как будто Санджи не извинялся, а жаловался. Его кулаки сжались помимо воли. Почему ему снова и снова приходится повторять, что он не нуждается в чужой заботе, по крайней мере, не сейчас; что сейчас, он, наоборот, хочет позаботиться сам? Но он больше не допустит прошлых ошибок. Он подождёт, пока Зоро полностью поправится, и только тогда от всей души изобьёт его до полусмерти в профилактических целях. — Обернись, — одними губами сказал Зоро, и Санджи едва успел попасть ботинком в мохнатую тушу. Туша уползла с клокотанием; она ползла так медленно, что Санджи счёл это признаком своей близкой победы. Он физически ощущал, как от его тела валил пар. — Я надеюсь, что ты бредишь и потому несёшь всякую чушь, — без предисловий Санджи вернулся к оборванному разговору. — Но даже это недостаточно хорошее оправдание. — Он наклонился ближе. Это не было предсмертным раскрытием всех карт, Санджи не собирался сдаваться и погибать сейчас, но всё равно чувствовал необходимость какого-то откровения; может быть, так действовала усталость, или ощущение смертельной опасности, или особенное, выжидающее выражение глаз Зоро, или всё сразу. — Послушай. Я понимаю… или мне кажется, что я понимаю, почему тебе так не хочется принимать чужую помощь. Я сам не люблю принимать её и уж тем более просить. И я понимаю, почему меньше всего тебе хочется принимать её от меня. Санджи хотел сглотнуть, но слюны во рту не было. Поверх его и без того напряжённых нервов накладывалось беспокойство иного рода. Ко всему прочему, он лукавил, ведь он не мог знать, о чём на самом деле думал Зоро, он мог открыть лишь свои собственные мысли. Оставалось надеяться, что их переживания хотя бы отчасти совпадали. — Дело не в том, что мы постоянно соперничаем. И не в том, что хотим превзойти друг друга. Это просто совпадение, да? Просто иногда… иногда встречаются те, перед кем мы особенно не хотим ударить в грязь лицом, — говоря это, Санджи мимолётно представил вереницу полуобнажённых дев, но она быстро скрылась из его внутреннего взора. Совсем не то или не совсем то. Попадание в мишень, но не в яблочко; речь шла не о простом чувстве собственного достоинства и желания покрасоваться. — Те, кого невыносимо терпеть рядом, если тебе кажется, будто ты недостаточно силён, или недостаточно… просто недостаточно хорош сейчас. Санджи бросил быстрый взгляд через плечо, но никто не собирался нападать на него, хотя именно сейчас, в эту самую секунду он был бы почти не против. По крайней мере, это спасло бы его от прорвавшейся плотины откровений. Что ж. Это всё равно останется между ними, ведь так? Кто знает, может, им и впрямь недолго осталось, так почему бы не… Почему бы не наговорить какой-то чуши и потом жалеть об этом до конца жизни? Санджи ещё сильнее наклонился вперёд, пока его лоб не коснулся лба Зоро. Ему показалось, что он сунулся головой прямо в тлеющие угли, таким сильным был жар; дела были плохи, а Санджи — бесполезен со всеми своими стараниями. — У медали две стороны, — сначала нужно было закончить, это казалось почему-то жизненно важным, ничуть не менее важным, чем всё остальное. — И тот же самый человек… — Посторонись-ка, — вдруг сказал Зоро. Это было глупо, но Санджи почувствовал себя так, словно ему залепили пощёчину. Он должен был догадаться, что Зоро не захочется выслушивать весь этот поток слишком личных мыслей; Зоро вообще не обязан был размышлять сколько-нибудь похоже. Всё потому, что он бестолковый чурбан. Слепой бесчувственный идиот. Санджи мысленно ругал Зоро последними словами, но куда больше ему хотелось ругать себя самого за эту непрошеную тираду. Кто тянул его за язык? — Забудь всё, что я… — Я же сказал, подвинься, — повторил Зоро торопливо и напряженно. Санджи послушно отступил, и тогда Зоро вдруг рванулся вперёд, и белые паутинные нити, до этого надёжно удерживавшие его в ловушке, вдруг истончились и распались на части, как прогнившие верёвки. Это случилось так быстро, что Санджи не успел обрадоваться спасению, и даже хуже — первая мысль, пришедшая в его голову, была совсем иной. — Ты ведь не… Ты правда не мог освободиться раньше?.. — это был самый глупый вопрос, который только можно было задать. Можно подумать, Зоро действительно притворялся всё это время, чтобы вывести Санджи на чистую воду. Только непреодолимое смущение могло родить эту фантастически нелепую догадку. — Наверное, эти штуки… ослабевают и усыхают со временем, — если Зоро и заметил истинную подоплёку вопроса Санджи, то ничем себя не выдал. — Они больше не приклеиваются ко всему подряд. Он сбросил с себя остатки белых лохмотьев и попытался шагнуть вперёд, но ноги не держали его, и Санджи ничего не оставалось, кроме как подхватить его обмякшее тело. Ничего не оставалось. Нет, не так. Он сделал это с готовностью. Отстранённо он успел подумать о том, что именно из этих нитей и была устроена ловушка, в которую они угодили. Они удерживали песчаную массу, и в то же время уже были хрупки, и жертва легко прорывала их, пока летела вниз. Все эти догадки промчались в его голове случайным вихрем и через мгновение бесследно исчезли. Зоро застыл в его руках большим неподвижным грузом, только его грудь поднималась и опускалась. Санджи ждал, что вот-вот он придёт в себя настолько, чтобы начать сопротивляться столь бесцеремонному обращению, вырываться и кричать, что с ним всё в порядке. Но ничего подобного он не делал. Больше того, Санджи показалось, что Зоро с готовностью опустился в его неловкие объятия, прильнул чуть ближе, чем было достаточно. Но всё это могло ему только показаться. Всё это легко было замаскировать под случайность. — Спасибо, — пробормотал Зоро. Так или иначе, он наконец-то оценил то, что Санджи всё это время был рядом. Они продержались ровно столько, сколько потребовалось, и будущее вдруг оказалось не таким уж мрачным, каким его можно было вообразить всего минуту назад. Этот миг должен был стать упоительным, но Санджи чувствовал себя слишком измотанным, чтобы насладиться им в полной мере. Зоро и вовсе с трудом мог открыть глаза. — Пора выбираться отсюда. — Пока они не окажутся на поверхности, Санджи отказывался праздновать победу. В дальнем углу снова зашевелилась большая тень, и у Санджи не осталось времени на раздумья, не осталось даже времени на подготовку. Он подхватил Зоро пониже спины и забросил себе на плечо. Может быть, яд начал уходить из его крови, или это был лишь прощальный всплеск адреналина, но он преодолел нужное расстояние одним прыжком, и уже через мгновение они с Зоро покатились по горячему песку. Когда забившиеся в нос песчинки заставили его чихнуть, Санджи перевернулся на спину и в странном отупении посмотрел на небо. Край горизонта уже начинал светлеть. Они провели под землёй всю ночь. Никогда ещё ночь не казалось Санджи такой долгой — даже когда он умирал от голода на каком-то другом безлюдном острове. Пора завязывать с безлюдными островами. Он покосился на Зоро, который лежал неподвижно в такой очевидно неудобной позе, что это не могло не пугать. Почти так же он лежал сразу после того, как… Ну, хватит об этом. — Зоро. — Санджи подполз к нему, опираясь на локти и колени. — Только не говори, что ты умер, и я зря надрывался все эти часы. — Не зря, — тот отозвался почти без промедления, но более неожиданным было это спокойное признание само по себе. И в качестве благодарности Санджи не стал удерживать в себе вздох облегчения, как никудышный актер. Хорошо, что он до последнего дрался одними только ногами: в его руках осталось достаточно силы для того, чтобы оторвать полосу ткани от подола рубашки. Санджи никогда не перебинтовывал Зоро раньше. Даже на Триллер Барке он предпочёл поскорее отнести его Чопперу и не вмешиваться в процесс лечения, но сейчас у него не было выбора. Простая перевязка казалась почему-то странно интимным процессом, и Санджи не знал, как повернуть тело и куда направить руки. — Что ты там говорил про стороны медали? — снова подал голос Зоро, он говорил с трудом, и что это на него нашло — тратить последние силы на столь неуместное разбирательство? Санджи открыл было рот, чтобы прервать новый виток неловкого разговора, но взгляд Зоро ему не позволил. Наверное, яд переставал действовать и на Зоро тоже, или всему виной был глоток свежего воздуха, но его взгляд больше не казался болезненно сонливым. Этим взглядом Зоро останавливал противников. Наверняка именно с таким взглядом Зоро выдвигал свою безумную идею принести себя в жертву всего несколько недель назад. Человеку с таким взглядом определённо было не всё равно. — Я… — Санджи сделал вид, что занят завязыванием особенно хитрого узла, и Зоро пришлось продолжить самому: — Есть тот, кого не переносишь рядом, когда чувствуешь себя слабым, но в то же время есть тот, кому ты можешь доверить эту слабость. И почти всегда… это один и тот же… человек. Санджи прикусил губу, безрезультатно заставляя себя сосредоточиться на узле. Зоро шевельнулся как будто назло, и концы ткани выскользнули у Санджи из пальцев. — Мне всё ещё неприятно думать, что ты видишь меня таким, но ещё меньше я хочу, чтобы на твоём месте был кто-то другой. — Вот и славно, — буркнул Санджи и опустился на корточки, повернувшись к Зоро спиной. — Сможешь забраться? И не говори, что это унизительно, иначе я оставлю тебя здесь. К его лёгкому удивлению, Зоро не сказал ни слова против, только послушно протянул дрожавшие от слабости руки. Санджи подхватил его за запястья и мягким рывком оторвал от земли, крепко схватил за бёдра, стараясь не думать об этом, не думать вообще ни о чём. Немного помедлив, Зоро обхватил его шею, и все мысли, как по заказу, улетучились из головы Санджи, словно вылетевшая из бутылки пробка. — Значит, так ты меня тащил на Триллер Барке? — зачем-то спросил Зоро. Он держался чуть крепче, чем нужно было, и это уже нельзя было списать на случайность. — Допустим, — Санджи, в свою очередь, из последних сил цеплялся за остатки хладнокровия. — Почему ты интересуешься? — Просто захотелось узнать, как это было. Санджи усмехнулся, пользуясь тем, что Зоро не мог видеть его лица. Что в этом может быть интересного? Совершенно ничего особенного. Просто небольшое одолжение. Его ноги, без устали трудившиеся всю ночь, вот-вот готовы были подогнуться, но Санджи продолжал двигаться — шаг за шагом. В этот раз ему нужно было проделать далёкий путь. В этот раз Зоро — хотелось верить — не собирался с минуты на минуту умереть. В этот раз всё было по-другому.