***
— Шутники, — тихо бурчала, прикидывая, стоит ли переодеваться или так сойдет? Платье из коры и листьев мне понравилось, но передвигаться по Лесу в юбке? Белый, привычно проявив запасливость, путешествовал с комплектом одежды для одной вечной потеряшки. Спасибо ему, конечно. Только зачем он взял точную копию павшего в сражении с ветвями черного костюма?! Ну или нагло упертого, что тоже возможно. — Значит, четыре месяца, — вновь вернулась к предыдущей теме, несознательно откладывая вопрос о выборе одежды. — Он весьма… продуманный правитель, — с небольшой заминкой произнес Исцарапанный, неожиданно вставший на сторону Их Величества. Как самый опытный в путешествиях по чащобам Белый взял на себя обязанность за моим присмотром. Как бы там ни было, и Эц, и Ар, в отличие от брата, больше времени проводят в городах и селах и в вопросах скорости передвижения по пересеченной местности сильно уступают Исцарапанному. — Ты действительно веришь, что Трандуил провел четыре месяца на одном месте, оберегая мой сон? — Нет, — спокойно заявил убийца. — Тогда зачем весь этот маскарад? Из-под капюшона сверкнули светло-карие глаза: — Беспокойство — вряд ли он мог предположить, как длительный сон повлияет на ваши суждения. Опасение, вызванное возможным влиянием аномалии. Настороженность по тем же причинам. И самое важное: ваш избранник — король. Он не мог оставить подданных без руководства. А вас без защиты. — Значит, стражи только делали вид, что ищут. — Да, — убийца поворошил угли палочкой. Обед в виде хорошо прожаренных со специями кусков кабанятины активно переваривался в желудках. — Единственными, кто действительно искал, были мы. Гематит случайно заметил вас во время охоты. Угу, и то только потому что я выползла наружу, а Белый рискнул оставить подопечного без контроля. — Есть подозрение, — нехотя продолжил убийца, — что человек не способен найти то место. Вполне возможно, если в защите это условие вплетено специально. — И ты все еще считаешь, что Трандуил прав в своем поступке? Белый кивнул: — Ему не понравилась простота, с которой я убил ту эльфийку. Смена темы? Бедный мой мозг. Я не сержусь на Трандуила. Правда. Но не понимаю! С трудом, но принять в качестве частичного объяснения мнение убийцы можно. Другое дело, что, по моему разумению, Величеству следовало бы обрадоваться такой защите. И не устраивать спектакль при моем пробуждении. Или я чего-то недопонимаю? И все равно: — Зачем было лгать? Белый вновь вздохнул и с сомнением уставился на меня: — Чтобы не навредить. У-у-у-у… Ладно. Если Исцарапанный не понимает меня, а я его (и Трандуила), то, может, это какие-то мужские заморочки? Если это так, то наш первый разлад все равно вышел странным: он ограждает меня от треволнений, а мне от этого больно. Недоверие, оно такое — оставляет след. Особенно если тебе не доверяет тот, кого любишь. Но! Если допустить, что Владыка оказался, как всегда, прав, и на мое эмоциональное состояние повлиял новорожденный Лес со всеми сопутствующими изменениями, то достаточно свыкнуться с новостями. То есть немного переждать, пока ощущения улягутся. Может, чувство, словно меня предали, само пройдет? Вместе с болью? А пока познакомимся с Лесом. Без сопровождающих и наблюдающих. Имею же право?***
Несколько не к месту в голову пришла мысль о присутствующей весьма странной наклонности к изучению червяков. Сначала у гномов, теперь вот у эльфов. А сколько между ними всякой живности в мои алчущие руки попало — не перечесть. Занятно, но, к примеру, рептилий в моей жизни было не меньше, и если каждую народность людей взять за отдельный вид, затем присоединить перворожденных, добавить грызунов, птиц… Проводила подозрительным взглядом бодро звенящего комара. В общем, в сравнении с остальными червей в моей жизни по факту не больше остальных. Зато особенности этих существ можно оценить как феноменальные. Так что попытка вытащить из лужи единственную учуянную в окрестностях пиявку дурной не являлась. Остальных сожрали. Все же Лес у нас получился ну о-очень специфическим. Пиявка на попытки приманить себя реагировала слабо. Я не отчаивалась, оставляя Резонанс на крайний случай. Риск получить вместо перепуганного червяка червяка в разрезе или блин в слизи заставлял выискивать иные методы извлечения образца из зловонной лужи. На вибрацию червяк не отреагировал, на лепешки тоже (а вдруг?), на старательно прополощенного обалдевшего от происходящего хомяка вяло дернул хвостом. Или головой, кому как нравится. Недовольно фыркнув, сунула в пасть грызуну лепешку, на которую он ранее имел неосторожность покуситься, и выпустила того на волю. Протерла лезвие кинжала смоченной в спирту тряпицей и аккуратно надрезала кожу у локтя. Пара капель крови в воду, обработать ранку и быстро опустить рукав. Жертва зашевелилась, затем замерла и через пару секунд устремилась к поверхности. Есть! Теперь у меня на изучении целых две гигантские пиявки, и Моргот с тем, что в новом образце всего две с половиной ладони в длину. Из потревоженной лужи медленно выползла причина столь осторожного поведения червя. Желто-фиолетовый бутон, расположившийся на конце корня. Самая объемная доступная обозрению часть не превышала толщины детского запястья. Поведя в разные стороны цветком, словно приглядываясь, корень неспешно потянулся за моей добычей. Ню-ню. Упаковав пиявку со всеми удобствами и, запихав сверток в мешок, с исследовательским интересом посмотрела на трепыхающийся плотно зажатый между коленей корешок. Красивый цвет, насыщенный. На мой взгляд, розового не хватает, но эта проблема решаема. В мешке как раз завалялся лоскут шелка подходящей расцветки. А если у основания бутона тряпицу бантиком завязать, вообще станет идеально! Ну вот! Что я говорила? Прелесть. Бутон так не считал, бутон распушил лепестки, демонстрируя истекающие ядовитым соком шипы. Бутон призвал корень, чтобы лишить подвижности агрессора и удрать. Мне даже почудилось угрожающее сипение. Заметив движение в кустах, с азартом обмотала продолжавший выползать из лужи корешок вокруг близлежащего камня. Интересно, сколько валунов в этом корне? Приползший на призыв собрата красно-голубой бутон размером раза в полтора больше озадаченно недвижимо завис, когда ведомый моей рукой желто-фиолетовый едва не стукнулся о его лепестки. Оба корня замерли. Я наблюдала с исследовательским интересом, постепенно ослабляя хватку и, на всякий случай, поглядывая на собственную добычу. Мало ли кто еще приползет? И вот более крупный цветок решается на действие. Легонько, похоже, не доверяя собственным ощущениям, красно-голубые лепестки ощупывают бант собрата, вновь замирают в задумчивости и… Пришлось срочно прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Вновь прибывший распушается и легонько похлопывает лепестками (по типу «держись, брат») по обвисшему от обалдения бутончику. После чего довольно шустро втягивается в кусты и исчезает. Обижено колыхнувшись, что очень походило на тяжелый вздох, желто-фиолетовый начинает втягиваться назад в лужу. Достигнув валуна и размотав один виток, цветок замирает на несколько секунд в нерешительности и, упершись основанием на камень, распускает стремительно зеленеющие лепестки навстречу солнечным лучам. Да-а-а… У нас с Трандуилом получился действительно необычный Лес! — Юные бутоны питаются плотью. Но достигнув определенного размера, перестанут целенаправленно охотиться. Недолго он держался. — Ты рано, — вышло несколько суховато. Во всяком случае, мне самой интонация не понравилась. И да, я оценила попытку надавить на свое любопытство. Перворожденный промолчал. Он прекрасно все понимал. Но и чувствовал себя не лучше. Владыка пришел просить прощения. — Если без экивоков скажешь, зачем тебе понадобился этот спектакль, подумаю, — мне не нужна была открытая Связь, чтобы почувствовать его недовольство. Молчание затягивалось, понемногу начиная проверять на прочность терпение. Да что ж такое! Лучше продолжу страдать, чем признаюсь? Так он, что ли, думает? Встала, развернулась, оценила позу прислонившегося к стволу дерева эльфийского Владыки, одетого в уже знакомые дары леса, и шагнула к нему. Заостренному уху, выглядывающему из шевелюры цвета белого золота, суждено оказаться жертвой моего внимания. Зато какие глаза стали у Трандуила, когда его потянули за кончик органа слуха вниз! Прям округлые и удивленные. И ответ получила быстро. — Наш Лес еще очень юн, — плохо дело, раз возможностью перевести ситуацию в шутку не воспользовался. — И ему нужна Мать. Мои брови поползли вверх: — Это таким образом пытаешься довести до моего сведения необходимость твоего вступление в брак с какой-нибудь эльфийкой? Вторая провокация прошла успешнее — Трандуил тихо фыркнул и, аккуратно высвободив орган слуха, медленно, словно опасаясь, уткнулся лбом мне в плечо. — Нет. Он наше дитя — мое и твое. Поэтому… — Поэтому… — подбодрила старательно задумавшееся Величество. — Чтобы ребенок правильно развивался, необходимо внимание обоих родителей, — издалека начал мой личный интриган. В идеале согласна. Но на то он идеал. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей. — Озадачил, — признала, бросив попытки выстроить логическую цепочку, чтобы не оказаться шокированной раньше времени. — То есть мне нельзя покидать пределы Леса?! — наконец дошло до мумака. — Только первое время. — Насколько первое? — Не меньше десяти-двенадцати лет, — я вновь онемела, пропустив мимо ушей бодрую интонацию перворожденного. — Не особо много. Влипла! Теперь точно и капитально! — А… а как определить возможность?.. — Пока Лес растет, используя ресурсы, предоставленные Валиэр. И стоит подождать хотя бы пару полных циклов после. Успокаивающие поглаживания спины совсем не успокаивали! Увернувшись от попытки приобнять, отошла на два шага. Доказано, когда ходишь — думается лучше. — Поверь, я не позволил бы тебе заскучать, — недовольно скрестил руки на груди эльф. — То есть ты вообще не планировал сообщать этот незначительный фактик? — Дворец, мое солнце. Нам Лесом дарован целый Дворец. С огромными помещениями, окрещёнными целителями лабораториями. Подземными лабиринтами, в которых скрыты горячие источники. Покоями, нуждающимися в убранстве. К тому же твои ученицы изобрели весьма оригинальные способы использования Резонанса. Зверей и растений, которых не встретишь в Средиземье… — Ясно, занимайся, чем хочешь, только под ногами не путайся. Скрывать тлеющее раздражение? С чего ради? Потешить чужое самолюбие и молча ждать следующее поношение? Так любовь — это не единственное, чего ждешь от жизни. Да, познав её вкус и отказавшись от неё, будешь чувствовать себя плохо, больно и одиноко. Только вот с чего он решил, что рядом с ним будет лучше? Та же боль… и отброшенная гордость. За сотню лет жизни видела подобное не раз. — Солнышко мое, ты просто не представляешь, насколько удивителен наш Лес, — чуть склоненная к плечу голова, прищуренные посветлевшие глаза — Трандуил неприятно удивлен и словами, и поведением. Отчего же не представляю? Очень даже. Недавнее подбадривание одного хищного бутона другим вышло весьма красочным. О громадных росянках, маскирующихся под березы, скромно молчу. Голова кабана в обмен на две фляги березового сока, на мой взгляд, весьма выгодный обмен. Очень вкусно, кстати. А учитывая утверждение Владыки об охотничьих стремлениях юных растений и равнодушии к мясу крупных, то и о хищниках можно не переживать. Вот падальщикам не позавидуешь — найти еду они не успеют. — Вашество, я действительно тебя люблю, — криво усмехнулась, прикрыв глаза, — но врать себе не позволю. — Я не солгал, — лязгнул металл в голосе перворожденного, — тебе ни разу! — И какую часть правды озвучил? Половину? Четверть? Мрачный прищур голубых глаз: — Обещай. Чего? А кое-кто ничего не попут… — Обещай, что не рванешь навстречу неприятностям. Будешь предупреждать о задумках, связанных с намерением прогуляться за пределами Леса по какой бы то ни было причине… — Ты за кого меня принимаешь? — вернула способность связно излагать мысли, справившись с изумлением. Я, конечно, не воплощение осторожности, но обвинять в легкомысленности? — За вредину, магнитом притягивающую неприятности, — моментально получила ответ. — И более всего ценящую свою свободу. Последнее, похоже, для некоторых хуже всего. Сообразил, молодец. И, кстати, вот ЭТО уже похоже на правду. — Когда есть ради чего жить, начинаешь проявлять больше осторожности. Я не исключение. Пауза, в течение которой меня пытались препарировать взглядом. — Вот поэтому и не хотел говорить: ты слишком свободолюбива. — Тебя я люблю не меньше, — вдох. — Но даже ты не можешь не признать, что, к примеру, с дядей мне нужно встретиться обязательно. — Вообще-то, мы уже побеседовали, — тускло блеснули голубые глаза отвыкшего от претензий Владыки. — Через Куинона. Шустро. Теперь главное — сдавить глотку собственному любопытству. Ничего, у меня убийцы информацию собирать любят и умеют. Совершенно уверена, что языковой барьер помехой этим пронырам не станет. — И как? — Он гнездо строит. Со Стражем Таникветиль весь Валинор затерроризировали, ищут самые лучшие материалы. А страдающие больше всех ваньяр, несмотря на свою возвышенность — духовную, правда, добраться до Гнезда не могут — высоковато. Всмотрелась в эти честные-честные глаза и тихо хихикнула, мысленно пытаясь представить советы Трандуила драконам по наведению бардака в Валиноре. Моргот, и я это проспала-а! Несправедливо. — Не понимаю, ну уйду я на несколько недель. Особых последствий быть не должно. — Солнышко, если ты уйдешь, я последую за тобой. И что тут скажешь? Нельзя делать добро! Нельзя! Прощать столь быстро тоже, но… я ведь отнюдь не образец для подражания. Не прощу, но дальше обострять непонимание не стану. — Не пожалеешь, — словно эхо, прозвучал тихий голос. Угу. Но интерес и стремление докопаться до истины никто не отменял. — Так что, говоришь, тебя в сложившейся ситуации доконало? И куда меня собираются увести? — И зачем тебе это знать? — подхватил с земли мой вещевой мешок вежливый Владыка. — Чтобы в будущем случайно не посчитать Валинор благословенной землей, где правят честь, любовь и понимание. — Хм. Справедливо, — проигнорировав копошение в мешке очухавшейся пиявки, эльф изобразил на лице абсолютную невозмутимость. И припечатал. — Не скажу. — Ш-ш-ш-ш! Не смей уворачиваться! — Это рефлекс. — Будешь рефлексировать, спрошу, чем ты эти четыре месяца занимался… Ты что творишь?! — Я перестал уворачиваться, как ты и просила. — Поставь, где взял! — Дома, радость моя. Дома. — Пожалеешь! — Не сомневаюсь.