Бетельгейзе или письма от сердца.

«Фред, ты спишь?» «Нет. А тебе чего не спится?» «Не могу заснуть. Как думаешь, сколько сейчас звезд над твоей головой?» «Думаю, миллиарды, но, к сожалению, Лондон не балует звездным небом. А почему ты спрашиваешь?» «Я очень по ним скучаю. Бывает, закрою глаза и представляю созвездия над своей головой. Так и хочется протянуть руку и дотронуться пальцами. Поздороваться с каждым, как с давним другом.» — Фред, ты сидишь? — в комнату ворвался Джордж, принесший за собой странное возбуждение, шлейфом влетевшее за ним. — Если нет, то немедленно садись! Я та-а-а-акое узнал! — Что случилось? — парень поднял взгляд на брата, не совсем понимая, что от него нужно. В его голове крутились сотни ответов Бет, норовя сорваться на бумагу. Но появление Джорджа и атмосфера, пришедшая вместе с ним, спутали все слова, и Фред, не написав и строчки, отложил перо, боясь поставить кляксу. «Иногда я представляю, как мы вместе любуемся звездами. Ты обнимаешь меня за плечи, а я растворяюсь в небе от этого тихого счастья. Мне это помогает справиться со всем, что валится на меня.» — Мы с тобой, братец, феерические идиоты. Самые настоящие, — Джордж схватил стул и устроился напротив Фреда, заставляя того полностью отвернуться от ежедневника. — Да скажи ты уже наконец! — Я знаю, кто такая Бет. И всё. Простая фраза делит жизнь Фреда на «до» и «после». Он всем своим существом чувствует, что именно сейчас, в этот самый момент, всё изменится навсегда. И только Мерлину известно, какие последствия повлечет за собой это знание. Фред так долго мечтал о том, чтобы узнать, а сейчас боится даже пошевелиться, понимая, как меняется его жизнь. Именно в эту секунду. Именно здесь и сейчас. Он миллион раз примерял образ Бет разным девушкам, но сейчас он был не готов к тому, чтобы развеять туман, скрывающий девушку от его глаз. «Иногда я даже представляю, как ты целуешь меня. Как твои красивые пальцы дотрагиваются до меня, как я перебираю твои солнечные пряди. Я обожаю твои волосы, ты знаешь?» — Кто? — почти беззвучно произносит Фред, стараясь хоть кончиками пальцев уцепиться за реальность. — Пораскинь мозгами, братец, — Джордж явно наслаждается ситуацией, следя за каждой эмоцией, появляющейся на лице брата. Именно сейчас страх медленно сменяется раздражением. — Кто мудр не по годам? «Я чувствую себя вековой старухой».  — Кто дружен с Добби? «Уизли, не смей смеяться над Добби!»  — Кто помогал тебе даже тогда, когда ты вел себя как придурок? «Почему ты притягиваешь неприятности с настойчивостью гравитации?»  — Кто, а главное — где, мог увидеть твой почерк? «По почерку. Банально, да?» — Ты же не хочешь сказать, что это… — сразу вспоминается ее лицо и взгляд, когда он написал свое имя на пергаменте ОД. — Именно это я тебе и говорю! — восклицает Джордж, соскакивая со своего места. — Фред, все вокруг буквально кричало, что твоя Бет — Гермиона! Буквами размером с Хогвартс размахивало перед твоим носом: «Это Гермиона Грейнджер!» — а ты, как слепой котенок, ничего не замечал! Даже я и то догадывался, что это может быть она! — Как ты узнал? — Буквально пару минут назад видел ее в библиотеке с вашим ежедневником. «Иногда я даже представляю, как подхожу к тебе и открываюсь. Единственное, чего я не могу представить, так это твоего нежного взгляда в ответ.» — Ох, Мерлин, что же теперь делать? Моя Бет — это Гермиона. Гермиона, мать ее, Грейнджер! — Фред беспомощно уставился на брата, пытаясь — безуспешно — взять себя в руки. Страх уже подчинял его себе, зародившись где-то за пупком и медленно растекаясь по всему телу. — Ты испугался что ли? А как же «мне не важно, кто она, я всегда буду ее любить»? — Да, Джордж, мне страшно! Как? Как я к ней подойду? Как скажу обо всем? Это не может быть она. Она не может полюбить меня. Я думал, что ей нравится Рон, — растерянно пробормотал Фред, ища подтверждение своим словам во взгляде брата, отчаянно надеясь, что Джордж пошутил. Но сердце уже верило, а разум просто вопил, что это провал. Что с Гермионой у него нет шансов. Ни одного. Попытка хоть как-то примерить образ Бет на Гермиону успеха не имела. Слишком велико было сейчас потрясение. — Нравится, — согласился Джордж, — но как друг. Она влюблена в тебя, тупая твоя голова. И все ее взгляды на тебя… Теперь-то я понимаю, почему она перестала писать тебе. Она предвидела твою реакцию. А ты еще и ее ежедневник ей же подарил, — хохотнул парень. — Вы все время были так близко друг к другу, что просто уму непостижимо, почему вы не узнали друг друга раньше. — Да, Джордж, я феерический идиот. Слепой, феерический идиот… — улыбнулся Фред, нервно взъерошивая свои волосы. — А с ежедневником действительно некрасиво получилось. Что же теперь делать? Если я к ней сейчас подойду, она пошлет меня, я уверен. Она точно испугается. Она и пишет мне, я думаю, только потому, что я не знаю, кто она… — А если нет? Если она не пошлет тебя? Может, она только и ждет, что до тебя наконец-то дойдет? Не думал сначала поговорить с ней, а потом паниковать? — Я не паникую. Я просто… волнуюсь. Слегка. — Как же, — фыркнул Джордж. — Слушай, ты же не обязан прямо сейчас бежать и говорить, что знаешь, кто она. Можно же и повременить чуть-чуть. — У тебя есть план что ли? — Фред с надеждой посмотрел на брата, потому что его собственный мозг наотрез отказывался что-нибудь придумать. — Все-таки у тебя самый гениальный брат-близнец, радуйся этому факту, потому что у меня действительно есть план. «Хотя забудь. Напугала тебя, наверное, своей меланхолией. Спокойной ночи, Фред.»

***

— Всем доброе утро! — от оптимистичного настроя брата Фреда уже начинало подташнивать. — Доброе утро, — вразнобой откликнулись собравшиеся на кухне. Джордж, не теряя времени, направился прямиком к Гермионе и присел рядом, отчего Фреда еще больше затошнило. И теперь он точно мог определить, что именно заставляет его тело так реагировать. Страх. Обычный страх, зародившийся еще вчера, захватывал все его тело, начиная с желудка, постоянно сжимающегося от одной только мысли, что Джордж может проговориться, хотя умом парень понимал, что брат ни за что этого не сделает, и кончая подкашивающимися ногами. Страх, будто какая-нибудь зараза, медленно стекал вниз, постепенно обездвиживая. И, чтобы не свалиться на пороге кухни, парень заставил себя дойти до брата и сесть по другую сторону от Гермионы. Все внутри ухнуло, а дыхание перехватило. Фред запаниковал. — О, Грейнджер, что, опять всю ночь писала конспекты? — через какое-то время спросил Джордж, понимая, что от брата не будет сейчас толку. — С чего ты решил? — отозвалась девушка, украдкой поглядывая на соседа, который в этот момент смерил своего брата просто убийственным взглядом. — Твои пальцы, они в чернилах, — на это замечание девушка начала ожесточенно оттирать пальцы, шепча что-то про то, что не выспалась сегодня. — Слушай, Грейнджер, мы так и не поблагодарили тебя за то, что ты сейчас с нами. Нам это очень важно, да, Фред? Все-таки не каждый день выпадает возможность побывать во Франции, а ты выбрала нас. Это так ми-и-и-ило. — Фред, с тобой все в порядке? — игнорируя Джорджа, Гермиона обратилась к его брату, на что последний слегка позеленел и попытался хоть что-нибудь ответить, но это не увенчалось успехом, и младший близнец снова взял ситуацию в свои руки. — Он сегодня плохо спал. Не обращай внимания. Думаю, что к обеду это пройдет, — на злобный взгляд брата Джордж не обратил внимания, полностью сосредоточившись на Гермионе и ловя любую, даже самую незначительную эмоцию, но девушка прекрасно держала себя в руках, не давая и намека на то, что чувствует на самом деле. — Значит, все сегодня плохо спали, — пожала девушка плечами. — Наверное, звезды так сегодня сошлись, — если бы взглядом можно было убить, то Джордж был бы еще жив, потому что взгляд брата обещал ему медленную и обязательно очень мучительную смерть. За этим было даже смешно наблюдать: когда Гермиона не обращала внимания на Фреда, он кидал свирепые взгляды в сторону брата, но стоило девушке обратиться к нему или просто посмотреть, как Фред зеленел и не мог выдавить из себя хоть слово. И Джордж откровенно наслаждался ситуацией, даже не пытаясь этого скрыть. — Все возможно, — Гермиона поднялась со своего места, Фред подскочил вместе с ней. — С тобой точно все в порядке? Выглядишь не очень. — Плохо спал, — повторил за братом парень, отмечая про себя, что ее глаза действительно бездонные колодцы, черные дыры, засасывающие его в себя. Оторвать взгляд просто не было сил. — Фред, пропусти ты ее, совсем напугаешь девушку, — предостерегающие нотки, проскользнувшие в голосе брата, моментально отрезвили парня. — Да, конечно, прости, — и он снова упал на свое место. — Ты что творишь? Ведешь себя как девица, — прошипел Джордж, когда Гермиона вышла из кухни. — Я не знаю, — в тон брату ответил Фред. — Может, ты уже посвятишь меня в свой гениальный план? — Выбери момент и признайся, — вздохнул Джордж, устало смотря на брата. — Еще раз? — Что? Выбери момент, подойди к ней и признайся. Потом обязательно поцелуй! И всё, все счастливы! — Это и есть твой гениальный план? — выкрикнул Фред, забыв, что в кухне они не одни: их мать стала подозрительно коситься на них, прокручивая в уме все, что они могут сейчас натворить. — Серьезно? — Да, Фред, я серьезно, — устало ответил Джордж. — Незачем усложнять и без того сложную ситуацию. — Мальчики, помогите-ка мне, — от окрика матери братья подпрыгнули на месте. — Вымойте посуду. — Почему именно мы? — возмутился Фред, покорно поднимаясь вслед за братом. — Потому что у вас есть куча свободного времени, раз вы строите свои гениальные планы, — отрезала Молли. — Нет, Джордж, без магии. — Я ненавижу тебя, понял? — прошипел Джордж, брезгливо беря щетку для посуды. — Или признавайся сам, или я сделаю это за тебя. Даю тебе неделю. — Ты не сделаешь этого, — отмахнулся Фред, пытаясь отрегулировать температуру воды. — Еще как сделаю! Мне нужен брат, а не сопливая размазня, у которой трясутся коленки от одной только мысли, что нужно признаться девчонке! — Что? — возмутился парень. — Как ты меня назвал? — Мальчики! — припечатала Молли тоном, не терпящим возражений, и парни замолчали, принимаясь к монотонной работе руками.