Никогда не бросай меня.

От бабушки я ушел довольно поздно. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а значит, что дома я должен был быть уже давным-давно. Двойные пиздюли, я иду к вам. Натянув на голову капюшон, и одев очки, я пошел в сторону дома. А там щас ходит злой и страшный серый Дьявол. А значит, ору будет много. И как напоминание у меня зазвонил телефон. Достав его, я увидел номер Отца. Что, звездюли будут по телефону? А это что-то новенькое. Эх, была, не была. Приняв вызов, я приложил телефон к уху. Сначала было молчание, а потом раздался голос Отца. — Ну и где тебя черти носят? — его голос был на удивление спокоен. — Где бы они меня не носили, всегда знают куда принести. Домой иду. Он тяжело вздохнул. — Дома тебя ждёт серьезный разговор юноша. — Да я и без тебя это понял. Вот ненавижу, когда он говорит о том, что меня ждет серьезный разговор так спокойно. Ощущение что ему на этот разговор побоку. Как и мне, собственно. Но ради приличия я должен был его выслушать, иначе я стану бесчувственной скотиной. — Давай быстро, — отчеканил он и сбросил. А мне резко перехотелось идти домой и пробовать с ним поладить. Ведь это нереально! Он забьет болт на меня, как только разговор закончится. А ну и ладно. Пофигу, я слишком устал от всех сегодня. Достав из кармана наушники, я вставил штекер в разъем и одел их. Найдя в списке музыки песню группы, СМЕТАНА band. Музыка громко зазвучала в ушах, позволяя окунуться в нее с головой и забыть про многие проблемы в моей жизни. Но не про Отца. Про него хер забудешь. Вдали показались огни многоэтажки. Значит я почти дома, и меня ждет либо скандал, либо разговор за кружкой чая. Кофе он не любит. Либо чай, либо коньяк. Либо смесь. Только слишком термоядерная смесь небось выйдет. Дойдя до подъезда, я достал ключи и зашел в подъезд. Осталось подняться на тридцатый этаж и подойти к квартире. Самые сложные шаги. Вызвав лифт, я убрал наушники и выключил музыку. Лифт ехал довольно медленно и долго, что заставляло долго думать о какой-то невиданной фигне. А есть ли у пингвинов колени? А хобот слона можно согнуть и завязать в узел? А кот Шредингера точно в коробке, или его там нет? О, лифт приехал. Зайдя в лифт, я нажал кнопку нужного этажа и опять принялся ждать. Томительно, скучно. Ну че ты так долго, езжай быстрее? Ура! Приехал! Выйдя из лифта, я пошел к нашей с Отцом квартире. Там было тихо, и это слегка напрягало. Затишье перед бурей чтоль? Открыв дверь, я прошел в квартиру. Отец сидел на диване с кружкой чая и смотрел в окно. — Я дома, — негромко сказал я, привлекая к себе его внимание. — Я слышу. Разувайся и садись, — он указал кивком головы на кресло. Повиновавшись, ведь злить его не особо хотелось, я разулся и прошел к креслу. Возле него стояла кружка с горячим чаем. Чтож… Видно это надолго. — Кроу, тебе так сложно не создавать мне проблемы? — Отец даже не удостоил меня взгляда. Он продолжал смотреть в окно. — Я что виноват, что проблемы сами ко мне липнут? — ответил вопросом на вопрос я, взяв свою кружку в руки. Он лишь усмехнулся. Стоп, что? Ты? Усмехнулся? Так кто там сдох? Кадзуя ты чтоль? — Пойми, я желаю тебе добра. А своими выходками, ты заставляешь меня лишь злиться на тебя. — Добра ты мне перестал желать после смерти матери, — ответил я. Он сразу же метнул в мою сторону злой взгляд. — Мы ее не упоминаем, и ты это знаешь. Я незаметно сглотнул, и отвел взгляд. — Не упоминаем, я знаю. Но что ты от меня хочешь? Я рос, считай один, потому что тебе было на меня наплевать. Тебя интересовала лишь твоя работа. — Кроу я… Я перебил его, не дав договорить. — Я не хочу слышать от тебя каких-либо объяснений, Отец. Я постоянно выслушивал их до десяти лет, когда ты пытался объяснить мне, почему мы не можем пойти поиграть на площадке и так далее. Тебя интересовала лишь одна работа, и возможность найти убийцу Мамы. Ты с головой влез в это дерьмо. Я встал с кресла. Его взгляд все еще был злой, но в нем можно было прочитать печаль, которая спряталась глубоко внутри. — Ты любишь Маму до сих пор. Но найдя ее убийцу, ты ее не вернешь к жизни. Прими это. Она умерла. Ты ничего не сможешь изменить. Жить прошлым это ужасно. А ты им и живешь, не видя настоящего. — Кроу закрой рот! — прикрикнул на меня Отец и вскочил с дивана. Его глаза горели злобой, и даже слегка отливали желтым цветом. — Не затыкай мне рот, — я пытался держаться спокойно, но выходило с трудом. Хотелось то ли накричать на него, то ли молча уйти и запереться в комнате. — Ты только и можешь делать, что работать, а как позаботиться о сыне, так ты сбагриваешь меня на Бабушку. Тебе было плевать на меня после смерти Мамы, и даже сейчас ты разговариваешь со мной лишь из-за того, что я устраиваю тебе проблемы. А ты хоть раз мог бы подумать, что таким способом я пытаюсь привлечь твое внимание?! На последней фразе я все-таки сорвался и закричал. Отец молчал, видимо не зная, что сказать. А мне уже было нечего ему говорить. Я просто молча ушел в свою комнату, и запер дверь. Сумка улетела куда-то в угол комнаты. Я даже не смотрел куда кидал. Было плевать. Выдыхая, я прошел к кровати, садясь на нее. Хотелось кричать, но я понимал, что ничем не помогу себе этим криком. Только лишь соседей напугаю. Я никогда не понимал, что со мной не так раз Отец так меня ненавидит. Он всегда был холоден со мной. Будто я ему вообще чужой. Интересно, если бы Мама была жива, поменялось бы что-нибудь в его отношении ко мне? Ой, сомневаюсь. Взглянув на тумбочку, я увидел рамку с Маминой фотографией. Папа не знает, что я взял ее, так как в мою комнату зайти ему видно западло. На ней Мама была в белоснежном свадебном платье. Волосы красиво убраны в причёску, и в них была вплетена заколка с фатой. В руках она держала красивый букет красно-желтых роз. У них вроде как даже шипов не было. Насколько я помнил из книг, красно-желтые розы означали восторг, счастье и волнение. А без шипов, любовь с первого взгляда. Я даже не знаю, кто выбирал этот букет. Но то, что мама выглядела красиво, это значит не сказать ничего. Я никогда не мог описать словами, какая Мама была волшебная на этой фотографии. Будто сошла со страниц какой-то красивой и неимоверно прекрасной сказки. Ростом она была маленькая, это видно даже на фотографии. Волосы у нее были длинные, а глаза проникновенные и глубокие как море. Мама… Как же я скучаю по ней, хоть и не помню ее. Упав спиной на кровать, я закрыл глаза. Завтрашний день обещает быть долгим, и ужасно утомительным. Повезло что завтра суббота. Схожу, навещу Мамину могилу. Давно я там не был.