Спустившись вниз, Аизава ощутил жуткое зловоние трупных разложений. Кровь пульсировала в ушах, оглушая. Девушка стояла там же, где ее оставил Лемиллион. Ее губы беспрестанно двигались, будто в молитве. Подойдя к ней ближе, мужчина понял, что она шепчет его имя.
— Стела. — Он не заметил, как с его губ сорвалось ее имя. Она вздрогнула. Замолчала. — Что ты здесь делаешь? — Внутри его еще теплилась призрачная надежда.
— Кай помог мне. — Она уставилась на него, не моргая. — Он нашел мое пристанище, где я хотела сделать
этот подарок. Обычно, наталкиваясь на барьер, его просто обходили, а он дождался меня. Потом сказал, что может помочь мне с материалом, если я сделаю такой же барьер еще в одном месте. Мне и правда нужна была помощь с этим. — Она вздохнула с едва ли уловимыми нотками сожаления. — Я не могла больше использовать себя, потому что больше себе не принадлежу, — она снова улыбнулась, — я теперь твоя.
Аизава смотрел на нее, борясь с непреодолимым желанием кинуться к ней и обнять, но он все отчетливее понимал, что правда жестоко и злорадно топтала останки угасающей надежды.
Девушка резко развернулась и скрылась в дверном проеме. Шота сорвался с места, следуя за ней в самую вонь.
То, что он увидел, повергло в шок даже его закаленный и умудренный опытом рассудок.
Гниющая человеческая плоть смердила ядовитыми трупными газами. Окровавленные желтые кости аккуратно сложены в углу. Стела старалась, счищая мясо до последнего ошметка. Скальпы человеческих лиц заняли место в почетной сердцевине каждого цветка. Лепестками служили снятые с костей куски мяса и кожи. Она разложила их, имитируя тот или иной цветок. Где-то зашила, чтобы плоть прилегала плотнее, в некоторых местах старательно вырезала форму, приближая к действительности. Кровавый сад сумасшедшего садовника. Пол залит кровью, и девушка босиком плескалась в этом рубиновом болоте. К горлу Аизавы подступала тошнота, хотелось выблевать это свихнувшееся дерьмо, которое он только что увидел.
— Это для тебя, Шота! — Он пошатнулся, услышав звонкий голос Стелы. Она подошла к нему. Наконец, непроницаемая пелена спала с ее глаз. Открылось бесчеловечное, зверское безумие, по силе с которым не сравнится ни одна ненависть и ни одна боль. Это безумие заставило мужчину рыдать, сначала сдавленно, потом все отчетливее и затем навзрыд. Он упал на колени, почувствовав, как густая чужая кровь пропитывает ткань одежды и кожу.
— Шота, что с тобой? — Стела упала рядом с ним, протягивая руки к его щекам. Вдруг из ее глаз тоже просочились слезы. — Я тоже так счастлива, Шота!
Он снова молчал, ощущая тепло ее ладоней на щеках.
— Я люблю тебя, Шота, — прошептала она едва слышно, но уверенно… и искренне. Он отрешенно взглянул на нее, накрыл ладонью ее руку. Затем наклонился, едва касаясь ее губ.
— Я бы тоже хотел любить тебя, — и, не дав ответить, он поцеловал ее. Страстно, жадно, чувственно. Его лента бесшумно вилась в воздухе, затем незаметно обвилась вокруг шеи девушки. Сомкнулась. Он прижал ее к себе так крепко, как только мог, не разрывая поцелуй. Лента все сильнее сдавливала ее шею, так же как слезы по его щекам струились все быстрее. Она хрипела, но не пыталась вырваться. Только сжала его руку. Последний ее вздох растворился в их поцелуе. Тело обмякло. Он держал ее на руках, молча рыдая.
— Учитель, мы с Мидорией разделились, я должен сказать… — Аизава не оглянулся. Потом того, кто пришел, вырвало. Еще раз. Он тоже упал на колени.
Аизава поднялся, держа Стелу на руках.
— Пошли отсюда, Киришима. — Он прошел мимо парня, озверевшими глазами уставившегося в свое мутное отражение в кровавом зеркале. Тот пополз за ним на четвереньках.
— Мы герои, мы должны бороться со злодеями, — вставил Аизава. Мальчика вырвало еще раз. — Только сначала так, потом пройдет, привыкнется. — Мужчина шел медленно, шатаясь, парень полз за ним, оставляя блевотный след за собой. — Герои всегда побеждают. — Шота безэмоционально твердил, не понимая значения своих слов. — Злодеи всегда должны быть наказаны, всегда, да…
***
«
— Вчера герои под предводительством Ночноглаза в содействии с полицейским отрядом района Минато успешно провели операцию по захвату крупной злодейской группировки. Кай Чисаки, главарь банды, был сражен в тяжелом бою героем полу-профи Мидорией Изуку. В ходе операции герои и полицейские проявили невероятную стойкость и отвагу. К сожалению, похищенную злодеями ученицу Академии Юэй, Оукару Стелу, спасти не удалось. Там же были обнаружены пропавшие в течение двух недель люди, которые были зверски убиты. Пожалуйста, уберите от экранов слабонервных и детей. Кадры, которые вы увидите, могут нарушить психику или вызвать приступы рвоты… »
Тодороки щелкнул по видео, остановив его. Он пересматривал его в третий раз, нажимая «стоп» на том моменте, когда в новостном видео появлялось фото Стелы. Такая искренняя улыбка. За что они так с ней? Почему именно она? Он опустил голову, скупые слезинки закапали на клавиатуру. Он должен был защитить ее.
В голове пронесся разговор с Киришимой. После этой операции он очень изменился. Стал замкнутый и молчаливый.
— Она выбрала тебя, — Тодороки выпалил это тогда, на первый день в школе после вылазки. Парень обернулся, в его глазах стояла всеобъемлющая тоска. Затем он быстро обнял Тодороки. Снова взгляд, наполненный тоской. И Киришима ушел, оставив его одного в классе.
Сейчас он снова пересматривал видео, где учитель Аизава выносит Стелу на руках. Так бережно и нежно. У него глаза, опухшие от слез. Никто не думал, что он настолько трепетно относится к своим ученикам. А такой строгий и хмурый с виду. Тодороки с силой закрыл ноутбук. Теперь в этом всем нет смысла. Как внезапно она появилась, ошарашив всех, так же внезапно и ушла, толком даже ни с кем не познакомившись.
Лучше бы не появлялась. Он встал, кинув на кровать ноутбук, и ушел, громко хлопнув дверью и не выключив свет.
***
— Ты уверен, Аизава?
— Да, директор.
— Хорошо, но мы всегда ждем тебя обратно, имей в виду.
— Я оставляю не только школу, но и работу героя.
— Аизава, ты не виноват в ее смерти. — Всемогущий попытался поддержать бывшего коллегу.
Мужчина опустил голову, скрывая лицо в ленте и волосах:
— Да, я знаю. — Послышался выдавленный через силу ответ. Помолчав, он добавил: — Мидория славный малый, ты не ошибся в нем. — Тошинори удивленно округлил глаза, но затем в них промелькнула благодарность и гордость.
— Я рад, что ты смог разглядеть в нем то же, что и я.
Аизава молча покинул кабинет директора, подписав заявление на увольнение. Теперь он свободен, и у него есть время примириться с тем, что произошло. Он нащупал в кармане штанов маленькую красную статуэтку кошечки, которая будто бы готовится к прыжку, и сжал ее в ладони так, что острые ушки впились в мягкую плоть руки.
Сегодня нужно передать вещи Стелы брату. Он убит горем, но все же не так, как если бы еще и знал, что его сестра — злодей, изощренный маньяк с поехавшей крышей. А так она погибла как герой. До последнего боролась. Аизава придумал для нее красивую сказку. Правильно ли? Кто знает.
Самое страшное то, что, покинув мир, она не покинула его мысли. Она до сих пор рядом.
«Я бы тоже хотел любить тебя…»
Я люблю тебя.
