POV Нил
Как обычно, я ехал в студию. Хорошее, хоть и раннее, утро. В центре города опять пробки, ну что за фигня? Мне спешить в студию как бы надо. Времени было и так в обрез, поэтому я решил поехать в объезд. Всего-то пару кварталов объехать, недалеко совсем. Выехав на пустую спокойную дорогу, я вздохнул с облегчением. Наконец-то можно разогнаться на машине, да и тут как раз новая полоса, никаких ям. Вот здесь я задам на своей машине жару. Разогнавшись прилично, я летел с ветерком по дороге. Моё настроение было на высоте, радость била ключом. Но тут из-за поворота выскакивает какой-то пидор. Он что, не видит и едет на красный свет? Я не успел затормозить и хотел чуть свернуть, чтобы избежать столкновения. Но мне не удалось ни сбросить скорость, ни поменять направление. В миг я почувствовал, как в мою машину что-то резко влетело, а далее последовала очень сильная боль. Будто вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Каждая чертова секунда. Я очнулся в больнице. Рядом сидел Мэтт и просто смотрел в одну точку на полу. А где все остальные? Уолст даже не заметил, что я открыл глаза. Говорить и сообщать о своём приходе в себя я не хотел, у меня все так болело, и все, что я хотел — это спокойно все перетерпеть. Я снова закрыл глаза и очень быстро заснул.***
— Я тебя люблю, — Мэтти признался мне в любви. Мы сидели на траве под большим деревом. Его глаза светились от радости, солнце освещало его мордашку, улыбка парня была ослепительная. Все было так спокойно и умиротворенно. Уолст медленно продвинулся ко мне и поцеловал. Это было так мило и приятно, тепло прошло по всему моему телу… Господи, что за сон! Я же женат, а снятся какие-то гейские фантазии. А ещё это теплое ощущение до сих пор не отступило. Будто это было в реальности. Двери открылись и, обсуждая что-то, в палату завалились Адам, Брэд, Барри и Джанин. По голосам их не трудно различать. Джанин села на кровать и взяла меня за руку. Я почувствовал её холодные, дрожащие пальцы. Она очень беспокоилась, наверно, как и все, кто находился в этом помещении. Если бы я мог, я выпалил какую-нибудь шутку, чтобы разбавить неловкость ситуации, но сил и настроения нет. Ребята замерли и сидели в ожидании. Интересно, сколько времени я тут валяюсь. Спустя пару минут я все-таки решил открыть глаза и взглянуть на белый свет. — Ы-ы-ы, — мой голос напоминал умирающего бизона. — Ни-и-ил, — Мэтт накинулся на меня с обнимашками, и чуть не задушил. Я заметил, как на лицах друзей появились улыбки. Моё лицо же еле выдавило ухмылку. В этот момент я почувствовал, что мы все, как одна большая семья. Всегда придем друг другу на помощь, поддержим и повеселимся вместе. От этих мыслей у меня внутри стало тепло и радостно, я даже перестал замечать, что все тело ломило. — Нил, ты цел? Что произошло? — голос Джанин все ещё немного дрожал. — Если бы я знал, — я хотел добавить ещё пару слов, но кажется в аварии я поранил язык и губу, и выдавать звуки даётся сложновато. — Ни-и-ил, так с тобой все хорошо? — Мэтти напомнил мне маленького приставучего малыша, но его забота была мне приятна. — Да, я в порядке, — я надеюсь, это звучало более чем убедительно, ибо больше слов я из себя не выдавлю. Последующие полчаса друзья устраивали опрос и пытались все-таки узнать, что случилось. Все, что я вспомнил, это то, что в меня въехала машина, и жуткую боль. Что я должен ещё знать и помнить? Но они не унимались, потому я просто отказался что-либо им говорить. Ситуацию разбавила медсестра, которая пришла сообщить о моём состоянии здоровья и о том, что время посещений закончилось, и всем пора уходить. Как оказалось, со мной все более-менее хорошо, необходимо время для восстановление. Ребят эта новость не могла не радовать, и с лица Брэда наконец-то ушло это выражение «вечная мука». Их выход из палаты сопровождался мычанием, каким-то набором слов, было ощущение что ко мне неандертальцы приходили. Все же медсестра сделала им замечание, а то шум в больнице подымают, и они заткнулись. Джанин успела перед уходом меня поцеловать. Как же я по ней соскучился, а не прошло и дня. На следующий день ребята тоже пришли, но уже без Адама. Брэд сказал, что тот опять забухал. Я даже не удивился. Адам, который не уходит в запой, уже не Адам. Потихоньку друзья приходили меньшим составом и уходили раньше. Даже Джанин иногда сливалась. Только Мэтти всю неделю просиживал со мной столько, насколько это было позволено в больнице. Он так ко мне привязался. Я старался быть как можно доброжелательным к нему, Уолст это заметил, раскрепостился, по нему было видно, что его радости от нахождения рядом нет предела. Всю неделю он обо мне заботился, приносил еду в палату, все, что мне только пожелается. Мэтт был скорее похож на мальчика на побегушках. Его забота такая приятная, парень весь светится, когда находится рядом. В этот период я осознал, какое он солнышко, милашка и просто чудесный малой. Как же хорошо проводить время с этим чёртиком. А вот жена стала приходить реже и всего только на пару минут, её разговоры стали безразличны, она будто хотела уйти, а ко мне приходила через силу. А всего-то неделя прошла. Что произошло? Откуда эта холодная неуютная стена между нами? А ведь пару дней назад она была доброй, милой Джанин, которая была готова ночь в больнице провести, только бы со мной. Неужели она завела… эм… любовника? Эти мысли о её возможном предательстве нанесли на меня такую грусть. — Нилка, ты такой грустный. Что случилось? Мне позвать врача? — Мэтт был обеспокоен. — Все в порядке. Абсолютно, — я пытался заверить его и себя в том, что все хорошо, но в душе все ещё была буря эмоций и возможных исходов событий. — Нет, я знаю, как ты выглядишь, когда все хорошо. Сейчас все по-другому. Расскажи, если это секрет, я обещаю его сдержать, — Уолст проявил свою любопытность. — Ну, Нил, я хочу тебе помочь. — Ну-у-у, я не знаю. Мне сложно это признавать, но мне кажется, с Джанин что-то не так. Она стала намного реже приходить, и общается со мной так, будто я друг её подруги, которого она второй раз видит, — выдавив это, я вздохнул. Говорить свои мысли и переживания очень сложно. — У меня закрадываются сомнения о её верности. — Нил, успокойся. Как она за неделю бы нашла себе любовника? У неё просто временный шок от ситуации, ты вернешься домой, и все будет хорошо. Наверно, это просто её реакция на смену обстановки. Бывает и такое, — Мэтти пытался меня утешить и заверить что все хорошо, но лучше от этого совсем не стало… Уолст-младший весь день пытался успокоить меня. Чего он только не сказал, чтобы я вернулся в состояние оптимистичного идиота. Он что, не понимает, что такая резкая перемена отношения к человеку что-то значит. Или он говорит это только потому, что хочет меня утешить? Как бы то ни было, я очень благодарен Мэтти за поддержку. Мне даже жалко, что когда-то я его недолюбливал и стебался. Мэтт куда-то ушёл на пару минут и вернулся с пакетом. — Держи, они точно должны поднять тебе настроение, — с улыбкой произнёс Мэтти и дал мне упаковку печенек. — Спасибо, но это вряд ли поможет, — тоже мне, сладости не решают проблемы. — Если не поможет, то я продолжу искать то, что тебе уж точно окажет помощь, — Мэтт ухмыльнулся и отвернулся. Как оказалось, он принёс мои любимые печеньки. Но как он узнал, я же не говорил. Уолст либо очень хорошо умеет угадывать, что мне нужно, либо он спрашивал у Адама, но это маловероятно. — Мэтт, откуда ты узнал, что мне нужно именно это печенье? — Ну, может потому что, когда я был у тебя дома и заметил, что у тебя на кухне их аж три пачки. Ну, я и подумал, что ты такие очень любишь. — Уолст, я смотрю ты очень внимательный. — Ты ещё долго будешь смотреть на печеньку такими голодными глазами? Если ты её сейчас не съешь, я сделаю это за тебя. — Мэтт пригрозил пальцем и сдвинул брови. Я тоже посмотрел на него грозным взглядом и откусил кусок выпечки. Мэтт все то время, пока я хомячил, пялился на меня таким пристальным взглядом. Пытался что ли высмотреть, как я печенье жую и глотаю? В конце концов, дожевав эту злощастную еду, я решил поспать. Дневной сон — это полезно. Уолст понял мои намерения и струсил с меня крошки. Прям как мама. Я повернулся на бок и закрыл глаза в надежде быстро уснуть. Мэтт укрыл меня одеялом, пнул моё тело в надежде подвинуть и завалился рядом. Ну и наглый же он. Зато наконец-то стало тепло, одеяло и Мэтти согреют лучше, чем любая другая вещь. Мы сейчас наверно похожи на геев, но меня уже стало клонить в сон и было как-то не до обдумывания сих действий. Мэтт положил мне руку на талию. Что этот гаденыш вообще творит? Ай, ну и ладно. Я уткнулся носом в подушку и начал засыпать. Через пару минут я услышал храп Уолста, а через минуту и сам заснул. Это был самый приятный и хороший сон за всю последнюю неделю.