Вопреки Невозможности: семь лет спустя

      Гермиона ворочалась в кровати, размышляя о вчерашней ночи.       Они с Малфоем проболтали почти до рассвета, и ей удалось поспать всего пару часов перед тем, как отправиться в Дублин. Встреча с ирландскими коллегами прошла довольно успешно, хотя ей и показалось, что взгляды некоторых из них уж больно напоминают скептический взгляд Лью.       В дублинском отделении по работе с волшебными существами работали всего пять человек, и все они жаждали услышать от Гермионы подробности недавно отгремевшей войны, так что большую часть своего визита она провела рассказывая то, что они и так уже знали.       Получив, наконец, все необходимые сведения, отчеты и координаты, она вернулась в таверну «Одноглазый Эльф». Полумна с отцом снова охотились на болотных заглотов, Драко тоже ушёл. Пообедав с мистером и миссис Маккласки, Гермиона поднялась к себе и решила немного вздремнуть.       Она была уверена, что уснёт сразу, как только голова коснется подушки, но мысли об их ночном разговоре с Малфоем не давали покоя.       — Как тебе наверняка известно, Грейнджер, — грустно усмехнувшись, отвечал он на её вопрос, — моя фамилия входит в список «Священных двадцати восьми», и посему также широко известна в магической Ирландии, как и в Британии, и также нелюбима. А я устал, что обо мне делают выводы, узнав лишь как меня зовут.       Гермиона по-настоящему сочувствовала Драко. Дурная слава действительно шла впереди него, и практически не оставляла ему шанса произвести иное впечатление. Наверное, действительно тяжело жить, стараясь сорвать с себя навешанные обществом ярлыки. Даже сегодня в Дублине один из сотрудников Министерства не преминул вспомнить Люциуса Малфоя и его семью, заявив, что считает ссылку недостаточным наказанием. И многие с ним согласились.       — Мог бы выбрать что-нибудь пооригинальнее, — пошутила она, пытаясь немного подбодрить его.       — Я не уверен, что мне стоит возвращаться в Британию, — вдруг тихо сказал Драко, словно не услышав её. — Я не готов всю оставшуюся жизнь терпеть косые взгляды и пренебрежительное обращение. Конечно, у нашей семьи осталось достаточно денег для того, чтобы более менее восстановить свое положение в обществе, но всё равно все будут ненавидеть бывшего Пожирателя Смерти, который чуть не прикончил Дамблдора.       Сердце Гермионы дрогнуло. Судя по тому, как Драко это сказал, он уже давно думал об этом, но произнёс впервые. Она взяла его за руку и переплела их пальцы, крепко сжимая, показывая, что готова выслушать всё что накопилось у него на душе.       И он рассказал ей. Рассказал, как пустился во все тяжкие после переезда. Рассказал, как познакомился с Мариссой и как сделал ей предложение. Рассказал, как счастлива его мать и как красив розовый сад, выращенный ею, и как спокоен стал отец, когда смертельная угроза перестала нависать над его семьей. Рассказал, как радостно Кики заговаривает то о подготовке к свадьбе, то о будущих наследниках. Как ему самому хочется спокойной, размеренной жизни.       И она выслушала всё, выслушала не как школьный враг, не как его первая любовница и не как бывшая пленница.       Выслушала, как друг. Не отпуская его руку.       — Кстати, ты быстро сориентировалась сегодня, спасибо тебе, — сказал Драко, выговорившись. — Я уж думал, старина Ксенофилиус раскроет все мои карты.       — Я подумала, что раз уж ты не сказал им своего настоящего имени, значит, это было важно для тебя, — ответила Гермиона. Драко поднял голову и внимательно посмотрел на неё.       — Ты удивительная девушка, Грейнджер, ты знаешь об этом? — серьёзно спросил он.       Гермиона немного смутилась. Она не ожидала, что когда-либо услышит такое от Драко Малфоя.       — Я просто хотела поддержать тебя. — Вот именно, — неопределённо ответил Драко и замолчал, всё ещё пристально глядя на неё.       Она поймала его взгляд и не смогла оторваться. В его глазах отражались наколдованные огоньки, а его тёплая ладонь, сжимающая её руку, вдруг стала очень ощутимой. Почувствовав себя неловко, Гермиона отвела глаза и нарушила молчание.       — Ладно, Малфой, выкладывай, что ты делаешь в этом богом забытом месте, — нервно улыбнулась она.       — У меня сверхсекретное задание, Грейнджер, прекрати совать нос не в свои… Ауч! — Гермиона пихнула его в бок. — Ладно, драчунья, ищу одного старого колдуна. У меня есть древняя рукопись, и мне сказали, что только он может расшифровать её.       — Правда? — глаза Гермионы загорелись, она даже поднялась и села на кровати. — Покажешь мне? Похоже на кельтские руны?       Драко весело усмехнулся, глядя на её воодушевленное лицо.       — Я так и знал, что в тебе проснется гриффиндорская зазнайка, если я тебе расскажу.       Странно, но почему-то из его уст это прозвище переставало быть обидным.       — Не переводи тему. А о чем говорил Лью, когда предположил, что колдуну не понравилось, как ты выплясывал? И зачем ты вообще выплясывал?       — Ну уж нет. Этого я тебе рассказывать не собираюсь, — уверенно отрезал Малфой.       — Рассказывай.       — Нет.       — Я никому не скажу.       — Тебе не стоит это знать. Нет.       — Хорошо, тогда я спрошу у Лью. Или лучше у Полумны, они с отцом видели тебя, — немного сблефовала Гермиона, и не пожалела об этом, когда увидела, как вытянулось лицо Драко.       — О, Мерлин… Ладно, тогда я лучше расскажу сам, — он вздохнул и насупил брови. — Этот засранец Фланнигэн уверил меня, что колдун уже совсем старый и жутко капризный, и принимает только тех, кто… Ну… Делает определенные движения, — последние слова он произнес так быстро, словно боялся, что Гермиона поймёт их, скажи он медленнее.       — Какие движения, Малфой? — она широко улыбалась, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.       — А ты что, тоже собралась к нему в гости? — вскинулся Драко. — Не думаю, так что и знать тебе не обязательно.       — Ма-а-алфо-ой… — наигранно-угрожающе произнесла она.       — Отстань, Грейнджер, ну неужели больше не о чем…       — Уверена, ты предпочтешь и это тоже рассказать мне сам, — Гермиона сложила руки на груди, стараясь не рассмеяться над тем, как поменялось выражение лица Драко, когда он понял, что у него нет выбора.       — Два круга с поднятыми руками, хлопнуть в ладоши, три круга согнувшись, снова хлопнуть, потом также в обратную сторону, и так до тех пор, пока он не выйдет, — буркнул он себе под нос.       Гермиона заливисто захохотала, представив себе, как бедный Драко танцевал и хлопал в надежде, что старик примет его, когда того даже не было дома.       — Хватит, Грейнджер. Это не так уж и смешно, — обиженно произнёс он, когда она уже согнулась пополам от хохота. — Серьезно, я думал ты на моей стороне!       Но Гермиона в ответ лишь протянула что-то нечленораздельное и зашлась в новом приступе хохота. На ее глазах уже выступили слёзы от смеха.       — Ну всё, ты не оставила мне выбора, — заявил Малфой и набросился на неё, щекоча, а она, визжа и смеясь, пыталась увернуться.       Гермиона улыбнулась воспоминаниям и снова повернулась на другой бок.       С Драко всё было так странно, совсем не так, как с Гарри или с Роном. Они конечно тоже, бывало, дурачились, но после этого она никогда не чувствовала ноющей тяжести внизу живота.       Даже с Роном, в которого она (как ей казалось, тайно) была влюблена до седьмого курса.       Влюблена ровно до того момента, как он предал их с Гарри, сбежав от их ответственной миссии. Сколько слёз она тогда пролила, сколько бессонных ночей она никак не могла поверить, что Рон, такой родной, такой надёжный так подло поступил с ними. С ней. Да, они ссорились и раньше, и в ссоре он вёл себя не очень разумно, но всё это было из-за ерунды. Сейчас же он подверг их жизни реальной опасности — там, где справились бы трое, двое могли погибнуть.       Когда Драко помог ей сбежать, тем самым подставив под угрозу свою жизнь и жизнь своей семьи, Гермиона по-другому стала смотреть на людей. Поступки, которые раньше казались ей достойными и благородными, терялись на фоне того, что сделал для нее Малфой, и какую цену он был готов за это заплатить. Возвращение Рона и слова, которые он ей сказал, то, что он спас Гарри и уничтожил крестраж — всё это обесценилось его предательством. Хотя она не сразу поняла это, и даже позволила Рону втянуть её в некоторое подобие отношений после войны.       Всё изменилось, когда Рон позволил себе чуть больше, чем поцелуи, и она отчетливо поняла, что не хочет его. Они порвали в тот же вечер.       Да, с Драко всё было по-другому. Его прикосновения — даже такие незначительные, как прошлой ночью — не отталкивали её, напротив, ей хотелось большего, а её тело так отзывалось на него, что ей было даже неловко.       «Но у него есть эта его Марисса, и он женится на ней, — одёрнула себя Гермиона. — А у меня есть Роджер. Чёрт, Роджер!»       Гермиона резко села в кровати, вспомнив, что обещала отправить Роджеру открытку из Дублина с изображением ирландской сборной по квиддичу, и совсем забыла об этом.       Что ж, она ещё побывает в Дублине и выполнит его просьбу. Ничего страшного.       «Интересно, — подумала она, засыпая. — А что попросил бы отправить Драко?»       Уставшая за эти два дня Гермиона проспала весь вечер, всю ночь и встала ранним утром. Потихоньку собравшись, она вышла из тихой, сонной таверны, и отправилась к точке аппарации. Если повезёт, она сумеет разобраться с феями еще до завтрака.

***

      Гермиона вернулась в таверну, когда солнце уже начало клониться к закату. Встреча с феями прошла не совсем так, как она ожидала. Они действительно оказались маленькими мерзкими стервами, эти феи, а их королева, Эллилон, повела себя совершенно неподобающе. Сообщение о том, что она, Гермиона, является сотрудницей Британского Министерства Магии, не возымело на неё никакого эффекта, а просьба вести себя в рамках Статута о Секретности и вовсе вызвала смех и улюлюканье. Спустя несколько часов бесплодных гермиониных увещеваний, феи заскучали, и начали бросаться в неё всякой ерундой вроде шишек и кусочков мха. На этом Гермиона посчитала, что для первого дня переговоров она держалась вполне неплохо, и поспешила покинуть общину.       Куинни и Донни как всегда вовсю суетились с посетителями. Заметив её, оба сочувственно кивнули. Гермиона мысленно поблагодарила Мерлина за то, что в таверне не было видно ни Лью, ни Малфоя.       Выковыривая из волос хвою и прочий лесной мусор, которым закидали её эти отвратительные создания, Гермиона поднялась к себе в комнату и налила ванну. В тёплой, ароматной воде, она начала продумывать следующую встречу с феями. Они ещё не знали, с кем связались. Гермиона не отступила даже перед жутким младшим братцем Хагрида, полувеликаном Гроххом, а уж с этой мелкотнёй она справится и подавно.       Она уже совсем успокоилась, когда вдруг услышала громкий стук в дверь, заставивший её с сожалением вылезти из ванны.       — Грейнджер, чёрт побери, открывай! Куинни сказала, что ты у себя!       Замотавшись в пушистое полотенце, Гермиона открыла дверь. Малфой, всклокоченный и злой, быстрым шагом прошел в её комнату, подошёл к кровати и начал раздеваться.       — М-ма… Что ты… — пролепетала Гермиона, неуверенная, как именно ей стоит реагировать на происходящее.       — Ненавижу это место, — прошипел он, швырнув мантию на кровать и начав стягивать с себя кофту. — Эти проклятые болота, эти деревенщины с их мерзкими шуточками, эти чёртовы… Грейнджер, ну что ты там стоишь? Иди сюда.       От его властного тона у Гермионы чуть не подкосились колени, а когда Драко снял наконец свою кофту…       «Роджер, — подумала она, немного склонив голову набок и закусив губу. — Роджер, Роджер, Роджер».       Драко действительно очень изменился с тех пор, как уехал из Англии. Его торс стал крепче, мышцы более выражены, во всем теле чувствовалась сила и гибкость, а когда он повернулся к ней спиной она заметила две ямочки внизу его спины, расположенные чётко над…       — Грейнджер! Чёрт возьми, ты чего такая сонная? Быстрее, прошу тебя, этот зуд сводит меня с ума!       Только теперь она обратила внимание на то, что его спина была покрыта красноватыми пятнами. Подойдя ближе она коснулась пальцами воспаленной кожи, почувствовав, как Драко слегка вздрогнул от её прикосновения.       — Это похоже на ядовитый дуб, — задумчиво произнесла Гермиона, исследуя покраснения. — Драко, где ты…       — Я сегодня снова, эм, выманивал колдуна, мне стало жарко, и я разделся и присел на пару минут на землю, оперевшись спиной на дерево. Угадай, какое дерево растет рядом с домом этого старого говнюка?       — Но заклинанием ожоги от ядовитого дуба не вылечить, нужна специальная мазь из…       — Грейнджер, ты вообще меня слушаешь? Я же сказал, Куинни дала мне мазь. Мне надо, чтобы ты помогла нанести её, — и Драко потряс перед ней небольшой баночкой, которую держал в руке.       Гермиона смутилась. Видимо, вид Малфоя, раздевающегося возле её кровати, так сильно отвлек её, что она немножко перестала воспринимать все остальное.       — Конечно, слушаю, — воинственно ответила Гермиона, вздёрнув подбородок. — Просто ты так тараторишь… — Драко удивленно взглянул на неё, подняв бровь. — Неважно, садись.       Перевязав своё полотенце потуже и попытавшись слегка отжать мокрые волосы, Гермиона устроилась на кровати позади Драко и взяла у него баночку с мазью.       — Выглядит неплохо, кажется, эту мазь приготовили недавно, — сказала она, открыв крышку и понюхав содержимое.       — Куинни сказала, у них частенько такое случается. Дословно: «Глупым туристам то и дело нужно чего-нибудь в этом роде», — проскрипел Драко.       — Значит, ты глупый турист, — улыбнулась Гермиона. Она зачерпнула бесцветную мазь и осторожно коснулась его воспаленной кожи.       Драко вдруг протяжно застонал, от чего Гермиона густо покраснела.       — Мерлин, как хорошо, — выдохнул он. — Мажь быстрее, Грейнджер. И не стесняйся задевать кожу ногтями, чешется ужасно.       — Ладно, — её голос оказался неожиданно хриплым, и она откашлялась. — Ты же знаешь, что поражённые места необходимо мазать ежедневно от трёх до пяти дней, чтобы они хорошо зажили?       — Мы учились в одной школе, и я был вторым после тебя на курсе, так что да, знаю, — ответил Драко. — Я надеялся на твою помощь в этом вопросе. Ты же не против? — он слегка повернул к ней голову. — Я бы не хотел просить об этом кого-то ещё.       — Да, конечно, — ответила Гермиона. Получилось чуть более бодро, чем она хотела. — Без проблем.       — Кстати, как твоя встреча с феями сегодня? Удалось донести до них распоряжение министерства?       — Не совсем. Они оказались не так… Разумны, как я полагала. Чего смешного? — недовольно спросила она, заметив, что Драко широко улыбается.       — Грейнджер, ты сказала это таким тоном, будто тебе не удалась домашняя работа. Я словно снова оказался на уроках по прорицанию.       — О, замолчи, Малфой, ты мешаешь мне мазать тебе спину.       — Тогда мажь как следует, Грейнджер, пока я не содрал с себя кожу.       Она зачерпнула больше мази и растерла её в ладонях. Краснее всего кожа была на лопатках Драко, и она начала втирать мазь в них широкими движениями, опускаясь затем ниже, к пояснице, едва задевая ноготками больших пальцев чувствительную кожу на позвоночнике.       — Тебе не больно? — спросила она, заметив, что Драко притих.       — Нет, — тихо ответил он. — Приятно.       Гермиона продолжила растирать широкую спину, замечая, как воспаление и краснота сходят с его кожи под действием мази. Её руки то поднимались совсем близко к его шее и плечам, то опускались к ремню и таким манящим ямочкам на пояснице, задерживаясь на них и слегка касаясь их ногтями. Она почти перестала контролировать себя, и когда Драко снова застонал, а его мышцы напряглись под её пальцами, Гермиона вдруг инстинктивно подалась ближе к нему, заметив, как её дыхание колышет крохотные светлые, почти белые волоски на его шее. Капля воды сорвалась с мокрых прядей её волос, упала на его спину, и, прочертив мокрую дорожку вдоль позвоночника, скрылась у края его брюк.       Малфой вдруг резко встал на ноги.       — Спасибо, Грейнджер, мне теперь гораздо легче, — выдавил он, схватив свою одежду и набросив мантию на плечи. — Мазь я оставлю у тебя, да? Ну ладно, не буду больше отвлекать, я пойду.       И Драко, неловко махнув рукой, выскочил из её комнаты, даже не взглянув ей в глаза.       Тяжело дыша, Гермиона откинулась на кровать и закрыла лицо руками. Мерлин, повести себя как… Как последняя шлюха! Как…       Она должна поговорить с ним. Убедить его, что ему показалось. Что она вовсе не возбудилась от прикосновений к нему. Просто она никогда раньше не обрабатывала ожоги от ядовитого дуба, вот и все.       Мерлин, какая глупая отговорка. Ладно, к ужину она придумает что-нибудь получше. Они увидятся, поболтают, пошутят, и неловкость пройдет. И больше никогда она не позволит себе поддаться этому невыносимому, ноющему желанию, этой пошлой животной страсти к нему.       Но на ужин Драко Малфой так и не пришёл.