Сладкий

      Ночь и правда была замечательной. Благодаря выбранной самой крайней комнаты, им не было слышно охов и ахов всех остальных.       Проснувшись, Лу не спешит раскрывать глаза, а на ощупь ищет хёна, прижимая к себе, поглаживая сначала его бок и бедра, а после промахнувшись, мазнув по выпирающему возбуждению, уложил руку на живот, прижимаясь полностью к Мину, и уже сонно понимая, что у него такой же самый «утренний стояк», которым он упёрся Минсоку прямо в попу.       Знаете это незабываемое ощущение, когда ты просыпаешься от того, что чей-то член упирается тебе в жопу? А Ким Минсок знает. И жизнь легче не становится даже тогда, когда ты понимаешь, что это просто твой молодой человек, лежащий позади тебя.       Минсок бы честно всё отдал за то, чтобы просто скатиться с кровати, но стенка прижала его, не давая выбраться.       И, конечно, тоже отдал бы всё за то, чтобы Лу не видел его лица, когда тот повернулся, потому что мало того, что он елозил бёдрами по чужому «утреннему недоразумению», так ещё и, встретившись лицом к лицу молодым человеком, Сюмин был красный с головы до пят, как зрелая клубничина.       — Д-доброе утро, — прохрипел старший, смотря Лухану в глаза.       Вне комнаты, судя по-вашему, было тихо — вероятно остальные всё ещё спали, мучаясь от последствий вчерашнего вечера. Хреново.       Хань нехотя открывает глаза, смотря на красного, как помидорка, Минсока.       — Вроде бы взрослый, а так мило краснеешь, — хрипит Лу, ибо голос ещё не успел восстановиться. Он снова закрывает глаза, протягивая руку, и проводя ей по щеке старшего.       Открыв глаза, Хань улыбаясь одними кончиками губ, продолжая поглаживать Мина то по щеке, то по волосам, а после и вовсе потянувшись за поцелуем, оставляя его на губах, слегка углубив, чтобы пройтись серьгой в языке по зубками Минсока.       — Помочь? — тихо интересуется Хань, понимая, что утренняя проблема всех парней просто так никуда не испарится.       — Вот лет с 14 жил без Лухана каждое утро, а тут возьму и помру, что ли? — злорадствует Минсок.       «С другой стороны…»       — Мы же встречаемся, да? — Минсок мотает головой, сгоняя осточертевшее смущение.       Он посмотрел на Лухана взглядом а-ля «я ничего делать не собираюсь». Всё какое-то противоречивое.       С одной стороны, младшего и воспитать надо, чтобы не скатываться до уровня примитивных зверушек, вроде Чанбэков; с другой стороны, блондин выглядит чертовски соблазнительно, что Минсок в кои-это веки согласен любоваться на это вечно. Пирсинг в языке — так пошло, если честно, но так заманчиво.       «Убейте меня».       — Айщ! — Минсок закрывает лицо ладонями, медленно моля о скорой и быстрой кончине.       — Мы встречаемся, да, — утвердительно кивает сонный Лу, улыбаясь, смотря на парня. Он снова тянется за поцелуем, начиная играть с языком старшего, руками поглаживая спину старшего, а после переходя на бок, проводя по нему кончиками пальцем, закусив нижнюю губу Мина, до того, как он закрыл лицо ладонями.       — Перестань закрываться, хён, я не сделаю ничего плохого, — хмурясь произносит Лу, переворачиваясь на Сюмина, устраиваясь между его ног, и убирая его руки с лица, смотря внимательно в глаза парня.       Только Минсок хотел перебить Ханя, что это было не от страха или стеснения, а от сей идиотской ситуации сделано, как тело резко прошибло мелкой дрожью. Минсок жадно вдохнул, будто весь кислород в этот миг кончился.       Две секунды зрительного контакта, пока Лу нахально не улыбнулся, склоняя голову и начиная целовать шею старшего, скользнув рукой между их телами, накрывая рукой возбуждение старшего, поглаживая его сквозь ткань боксеров.       Он снова подумает взгляд на парня, как бы спрашивая: «Можно?» — а после облизнувшись ныряет под одеяло, аккуратно стягивая боксеры, и снова, разводя его бёдра, как ночью, оставляя на внутренней стороне поцелуи, рукой поглаживая уже оголённый и стоявший по стойке «смирно» член. Хань дразнит поцелуями старшего, пока и вовсе не вбирает в свой рот его возбуждение, пройдясь серьгой по чувствительной головке.       Ким уже и успел забыть за бесчисленное количество времени, что такое чувство неописуемого счастья, кардинально отличающегося от позорной дрочки (ну в самых крайних случаях).       Мин прикрыл глаза, пытаясь хоть как-то сдерживать самообладание, а рука на автомате легла на блондинистую макушку младшего. Минсок слегка потянул того за волосы, когда в очередной раз почувствовав бороздки металлического аксессуара. Ким Минсок почувствовал себя таким идиотом и корил за излишнюю сдержанность. Он с выбором не прогадал.       Хань же мысленно ставит себе галочку за то, что сейчас делает. А когда в его волосы вплетается рука старшего, Хань издает тихий стон, сжимая бёдра Мина активнее двигая головой. Он аккуратно проводит пальцем по анальному колечку парня, слегка надавливая на него. Лу выпускает член со рта, а после, проведя языком по всей длине, снова обхватывая головку губами, начиная сосать ее на манеру леденца.       Минсок готов сквозь землю провалиться, потому что его молодой человек великолепен. Именно в данный конкретный момент, Лу Хань с умениями заправской шлюхи приравнивается к чему-то божественному. Потому что он прекрасен.       — Хань… — Ким держится из последних сил, от удовольствия губы закусывает аж до крови, извивается и инстинктивно подаётся бёдрами вперёд, кажется, слишком резко и, наверное, неожиданно для младшего.       И в конечном итоге Минсок стонет гортанно, громко, надеясь, что никто не услышит и не проснётся от этого, и тело прошибает от разрядки.       Лу крепко удерживает бёдра старшего, не давая тому вырваться, глотая его сперму, умудрившись даже не проронить ни капли. Он улыбается, и правда, во все 32, ведь он наконец-то добился того, чего хотел. Он сделал приятное человеку, в которого, кажется, влюбился по уши.       Он оставляет ещё несколько поцелуев на бёдрах парня, постепенно подымаясь вверх, пока не находит губы Мина, целуя его, давая попробовать себя на вкус, углубив поцелуй.       — Тебе ведь понравилось, правда? — шепчет Хань, перехватывая запястье парня и целуя те самые шрамы на его руке.       Теперь оставалась лишь одна маленькая проблемка в виде его стояка, которую он хотел решить в душе. Но сначала нужно было убедиться, что Минсок доволен и всё в порядке.       Мин одёргивает руки и притягивает парня для ещё одного поцелуя. Он, кажется, просто не может остановиться. Ему всё ещё не по себе, и дыхание не пришло в норму. И поэтому чужие поцелуи заменяют нехватающий кислород. И так невыносимо круто терзать чужие, распухшие от минета и поцелуев, губы. Напоследок Минсок позволяет себе слабость и оставляет метку на шее.       — Ну кому и что я сделал в прошлой жизни, что в этой всемогущие Боги решили мучить меня тобой? С какого круга ада ты снизошёл? — смеётся Минсок, путаясь пальцами в светлых волосах.       — С самого последнего, Сладкий, я самый могущественный из демонов, теперь довольствуйся тем, что есть, — смеясь отвечает Хань, подаваясь ласке парня, давая возможность старшему потрепать его волосы.       — И да, я могу это расценивать как: «О, да, Лухан, мне всё это безумно понравилось, и я был бы не против повторить это, да только дома, когда рядом никого не будет. И не на столе твоей квартиры, где трахались Чан и Бэк», — смеясь, продолжает Хань, утыкаясь носом в изгиб шеи Мина.       — Мне нужно в душ, Сладкий. А то я ничего не смогу делать. А проблемки надо решать, — шепчет Хань, который так не хочет выбиваться из объятий старшего.       — Топай, — диктует Минсок. — Я займу ту, которая в коридоре. Мы рано проснулись, так что, думаю, все ещё спят.

***

      Когда Минсок возвращается в комнату с феном в подмышке, Лухан уже готов спуститься вниз, одет, да только лохматый, как чёртик из табакерки.       Старший подходит и бережно укладывает чужие непослушные волосы, шипя тихое «да не рыпайся ты».       — Идём, там тихо, я хотел бы приготовить завтрак на всех, — мимолётным взглядом Минсок смотрит на изящную ханевскую шею, где теперь отчётливо виднеется багровое пятнышко.       Мин выводит Лу из комнаты и не упускает возможности заглянуть в комнату к Чанбэкам, и еле сдерживает смех, прикрывая рот ладошкой. Чанёль спал в ужасно неудобной позе, обернувшись простынёй и закинув ногу на кучу подушек — его забыли отвязать от кровати. А Бэкхён и вовсе спит на полу в одном одеяле, сверкая филейной частью.       Внизу Лэй и Чен мирно дремали на диване в обнимку среди маленькой кучки пивных банок под гул телевизора.

***

      Хань быстро принимает душ, хотя большую часть времени занимает именно дрочка, во время которой он представляет именно Минсока, и именно в разных позах.       Но, тем не менее, в комнату он возвращается первым, быстро одеваясь. Уже в зеркале он замечает багровый засос на своей шее, что заставляет его улыбнуться. Его пометили.       Он покорно даёт возможность вернувшемуся хёну уложить его растрепанные волосы, а после шагает за ним вниз, тихо проскальзывая на кухню.       Он помогает старшему в готовке, стараясь не греметь, делая всё, как его просят, а в конечном итоге просто обнимает того за талию, прижав к себе, когда Мин возился у плиты.       — Ты счастлив? Или я и правда оказался таким надоедливым? — усмехаясь интересуется Лу.       — И то, и другое, — смеётся Минсок, чуть поглаживая чужую ладонь на своём животе.       Когда с острым супом и оякодоном было покончено, Мин подошёл и начал изучать чониновскую кофеварку, дабы вытравить из неё хоть что-то напоминающее человеческий кофе. А затем с чашечкой любимого напитка молодой человек уселся на колени к Лухану. Одной рукой хватая его ладонь и переплетая пальцы. Хорошо. На то оно и утро, чтобы быть именно таким. Через минут десять Минсок слышит какие-то голоса, которые извещают о том, что люди тихонько так просыпаются.       Лу обвивает рукой талию парня, укладывая свой подбородок на плечо старшего, не забыв при этом поцеловать того в щеку.       Проснувшиеся уже начали вылезать как кроты с нор. Первыми были Чан и Бэк, при этом первый очень сильно возмущался.       — Ибо нефиг на пьяную голову использовать верёвки, — начиная смеяться, произносит Хань.       — Хрена себе, кто бы говорил? Сейчас вы ведёте себя как парочка, — обиженно произносит Чан, а Лу ещё крепче обвивает талию Минсока, прижимая того к себе.       — А мы и есть пара, — спокойно отзывается блондин.       — Да ладно? Тебя вывели из френдзоны? — удобно устраиваясь, интересуется Бэк, не сводя взгляда с парней.       — Ага, теперь-то трахаться придётся у Чана, — язвительно отвечает Лу.       — Вы можете и у Мина этим заняться.       — Я с вас плату брать буду, — рыкает Хань, утыкаясь носом в шею Минсока.       — Зачем Лухану вообще квартира, если он даже не может там переночевать из-за пары сношающихся кроликов? — Минсок смеётся и отпивает немного кофе.       Он теперь обязан помочь своему молодому человеку с его маленьким жилищно-коммунальным вопросом.       — Лухан выглядел настолько жалобно, что я не смог избежать участи стать его парнем, — Мин саркастично вскидывает брови, а непонимающий взгляд Лу убирает с мордашки очень сладким поцелуем, углубляя его, чтобы немного утереть нос надоедливым товарищам. Ему приходиться чуть привставать на носочки, и это выглядит настолько правильно.       — Эй, я не жалко выгляжу, — шипит Хань, а после отвечает на поцелуй, по-свойски обнимая того за талию и притягивая крепко к себе, а вторую руку удобно устроив на ягодице старшего, сжав её.       Старший отстраняется только тогда, когда раздаётся какой-то звон с дивана — то пивная банка упала с дивана, от движений внезапно проснувшегося Чондэ.       У того, судя по внешнему виду, и шея ужасно затекла, но он как ни в чём не бывало встаёт, слегка похлопывая спящего Исина по плечу, а затем идёт к кухонной части первого этажа и наливает себе чашечку кофе.       — О, я ни секунды в тебе не сомневался, оленья морда! — восхищённо произносит Чен.       И тут лицо Минсока резко искажается до стадии адской неприязни, и боже упаси кому-то ещё раз такое увидеть.       — Ким Чондэ! Так это ты ему сказал?! Ты хоть знаешь, что у меня чуть сердце не остановилось?! — Сюмин подходит в плотную к Дэ, вжимающегося в кухонную столешницу.       — Ещё раз, — тычет Мин другу в лицо указательным пальцем. — Ещё раз ты такое учудишь, и у хора мальчиков-кастратов будет прибавление.       Лу, как и все остальные, реагирует на звон банок и несколько матов, искренне сочувствуя парню. Голова наверняка болит ужасно.       А далее его мальчик поднимает настоящую бучу, от чего Ханни, прикрыв рукой рот, начинает ржать, а потом решает, что нужно спасать Чондэ. Он подходит к парню, обхватывая того за талию и оттаскивая от, втиснутого в столешницу, Дэ.       — Если бы он не сказал, сколько бы ты препирался и отталкивал меня? К тому же, завтра мы идём бить тату, ты же помнишь? — шепчет на ухо парню Хань, зацепив языком мочку уха с серьгой, и немного оттянув её.       — Перестань пугать парня, а то заикаться начнёт, и тогда ни в какой хор его не возьмут.       — Как завтра? Я не готов… Мне подумать надо, — замельтешил Минсок. Он никогда о таком даже не думал, и должен взять и решить? У Минсока в жизни — далеко идущие перспективы. А татуировку видно. Если он захочет в приличную фирму, то разве его возьмут? С другой стороны, если это надпись, тоненькая, маленькая, то её можно скрыть за ремешком часов и вернуть себе деловой вид.       — А что тут думать-то? — пожав плечами отзывается Хань, ещё крепче прижимая к себе парня. Хотя да, в отличие от Лу, Мин был приличным, красивым и скромным. А Лу же — ходячее недоразумение, которое готово было снести всё на своём пути.       — А что он такого сказал то? — встревает в разговор Бэкхён. А Сюмин тут же меняется в лице.       — Ничего особенного. Ошибки молодости, которые я исправлять надумал. Скажи же, что тату это мило, правда? Особенно парные.       — О, так вы тату собрались бить? Круто. Чанни, я тоже хочу!!! — тут же причитает Бэк, строго смотря на своего парня.       — Они нормально отреагируют, если ты решишься сказать, — снова шепчет Лу, целуя парня в шею.        «Рассказать всем?»       Минсок подумал, что действительно можно, а с другой стороны, нужно ли?       «Нужно деликатнее».       — П-просто… У меня не очень хорошо кончились предыдущие отношения… — Мин просто пожал плечами, толком не понимая, как это объяснить, и спасительно посмотрел на Лухана. Ему было не страшно, но очень неудобно.       — Да, Господи! Может, сядем и поедим? Я хэджангук приготовил, старался, между прочим.       — Всё хорошо, Бэкки. Придёт время, Мин сам всё расскажет. Но, а пока у меня есть ненавязчивое желание сломать рёбра его бывшему, — будничным тоном произносит Лу.       — Знаю я твоё ненавязчивое желание. Чего только стоил тот парень, который к Нини подкатывал, — фыркает Бэк.       — Он не просто к нему подкатывал, Бэкки, и ты это прекрасно знаешь и помнишь. Так что да, это пока всего лишь ненавязчивое желание, — строго смотря на младшего, произносит Лухан. Он прекрасно помнит, как и его друзья, как он сцепился с неким Крисом, грёбаным баскетболистом, который на добрую голову выше него. Но ему это не помешало заехать ему в челюсть, да так, чтобы потом вся толпа их разнимала.       — И да, Мин готовит бесподобно!       — Не то, что ты, да? — тонко подмечает Бэкхён.       — Никто же с вас не подох от моей готовки, — снова пожимает плечами блондин, усаживая Минсока рядом с собой.       — Не подлизывайся, — хихикает Мин на столь яркий комплимент, а когда рука Ханя в очередной раз ложится на его бедро поглаживая, Минсок легонько хлопает того по ладошке. — Руки не распускай.       — Имею право уже распускать, — не унимается Лу, укладывая руку обратно.       — О? Не расскажите о том, что произошло? — Минсок нашёл вопрос уместным, ведь Кай не спустился, а значит не проснулся толком. — Ну, если можно, конечно.       Минсок разливает суп по тарелкам. Он снял ещё одно блюдо с плиты, ведь проснулись они, считай, к полудню. Ложки дружно застучали, и Минсок оглядел всех окружающих взглядом. У Чена с Исином, вроде, ничего не было, но время вчера они, похоже, провели весело.       — Да нечего там рассказывать. Это был последний год в школе…       — Лухан же тоже в баскетбол играет, и это было уличное состязание. Естественно, с капитаном противоположной команды он не подружился, зная характер одного и второго. Того, второго, Лу пытался задеть, и в итоге они чуть не подрались на площадке, — перебивает Ханя Бэк.       — А Лу ему в нос мячом заехал, — добавляет Чан.       — Так вот, это было после матча. Мы выходили и увидели, как этот уёбок зажал Нини. Блядина. Малому-то всего 15 было. Он же младше нас, и уже тогда во всякую жопу попадал — выплёвывает Хань.       — Прости, Лу, — тут же звучит жалобный голос Кая, который спустился уже вниз и тихо слушал всё. Его сестра оказывается рано утром уехала, значит можно было раскрыть все подробности.       — Он попытался его раздеть, хоть Нин и сопротивлялся.       — А Лухан чуть не сломал ему руку. И теперь они постоянно на ножах. К тому же, у того мудака постоянно появляется желание достёбаться к Лу. А Хань, к его же сожалению, мелкий, по сравнению с ним, ростом, да вот в драках чаще бывает, чем в кафешках, — подытоживает Бэк.       — Ему ещё повезло тогда, что Хань в реанимацию его не отправил. Вот в его 17 он был ещё более противным.       — Ага, тогда же у него своя хата появилась, и тёрки с родителями.       — Кажется, это тогда он отчиму в челюсть заехал?       — Эй, вы, двое! Хватит, — рыкает Лу, сжимая руку на бедре Мина от неприятных воспоминаний.       — Ты же говорил, что футбол любишь? Мы же сыграть хотели, помнишь? И на матч сходить… — Мин попытался перевести тему и отлепляет руку от своего бедра, аккуратно берёт чужую ладонь в свою и переплетает пальцы, пытаясь успокоить Ханя.       Это всё, конечно, нехорошо. И Минсок прекрасно понимает, что испытывал Чонин в тот момент. Он понимает, ему доводилось быть «вещью» некого Ифаня. И его мнение тогда никто не спрашивал точно так же. Именно поэтому вернуть себе способность выражать его — очень тяжёлая работа.       — Кушай.       — А Хань у нас вообще предрасположен к спорту. И футбол, и баскетбол, и гонки на байках, — спокойно отзывается Бэк.       — Бэкхёёёёён, — стонет Лу. Вот как раз-таки про гонки Лу и не хотел говорить Мину.       — Я что-то лишнее сказал? — тут же переспрашивает Бэкки.       — Да, — коротко отзывается Лу, видя хмурый взгляд Минсока. — Да, не езжу я уже давно, успокойся, Минни.       — Ты правда этим больше не занимаешься? — обеспокоенно спрашивает Минсок. — Мы об этом ещё поговорим, — сказал Мин тоном стервозной жены.       — Правда, Сладкий, — спокойно отзывается Лухан, смотря в глаза Минсоку, и он даже не врал. Уже около полугода он не участвовал в гонках. К сожалению. Там можно было за выигрыш сбить хорошую сумму.       Сехун сбегает по лестнице и громозвучно приземляется на жопу, тихо воя, проклиная всё сущее и привлекая всеобщее внимание. Чонин лишь смеётся и помогает Се подняться.       — Горе-балерун! — возникает Чен.       — Танцовщик, Чондэ-я, — вторит тому Иссин.       Снова звучит смех. Бедный ребёнок.       — Береги задницу, Сехун, — усмехнувшись произносит Лу.       — К слову, вы ж, наверное, до сих пор и не трахались, да? Лу, как ты терпишь то, наверное более двух месяцев ни с кем не трахался. Где-то так же, да? Сколько вы с Мином знакомы то? Более месяца?       — Бэк, заткнись, — прикрыв лицо рукой, произносит Лу.       А затем произошло то, что окончательно убедило людей в неземном происхождении Минсока.       Умный, тактичный мальчик-одуванчик, с каменным лицом подошёл, дал подзатыльник Бэкхёну, на правах самого старшего, и тихим голосом, страшнее любого серийного маньяка, произнес:       — Не всем же трахаться 24 на 7, как вы, солнышко. В чужом глазу — соринка, а в своём — бревно, да? — Минсок умел становиться пугающим.       Лухан просто начинает ржать с реакции Мина на слова Бэка. Вот он точно не ошибся в выборе, и не зря месяц пытался и так, и сяк подкатывать к этому парню. Не прогадал уж точно.       — Кстати, Лу, а с твоей любовью подраться, я удивлён, как тебя обратно за Великую стену не депортировали.       — Да, я люблю драться. Но там всё порешали. Скажем так, и чист, и невинен, как младенец, — ухмыльнувшись, отвечает Лу, вставая и подходя к парню, снова притягивая к себе.       — К слову, Бэк, я уверен, что Мин более чем посоревнуется с тобой в сексуальности в постели.       — Что? — тут же вскочив, кричит младший, а Хань становиться за Минсока, обнимая того за талию и положив подбородок на его плечо.       — Он очень сексуален.       — Ты такой милый, Ханни, — Минсок почему-то начинает смеяться.       — Я не милый, — рыкает Лу, притягивая парня к себе.       Крутой и дерзкий Лухан сейчас сродни пушистому котёнку, и это настолько мило. Ему определённо нравится такой Лу. Ему нравится осознавать, что под слоем брони есть что-то такое нежное, ранимое и хрупкое. И что доступно это только ему.       — Не уж то сам Лу Хань влюбился? — ехидно подмечает Бэкхён, криво улыбнувшись.       — Да! — коротко отвечает Лу, отбивая дар речи у своего друга. Бэк впервые видит настолько серьёзно настроенного своего друга.       — Лухан… ты… — он не продолжает свою фразу, ибо и так всё понятно, а Хань лишь закрывает глаза, понимая, как он попал.       — Что в этом такого сверхъестественного, Бэкхён? — Минсок разворачивается и целует Ханя страстно так, чтобы подсолить Бёну и потешить лухановское самолюбие. И все вокруг замолкают — неловко. Мин чувствует, как Лу плавится от нежности.       Лу Хань с удовольствием отвечает на поцелуй, а в итоге подхватывает парня под бёдра, заставляя его обвить свою талию ногами, и, наплевав на всех, уносит обратно наверх, в комнату, бросая на кровать.       — Ну, и что ты творишь? Хочешь, чтобы я от перевозбуждения помер? Или выебал тебя прямо сейчас?! Дрочить в ванной я точно больше не буду, — хмурясь произносит Лухан, нависая над парнем.       — Не-е-ет, — Минсок почему-то не может перестать смеяться от всей нелепости ситуации и от лиц ребят, которые он увидел напоследок краем глаза. Бэкхён в ступоре — картина маслом.       — Пожалуйста, смилуйтесь, справедливый олений господин, я больше так не бу-у-уду! — показушно молит он. Минсок хватается за живот и заходится каким-то детским хохотом.       — Не ешь меня. Парнокопытные, таких как я, не едят.       — Ах ты! — на слова старшего, Лу только и тянется за подушкой, седлая Мина, начиная его бить.       — Вот доиграешься, ей Богу. Затрахаю насмерть, и будешь знать, — рыкает парень и падает поверх Минсока.       — Ты ужасен, Ханни, — Минсок легонько целует Ханя и залезает под футболку, слегка водит пальцами по пояснице, лезет чуть выше, слегка царапая короткими ногтями нежную кожу. — Так ты меня только задушишь или задавишь.       А затем разыгравшийся Минсок проводит по рёбрам и щекочет, заставляя младшего дёргаться от ощущений.       — Я не намного больше вешу, — дёргаясь от щекотки, произносит Лухан, наклоняясь и целуя Мина.       — Кажется, я влюбился в тебя, Сладкий.