Сладкий

      Прошла ещё пара недель, когда Минсок уже и забыл, какого это жить без Лухана.       Они разобрались с квартирой друзей — Лухан действительно дал денег Чанёлю по наводке Минсока.       Но в последние несколько дней Лухан ходил сам не свой, пока Мин не спросил, что случилось, но в ответ услышал лишь невнятное «потом».       — Что-то случилось?       Годовщина смерти отца всегда на нём сказывалась не очень. Зачастую, в этот день Лу оставался совсем один, игнорируя всех. Он обещал рассказать Минсоку в чём дело, но так и не смог.       — Я… чуть позже скажу…       Он разворачивается и уходит в комнату, даже не поговорив со своим парнем.       — Мин-хён, поговорим? — Бэк садится рядом около расстроенного Минсока. — Завтра годовщина смерти отца… Я думаю, он захочет поехать в Китай. Не вини его за то, что он ничего не сказал. Для него это… тяжело.       — Я-я не знал. Я понимаю… — тихо хрипит Минсок, — но, я думаю, мне нужно поговорить с ним.       Парень осознавал, что не поймёт, какого это, ведь родителей у Ким Минсока и в помине не было.       — Он не видится в этот день со своей семьёй?       Не понимал, но старший сочувствовал Лу всей душой, а сердце сжималось до размера атома в тот момент, когда абсолютно потухший Хань, словно привидение, в очередной раз измерял комнату короткими шагами.       — Не злись на него. Для него это трудно. И нет, он не видится с ними. Зачастую, он летает на кладбище, а после возвращается домой и пьёт… — немного поморщившись, отвечает Бён.       Мин одаривает Бэкхёна слабой улыбкой и треплет по волосам.       — Всё хорошо будет. Я разберусь с ним, — процеживает тот и отправляется в комнату.       Брюнет тихонько стучит в дверь, а затем тихо переспрашивает:       — Можно?       Хань устало трёт переносицу, усевшись на кровать.       — Да, — громко произносит Хань, слыша голос своего парня. — Мм?       Сюмин лисьей и невесомой поступью подходит к молодому человеку, сидящему на кровати, и приобнимает его со спины.       Ханни слабо улыбается, когда чувствует объятия любимого. Он кладёт свои руки поверх Мина и слегка облокачивается на него.       — Малыш, — тихо говорит Минсок, целуя младшего в макушку, — я… я не хотел оставлять тебя одного, поэтому и пришёл. Ты… Не против немного поговорить со мной? — старший тычется носом в шею Ханя, говорит негромко и нежно, чтобы Лу чувствовал себя комфортно.       Лухан немного улыбается, а после, протягивает руку, погладив старшего по волосам.       — Всё хорошо, Сладкий. Хочешь, давай поговорим, — отзывается Лу, полностью расслабляясь в руках Кима.       — Бэкхённи рассказал мне то, чего не смог ты и… — Минсок чуть нервно сглатывает, — Ханни, я не хочу, чтобы ты был один завтра… Я волнуюсь за тебя, — Минсок одаривает младшего лёгким поцелуем в висок. — Ты же теперь не один…       — Бэк, маленькое трепло, — смеясь произносит Лу. — Если хочешь, можешь полететь завтра со мной. Я не буду против, — спокойно произносит парень, закрывая глаза.       — Правда? — Минсок зарывается руками в чужие пушистые волосы, укладывая голову Лухана на своих коленях. Он не может оставить Лу одного. Потому что с тех пор, как его собственное «я» превратилось в «мы», он должен разделять боль на двоих. Он должен быть сильным завтра для Лухана. И он будет.

***

      Утро начинается не очень. Лу как можно тише старается выбраться с кровати, чтобы принять душ и приготовить завтрак. В принципе, у него это получается. Правда, он умудряется перевернуть кастрюлю, которую отставил в сторону, так как доставал сковороду, и, в итоге, та падает с оглушительным звуком на пол.       Уйма матов, и сонный Минсок в проёме.       — Прости, я не хотел тебя будить.       — Всё в порядке, — Минсок как-то по-детски потирает глаза и зевает. Ему так идёт здоровенная футболка, которую Лухан покупал себе для танцев. Из-под неё толком не видно даже цветастых боксеров.       Минсок лёгкими невесомыми шагами подходит к парню, который что-то усердно кашеварит и чуть хихикает от сложившейся ситуации, а затем затягивает младшего к себе в объятия.       — Утра, — выдыхает старший в чужие губы.       — Утра, — Лу утягивает старшего в поцелуй, выключая плиту и подхватив парня под бёдра, усаживая на столешницу.       — Хорошо спал? У нас есть немного времени, потом — самолёт. Ты ведь помнишь? Надеюсь, ты не боишься летать.       — Угу, — тихо проговаривает Минсок, как-то по-детски болтая ногами, а затем резко скрещивая их за спиной Ханя. Он сцепляет руки в замок, укладывая их на плечи шатена.       — Я не знаю. Я никогда не летал. Я и за пределами Сеула бываю не часто, — говорит Мин, потеревшись о щеку своего парня и вдыхая приятный запах его волос.       — Ну, значит будем узнавать, боишься или нет, — улыбается Лу, положив руки на оголённые бёдра Минсока.       — Сладкий такой, и приятно пахнешь. Ты так мило морщишь носик во сне, знаешь?       — Господи, хах, это слишком сентиментально, — смущённо смеётся Минсок, приятно выгибаясь под чужими прикосновениями. — Я вообще-то не очень пугливый. Если, конечно, по салону самолёта не летают голуби… — серьёзно проговаривает Мин, а затем заразительно смеётся.       — Ты боишься голубей? — смеётся Лу, упираясь лбом в плечо старшего, поглаживая его по раскрытым бёдрам, на которых всё ещё виднеются следы от его пальцев.       — Ну, они же такие мерзкие, бр-р! — смеётся Мин, а после соблазнительно закусывает губу, когда руки Ханя уверенно скользят по несошедшим отметинам. — Ой, а мы не горим? Что ты вообще готовишь? — смеётся Мин, скептически смотря на сковородку.       — Не горим, я всё выключил. Да вот, решил яичницу с беконом приготовить, и рис в мультиварке. Он, кстати, уже готов. Садись, будем завтракать. Или мне тебя покормить? — усмехается Хань, рукой откидывая назад голову парня и целуя в шею. Пусть лучше он сейчас увидит весёлого Лухана, чем потом полностью разбитого.       — Ты точно в норме? — Минсок щурится, чувствуя поцелуй на чувствительной коже.       — Точно, — отзывается Лу, продолжая покрывать кожу Мина поцелуями.       — Милый? — Минсок усаживается за стол, — я знаю, предложение странное… Но можем мы остаться в Китае, хотя бы до завтрашнего вечера? У меня пара выходных сейчас.       — Мм? Остаться? Ты хочешь Пекин увидеть? — удивлённо подымает глаза Лухан, смотря на Кима. Он немного задумывается, а после вздыхает. — Хорошо, Сладкий, останемся.       — Ты правда не против? У нас же… не развлекательная поездка. Но… Разве тебе самому не хочется пройтись по родному городу? — удивлённо захлопал глазами старший и принялся ковырять яичницу.       — Я не против остаться там на пару дней, если ты этого хочешь, Сладкий, — произносит Хань, снова погладив парня.       — Хм, неплохо. Даже не подгорело. Растёшь помаленьку.       — Для тебя же готовил. Как я мог плохо приготовить?       — Ну ты, — выделяет Минсок, — мог. После того, как ты на празднике сказал, что рататуй проще пареной репы, нам пришлось выкинуть его вместе с подносом. — засмеялся старший, тут же целуя младшего в щеку. — Спасибо, очень вкусно, чаги.       — Айщ, я же выпивший был, ну, — обиженно произносит Хань, чутка отходя от старшего. — Чай будешь?       — Буду, — жуя произносит довольный Минсок. — Нам, наверное, сумку спортивную нужно собрать, чтобы хоть что-то было. Или пару рюкзаков… Что можно в ручную кладь? — Минсок счастливо уплетает яичницу, да так, что за ушами трещит.       Хань ставит чайник на плиту и достаёт с холодильника сыр с колбасой, начиная делать бутерброды.       — Да, я думаю, двух сумок хватит. Не на месяц же туда едем. Возьмем пару нужных вещей, а если что, то там докупим всё, что нужно.       Лу быстро раскладывает бутеры на тарелку и заливает кипятком чай, ставя тот около Мина. Он возвращается к холодильнику, открывая морозильную камеру и доставая оттуда пару кубиков со льдом.       — А лёд зачем? — удивлённо спрашивает Минсок, помешивая чашечку чая и подходя к Лухану.       Он был доволен таким исходом событий: он не оставит Лу в одиночестве, не даст напиться с тоски и сможет хоть чуть-чуть помочь ему.       — Ну, чтобы чай не был горячим, — произносит Ханни, улыбнувшись.       — Милый, ты взял билеты? А отель? Где мы будем жить?       — Аа? Билеты да, а отель… Ну, сейчас позвоню и забронирую. Не проблема же, — пожав плечами, произносит Лу. Ничего особенного.       — Отлично, тогда… — парень встаёт и берёт чашку, — я пойду и соберу наши вещи, ладно? — Минсок слегка потягивается, издавая довольный писк, а затем, напоследок, проводит рукой по щеке Ханя, поглаживая и удаляется в комнату.       — Хорошо, Сладкий, — произносит Лу, собирая грязную посуду и ставя её в мойку, быстро вымывая всё. Он убирает полностью кухню, а после идёт на поиски Сюмина.       Мин успел собрать принадлежности для мытья, взять любимую толстовку Ханя, привезённую им из Америки когда-то, пару футболок и свитшот себе, на случай, если будет прохладно, и аптечку.       Стоило ему наклониться у двери за укатившимся дезодорантом, как дверью в лоб и прилетело.       Всё, что осталось делать Минсоку — это шокировано отшатнуться и плюхнуться на пол, всё ещё ничего не понимая.       Лу, услышав удар, аккуратно открывает двери, смотря на сидевшего на полу Минсока.       — Я что, тебя дверью ударил? — удивлённо спрашивает Лу, присаживаясь на корточки около Мина и приобнимая того за плечи, смотря на покрасневший лоб парня.       — Ого. Звук такой… глухой, — парень лишь удивлённо хлопает глазами, пытаясь вообще осознать, как такое произошло. Он смотрит на валяющийся дезодорант, потом на Лухана. — Дезик дай, — командует Минсок.       Лу тянется за дезодорантом и протягивает его Минсоку, и старший прикладывает колбу со спреем ко лбу.       — Холодненькое, — удовлетворённо произносит старший. — Надеюсь, рога у меня от этого не вырастут. Козлиные или там, оленьи… Как у тебя, видать. А то ни «извини», ни «как ты, хён?»…       — Прости, Сладкий, я не хотел. Чего ты вообще под дверями стоял? А если бы я сильнее ударил? Ну! Или так хочется с шишкой красоваться? А?       — Если бы ты сильнее ударил, мы бы никуда не полетели, потому что у меня было бы сотрясение, — смеётся Минсок, однако Лу, видимо, не находит это смешным.       — Я прям сижу под дверью и жду, когда ты войдёшь да по лбу меня треснешь. Я похож на мазохиста? — возмущённо бухтит Минсок, поднимаясь и пошатываясь, усаживается на кровать.       — А кто тебя знает-то, — смеётся Хань, садясь рядом с парнем, притягивая того для объятия. — Ну, прости, Сладкий, я и правда не хотел. Сильно болит? Точно хочешь полететь? Или дома останемся?       «Он правда готов никуда не лететь?»       — Я не хочу становиться причиной того, что ты пропустил что-то действительно важное для себя. Я в полном порядке. Ты слишком печёшься обо мне, — Мин серьёзно посмотрел младшему в глаза.       Ему не хотелось, чтобы настолько важное событие для младшего сорвалось. Он может и готов в случае чего не лететь, и, как кажется старшему, даже выпрыгнуть из самолёта перед взлётом тоже готов — не значит, что пройдёт это без последствий.       — Со мной всё будет хорошо. Полечу в другой раз, это не проблема, — произносит Хань, погладив парня по волосам. Мин для него намного важнее. Он всё ещё помнит, как в детстве у него умер хомячок, и он плакал, а отец сказал, что живые люди намного важнее мёртвых. Да, он это прекрасно помнил. К тому же, он думал, что отец его поймёт.       — Так что, Сладкий, если ты себя плохо чувствуешь, мы и правда можем остаться дома. Я не против.       — Я же сказал, всё отлично, — Минсок сложил пальцами знак «окей». — Я так долго ходил в спортзал, чтобы меня ушатала какая-то дверь? Но, я рад, что новая дверь, которую ты поставил, оказалась крепче моей головы. Есть шанс, что её ты не выбьешь, — усмехнулся Мин и откинулся назад на кровать.       — Не будь так уверен. Я и эту дверь выбью, чтобы достать тебя, когда мне это нужно будет. Запомни это, Сладкий.       Хань ложиться рядом с парнем, обнимая его поверх талии и целуя в щеку.       — Люблю тебя.       — О, ха-ха. Бьёт, значит любит, да? — смеётся Мин, запуская руку в волосы младшего, потрепав по голове. — Так. Я в душ.       Парень вскочил с кровати и лукаво улыбнулся.       — Составишь мне компанию? — Минсок строит невинное личико, — а то гляди, и голова закружится, в обморок упаду… А тут вот меня поймаешь, аккуратненько за пояс… Или ниже… — тихо добавляет тот, грациозно покидая комнату.       — Эээ… — Хань смотрит на удаляющегося в ванную парня и тихо усмехается. Он встаёт и следует за ним, сдёргивая с пояса полотенце и ступая в душевую, обхватывая Мина за талию, целуя того в шею.       — Нехорошо вот так дразнить меня, Сладкий, знаешь? — шепчет он, обхватывая губами мочку уха парня.       Минсок тянет ноздрями тёплый воздух, смешанный с паром от теплой воды.       — Если бы не знал — закрыл бы дверь, — смеётся Минсок, разворачиваясь в чужих объятиях, а затем резко толкая Ханя под воду, зарываясь руками в его волосы и целуя. — Хе-хе.       — Я же недавно был в душе, — смеясь произносит парень, обхватывая Мина за талию, отвечая на поцелуй.       — Со мной — не был.       — Ты сущее зло, Сладкий, дразнить меня так постоянно. А потом говоришь, что я только и делаю, что хочу секса и пристаю к тебе, — снова смех, тонущий в чужих губах.       Старший улыбается тепло.       — Я не специально… Я такой и есть, — Минсок хмурится и тычется носом в ханевскую щеку. — Я тоже тебя люблю.