***
Могучие деревья гордо возвышаются с обеих сторон, закрывая своими роскошными кронами яркое солнце, образуя вдоль аллеи спасительный тенёк. Тэхён медленно шагает по той самой аллее, пустым взглядом разглядывая окружающую его природу и проходящих мимо людей. Навстречу омеге идёт молоденькая пара, смущённо перешёптываясь между собой, они неловко отводят взгляды, когда на них кто-то обращает внимание. Сзади Кима обгоняет молодая семья с маленьким ребёнком за ручку, весело о чём-то разговаривая, пока их малыш заливисто смеётся. Справа на лавочке сидит пожилая пара, но даже те нежно улыбаются друг другу, держась за руки. Может, ещё два года назад Тэхён бы не выдержал и разревелся на весь парк от сущей несправедливости. Ведь почему всё так? Почему он должен терпеть всё это? Почему именно ему досталась такая участь? Он ведь тоже хочет семью и маленьких детишек, чтобы его муж так же бережно обнимал его и говорил, как он его любит, а дети радостно кричали такое родное «папа». Он хотел, он желал и грезил об этом. Но сейчас это всё неосуществимо. Потому что в квартире его ждёт «хозяин». Потому что Ким несчастный раб. Потому что он уже вряд ли сможет обрести свободу. Потому что он уже не сможет никогда иметь счастливую семью. Потому что он не может иметь детей. Столько много «потому что» и столько много «но», и этого не исправить. Тэхёну уже не быть счастливым. Русоволосый уже потерял счёт времени, бездумно плетясь вперёд, вдоль по аллее. Взгляд его уже давно ничего не выражает, сердце изранено, а душа разбита на мелкие осколки, которые омега уже заебался каждый раз склеивать в единое целое. Но это всё давно забыто и спрятано за семью замками в пыльном сундуке. — Ты, блять, сука, куда прёшь?! Вообще страх потерял?! – в Тэ врезается какой-то немолодой мужчина, больно ударяя парня в плечо, а после грозно смотрит на растерявшегося Кима. – Ты, тварь, научись по сторонам смотреть! – выплёвывает мужчина, больно ударяя Тэ в голову двумя пальцами. Ким шипит и зло смотрит на стоящего перед ним бету, перетерпливая все унижение, силясь не сорваться. Он уже привык к унижениям и оскорблениям в свой адрес, научился сдерживать гнев и притворно улыбаться, фальшиво извиняясь. Что он намеревается сделать и сейчас, но с очередным тычком в свою голову он по инерции пошатывается, а тяжёлый пакет рвётся. Все продукты летят на землю, некоторые из них нещадно портятся, а баночка с его любимым йогуртом так «удачно» падает на ногу мужчине, раскрываясь и заливая его лакированные туфли белой густой субстанцией. — Какого хера?! Ты что, сука, творишь?! Ты хоть знаешь, сколько они стоят?! Ах ты шлюха, ты мне заплатишь за них! – рука беты вздымается вверх, а Тэ зажмуривается, готовясь к удару, но его не следует. Опасаясь, Ким боязливо приоткрывает глаза, подымая взгляд выше и встречается с карими, почти что чёрными глазами напротив. Они завороженно сверкают в темноте улицы и отсвечивают тусклым светом уличных фонарей. И до омеги только сейчас доходит, что уже поздний вечер, а на улице изрядно потемнело, время нещадно перевалило за девять часов. Но всё это сейчас абсолютно неважно. Важен лишь пленительный взгляд тёмных глаз, лёгкая улыбка на тонких коралловых губах, подрагивающие чёрные реснички и бархатная бронзовая кожа. Тэхён не может оторваться от разглядывания тонких черт лица молодого парня, а после долго залипает на тонких пальцах и судорожно переводит взгляд выше, на запястье, от которого вверх по руке тянется синяя паутинка притягательных вен. И Ким отмирает лишь когда молодой парень небрежно отпускает руку мужчины, которую до этого больно схватил, не давая совершиться удару, и достаёт из кармана чёрных обтягивающих брюк бумажник. Парень вытягивает из бумажника пару сотенных купюр и пихает их рассерженному мужчине, который пытается возмутиться такой наглости молодого парня, но его резко прерывают: — Думаю, этого Вам будет более чем достаточно для покупки таких же новых туфель. А сейчас извольте покинуть нас и больше не сметь так обращаться к тем, кто слабее Вас, – глубокий, пробирающийся до самого израненного сердца голос заставляет омегу вновь выпасть из реальности, а то самое сердце вновь издаёт стук, вновь шевелиться, принося с каждым движением невыносимую боль, но отчего-то Киму совершенно не больно. Этот голос будто залечивает все его старые раны, но от этого не легче. От этого страшно и хочется бежать. Бежать как можно дальше отсюда, но Тэхён не может и шелохнуться. Его приковывает красивое лицо незнакомого парня, а его мелодичный голос обездвиживает. И вновь Ким приходит в себя от этого голоса, что аккуратно спрашивает его, не пострадал ли он. — В-всё в порядке, – севшим то ли от волнения, то ли от долгого молчания голосом отвечает омега. – Спасибо. И… Я всё верну Вам. Сколько Вы ему дали? Я обязательно верну. — Не нужно. Судя по твоему виду — ты студент, а значит, денег у тебя не так уж и много. Я это прекрасно знаю, так как сам студент последнего курса. Поэтому тебе не нужно мне ничего возвращать, – мягко произносит брюнет (что только что отметил Тэ) и легонько улыбается, а у Тэхёна земля из-под ног уплывает и сердце вновь болезненно отозывается на очередной удар. — Но… – Тэхён пытается хоть как-то возразить, хоть и не хочет, ведь незнакомец прав — денег у него копейки, но всё же он так не может. — Всё в порядке. Ты мне ничего не должен. Я ведь дал ему денег, потому что сам так решил, а не потому что ты меня попросил. Так что тебе нечего переживать по этому поводу, – брюнет спокойно отвечает и переводит взгляд на валяющиеся на асфальте продукты. — Ой! – неловко восклицает Тэхён, проследя за взглядом парня, и резко опускается на корточки, начиная собирать продукты в пакет, ручки которого невозвратно порваны. При виде ползающего по асфальту русоволосого сердце незнакомца нещадно ноет, а желание помочь этому пареньку возрастает в разы. Брюнет обычно не обращает внимания на то, как кого-то там оскорбляют или унижают, но почему-то не смог стерпеть это мерзкое отношение к этому пареньку. Он обычно не платит за кого-то просто так, особенно если они совершенно не знакомы и видятся впервые, но отдал свои деньги, не задумываясь и не потребовал ничего взамен. Он вообще никогда никому не помогает, считая, что каждый должен справляться со своими проблемами сам, даже с самыми незначительными и такими мелкими, как порванный кулёк и рассыпанные по асфальту продукты, но он, не задумываясь и секунды, опускается на корточки и помогает складывать покупки в пакет. Всё это для брюнета до жути странно и непривычно, но отчего-то ему кажется всё настолько правильным и совершенно обычным. — Ай! – восклицает неожиданно Тэхён, отдёргивая руку от яблока, за которым потянулся, и жмурится, закусывая губу. — Что случилось? Ты поранился? Дай руку! – брюнет взволнованно подскакивает, бережно хватая руку омеги и разворачивает её к себе тыльной стороной. Незнакомец никогда ни за кого не переживал, но у него сердце болезненно сжимается, когда он видит порезанную ладонь парня, из ранки которой медленно сочится кровь. А Тэхён и не заметил, как ручки порванного кулька больно резанули по его ладони, когда тот рвался. Он совершенно позабыл обо всём, выпадая из этой реальности. А виной всему этот загадочный незнакомец, что бережно дует на его ладошку, а после максимально аккуратно перевязывает её своим платком, вытащенным из кармана пальто. — Дома обязательно нужно будет продезинфицировать рану и перевязать нормальным бинтом, – мягко улыбается молодой человек, смотря на перевязанную ладошку русого, а после переводит взгляд на его удивлённое и даже… смущённое личико, замечая на кончике аккуратного носика маленькую родинку, и отмечая про себя, что она очень идёт её обладателю. Отведя взгляд, брюнет выпускает чужую ладошку из своих рук и кладёт в кулёк последнее яблоко, завязывая его ручки в узелок и поднимает тяжёлую ношу с земли, подавая руку замершему парню, который до сих пор не шевелясь сидел на корточках. А Тэхён уже который раз за эти пять минут напрочь выпадает из этого мира, стоило только длинным пальцам прикоснуться к его ладони, а тёмным глазам взглянуть в его. Сердце уже не ноет при новом ударе, оно как будто тает, медленно но верно, сбрасывая с себя все те болезненные шрамы, что его сковывали. Кажется, оно оживает, а Ким вновь, как малолетний, обретает веру в человечность, в бескорыстную помощь. И это… Это здорово на самом деле — верить хоть во что-нибудь, а в доброту людей — не так уж и сложно. Только вот Тэхён — квинтэссенция разочарования во всём человечестве. Но сейчас он вдруг берёт — и доверяется этому незнакомцу. Возможно, в омеге всё ещё живёт та маленькая омежка, которая наивно уповает на всё хорошее? Но вот эту омежку ещё нужно убедить не бояться, и помочь ей раскрыться. — С-спасибо… Я даже не знаю как Вас отблагодарить. Ведь Вы правы — денег у меня нет, а чем помочь, я не знаю, – Тэхён запоздало благодарит своего спасителя и порывается взять свой пакет из чужих рук, но парень ловко уворачивается и дарит Киму ослепительную улыбку, окончательно вгоняя того в краску. А омега даже и не заметил, как его худые щёки покрылись лёгким румянцем, он давно позабыл такое чувство как смущение перед кем-то, ведь уже давно ничего чувствует, потому что он не живёт, а существует. Но этот брюнет за несчастные пару минут успел что-то там, внутри омеги, надломить, и это что-то теперь хочет вырваться наружу. Это «что-то», что Тэ так усердно скрывал ото всех, а главное — от самого себя. Это его настоящее эмоции и чувства, что когда-то делали из его существования жизнь. И Тэхён боится этого. Боится вновь довериться и раскрыться, показывая свои настоящие эмоции. Показывая себя настоящего. Слишком глубоки его раны, что ещё не успели толком зажить. — Если хочешь меня отблагодарить, то во-первых, перестань мне выкать. Или я выгляжу настолько старым? – наигранно надувает губы незнакомец, а после растягивает их в улыбке, когда Тэ протестующе мотает головой. – Вот и чудненько. А во-вторых, разреши мне тебя проводить и скажи мне своё имя. — Зачем Вам… То есть, тебе знать моё имя? Не думаю, что мы когда-нибудь ещё встретимся. Поэтому думаю, что это не нужно, – поджав губы, Тэ стыдливо отводит взгляд, не решаясь взглянуть на погрустневшее лицо брюнета, который с пару секунд что-то обдумывает, а после победно улыбается. — Хорошо. Не хочешь говорить имя — не говори, я и сам узнаю. Но вот до дома я тебя всё-таки провожу. И вот тут возражения не принимаются! – гордо вскинув подбородок кверху, незнакомец такой же гордой походкой шагает вперёд, действительно не желая слушать возражений со стороны омеги. А тот бы и рад возразить, да что-то как-то совсем не хочется, а забавное поведение нового знакомого только веселит и капельку смущает, но больше веселит. Он хоть с первого взгляда и выглядит взрослым и мужественным, но что-то в нём изменилось, меняя его поведение на совсем уж детское и наивно-наивное, что ли. Эта переменчивость должна как минимум настораживать, а не умилять и веселить. Но Тэ, если честно, пофиг уже на всё. Он ебанутый, разбитый и подавленный, а с этим парнем он чувствует что-то доселе незнакомое ему и это влечёт. И может это завлечёт его настолько, что будет только хуже, но ему пофиг. Ему этого хочется. А пока у них есть полчаса времени до его дома, а после они никогда больше не увидятся. Тэ грустно на душе и сердце неприятно скребёт, но это ведь всего лишь обыкновенный прохожий, осмелившийся помочь такому, как он. Но вот только нифига в этом прохожем нет обыкновенности. — Хорошо. Только нам в противоположную сторону, – Тэ впервые за столько времени искренне улыбается, наблюдая за тем, как брюнет резво тормозит и поворачивается на пятках, направляясь в противоположную сторону всё с тем же гордым видом фазана. Пустив смешок, омега спешит догнать парня, перейдя на бег, пока не оказывается возле него, шагая рядом. Тэхён думал, что они молча дойдут до дома, а после так же молча разойдутся, но, видимо, он слишком много думает и ему стоит просто расслабиться. Ведь брюнет не замолкает ни на секунду, наперебой рассказывая весёлые истории, от которых Тэхён срывается на заливистый смех, который подхватывает и парень. А после он задаёт омеге всевозможные вопросы, обо всём подряд, некоторые из них даже весьма абсурдны, но ни одного, ни второго это не останавливает, потому что первый не прекращает их задавать, а второй с радостью на них отвечает, ведь впервые за столько лет он забывается, просто наслаждаясь обществом кого-то. Но время никогда и никого не щадит, потому что оно безжалостно быстро пробежало, а парни оказываются около подъезда Тэ. — Спасибо тебе ещё раз за помощь. И спасибо за проведённый весёлый вечер. Прощай, – при последнем слове голос нещадно вздрагивает, а сердце вновь болезненно сжимается, но Тэхён всё же принимает трясущимися руками протянутый пакет и натянуто улыбается парню. — Я был только рад помочь тебе. С тобой весело. И никогда больше не притворяйся, тебе очень идёт искренняя улыбка, а не фальшивая. И я говорю до свидания! – брюнет широко улыбается, помахав рукой и быстро скрывается из виду, так же быстро, как и появился в жизни Тэ. Заходить в подъезд не хочется, подыматься на пятый этаж — нет желания, заходить в квартиру — нет сил, а вновь выполнять каждое поручение Юнги — больше невозможно. Но это нужно. Это надо, и от этого никуда не деться. Поэтому Тэ заходит в подъезд, подымается на пятый этаж и заходит в квартиру. Все прежние пережитые настоящие эмоции он спрятал глубоко внутри себя и больше ни за что их не раскроет. Никому. — Ты где, блять, шлялся? – раздаётся холодным тоном Мина из темноты квартиры, а после со стороны кухни появляется его обладатель. — Я-я ходил в магазин, хозяин, – дрожащим от страха голосом отвечает Тэ, пряча пораненную руку за спиной и ставя пакет на пол, почтительно кланяется. Страшно. Потому что от Юнги за версту разит дорогим алкоголем. Потому что Юнги злобно сверкает глазами в полутьме и раздражённо сопит. Потому что Юнги затягивается сигаретой и выпускает едкий дым в лицо омеги, больно хватая того за волосы, заставляя поднять голову. — Какого хуя ты там был? И почему явился только сейчас? – голос наполнен сталью, отчего по позвоночнику бегут неприятные мурашки, а горло саднит от прокуренного воздуха в помещении. — Когда я вернулся, то у Вас были гости, и я не посмел Вам мешать. И в магазине я был, чтобы купить подавители, так как Вы приказываете скрывать свой запах, а ещё я купил еды, потому что она закончилась, – Ким пытается говорить спокойнее, ведь Юнги злит, когда тот мямлит или заикается. — Я тебе не говорил покупать еды, ведь так? Тогда почему ты сделал это без моего приказа? — Я-я… Простите, но Вы ведь разрешаете мне покупать себе еду. Я не ел уже больше недели и решил сходить в магазин, ведь завтра первый учебный день в институте после каникул, вот я и решил подкрепиться. Вы ведь не хотите, чтобы я потерял сознание от голода? – Тэхён впервые за эти годы говорит настолько уверенно и дерзко, что даже сам себе поражается, а Юнги не поражается, он с силой сжимает его челюсть, выдыхая в лицо клубок дыма. — Ты как, мразь, посмел так со мной разговаривать? Вообще страх потерял? Так я тебя быстро сейчас научу манерам, – Мин сильно отталкивает от себя Тэхёна, так что тот ударяется затылком об стену, а после спокойно докуривает сигарету, выбрасывая потушенный об стену окурок прямо в лицо омеги. Альфа медленно подходит к сжавшемуся от страха парню и бьёт его по лицу, рассекая воздух звонкой пощёчиной. А после бьёт ещё раз, и ещё, он бьёт до тех пор, пока щёки Тэхёна не становятся алыми от ударов. После чего на его губах расцветает садистская ухмылка и он бьёт кулаком со всей силы, царапая нежную, покрасневшую щёку омеги кольцом на пальце. Ранка на щеке кровоточит, а алая струйка крови медленно стекает вниз по подбородку и капает на пол. Мин недовольно фыркает и хватает Кима за волосы, заставляя поднять на себя взгляд. — Если ты, сука, ещё раз посмеешь разговаривать со мной подобным образом, то в живых тебя уже не будет, – альфа злобно плюёт в лицо парня и напоследок бьёт его в солнечное сплетение, от чего омега хрипит и оседает на пол. – А теперь исчезни и не появляйся, пока я не прикажу, – носок кроссовка больно бьёт в бок, а после всё стихает. Но Тэхён не спешит открывать глаза, неподвижно лежа ещё с пару минут, пока входная дверь не захлопывается, скрывая за собой хозяина квартиры. Тэ хрипит, кое-как подымаясь с пола, и идёт в ванную. Прохладная вода в душе освежает рассудок и приводит в чувство, щёки перестают гореть адским пламенем, а из ранки перестаёт идти кровь. Омега стоит под струями ещё долго, и даже не замечает, как вода смешивается с его слезами. Он плачет очень редко: когда Юнги переходит грань, избивая его со всей силы, но сейчас ему совершенно не больно. Тогда почему же он плачет? Ему впервые за столько лет больно морально и он даже не знает почему, ведь к отношению Шуги он давно привык. Тогда почему? Он не знает, но почему-то ему до жути обидно и сильно хочется вновь оказаться рядом с тем незнакомцем, беззаботно разговаривая с ним ни о чём и вечность продолжать так с ним идти. Ведь рядом с ним Тэ забывает обо всём, и это ему нравится. Рядом с ним он впервые за три года почувствовал себя свободным. Быстро вытеревшись грязным полотенцем и надев пижаму, Тэхён укладывается на свою кровать, поджимая к груди колени и бережно прижимает к себе платок, от которого совсем чуть-чуть, практически не слышно, пахнет его любимым латте. Его клонит в сон и омега быстро засыпает, вдыхая приятный аромат и мечтая поскорее пойти на учёбу, ведь так он будет свободен первую половину дня, а во второй вновь превратится в раба. И о какой искренней улыбке может идти речь? Смешно. Но эти слова незнакомца чётко въелись в память омеги, так же как и платок с приятным ароматом латте.Платок, латте и искренняя улыбка
11 февраля 2018 г. в 16:00
Холодно. Холодно просыпаться каждый раз на большой кровати и осознавать, что тебя некому согреть. Больно. Больно от осознания, что у тебя нет такого человека, ты совершенно одинок. Ты один в этом жестоком мире, где царит ложь, насилие и где в привычке вещей считать омегу за пустое место. За раба. Если ты омега, то ты уже никто в этом мире. Ты должен с рождения прислуживать таким, как альфы — сильным, властным и жестоким людям, которым абсолютно похуй на поистине слабых и беззащитных омег. А если ты ещё и вдобавок из бедной семьи, которая по уши в долгах — то тебе придётся пойти на всё, лишь бы родные остались в живых. Лишь бы вас оставили в покое и перестали приходить в ваш дом каждый день, угрожая и требуя заоблачной суммы денег, которую в жизни не накопишь. Единственный способ — это отдать единственного сына взамен на то, что эти страшные люди забудут о такой бедной семье Ким.
Как могут собственные родители так безжалостно отдать своего сына в руки устрашающему человеку на произвол судьбы? Просто. Особенно если за это им простят их долг. А что будет с их ребёнком — это их уже не волнует.
Ким Тэхён уже третий год живёт словно в тюрьме у своего так называемого «хозяина», которому его отдали родители. Третий год Тэхён живёт в маленькой комнатке, больше напоминающей кладовку, и выполняет любой приказ строгого «хозяина», подчиняясь ему во всём, боясь лишний раз сделать что-то не так, потому что в иной раз за очередную оплошность его родителей могут просто убить. Да, они без сожаления отдали своего сына в лапы безжалостному владельцу одного из известных ночных клубов Сеула. Да, они тупо избавились от ещё одного лишнего рта и такого гнетущего долга. Да, именно из-за них девятнадцатилетний омежка вынужден жить в нечеловеческих условиях и выполнять любую прихоть своего хозяина, беспрекословно ему подчиняясь. Но Тэхён не злиться на них, он до сих пор продолжает любить их и бояться за их никчёмные жизни. Тэхён по природе своей не может злиться или таить обиду, он стоически выносит все невзгоды, продолжая всё так же улыбаться своей необычной квадратной улыбкой. Но... уже не так, как прежде. Уже нет в его бездонных карих глазах того былого веселья и искры, в них уже нет надежды на спасение и веры в лучшее, а улыбка давно перестала быть искренней, всё чаще сменяясь на натянутую. Он уже перестал навзрыд плакать в подушку каждую ночь, приглушая свои всхлипы ладошкой, чтобы, не дай Бог, «хозяин» его не услышал и не пришёл наказать омегу за это своеволие.
А Мин Юнги наказывает жестоко, не жалея, избивает хрупкого омегу за любой промах, оставляя на его исхудавшем теле долго не сходящие гематомы, синяки и кровоточащие ссадины. Тэхён привык к частым избиениям Юнги, который срывается на нём, вымещая на беспомощном парне всю свою злость и ненависть.
А Тэхён терпит все побои, до крови закусывает губы и усердно скрывает слёзы, потому что слёзы Юнги бесят больше, чем непослушание. После чего омега, сжимая зубами старую, потасканную наволочку подушки, шипя, обрабатывает новые раны и глотает льющиеся по худым щекам слёзы. Ким искренне не понимает, зачем он Юнги — ведь альфа давно мог избавиться от парня, просто выгнав из дома, или даже убив, но старший упорно продолжает держать омегу у себя в квартире, заставляя прислуживать себе, и почти не выпускает того из дома без особой на то ненадобности. Однажды Тэ попытался узнать причину всего этого, но в итоге получил сильную пощёчину и грубые слова — не лезть не в своё дело и молча выполнять свою работу. После этого Тэхён напрочь отказался от идеи разузнать всё у Юнги и заперся в своей комнате, покидая её лишь по нужде, и чтобы приготовить что-нибудь поесть.
Они друг другу абсолютно чужие, а их отношения сводятся к схеме «хозяин-раб». Всё слишком просто, но в то же время — до невозможности запутано. И распутывать этот клубок непонятного дерьма ни у одной из сторон нет никакого желания.
Мин Юнги, известный в узких кругах, как хладнокровный Шуга — двадцатипятилетний альфа-блондин, владелец одного из самых известных ночных клубов Сеула, у которого дома живёт личный раб, а в другом доме — верный любовник. Ким Тэхён — девятнадцатилетний русоволосый омега, учащийся на втором курсе журналистского факультета и личный раб Мин Юнги.
Тэхён уже сорвал горло, кричать о помощи, моля, чтобы хоть кто-нибудь обратил на безмолвного раба своё внимание и хоть как-то помог ему. Тэхён устал молить о пощаде, каждый раз получая за это новые гематомы и синяки по всему телу. Тэхён давно свыкся со своей участью, молча выполняя любой приказ и проживая свою молодость в комнатушке размером два на два. Тэхён привык днями бездвижно лежать на скрипучей кровати и укрываться дырявым пледом, который ни черта не греет, и выходить на улицу лишь для того, чтобы купить в круглосуточном магазинчике скупую еду на свою маленькую стипендию, сходить в институт и в аптеку за новой пачкой обезболивающего, мазью от гематом и пластырями. Тэхён выработал привычку глотать каждый день пачками подавители, потому что его запах Юнги омерзителен, и терпеть он его не желает. И каждый раз, когда Мин приводит своего любовника домой, не выходить из комнаты, пока те не уйдут, даже если в туалет нестерпимо хочется, а желудок прилип к позвоночнику от голода. Такое может продолжаться несколько часов, а то и дней, когда у омеги начинается течка, но в таких случаях Ким старается незаметно сбегать из дома и ночевать в сауне за копейки. У самого Тэхёна течки ещё ни разу не было, а сходить к врачу и провериться нельзя, потому что страшно услышать тот самый смертельный вердикт — невозможность иметь детей. Но омега уже и не надеется на то, что когда нибудь сможет выбраться из этой проклятой квартиры и обрести свободу.
Тэхён свыкся со своей участью и устал кричать о помощи.
От подавителей и блокаторов уже тошнит, но он обязан принимать их каждый день чуть ли не пачками и все они нещадно закончились. Поэтому он вынужден встать с так называемой кровати и пойти в аптеку, и заодно зайти в магазин, потому что еда тоже закончилась ещё несколько дней назад, но сил на то, чтобы пойти в магазин, у Тэхёна тогда не было.
Всё тело нещадно ноет от долгого пребывания в одном положении, а желудок воет китом, напоминая своему хозяину о том, что его всё же надо периодически наполнять. Собрав все свои оставшиеся силы, омега, пыхтя, поднимается с кровати и шлёпает босыми ногами к маленькому шкафчику напротив его ложа. Открыв скрипучую дверь мебели, русоволосый выуживает порванные чёрные джинсы и безразмерную серую толстовку. Это единственные нормальные вещи, в которых он может не стыдясь появляться на людях, и которые находятся в более-менее нормальном состоянии, без пятен крови.
Тэхён стягивает со своего излишне худощавого тела порезанную в нескольких местах белую, точнее, уже серую кофту, на вороте и рукавах которой красуются пятна засохшей крови. Тэ забыл постирать кофту после очередного пьяного пришествия Юнги. Альфа тогда был пьян в хлам, а под его разгорячённую руку так некстати попался только что вернувшийся из магазина Тэ. Это случилось неделю назад, но синяки по всему телу до сих пор не сошли. Ким быстро натягивает на себя толстовку, не в силах больше смотреть на своё изуродованное тело, и снимает с себя свободные штаны, надевая вместо них джинсы.
Он неуверенно приоткрывает дверь комнаты, прислушиваясь к малейшему шороху в квартире. Убедившись в том, что дома Шуги нет, Тэхён спокойно выходит в коридор. Заглядывать в холодильник, дабы посмотреть каких продуктов не хватает — бессмысленно, потому что там вот уже как третий день мышь повесилась. Поэтому Ким торопится в прихожую, обувая потрёпанные кеды, и быстро выбегает из квартиры, закрыв ту на ключ. Осталось лишь спуститься по лестнице с пятого этажа и выйти на улицу через железную дверь подъезда, чтобы почувствовать то лёгкое чувство недолгой свободы. В такие моменты не хочется ни о чём думать, лишь медленно шагать по улочке, наслаждаясь последним днём жаркого лета. За все два месяца летних каникул Ким на улице бывал лишь пару раз по той же причине, что и сейчас.
Солнце приятно греет, светя своими яркими лучами в осунувшееся лицо омеги, пока тот лениво бредёт вдоль улочки, смотря себе под ноги и сильнее кутается в толстовку, когда рядом с ним проходят прохожие. Они кидают заинтересованные, но чаще жалостливые взгляды на омегу и качают головой, мысленно сочувствуя. Как они могут смотреть на тебя с такой жалостью, когда совершенно ничего не знают? Не знают о всех твоих шрамах и гематомах, которые ты так усердно прячешь под мешковатой одеждой. Не знают о твоём разорванном за эти три года сердце и израненной душе. Никто не знает, как тебе больно, настолько, что ты готов был закричать на весь мир и вскрыться от переполняющей тебя с каждым днём всё новой боли.
Они ничего не знают. Никто не знает, как тебе больно. Никто не сможет понять тебя. Никто не сможет помочь. Никто не сможет спасти. Потому что никто и никогда не услышит твоего отчаянного крика о помощи. Никто.
Тэхён ускоряется и быстро доходит до магазина, а после также быстро покупает нужные ему продукты и направляется в сторону аптеки. До аптеки омега добирается медленнее, потому что тяжёлый пакет с продуктами на ближайшие две недели замедляет его. Но ни тяжесть, ни уставшие, отвыкшие от нагрузки руки Кима не останавливают, поэтому он прибавляет шаг и заходит в аптеку, покупая по две пачки подавителей и блокаторов, которых ему хватит на ближайший месяц.
Спустя полчаса русоволосый уже поднимается по лестнице дома, уныло шаркая подошвой кедов по ступенькам. Ему осточертел этот дом, осточертел этот подъезд и пятый этаж, осточертела эта дверь, к замку которой он подносит ключ, но не просовывает его в замочную скважину, резко отдёрнув руку. За дверью слышится протяжный громкий стон, а после — приглушённое рычание. Шуга вновь привёл своего любовника, который больше походит на избалованную шлюху, и это значит, что Тэхёну теперь нельзя появляться в квартире, пока он не уйдёт — таков приказ Мина, за невыполнение которого вновь последует наказание. Тэ быстро прячет ключи в карман толстовки и сбегает вниз, не желая больше слышать всё то, что происходит за дверью этой проклятой квартиры.
Тэхёна воротит и он спешит на свежий воздух, а когда оказывается за пределами дома, глубоко вдыхает спасительный кислород. Что делать всё это время — омега без понятия, но появляться в квартире нельзя ещё часа три как минимум, так как весь этот разврат меньше не длится. Хотя, судя по доносящимся стонам, у Кима есть ещё полтора часа свободы. Поэтому сильно не заморачиваясь, парень бредёт в сторону городского парка.