***
До университета Тэхён доходит медленно, почти плетясь, но вот время на телефоне, что указывает, что до пары ему осталось пять минут, заставляет омегу буквально долететь до учебного заведения, и запыхавшись, ввалиться в свою аудиторию, где уже собрались его одногруппники, бурно что-то обсуждая между собой. Стараясь быть менее заметным, Ким пробирается к своей любимой парте возле окна, скидывая на пол с плеча тяжёлый рюкзак. До звонка есть ещё пара минут, поэтому у Тэ есть время отдышаться от долгого бега и привести в порядок торчащие на затылке волосы, перед тем, как в класс войдёт их преподаватель, объявляя о начале пары и поздравляя всех с началом нового учебного года. Походу из их группы рады этому лишь сам Ким и ещё пара ребят-энтузиастов, которые с охотой принимаются записывать лекцию преподавателя, собственно, как и Тэ. Час пары пролетает незаметно и даже как-то слишком интересно для урока истории, но Тэхёну всё понравилось, и сейчас он с лёгкой улыбкой сбрасывает свою тетрадку и ручку в рюкзак и спешит в столовую, где как раз сегодня продают его любимые шоколадные кексики.***
Ловко лавируя в толпе людей, Тэ с каждым метром всё ближе подбирался к заветному месту — столовке. Но он ведь ещё с утра понял, что день его сегодня явно не будет удачным, так как он так ловко цепляется за свою ногу, от того, что его какой-то медведь толкнул в плечо. Омега судорожно ловит руками воздух, надеясь, что эти глупые движения хоть как-то ему помогут во избежание столкновения его личика с таким непривлекательным полом. Тэ жмурится, готовясь распластаться по полу, но либо это время остановилось, либо он чудным образом научился летать, но что-то он как-то уж слишком долго падает. Резко распахнув глаза, Тэ утыкается взглядом в чью-то крепкую грудь, привлекательно обтянутую белой рубашкой, верхние пуговицы которой расстёгнуты, чем открывают вид на острые ключицы парня. Скользнув выше, по шее, обводя им выпирающий кадык, взгляд Тэхёна останавливается на тонких губах, растянутых в мягкой улыбке, и тут же поднимается вверх. Вот сейчас Киму и правда кажется, что время остановилось на пару с его сердцем, потому что прямо напротив него тёмно-карие глаза, в глубине которых омега не раз уже успел утонуть. — Вот мы и вновь встретились, хоть ты и сказал «прощай», а я сейчас говорю тебе «привет», – вчерашний незнакомец ярко улыбается, крепко прижимая к себе за талию застывшего Тэхёна, который, кажется, перестал дышать и вообще умер. Вот только бешено бьющееся в груди сердце говорит о том, что омега ещё жив, а тёплые руки на собственной талии — что это никакой не сон и не плод его фантазии. Мозг требует бежать как можно быстрее, а ожившее сердце, кряхтя от заживающих ран, молит остаться и ещё чуть-чуть, совсем капельку, постоять вот так, посреди коридора, утопая в этих пронзительных глазах. И почему же Киму сейчас хочется послать свой мозг куда подальше, а больному сердцу дать шанс побыть живым, хоть совсем немного… — Ей, ты вообще тут? – посмеивается брюнет, в который раз зовя омегу, который что-то уж слишком долго приходит в себя. — А? Д-да. Спасибо тебе, – Ким тут же отводит взгляд, заметив самодовольный взгляд брюнета и пытается того оттолкнуть, на что тот лишь недовольно фыркает, прижав омегу ещё ближе. «Бьётся… Почему же сердце так бешено бьётся, ведь оно уже давно мертво?» — Тэ недовольно поджимает губы, стараясь не замечать боль в груди с левой стороны и тёплых рук на талии. — Не хочешь поздороваться? – обиженно бубнит парень, всё же выпуская омегу из своих рук, но не отпуская его совсем. — Угу. Привет, – щёки предательски заливаются краской, а сам Тэ совершенно не понимает своей реакции. Вроде он уже перестал чувствовать, а эмоции давно пропали, но тогда какого чёрта его смущает близкое нахождение с этим парнем, а его пронзительный взгляд, будто смотрит в самую его душу? И нет, это совсем не так, как смотрит на него Юнги, прожигая своим ядовитым взглядом насквозь. Тэхёну… комфортно. Ему нравится то, как на него смотрит брюнет, как он внимательно разглядывает его лицо, даже не стараясь скрыть это, и его блеск в глазах, явно выражающий его заинтересованность. Тэ уютно рядом с ним и даже как-то спокойно. Но эти чувства сильно пугают, заставляя напрячься: ведь так не должно быть. Щёки не должны краснеть от смущения, тело не должно призывно тянуться на прикосновение, а сердце не должно бешено стучать, лишь при одном взгляде. Не должно, так ведь? — Такое чувство, будто ты совсем не рад меня здесь встретить, – всё с той же толикой обиды в голосе произносит парень, поглядывая на вмиг обеспокоившегося омегу. — Рад, что ты! Просто… Я совсем не ожидал встретить тебя в своём универе. Ты ведь тоже здесь учишься? – вроде Ким и не обязан оправдываться, но что-то ему не даёт, останавливает, чтобы брюнет не подумал, будто он сейчас отводит взгляд и старается не смотреть в его глаза, не потому что тот ему противен, а Тэ… взволнован?! До омеги только сейчас доходит, почему у него такое состояние. Он волнуется перед этим парнем, боится показать ему свои худшие стороны. Но почему это с ним происходит? Ведь Тэ уже давно плевать на то, что о нём подумают окружающие, как на него будут смотреть и что о нём скажут. А сейчас он смущается и волнуется перед тем, кого видит второй раз в жизни! Да что, чёрт возьми, вообще происходит?! Почему сердце начинает оттаивать, а прежние чувства возвращаться? Тэ и сам бы хотел ответить на этот вопрос, да только не знает, где найти на него ответ. — Да, я учусь на последнем курсе. Но… Ты новенький? Или ты с первого курса? Просто я ещё ни разу не видел тебя в универе, – брюнет задумчиво почёсывает затылок и оглядывает омегу ещё раз, как в первый. — Нет, я учусь на втором, просто не часто появляюсь в универе из-за… семейных обстоятельств, – вновь отведя взгляд, Ким закусывает губу, не желая вспоминать, что это за «семейные обстоятельства». — Мм… И раз оказалось, что мы учимся в одном универе, то это не означает, что мы ещё не раз встретимся? – всё с той же задумчивостью интересуется парень, а на его губах играет многозначительная улыбка, что порядком настораживает, но никак не отпугивает, лишь заставляет разгораться интерес. Дождавшись от Кима неуверенного кивка, парень тут же продолжает, вовсю улыбаясь: – И раз так, то скажи мне своё имя. Ты ведь хотел отблагодарить меня. — Хм… но я помню, что ты вроде сказал, что сам узнаешь моё имя. Вот и узнавай сам, тем более сейчас это сделать будет гораздо проще, – не уступая, Тэ коварно улыбается, ведь хватит ему уже, тем более брюнет сам попросил его больше не притворяться, а раз так, то Тэ будет с ним настоящим, ведь израненное сердце само об этом просит, а Тэ не может больше ему отказывать, оно и так сильно настрадалось. — Запомнил, однако, – фыркает брюнет, недовольно надувая губы. – Хорошо, я всё равно собирался это делать. Так ведь гораздо интереснее. Только вот… Что у тебя с щекой? Вчера там не было пластыря. А, и ты продезинфицировал рану на ладони? – парень резко меняет тему, спрашивая о том, что его волнует с самого их столкновения. — Неудачно упал с кровати, – показывая на щеку, объясняет Тэ. Хоть врать совершенно не хотелось, но говорить правду и подавно. – А руку я продезинфицировал и перевязал. — А ну дай посмотрю, – недоверчиво выдаёт брюнет, хватаясь за руку Кима, которую он, казалось бы, незаметно спрятал за спину. – И это ты называешь перевязал? Айщ! Пошли за мной, – недовольно фыркает парень, после чего хватает омегу за здоровую руку и тянет его за собой, в противоположную от столовки сторону. — Да нормально я всё перевязал! Куда ты меня вообще тащишь?! – возмущается Ким, но руку не выдёргивает, покорно следуя за парнем, уводящим его дальше по коридору. Ощущать, как тебя крепко держат за руку — волнительно. Видеть, как тебе мягко улыбаются — непривычно. Чувствовать, как за тебя волнуются — приятно. Но либо это Тэ такой идиот, либо всё настолько непривычно, но омега боится. И тут скорее подходят оба варианта, потому что Тэ и правда ещё тот дурачок, но дурачок, который за свои девятнадцать пережил многое, и отнюдь не самое лучшее, а ещё он впервые встречается с таким понятием как «волноваться». Ведь это впервые за всю его жизнь, когда кто-то искренне переживает за него. Но Ким боится. Возможно, необычного для него ощущения. Или же боится открыться и довериться кому-либо. И тут тоже подходят сразу два варианта, но Тэ не хочет довериться «кому-либо», а хочет довериться именно этому парню, но из-за пережитого ему пока сложно это сделать. Омега понимает, что брюнет не такой как все, он не алчный и не жадный, он не притворяется и не фальшивит, и он первый, кто заволновался о нём. Тэ очень хочет поверить ему, но пока не может, пока его сердце ещё не до конца зажило, оно только начало залечивать старые глубокие раны и пока не готово вновь открыться, ведь быть вновь израненным — подобно мгновенной смерти. За своими запутанными мыслями Тэ совершенно не замечает, как они входят в медпункт и как его усаживают на кушетку. В реальный мир его возвращают бережные прикосновения длинных пальцев к раненой руке. Брюнет осторожно снимает слегка окровавленные бинты, недовольно цокая, так как омега «глупая бестолочь, не умеющая элементарного». А ещё Тэ медленно заливается краской, потому что брюнет ласково поглаживает пальцами тыльную сторону его ладони, тихо шепча: «нельзя, чтобы на такой красивой ручке остались уродливые шрамы». Тэ тупо завис, не в силах оторваться от столь мужественных рук, что сейчас аккуратно обрабатывают порез, и Киму в данный момент глубоко плевать на острую боль и щипание. Плевать, на то, что он давно спалился перед старшим, откровенно разглядывая его и на его довольную улыбку, потому что это пиздец, приплыли. И всё бы хорошо, это нормально, в порядке вещей, но… Это грёбанное «но» на пару с дурацким страхом не даёт расслабиться ни на секунду. Поэтому, когда парень не сильно туго завязывает узелок на бинте, Ким тут же отдёргивает руку, прижимая её к груди, и боязливо прячет взгляд, боясь вновь встретиться с тёмными глазами, что не перестают пронзительно смотреть на него, ведь как только это произойдёт, Тэ пропадёт. Глаза брюнета пленят и манят, от них практически невозможно оторваться и прервать зрительного контакта. А этого Тэ не хочет, вновь глупо боится навсегда и бесповоротно утонуть в их прекрасном океане искренности и вселенской нежности. — С-спасибо тебе… вновь. Мне пора идти, – бормочет Тэ и вскакивает с места, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Я говорил это вчера и скажу сегодня: я был рад тебе помочь. И, надеюсь, сегодня ты скажешь мне «пока», а не то противное «прощай»? – старший ярко улыбается, вставая на ноги и взъерошивает слегка растрёпанные волосы омеги, забавляясь при виде его милой реакции. — П-пока, – смущённо бормочет Тэ, тут же вылетая из медпункта, спеша в сторону аудитории, где у их группы должна была пройти последняя пара, и совершенно не слышит ласковое «милашка», тихо сказанное брюнетом. Сердце отдаёт гулом в ушах, а дыхание сбилось ко всем чертям, и это абсолютно не из-за быстрого бега. И этот факт изрядно так настораживает и волнует всё то же бешеное сердце омеги. Все эти чувства и ощущения в новинку, от того и страшно. Страшно вновь быть униженным за показ своих чувств. Страшно вновь быть непонятым и высмеянным. Страшно вновь довериться и поверить. И ведь брюнет не такой, Тэ почему-то уверен в этом, но его страх гораздо больше желания, что растёт с каждой секундой пребывания рядом со старшим.***
Пара пролетает слишком быстро, а желание как можно дольше не идти домой прибавляется с каждым шагом в сторону последнего. Ведь дома безжалостный Юнги. Ведь дома пустота и гнетущее одиночество. Ведь дома — настоящий Ад и ежедневные пытки. И некому всё это прекратить. Некому крикнуть «стоп! что вы творите? это ведь ужасно!» и навсегда прекратить эти мучения. Некому спасти Тэхёна, который каждый день молит о своём спасении. Поднявшись на нужный этаж и зайдя в квартиру, Тэ не сразу замечает в прихожей чужую обувь, не придав ей значения, поэтому тихо проходит в свою комнату, стараясь не издавать лишнего шума, ведь по звукам из комнаты Мина слышно его приглушённый голос. Но не успевает он сделать и пару шагов к заветной цели, как соседняя дверь резко открывается, являя слегка потрёпанный вид Шуги, который недовольно морщится, откидывая взглядом кланяющегося Кима. — Явился, тварь. Не понимаю, зачем ты вообще продолжаешь тратить своё время на эту бесполезную учёбу, ведь тебе никогда не стать журналистом. Рабу никто этого не позволит. Но раз это было единственным условием твоих продажных родителей, то похуй на это. А теперь принимайся за свои обязательства, выплачивая собой долг. Два кофе в мою комнату и поторопись, я ненавижу ждать, – блондин произносит холодно, всё это время смотря с отвращением на своего раба, который поджимает губы и сжимает кулаки, сдерживаясь, лишь бы не въебать Мину пару-тройку раз. Кинув грозный взгляд в сторону омеги, Юнги скрывается в кабинете, оставляя Тэ одного в коридоре. Да, Тэхён знает, что Шуга прав во всём, но от этого лишь в разы больнее. От этого сердце вновь сжимается и покрывается корочкой льда, а недавно зажившие раны начинают вновь кровоточить. Всё это в привычке вещей, всё это уже стало обыденным — получать в свой адрес тонну дерьма, притом молча всё выслушивать. Вот и сейчас Тэхён глубоко вдыхает воздух и выдыхает, смиренно идя на кухню. Кофе быстро и умело заваривается в турке, а после разливается по двум чашкам, в одну из которых добавляется три ложки сахара, а в другую — пара кубиков льда и крупица корицы. Приторно-сладкий пьёт любовник Юнги, который сейчас о чём-то нежно разговаривает с альфой, а второй — сам альфа. Странное сочетание, по мнению Тэ, но да пофиг, пускай пьют эту дрянь сколько хотят. Русоволосый осторожно ставит на поднос две чашки, идёт в комнату «хозяина», открывая дверь спиной, и заходит внутрь. Напротив двери сидит высокий парень с ярко-рыжими волосами и такой же яркой улыбкой на лице. Он одет лишь в одни боксёрки и длинную белую футболку, что говорит о том, что Тэ удачно вовремя вернулся из универа, не застав этих двоих за их «делами». Незаметно скривившись, Ким проходит вглубь комнаты, подходя к тому самому парню на диване, пока в это время Юнги что-то ищет на своём столе, роясь в огромном количестве бумаг. Альфа много работает даже дома и иногда даже забывает нормально поесть, не говоря о сне. Но это мало волнует Тэхёна, так как старший сам это выбрал. Омега на диване всё также продолжает ярко улыбаться Киму, приветливо помахав ему ручкой, от чего последнего перекосило и блевать резко захотелось. Поэтому решив как можно быстрее уйти отсюда, чтобы больше не лицезреть сие «солнце», он прибавляет шагу, совершенно не заметив валяющиеся на полу джинсы, о которые он так удачно зацепляется. Перед глазами резко пролетает вся жизнь Тэхёна, пока он, как в замедленной съёмке видит, как поднос медленно выскальзывает из его рук, а две чашки с кипятком летят прямиком на ноги рыжеволосого. По комнате разносится болезненный вопль пострадавшего и злобное рычание Юнги, резко подлетевшего к скрючившемуся парню. — Хосок-и, малыш! Тебе нужно срочно в ванную, нужно облить ожоги ледяной водой, – взволнованно бормочет Юнги, бережно подымая Хосока на руки, стараясь при этом как можно меньше причинить тому боли. — Юнги-я, мне б-больно… оч-чеень… – всхлипнув, рыжик сильнее прижимается к Юну, хватаясь пальцами за его футболку. — Потерпи, маленький, скоро будет лучше, – ласково произносит Мин, занося омегу в ванную, и усаживает его в ванну, сразу включив холодную воду, которая быстро наполняет ёмкость, подымаясь выше и обволакивает своей прохладой повреждённые участки кожи на ногах омеги. — Юнги, прошу, не злись на Тэхёна, со мной всё в порядке, – слабо улыбнувшись, говорит Хо, трясясь от слишком холодной температуры воды и от пережитого шока. — Хосок-а, давай ты не будешь указывать, как мне нужно обходиться со своим рабом, – строго произносит Мин, сжимая в руках ладошку омеги. – Тебе нужно полежать так до приезда скорой. Потерпи немного, скоро будет не так больно. Я скоро вернусь, подожди, – уже более нежным тоном добававляет альфа, целуя Хосока в висок, и покидает помещение, даже не желая слушать молящее «Юнги-я». Ураганом влетев в свою комнату, Юнги вмиг подлетает к сжавшемуся от огромного страха Тэхёну, хватая того за толстовку на груди, и поднимает его на ноги, тут же с силой впечатывая омегу в стену. — Просстите, м-мне… мне очень жаль. Я-я не хот-тел… – в страхе тараторит Тэхён, трясясь от страха. Ужасно страшно, когда Юнги молчит, прожигая тебя свирепым взглядом. Страшно, когда он до побеления костяшек пальцев сжимает твою одежду, с силой вжимая тебя в стену. Тэхёну давно перестало быть страшно за собственную жизнь, но сейчас его что-то останавливает, что-то не даёт так просто покинуть этот мир, что-то заставляет бороться за свою жизнь, хватаясь за все возможные шансы выжить. А в таком состоянии Мин может с лёгкостью убить Тэхёна, даже не моргнув, потому что… — Ты, сука, хоть понимаешь, что ты сделал? Ты понимаешь, что причинил неимоверную боль моему парню? Ты, кусок дерьма, понимаешь, что заставил его плакать от боли? Ты — раб, никто в этой жизни, заставил страдать самого дорогого мне человека. Сука, ты не заслуживаешь жить на этом свете, таких как ты уже давно пора было уничтожить, чтобы вы не отравляли своим существованием жизнь нормальных людей. Ты недостоин даже вздоха Хосока, но причинил ему боль. Да я убью тебя, сука! – с каждым словом глаза альфы чернеют от злобы, а его руки медленно перемещаются на горло омеги, в итоге сжимая его пальцами, сдавливая в тисках и лишая шанса вдохнуть хоть каплю спасательного воздуха. Тэ задыхается, хватая ртом воздух, но дальше пальцев Юнги он не проходит. В глазах темнеет, а губы приобретают синеватый оттенок, голова отдаёт тупой болью, а тело слабнет. Но тут руки внезапно пропадают с горла, отталкивая ослабевшее тело. Ким тут же глубоко вдыхает такой нужный сейчас кислород, ощущая как тот попадает в его лёгкие, и отдаёт лёгким покалыванием на кончиках пальцев. Но Юнги не собирается останавливаться, вновь хватая парня за грудки, припечатывая его спиной к стене, от чего Тэ сильно ударяется затылком, а в его глазах вновь темнеет. — Как же я ненавижу тебя, уёбок. Почему ты приносишь мне лишь одни проблемы?! – сильно встряхнув Кима за ворот, Мин со всей силы прикладывает того затылком об стену, а после ещё несколько раз, пока Тэ не начинает медленно терять сознание от разрывающей его голову боли. – Как же я мечтаю, чтобы ты сдох и не портил мне жизнь своим жалким существованием. Последний и самый сильный удар, после которого сознание покидает слабое тело омеги, а сам он безвольно падает на пол. На затылке чётко ощущается горячая кровь, стекающая по его шее на пол, образуя собой лужу. «Я не хочу. Я не хочу сейчас умирать. Только не сейчас…» — последнее, что успевает подумать Тэхён, перед тем, как полностью отключиться.