Save me

      Голова неимоверно болит, отдавая тупой болью по всему телу при каждой попытке пошевелиться, во рту пересохло, а тело будто ватное. Тяжёлые веки никак не хотят поддаваться стараниям парня их разлепить, но всё же с третьей попытки открываются, являя чувствительным карим глазам яркий свет, льющийся в большую комнату через незашторенное окно. Приложив все усилия, омега приподнимается, принимая сидячее положение и облокачивается спиной о спинку мягкой двухспальной кровати. В голове набатом бьётся лишь одна мысль: где он, и что это за место? Светлое просторное помещение с минимумом такой же светлой мебели и удобная кровать почему-то не вызывают должного страха, а наоборот — лишь спокойствие и чувство… уюта, дома? Странно, не иначе, но другого чувства, оглядывая эту комнату, она не вызывает у омеги. Что-то на подсознательном уровне успокаивает его и говорит, что обладатель этой комнаты не причинит вред омеге, и он верит, слепо верит этому чувству.       Сколько же он проспал, что аж тело онемело? Фиг его знает, но вот пить ужасно хочется, а ещё голова стала раскалываться с удвоенной силой. В памяти омеги то и дело всплывают ужасные картины того вечера, которые хочется забыть навсегда, стереть их, выжечь, но это не поможет, они плотно засели на корке подсознания.       Вот пьяный Шуга впечатывает его в стену. Вот Тэхён уже сидит перед ним на коленях. Вот Юнги направляет на него пистолет, а через секунду раздаётся выстрел. После всё как в тумане. Нечёткий силуэт альфы, скрутившего Юна, в котором Тэ узнаёт… Чонгука. После он будто отключается, не осознавая где вообще находится, длинные минуты, что протекают в воспоминаниях целой вечностью. После его кто-то бережно поднимает на руки и сажает в машину, крепко прижимая к себе. Ким помнит лёгкий, но такой чёткий аромат латте и глубокий голос… Гука. А дальше темнота. Выходит, сейчас Тэ находится в квартире у Чона? Тогда понятно, почему ему не страшно, почему так спокойно и почему так… правильно?       Его мысли прерывает тихо открывшаяся дверь, из-за которой сначала появляется поднос с едой, а после и сам альфа. Приветливо улыбнувшись, Гук идёт к кровати и, поставив на рядом стоящую тумбочку поднос, присаживается на её край. — Долго же ты проспал, я уже испугался, что с тобой что-то не так. Тебе нужно поесть, чтобы набраться сил. Ты пережил сильный шок, так что сейчас тебе просто необходим отдых и хорошее питание, – ласково говорит Гук, беря с подноса тарелку с ароматным бульоном и набрав в ложку жидкость, подносит её к губам омеги. — Ты ведь всё теперь знаешь? – зачем-то спрашивает Тэ, хоть прекрасно знает, что Гук знает.       Знает и делает вид, что всё в порядке, будто ничего не произошло. Будто всё как раньше, до того момента, когда он узнал его тайну. Узнал то, что Тэ так долго пытался скрыть. Это унизительно. Это больно. Но Гук бы всё равно узнал об этом. Вот только омега хотел не так. Хотя… вряд ли он смог рассказать когда-нибудь сам. Это слишком тяжело, слишком больно и слишком отвратительно. Но Чон узнал. Узнал и теперь вообще ничего не говорит, не спрашивает ни о чём, хоть есть столько вопросов. А эта его нежная улыбка добивает. — Тэхён, бульон остынет, – говорит Гук, но уже не улыбаясь. — Ответь мне! – повышает голос омега, а у самого в глазах скапливается влага. – Знаешь… Знаешь ведь, но ничего не говоришь. Почему ты молчишь?! Спроси же у меня хоть что-то?! Давай, насмехайся надо мной! Унижай! Измывайся! Делай то, что делали другие! Ну же! Ты ведь знаешь всё, так почему молчишь?! Ждёшь подходящего момента? Так вот он! – срывается на крик, а по его щекам скатывается первая слеза. — Что ты хочешь, чтобы я у тебя спросил? Ты прав, я уже всё знаю. Знаю, что твои родители продали тебя Юнги в качестве раба за неуплату долга. Знаю, что Юнги все эти три года издевался над тобой, избивал и сравнивал с грязью. Знаю, что ты выполнял каждое его поручение, и из-за него тогда оказался в больнице. Я всё это знаю, Тэхён, – холодным тоном произносит Гук и ставит тарелку обратно, поднимаясь с кровати. – Я выкупил тебя у Юнги. И если ты думаешь, что я буду делать с тобой то, что делал Юнги, то ты ошибаешься. Теперь ты свободен и можешь жить так, как хочешь. Прими душ и поешь, а после можешь уходить, – говорит уже у самого выхода, а после покидает комнату, громко хлопая дверью.       Громкий хлопок звоном раздаётся в голове у омеги, а осознание сказанного приходит слишком поздно. Что же он сказал?! Он совершенно не это хотел. Не это… Он не хотел… Истерика вновь медленно поступает к горлу, душит и избавляет от воздуха. Из глаз льются горькие слёзы, а отчаянный крик утопает в глубине помещения. Тело пробивает мелкой дрожью и приходит осознание собственной ошибки. Как же Тэхён мог сказать такое Гуку, хоть на самом деле совершенно не думает такое? Это всё — защитная реакция и нервный срыв, но это далеко не от осознания его поступка. Альфа со всей искренностью относится к нему, спас, привёз к себе домой, ухаживал за ним и приготовил сам еду, а он… А он сказал самое больное, что мог сказать Гуку.       Тело не слушается, ноги трясутся, а перед глазами всё плывёт из-за слёз, но Тэхён упорно вскакивает с кровати, поначалу пошатываясь из-за головокружения, но после бежит к двери. Отворив ту, омега со всех ног мчится вниз и застаёт альфу одевающего кеды и уже намеревающегося открыть входную дверь. Ким срывается с места, спотыкается и чуть не падает, но вовремя успевает, хватая Гука поперёк талии и прижимается к нему сзади. — П-п-прооос… пррости м-меня… я… я… н… нне то… сказатть… – голос дрожит, не давая нормально сказать и слова, а мысли путаются, но Тэхён упорно сжимает руки крепче, утыкаясь лбом меж лопаток замершего альфы. — Тэхён, не… — Нет! – резко перебивает его омега, а после глубоко вдыхает воздух и более менее продолжает: – П-прости меня. Я не хотел этого говорить. — Но всё же сказал и очень сильно ранил меня своими словами. Неужели ты такого обо мне мнения? Неужели думаешь, что я настолько жесток? – тяжело вздыхает Гук и закрывает так и не открытую до конца дверь, запирая ту на ключ. — Нет, я не то… Просто… – Тэхён обречённо вздыхает, полностью прижимаясь к чужому телу. – Я совершенно не думаю о тебе так. Ты другой, я знаю это. Но я настолько жалок, раз смог предположить то, что ты уйдёшь от меня, узнав обо мне эту страшную тайну. Побоялся, что покинешь меня, оставишь совсем одного. Это был мой самый большой страх, что я не смогу больше увидеть тебя. Ведь ты… Ты стал для меня особенным. Из-за тебя я впервые за три года искренне улыбнулся. Из-за тебя моё сердце заходится в бешеном ритме и в твоих глазах я каждый раз тону. Я не заслуживаю оправдания за свои слова, ведь сам не знаю, что нашло на меня в тот момент. Я лишь хочу извиниться и уйти, раз ты этого так хочешь, – сердце разрывается, а слёзы марают белую футболку альфы.       Дрожащими руками омега отпускает, наконец, старшего и делает шаг назад, шмыгая носом. Слёзы не перестают течь по худым щекам, а тело сотрясается в истерике. Тэхён дурак, раз совершил самую глупую, дебильную и непоправимую ошибку в своей жизни. Он сейчас уйдёт и они больше никогда не увидятся, а значит Тэхён никогда не сможет быть счастлив и любим. Он разворачивается и делает ещё один шаг, шаг в жизнь без Гука.       Сильная хватка за локоть вмиг останавливает Тэ, а после омега в считанные секунды оказывается в крепких объятиях, с силой прижатый к горячему телу. Удивление сменяется на непонимание, после на облегчение, а потом на всё тоже непонимание. Ким глупо хлопает мокрыми ресничками и шмыгает забитым носом, утыкаясь лицом в плечо Гука, пока последний сжимает его в крепких объятиях. — Глупый. Думаешь, я так легко отпущу тебя? Я поймал тебя с поличным и теперь уже никуда не отпущу, – нежный шёпот в ушко и тёплые ладони успокаивающе поглаживают спину омеги. — П-поличным? — Ты украл моё сердце и думал уйти от меня? Пх, не всё так просто! Да, ты свободен и волен делать, что хочешь, только… не уходи от меня. Ты появился в моей жизни так неожиданно, но так вовремя. Украл моё сердце и на корню привязал к себе. Просто… останься со мной, – всё так же обнимая омегу, произносит Гук, слегка отстранившись, дабы взглянуть в карие глаза, в которых читается непонимание наполовину с диким счастьем и виной. — Ты не злишься на меня? – вопрос задаётся осторожно, с толикой страха и надежды на отрицательный ответ. — Мне хоть и было обидно, но я ведь понимаю, что ты не со зла, – пожимает плечами Гук, заправляя выбившуюся прядку русых волос за ушко омеги и ловит его слегка смущённую улыбку. — Не оставляй меня. Никогда больше не оставляй меня. Не уходи. Я не смогу пережить это. Ты стал для меня слишком дорог, – дрожащим, но полным уверенности голосом говорит Тэ, укладывая голову на грудь альфы. — Ни за что. Моё сердце так яро отзывается на тебя, заходясь в бешеном темпе всякий раз, когда я вижу тебя, а душа требует твоего присутствия каждый день. Я не могу назвать это никак иначе, как любовь. — Л-любовь? – резко подняв голову, Тэ встречается с тёмно-карими глазами, в которых плещется эта самая любовь, а как известно — глаза никогда не врут. – Я, кажется, тоже. Ведь у меня всё аналогично, – смущённо хихикает младший, опуская взгляд. — Тогда любовь? — Любовь. — Не уходи. — Не оставляй меня. — Не оставлю. — А я не уйду.       Глаза в глаза. Сердце в унисон. И одно дыхание на двоих. Так запретно, так желанно и так необходимо, любимо. Так приятно нежиться в объятиях друг друга и чувствовать отдачу с обеих сторон, понимая, что ваши чувства взаимны. Это то, чего так хотел Тэхён: быть любимым. Это то, о чём он мечтал и грезил. Мечты сбываются. — Тэхён-а, иди в душ, а после спускайся на кухню, я тебе там бульон разогрею, а то совсем остыл, – ласково произносит Гук, нехотя отпуская младшего из своих объятий, но нужно чтобы тот поел, а то опять попадёт в больницу с истощением организма. — Хорошо, – Тэ кивает, разворачивается, и хочет уже было направиться к лестнице, ведущей на второй этаж, но резко останавливается и нерешительно поворачивается обратно: – А я… — А точно. Теперь ты живёшь вместе со мной, твои вещи Нам привёз ещё вчера. И никакие возражения не принимаются. Я хочу заботиться о тебе, а лучше это делать, когда ты будешь вечно рядом, – мягко перебивает его альфа, очаровательно улыбаясь своей кроличьей улыбкой.       Кажется, это уже на подсознательном уровне — понимать друг друга с взгляда, с полуслова. Ведь как тогда можно объяснить то, что Гук понял, о чём его хотел спросить Тэ? Интуиция? Возможно. Сильное чувство к своему омеге? Именно то. — Я и не собирался возражать, тем более мне некуда идти, – смущённо отвечает Тэ, закусывая нижнюю губу и на что-то решаясь.       В один шаг омега сокращает между ними расстояние и зажмурив глаза, целует Гука в щёчку, тут же отстраняясь и сбегает на второй этаж. Щёки горят, дыхание резко закончилось, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Тэхён решился и нисколечко не жалеет об этом. Он просто на седьмом небе от счастья, чуть ли не пищит от радости. — Эй! Ким Тэхён, так не честно, сбегать после первого своего поцелуя! – кричит тому вдогонку Гук, а после заливисто смеётся, услышав хлопок двери в ванную.       У Гука — дурацкая улыбка на всё лицо, полная душа счастья и рука на щеке, в том месте, где остался след от горячих губ омеги. А у Тэхёна щёки красные, дыхание сбивчивое, сердце бешено колотится и губы горят.       Это новый этап в их только начинающихся отношениях. И оба не хотят торопиться, наслаждаясь каждым моментом, каждым этапом. Ведь куда спешить, всё самое страшное, больное и ужасное осталось позади. Впереди лишь самое хорошее, лучшее и радостное, которое они переживут вместе.

***

      Быстро приняв душ и одев заранее приготовленную Гуком одежду, Тэ со счастливой улыбкой на всё лицо спускается вниз, где его уже ждёт довольный альфа. Старший, как только видит входящего на кухню омегу, тут же оказывается рядом с ним, заключая в тёплые и крепкие объятия. Так хорошо, уютно и спокойно. Ким безумно счастлив, что даже не верит в происходящее. Только совсем недавно он ещё был рабом жестокого Юнги, получал в свою сторону избиения и унижения, а теперь… Теперь он счастлив, его обнимает любимый человек и тихо шепчет на ушко «я люблю тебя, Тэхён-а». У омеги глаза слезятся и сердце яро отзывается, он также тихо шепчет «и я тебя, Гук-и» и ближе прижимается к альфе, млея от тёплых рук на своей талии и милой кроличьей улыбке. У Тэхёна своё личное счастье, что зовётся «Чон Чонгуком», которое ласково целует его в макушку и говорит, что если они ещё так постоят пару минут, то бульон придётся разогревать в третий раз. Оба не хотят отпускать друг друга из нежного плена объятий, но также они понимают, что надо.       У Гука невероятная миссия — довести Тэхёна до состояния «варёние варёного рака», а всё потому, что Тэ невероятно милый с красными щёчками и смущённой улыбкой. Поэтому Чон то вызовется покормить омегу с ложечки, улюлюкая от его большого аппетита; то внезапно целует в кончик носа, аргументируя это тем, что у младшего безумно милая родинка на его кончике; то неожиданно обнимает со спины, говоря, что ему безумно нравится обнимать хрупкого КимТэ. А самым пиком становится весьма романтичное завершение прекрасного и уютного дня: Чонгук предлагает посмотреть недавно вышедший фильм, говоря, что он очень интересный, ну а Тэ с радостью соглашается, убегая в гостиную с детским восторгом в глазах. У старшего умилительная улыбка на губах, тёплый плед в левой руке и две больших чашки какао с маршмеллоу в правой. У Тэхёна вся радость на лице отображена, сверкающие глаза с сердечками и его фирменная квадратная улыбка на губах.       Усевшись на большой мягкий белый диван, Чонгук утягивает на себя омегу, усаживая того поудобнее возле себя, а после укрывает их двоих тёплым пледом, буквально закутываясь в него с головой. Тэхён же смущённо улыбается, но вопреки своей реакции лишь сильнее прижимается к боку альфы, укладывая голову на его крепкую грудь. Так ведь гораздо удобнее, правда ведь? И не поспоришь даже, тем более, что самому Гуку это положение безумно нравится.       Ему нравится чувствовать себя нужным омеге. Нравится, что тот не сбегает от их близости, а наоборот, лишь доверчиво жмётся ближе и смущённо улыбается. Гуку нравится, что Тэхён с каждым разом всё больше и больше открывается ему, доверяется и влюбляется. И вот последнее видно невооружённым взглядом. Ведь КимТэ больше не прячет свои эмоции за непроницательным выражением лица. Он теперь более открытый, живой, настоящий. И это безумно нравится альфе. Ему нравится, что он смог помочь омеге, смог оживить его и спасти. Ведь только Чонгук услышал его отчаянное «спаси меня». А Тэхён безмерно благодарен Гуку за это. Он наконец-то обрёл настоящее счастье, любовь и любимого человека. Тэхёна спасли и теперь он свободен. Вот только тут маленький парадокс: его спасли из рабства, но он попал в другой плен, из которого ему уже никогда не выбраться. И этот «плен» сейчас обнимает омегу за талию и нежно целует в висок. А Тэхён только и рад этому, ведь сейчас он самый счастливый на свете омежка, находящийся в нежных объятиях любимого альфы.       Тэ поворачивает голову влево и замирает. Красивый. Гук до невозможности красивый. Его чётко выраженные скулы, большой, но не менее красивый прямой нос, густые чёрные брови, длинные чёрные реснички, чёрные, как смоль шелковистые волосы, тёмно-карие глаза, в которых целый океан, утягивающий Тэхёна с каждым разом всё сильнее и сильнее и красивые, слегка полноватые губы, которые, наверное, невероятно мягкие и сладкие на вкус. Гук просто нереален. А Тэхён так хочет поцеловать его, что не удержавшись, наклоняется ближе и целует старшего в щеку, на пару долгих секунд задерживаясь губами на гладкой коже щеки. Резко отстранившись, русоволосый утыкается личиком в грудь старшего, пряча от последнего свои покрасневшие щёки, вот только бешено колотящееся сердце никак не спрячешь. А у Чона звёздочки перед глазами и безумно глупая улыбка. Он ничего не говорит, лишь крепче прижимает к себе милый комочек любимого чуда и целует его в светлые волосы. Идеально.       Далее всё проходит в менее смущающей, но не менее романтичной обстановке. Тэ заливисто смеётся на особо смешных моментах в фильме. А альфа никак не может перестать улыбаться и начинает смеяться. На середине фильма младшего ужасно начинает клонить в сон, но он мужественно держится, пытаясь не вырубиться, но сегодня был уж слишком насыщенный день, так что его организм говорит хозяину «пошёл в жопу, я спать хочу», а сам омега мирно засыпает, всё так же лежа на груди Чона. Гук мило улыбается при виде не менее милой картины и тихонько выключает телевизор, погружая гостиную в абсолютную темноту. Аккуратно поднявшись, Чон осторожно поднимает спящего омежку на руки и несёт его в свою комнату, после чего также осторожно укладывает парня на кровать и накрывает его одеялом, ложась рядышком и обнимает младшего за талию. Тэ ворочается во сне, а после укладывает голову на грудь Чона, обнимая его руками и ногами и затихает. Гук ещё больше умиляется этому ребёнку и накрывает их двоих одеялом, укладывая голову на русоволосую макушку и прикрывает глаза, проваливаясь в мир снов.       Сегодня определённо — самый лучший день, невзирая даже на утреннюю маленькую ссору. Чонгук нисколечко не обижается, понимая, насколько Тэ было тяжело и трудно всё это рассказывать. Чон поклялся не только себе, но и омеге, что отныне будет всегда защищать его, оберегать, заботиться и любить. Любить всем сердцем всю жизнь. А Тэхён будет любить в ответ.       Настоящая любовь спасает по-настоящему и именно она спасла Тэхёна. А у них с Гуком настоящая истинная любовь, с продолжением длиной во всю жизнь.