мятный латте

– Дуракам везет. – тихо шипит О, узнав, что «Er.Industrial» опередили их, скупив последние мелкие акции, тем самым, увеличив свою долю на 2%. Жалкие два процента, а их уже посадили по разные стороны от директора «R.T.A.». Чанёль и Ко сидели справа - по корпоративному негласному правилу это означало, что его голос имеет более высокую ценность. Почти 3 часа переговоров и презентаций, омега держал себя в руках, нацепив маску всё того же холодного делового парня. Хотя кожа его лица грозилась оплавиться от прожигающего взгляда Пака, не сводящего с него глаз, но, как ни странно, не пытавшегося встрять в любой удобный момент, чтобы помешать О в чем-либо, но брюнет нутром чуял неладное. – Господин О, вы еще не собираетесь продавать свои акции, ведь лидирующее место на рынке, больше, не за вами? – открыла рот какая-то из шавок, сидящая по противоположную сторону, в ряду сотрудников компании Er.Industrial. – Думаю, это не в вашей компетенции задавать подобные вопросы главе компании, тем более, когда я, финансовый директор, уже ответил на них. – Ким Чондэ, человек которому палец в рот не клади, настоящий профессионал своего дела и офисная акула, что терпеть не может таких выскочек, подающих голос без разрешения. – Не стоит так грубо, - парировал Пак, - мой сотрудник, всего лишь, предложил один из самых благоприятных выходов для вас. – Ваш сотрудник предложил один из самых благоприятных выходов для ВАС, но, никто здесь не считает, что 2% возносят Er.Industrial в безусловные лидеры. – Чондэ, еле слышно, щелкнул зубами, на что уголки губ Сехуна на мгновение приподнялись вверх. За столько времени совместной работы, он выучил многие привычки Кима, и, в данной ситуации, щелканье зубами означало, что у его финансового отдела уже есть план, как убрать эту разницу и, возможно, улыбку с лица Пак Чанёля, который вновь перевел свой взгляд на О. – А что же, интересно, считает ваш директор, по этому поводу? На удивление Чанёля, плечи альфы-омеги, сидящего напротив него, опустились, напряженность ушла, Сехун скривил губы в полуулыбке, с вызовом поднимая глаза на альфу. – Я считаю, что скупать акции по пятикратно завышенной цене, чтобы вырвать себе несчастные 2%, как минимум, непрофессионально. Сколько бы они не стоили в будущем, сумма, по которой вы приобрели их сейчас, вряд ли окупится, вы выбросили треть денег на ветер и должны это понимать. – Сехун говорил и пытался не засмеяться, как ни странно, лицо напротив тоже еле сдерживало свои эмоции. Альфа лишь медленно наклонился вперед, вытянув руки и постучав кончиками пальцев по столешнице. По его взгляду было ясно, что он всё прекрасно понимал, и осознанно скупил акции, чтобы оказаться на правой стороне, будто это могло что-то значить или доказать омеге на левой. – А вы, должны понимать, Господин О, что мир делится на победителей и тех, кому для победы, нужно больше, чем просто .. Глаза Сехуна расширились, становились еще более темными, наполняясь злостью, испугом и желанием убивать. Он догадывался, к чему альфа ведет свою мысль, и казалось, что ВОТ ОНО. Сейчас. Он раскроет его сейчас. У омеги больше не осталось сомнений, по хитрому виду Чанёля было понятно – он всё знает, он уверен, но его предложение, к счастью, оборвал Ким Чондэ. – Это объявление войны? Ким Чондэ, который, кажется, только этого и ждал. Прямого откровенного соперничества между двумя компаниями, но, к его сожалению, Чанёль лишь что-то прыснул в кулак и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. – Что вы, нет, скорее, даже наоборот. – и он снова посмотрел на Сехуна, что в конец взбесило Кима, – Думаю, у нас бы могло с вами получиться что-то совместное. Да он издевается над ними. В то время, как директор «R.T.A.», молча следивший за словесной перепалкой двух его акционеров, внезапно оживился, – Это отличная идея, Господин Пак, я буду только рад, если ведущие акционеры моей компании вступят в совместный проект. Мне нравится. – Сехуна тошнило от его довольной старой рожи, прямо как от чёртового Пак Чанёля, который, кажется, совсем выжил из ума. Что? Совместный проект? Он точно рехнулся! – Правда? Я так рад, что вы поддерживаете мою идею, директор. – Чанёль изображает или действительно счастлив, как ребёнок, потому что сказал что-то дельное? И эти двое уже начали, казалось, обсуждать совместный проект Er.Industrial и AnCorp, хотя последняя еще никак это не прокомментировала. Стул с противным лязганьем проехался по полу, как мелом по доске. Сехун сделал это нарочно, встав со своего места, тем самым, привлекая внимание, и заставив всех своих людей подняться вслед за ним. Теперь уже все сотрудники Чанёля и директор уставили на него свои взгляды, ожидая какой-нибудь пламенной или гневной речи, которой не последовало. Омега поправил свой пиджак и галстук, прежде чем поклониться директору : – Мы обязательно (нет) подумаем (нет) над этим, а сейчас, позвольте считать встречу законченной, у меня и моих людей имеются неотложные дела. – Конечно, конечно, рады были видеть вас, Господин О и Господин Пак, как новые представительские лица ваших компаний. – Благодарим за встречу. – практически в один голос объявили все участники, протянув друг другу руки, для рукопожатия. Директорам тоже пришлось это сделать. Хватка Сехуна не была слабой, но рука Чанёля сдавила чуть сильнее, отчего брюнет зло поднял глаза на альфу. – Ты снова ошибаешься, О Сехун, - Пак подался немного вперед и продолжил практически шепотом, – я довольно профессионален в своей области, тебе никогда не сравниться со мной и дело не только в природе. Чондэ, стоявший рядом, расслышал слова другого альфы, переведя удивлённый взгляд на О, когда тот с злостью вырвал свою руку из рукопожатия и, схватив свои вещи, направился к выходу. Он просто больше видеть не мог эту самодовольную ушастую рожу. Когда Чен догнал омегу у входа в лифт и поинтересовался, всё ли в порядке, то получил взгляд, от которого могло погибнуть всё живое в радиусе километра, а слова, звучали почти как приказ: – Можешь делать всё, что угодно, только сотри их компанию в порошок. – но, кажется, Киму это пришлось по душе. *** На следующий день, Сехун явился в офис самым настоящим демоном во плоти. Несмотря на то, что он ни слова не сказал сотрудникам и, чудом, ни на кого не сорвался, было понятно, что директор не в духе. На нём «не было лица», а тёмная леденящая аура тянулась шлейфом заставляя всех работников, встретившихся ему по дороге в кабинет, замирать на месте. – Господин О? – откуда-то сбоку неожиданно нарисовался Чонин, еле поспевавший за шагами омеги. – Да? – голос Сехуна звучал негромко, но крайне раздраженно. – Тут такое дело. . – Не медли, что случилось? – у него нет времени на страдание херней. – Думаю, вам лучше самому увидеть. Чонин тяжело вздохнул, когда они подошли к кабинету, прежде чем раскрыть перед омегой дверь. Сехун, не ожидая никакого подвоха, сделал пару шагов внутрь, прежде чем ему в нос ударил резкий, удушающий запах роз. Посреди светлого кабинета, главным стилем которого был – минимализм, ничего лишнего, только холодные пастельные и белые цвета, вдобавок к платиновому металлу, на столе стоял огромный букет тёмно-алых роз, выделяясь из всего интерьера кровавым пятном. А у Пак Чанёля, видимо, есть. – Это что еще за херня? – брюнет выругался громко и вслух, но Чонин, к счастью, уже успел закрыть дверь за ними, так что, было не слышно. – Вам доставили 20 минут назад, знали бы вы, как трудно было пронести его незамеченным. Сехун, подойдя ближе к цветам, почувствовал сильный запах мяты, несмотря на то, что розы, обычно, отбивают любой другой аромат своим, эта мята чувствовалась даже сквозь него. Омеге не нужна была записка, прикрепленная к букету, чтобы понять от кого он. О прекрасно знал этот запах. Почувствовал его еще в тот день, когда всё грозилось пойти через одно место [собственно, это и произошло]. – Он что, издевается надо мной? Зачем ты вообще его сюда притащил? – В записке сказано, что Пак Чанёль очень сильно извиняется за произошедшее вчера. – сдерживая смех, отметил Чонин. – Да пусть в задницу себе засудит эти извинения! Так и напиши, когда отправишь букет обратно. – равнодушно отвечал омега, отойдя подальше от дурманящего букета, медленно снимая с себя пальто. – Боюсь, что господин Пак предвидел ваш ответ и, предупредил, что, в случае непринятия его извинений, в виде этого скромного букета, в следующий раз, он заставит цветами весь наш офис, цитирую «включая туалеты и коридоры, вплоть до выхода на парковку» и вот тогда, господин О, вопросов точно не избежать, где видано, чтобы альфа альфе дарил цветы? – Где видано, чтобы человек настолько был болен на голову. – Может, он просто влюблён? – А может, ты уже пойдешь работать? Сехун впервые повысил голос, но вызвал лишь очередную улыбку на лице друга, Чонину явно было в радость донимать его [интересно, все альфы такие или они с Чанёлем особый вид, с долбоебизмом в крови? ] прежде, чем скрыться за дверью, Ким, всё же, сказал, - А цветочки красивые. – После чего, в него полетела небольшая статуэтка [первое, что попалось омеге под руку], но, увы, цели не достигла и с грохотом разбилась об дверь. Сехуну пришлось провести практически весь день в офисе, наедине с бумагами и чертовыми цветами, чей аромат душил, но шатен не имел привычки прерываться, пока не закончит с делом, и мог сидеть за работой сутки напролёт. Только к вечеру, когда половина дел уже была решена, он решил устроить перекур и настежь открыл окно, впуская свежий воздух, в надежде выветрить аромат роз, пропитавший весь его кабинет. Достал пачку сигарет, и присел на подоконник, недалеко от букета, который переставил ранее, дабы не мешался на столе. Щелкнул зажигалкой и закурил, хотя, вроде, только недавно бросил, когда жизнь, казалось, была налажена, а потом этот ненормальный Пак Чанёль и его запах мяты, который, всё еще, чувствовался на цветах, стоило омеге оказаться рядом, будто альфа их собственноручно собирал. Выпуская изо рта тонкую струйку сигаретного дыма, О внимательно разглядывал цветы, после, начав отрывать от бутонов по лепесточку и бросать их в открытое окно, как ребенок, наблюдая за тем, как они кружатся в воздухе: оторвать голову? – первый лепесток. кастрировать? – второй лепесток. сбить на машине? переехать танком? бесишь? или ненавижу? Прокручивая картины произошедшего за последний месяц, на парня вновь накатило чувство какой-то внезапной злости. Проведя большим пальцем по нежному лепестку, он смял его в руке. Да этот мятный альфа просто играет с ним. – Пак Мудачёль. – прошипел Сехун, прежде чем столкнуть букет с розами вниз и закрыть за ним окно. Кажется, дышать стало легче, но запах мяты, всё ещё, не покидал его.