Sweet Life

Вечеринка была в самом разгаре, и на первом этаже, в самом эпицентре происходящего, было трудно находиться. Все помещение было окутано множеством запахов и не совсем приятных. Потные тела были повсюду. Одни курили травку, другие наслаждались громкой музыкой и развязно и динамично танцевали среди комнаты, некоторые без всякого стыда зажимались у стен и умудрялись там же и удовлетворять друг друга, ну а кто мог, поднимались наверх, где более подходящая для этого обстановка. Я же стояла в отдаленном месте и с отвращением глядела на всю эту картину. Мне никогда не нравились подобного рода мероприятия. Но у меня есть парень, который, к моему сожалению, с радостью посещает вечеринки, ну и зачастую является их организатором, и который постоянно берет с собой меня. Ну и выбора у меня естественно не остается. Решив найти брюнета, я начинаю протискиваться сквозь толпу ребят, но обойдя практически весь первый этаж, мои попытки оказываются тщетными. Поднимаясь на второй уровень дома я уже предполагала множество исходов и ни один меня не радовал и не оставлял надежд на лучшее. Комнаты сменялись друг за другом, и мне уже казалось, что мы с ним разминулись на первом этаже но, заглянув напоследок в ванную, я нашла не только его, но и то, что стало последней каплей моего терпения и последней связующей нас нитью. – Крис, – слезы невольно застелили глаза от увиденного, а тело автоматически задрожало. – Ты же обещал. Он смотрел на меня каким-то пустым взглядом без доли сожаления или капли вины за содеянное. Он просто смотрел на меня через зеркало, продолжая вгонять это дерьмо в свои вены. Приоткрыв рот, я желала сказать ему хоть что-то, но у меня не было сил. Я смотрела на все его следующие действия и умирала. Смотрела на то, как полупрозрачная жидкость проникает в его вены, вспоминая о том, что Шистад тоже является подобным веществом только в моих венах. Смотрела на то, как он повернулся ко мне и спокойно улыбнулся после того, как получил гребаную дозу наркотиков активно требующих его организмом. – Эва, – тихо произнес Шистад и начал сокращать между нами расстояние. – Ты же мне обещал, ты мне клялся, что больше этого не повторится, – шептала я, выпуская из своих глаз огромное количество слез, а из груди столько же всхлипов. – Но ты снова сорвался. – Моя Эва, – прижавшись ко мне сказал он. – Я устала, я устала бороться за нас двоих, Крис, – уткнувшись ему в плечо, рыдая, говорила я. – Устала от того, что постоянно пытаюсь вытащить тебя из этой ямы, когда ты закапываешь себя еще сильнее. – Прости, – пробормотал парень, сжимая руки на моей талии. – Не могу и не хочу больше прощать, – отстранившись от него, ответила я. – Если тебе не нужна нормальная жизнь, к которой я пытаюсь тебя вернуть, то значит, не нужна и я. Я пыталась, правда пыталась помочь тебе. Я постоянно боролась с твоей зависимостью, но этого мало. Нужно чтобы этого хотел и ты, нужно чтобы и ты, прилагал усилия и боролся, Крис, но все что ты делал, так это вновь ломался и вновь тянулся к наркотикам. – Мне нужно было, – прошептал он. – Я не мог терпеть больше. – Я тоже не могу терпеть больше, – всхлипнула я и, оттолкнув брюнета, прижалась спиной к двери. – Я очень сильно люблю тебя. Но любишь ли меня ты больше чем эту дрянь!? И я сомневаюсь, что ответ будет в мою пользу. Полгода я верила, что у меня получится сделать нас счастливыми и полгода я думала, что ты сможешь перебороть в себе эту зависимость, но, к сожалению, ничего из этого не оправдалось. – Эва, – он смотрел на меня и уже, скорее всего, совершенно ничего не понимал. – Я … – Я тоже, Крис, тоже люблю тебя. Но мне не нужен человек стоящий в шаге от смерти, не нужен человек стремившийся туда. Я бы осталась, дала бы тебе шанс, если бы видела, как ты хотя бы пытаешься, если бы я знала и чувствовала твое стремление к нормальной жизни. Взгляд сам упал на его оголенные руки, где вдоль вен было все исколото. Постепенно поднявшись к его бледному лицу, я заметила в карих глазах парня любовь к себе. Он совершенно ничего не понимал, но продолжал любить, и вот это убивало больше всего. Заставляло захлебываться в слезах и испытывать самые острые чувства боли. Только от одного его взгляда было больнее, чем от всего того, что ломало меня внутри. – Я так люблю тебя, – немного улыбнувшись, сказал Шистад. Хотелось крикнуть на него, хотелось ударить или причинить хоть какую-нибудь боль чтобы он чувствовал сейчас то, что рушит изнутри меня, но он продолжал любить, улыбаться и тонуть в собственной зависимости. Смотреть на него было невозможно. Мне также хотелось прижаться к нему, поцеловать, окольцевать руками и буквально запихнуть в себя, чтобы он больше не смог снова оступиться. Но оставшийся в ничтожных количествах здравый смысл и трезвый рассудок противостояли всем тем чувствам, пылающим к нему, заставляя меня уносить ноги подальше отсюда. – Пойдем, – обхватив его за руку, я вывела парня из ванной и направилась с ним в его личную комнату. – Дай мне, пожалуйста, ключ. Шистад медленно сообразив, залез рукой в карман и, вынув металлический ключ из кармана, передал его мне. Быстро уложив расслабленного брюнета на кровать, я недолгое время стою рядом с ним, борясь со всеми своими внутренними демонами и ангелами, что пытаются установить меня на правильный путь. Смотрю на его родное лицо и позволяю себе оставить и подарить ему, да и себе, последний поцелуй. Присаживаюсь на край кровати и, нависая над ним, смотрю на его прикрытые глаза, следом прохожусь по почти идеальному лицу, ненадолго задерживаясь на изученных до истомы родинках, и останавливаюсь взглядом на пухлых губах, что немного приоткрыты. Сокращаю небольшое расстояние и трепетно, почти невесомо, касаюсь его губ своими. Прижимаюсь сильнее, прихватывая его нижнюю губу и, оставляя влажный поцелуй, на который парень не реагирует, отстраняюсь. Поднявшись, окидываю Кристофера последним взглядом, замечая его размеренное дыхание и еле заметное подрагивание ресниц, и удаляюсь из комнаты как следом и из его дома. И через пару дней, я буду снова заливаться слезами, слушая его голос за собственной дверью. Буду слушать, как он будет ломиться ко мне, извиняться за содеянное и снова давать ложные обещания. Буду тихо сидеть в прихожей, прикрывая рот рукой, и рыдать, слушая его хриплый наполненный виной, болью и раскаянием голос, который будет постоянно дрожать. А потом через неделю это снова повториться, только теперь парень будет рваться в мои объятия с целью найти в них помощь, потому что его будет вновь ломать. Но я так же продолжу тихо сидеть и заливать все слезами, зная, что совершенно не являюсь его помощью.