Монетка

Северус сидел на траве и его била нервная дрожь. Отходняк от встречи с Темным Лордом, отходняк от намеков Люциуса. Главное, что он жив, за ним никто не охотится, а наследство Кеммлера оказалось именно тем, что нужно ему — возможностью увеличить личную силу так, чтобы ни на кого не оглядываться. Хогвартс был только прелюдией к взрослой жизни, фабрикой по промывке мозгов. Здесь формировались связи крепче братских, выстраивались иерархии, каждый осознавал свое будущее место в мире. Исключения были настолько редки, что только подтверждали правило. Могло показаться, что администрация пускает все на самотек, не обращая внимания на драки и травлю, но именно они позволяли естественным образом сформироваться лидерам, закалить характер, или же сломать тех, кому судьба предназначила быть сломанными. Это была песочница, позволяющая разглядеть нутро каждого. Путь волшебника никогда не был усыпан розами, и во взрослой жизни их ждали испытания куда хуже детских подначек. По крайней мере, именно в этом убеждал себя Снейп, пытаясь найти в происходящем какой-то смысл. Северусу была отведена роль второго плана. Подай-принеси. Даже если бы он повторил подвиг Т. Риддла, ставшего старостой Слизерина при наличии маггловских корней, и лизал старину Слагги в нужных местах для наилучших рекомендаций, после выпуска его бы ждала или увлекательная карьера министерской крысы, или вечного подмастерья, и никакой, даже призрачной, надежды на лучшее. Сказать по правде, он достаточно наелся всего этого за пять лет Хогвартса и не собирался посвящать такому прозябанию оставшуюся жизнь. У него никогда не было христианского или буддистского смирения — невозможно отказаться от мирских благ, если никогда их не имел. Снейпа выводило из себя снисходительное высокомерие чистокровных, их небрежная демонстрация богатства, их пренебрежение всем, что лежало за пределами маленького замкнутого мирка. Когда он был маленьким, то мечтал о будущем, в котором волшебство уравнивает всех, в котором все зависит от способностей, знаний и трудолюбия, совсем не так, как у магглов. Как же он ошибался. У них войны, революции и природные бедствия регулярно встряхивают и прореживают банку с пауками. У волшебников же царит принцип стаи птиц — можно спугнуть их, но в итоге все равно они окажутся на гнездах, пусть и не всегда на своих. Денарианцы пугали его до дрожи в коленках. Снейпа было сложно пронять, но он прекрасно понимал, что сейчас ему приказали отомстить и принести в клювике наследство некроманта, а завтра будет что-то еще. И не факт, что это «что-то» не вывернет его душу наизнанку, не разорвет ее на клочки. Пусть с ним говорят те, кто вчера бы и не посмотрел в его сторону — тот же Темный Лорд ни за что не удостоил бы аудиенции Северуса Снейпа — полукровку из Тупика Прядильщика, — но он навсегда останется рабом, человеческой игральной костью в играх Павших. Это было еще хуже — иметь прекрасный фасад и каждую секунду осознавать, что именно за ним прячется. Неудивительно, что Темный Лорд даже не заикнулся о том, чтобы завладеть денарием. Не для этого он всеми средствами шел к власти, чтобы стать игрушкой в чужих руках. Снейп прекрасно его понимал. С самого рождения у Северуса никогда не было выбора. До поступления в Хогвартс его поведение определила семья. В Хогвартсе — факультет, враги и знакомые. Каждый выбор, если он вообще был, являлся результатом дрессуры — стимул-наказание-поощрение. Иногда он чувствовал себя собакой, которую научили лаять по команде, не объясняя причин, почему так следует поступать. «Соберись и играй!» — можно сказать, это было неофициальным девизом Хогвартса. Жесткая верхняя губа, верность команде и улыбка противнику. Когда Лили обвинила его в том, что его друзья — Пожиратели, Северусу было нечего ответить. Просто такова система. Смешно, если сейчас попытаться вспомнить, принимал ли он когда-либо решение, руководствуясь собственным разумом и чувствами, а не вбитыми инстинктами, то в голову приходил только один случай. Несколько недель назад, когда он отказался принять Ласкиэль. Северус поднялся на ноги. Ему была нужна чашка кофе с неприлично большим количеством сахара. *** Кафе было дорогое, как и прочие в этом районе Лондона, рассчитанное на туристов и обитателей Сити. Огромные окна, пол, покрытый стерильно белой плиткой, окрашенные в темно-серый, практически черный, цвет стены, стойка из искусственного камня, этажерка с мешочками кофе и стеклянными баночками с печеньем. Северус сделал заказ и сел у входа. Шейла материализовалась напротив. От хогвартской мантии она избавилась, сменив ее на серый кардиган с черной кофточкой. — И как впечатления? — спросил он. Шейла задумчиво пробарабанила кончиками пальцев по столу.  — Похоже, что его волновала только его… проблема, — наконец произнесла она.  — Я тоже заметил, — подтвердил Снейп. У него сложилось впечатление, что победа в противостоянии с Дамблдором была нужна Темному Лорду только как способ развязать руки и выиграть время. Выглядело все так, как будто он искал бессмертия, а не власти. Запястье обожгло воспоминание о принесенном обете — найти способ вновь соединить душу лорда Волдеморта. Иронично, правда? Каждый раз, когда кажется, что ты лично достиг самого дна, всегда найдется кто-то, кто постучит снизу. — Он боится небытия. По-настоящему боится, — глаза Шейлы искрились весельем. — Забавно, как лекарство оказалось хуже болезни. Ты же не собираешься повторять его ошибку? Северус помотал головой: — До сих пор не могу поверить. И он — наследник Слизерина, всю жизнь посвятивший Темным Искусствам?! Снейп просто не мог уложить в голове, как можно было так беспечно и бездумно отнестись к опаснейшему волшебству. Первое, что он усвоил, прикоснувшись к темной магии, это то, что некоторые вещи не испытывают на себе. Похоже, Лорд Волдеморт тоже не избежал дрессуры — принятое им в свое время решение было действием испуганного животного, а не человека. — Не помешаю? — раздалось сзади. Снейп обернулся. За его спиной, распространяя запах дорогого табака, с сигарой, зажатой между пальцев, стоял Никодимус Архелоне. Кафе опустело как по волшебству — посетители просто встали и вышли. Северус мог бы принять это за магглоотталкивающие чары, но он был готов поклясться, что Никодимус не творил никакой магии. Официантка у стойки с остекленевшими глазами механически возила тряпкой по одному и тому же месту. Пара мрачных типов в строгих костюмах встали у двери. Один, не говоря ни слова, повернул табличку. Закрыто. — Впечатляет. Научите? — задал вопрос Снейп, поднимаясь из-за стола. — Мелочи. Приходит с опытом, — улыбнулся Никодимус. — Собственно, я зашел поинтересоваться, как идут дела. Надеюсь, не разочаруешь? Северус ощутил укол страха. Разочарование Никодимуса могло быстро стать фатальным. Бояться такого человека, как он, было разумно, но все равно страх смешался со стыдом, что Шейла ощутила его испуг. — Я выяснил, в чем заключается наследство Кеммлера, — быстро проговорил Снейп. — Да, и в чем же? — лениво поинтересовался Никодимус. — Это заклинание, ритуал, позволяющий поглощать духов. Никодимус хмыкнул: — И все? Только это? Впрочем, чего еще ждать от некроманта. — Тени вокруг Никодимуса сплелись и расплелись, как змеи. — Похоже, что я разочарован. Не волнуйся, не тобой. — Текущий владелец обещал мне полное описание. — Хорошо, — Никодимус кивнул головой. — Возможно, нам пригодится. Хотя, в этом я сомневаюсь. — Простите, сэр, — осмелился спросить Снейп. — Но если не ради силы… Почему вы заинтересовались Кеммлером? — Мне рассказали, что он нашел черный ход на Небеса,— Никодимус вздохнул. — Как ты выяснил, это было художественное преувеличение. Но не будем о грустном… Вижу, ты до сих пор не принял Ласкиэль? — Да, сэр, — он набрался сил с вызовом посмотреть старшему денарианцу в глаза. Никодимус усмехнулся: — Ну-ну, не ершись, она выбирает именно таких, как ты. Партнерство невозможно без толики взаимного уважения. Впрочем, для тебя это означает, что тебе может потребоваться помощь. Снейп помотал головой: — У меня все под контролем, сэр. — Смею надеяться, — Никодимус настолько точно изобразил Дамблдора, что Северус не мог не улыбнуться. — Присядем, и ты расскажешь в подробностях обо всем, что произошло с нашей последней встречи. *** Северус ожидал от своего рассказа чего угодно, но не равнодушного пожатия плечами: — Твой выбор. Можешь попробовать спасти этого Волдеморта или дать спокойно сойти с ума. Но здесь ты сам по себе. — Почему? — только и мог спросить Северус. — Ордену нет смысла нарушать Незримый Договор, — Никодимус улыбнулся акульей улыбкой. — Мы не вмешиваемся в дела волшебников. Ты как урожденный волшебник — другое дело, в некотором смысле исключение. Если ты справишься, то станешь полезнее. Если нет — в худшем случае Ласкиэль придется подождать. Для нее это полезно, умерит гордыню. Никодимус поднялся из-за стола. — Кстати, — обронил он. — Не думай, что если мы не вмешиваемся, то другие останутся в стороне. Денарианцы были готовы наплевать на правила ради пожарной лестницы в рай. Но раз у Лорда Судеб ее не было, то и его судьба их ничуть не интересовала. *** Толчея в Косой Аллее выводила Снейпа из себя. Он уже несколько раз проклял свою мысль сэкономить время и, раз уж оказался в Лондоне, заглянуть сюда за ингредиентами — недавно закончившийся квиддичный матч выплеснул на улицы толпы фанатов, горланящих песни и задирающих прохожих. Кто-то запалил фейерверки, распространяющие вонючий розовый дым. Посреди мостовой группа молодых волшебников прыгала на месте, размахивая руками в воздухе и пытаясь в прыжке толкнуть друг друга грудь в грудь. Немногочисленные сотрудники Министерства в мантиях ДМП пытались развести болельщиков в разные стороны, но, кажется, только увеличивали окружающий хаос. Снейпа оттеснили к стене, прижав к газетной стойке. «Исчезновения магглорожденных — новые подробности. Замешан ли Тот-Кого-Нельзя-Называть?» Ну конечно, разумеется, во всем виноват Темный Лорд. Нет никакой связи с предрассудками, средневековыми обычаями, расцветающей пышным цветом готтентотской морали, стагнирующей экономикой и беззаконным произволом — магглорожденные, не попрощавшись, покидали волшебный мир исключительно в силу влияния Темного Лорда. Снейп выхватил несколько фраз из текста статьи. Еще один случай… Лидия Гарнье… Не вышла на работу… Заклинания поиска были безуспешны… Или он не прав. Темного Лорда и его приспешников нельзя было назвать полевыми ромашками. Они убивали просто потому, что могли. Неважно, что она никаким боком не была причастна к политике. Просто работала в теплице, зарабатывала свои пять-шесть галлеонов в месяц, ходила на квиддич и маггловский футбол и в конце концов попалась на пути кому-то, кто просто посчитал ее удобной мишенью для своих заклинаний. О другой альтернативе даже думать не хотелось — если это было не убийство, а похищение, то несчастную мисс Гарнье ждала участь худшая, чем смерть. *** Вернувшись в Коукворт, Северус никак не мог успокоиться. Он мерял шагами гостиную, чашками пил крепчайший кофе и покрывал листы заметками и диаграммами. Пережитая опасность заставила его испытывать душевный подъем. Видимо, дело было в новизне ощущений. Привычные угрозы, постоянный стресс притупляли чувства, оставляя только пустоту и апатию. В Хогвартсе он просто влачил существование, отсчитывая дни и недели, как заключенный. Впервые с того дня, когда он схлестнулся с дю Морном и Пожирателями, Северус чувствовал себя живым. Идея, пришедшая в его голову, была в равной степени дерзкая и безумная в своей гениальности. Она была не проработана, больше похожая на рисунок на салфетке по сравнению с чертежами турбины, но он был уверен в самом принципе. Подобное лечи подобным. Монета содержала благодать Ласкиэль. Эссенцию, способную собрать разорванную душу и способную порвать самые крепкие связи. Сильнее только огонь человеческой души, но Северус даже не мог представить, как можно работать с такой сущностью без того, чтобы навсегда потерять себя. — Ты серьезно? — спросила его Шейла, неожиданно обнимая сзади. Снейп повернул к ней голову: — Именно. Я же, драккл его дери, Принц-Полукровка. Вечером он написал ответ Мэри. Получилось как-то сухо и механически, но Северус извинял себя тем, что мысли его были далеко. Он будет первым волшебником, получившим экстракт ангельской благодати. Зельем, которое сможет собрать разбитую душу и сделает Шейлу большим, чем тень в его голове. Остаток дня был проведен за зачаровыванием браслета и часов. Северус по капле вливал свою силу в предметы. Монотонная работа должна была его успокоить, но вместо этого мысли крутились вокруг способа приготовления зелья. Его шедевра, доказательства мастерства. И когда далеко за полночь Северус закрыл глаза, ему приснилась переливающаяся мириадами оттенков изумрудная жидкость.