Скверна.

Нана лежала без сознания, но чувствовала, как её тело кто-то поднимает. Она бредила, что-то мямлила, не контролируя свои действия. Очнулась девушка уже не на холодном полу, из-за которого у неё шли мурашки по телу, а в больничном крыле Хогвартса. В больничном крыле одна комната, довольно, кстати, большая, выполняет роль лазарета. Вторая намного меньше, — спальня и кабинет самой мадам Помфри, которая является там школьном медсестрой, примыкающие к большой палате. Когда Таллер открыла глаза, сразу же услышала слова: «Элис, ты проснулась?» — этот голос был ей не знаком, ведь ранее она его не слышала. Когда глаза полностью смогли открыться, девушка смогла рассмотреть женщину средних лет, которая, по всей видимости, всё время находилась с ней. Это и была Помфри, что сразу очаровала школьницу своей радостной улыбкой. — Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? — спросила обеспокоено Поппи, убирая очередную тряпку с головы Таллер, которая успела уже нагреться. Женщина вновь намочила платочек, кладя её на лоб ученицы. Та помотала головой в знак отрицания, убирая ту самую тряпочку с головы. — Нет, мне уже гораздо лучше. А что со мной было? Женщина почему-то маялась, прежде чем говорить. Ей, как будто, было неловко обсуждать подобную тему с юной девушкой, которая только-только перешла в Хогвартс, затмив на считанные дни самого Гарри Поттера. — Ты когда-нибудь имела дело с тёмной магией? — спросила Помфри, но получила ожидаемый отрицательный ответ, — Посмотри на свою руку, Элис. Нана закатила рукав своей кофты, лицезрев не очень приятную картину. Её вены почернели и излучали странный фиолетовый цвет, который с секундами стал проходить. Девушка, не став больше разглядывать свою руку, закатала рукав обратно, не желая видеть подобное. — Ч-что это, мадам? Я чем-то больна?! — не так взволновано, а скорее испуганно, произнесла Таллер. — Я не знаю, что это. В моей практике подобного не было. Я собираюсь оповестить директора Дамблдора. — Прошу Вас, если я решу этот вопрос сама, Вы можете ничего не говорить ему?! — На кону, возможно, твоя жизнь. Ты готова так рисковать? Нана посмотрела в окно, осознав, что уже далеко не день, ночь. Дева перевела взгляд на медсестру, давая всем своим видом понять, что она обдумывает по поводу её вопроса. Брюнетка опустила глаза, прижав свои колени к себе поближе. — Оповестите его, но не более, прошу Вас. Я не хочу, чтобы об этом ещё кто-то знал. — Как тебе угодно, никто кроме директора и меня знать не будет. Ладно, полежи до завтра здесь, пока не сойдут эти пометки на твоей руке. Мадам уже собиралась уходить к директору, как её вновь подозвала школьница. — А кто меня сюда принёс? — А, тебя принёс Драко Малфой. Я не думала, что вы настолько близки, он так за тебя переживал. Хотя, не странно, ведь твой отец и его — были лучшими друзьями! — на этих словах мадам покинула больничное крыло, направившись к директору в надежде, что тот будет ещё у себя. А Нана так и продолжала лежать в кровати, рассматривая помещение, где находилась и обдумывать то, что сказала медсестра на счёт Малфоев. Высокий потолок, приблизительно каждые 3-4 метра новая кровать, которая была идеально застелена белоснежной простынёй и подушкой, такой же белой, как и сама простынь. Каменные стены, на удивление, если брать в расчет древность школы, не осыпались, тем более ещё и придавали хорошего, архитектурного вида. В каменных стенах стояла тишина до тех пор, пока в больничное крыло не набежали Гермиона, Джинни, Рон и Гарри. Грейнджер вела себя сдержано, хотя по глазам читалось переживание. Нана не могла понять Малфоя, который считал Гермиону никем. Как человек, что переживает за другого человека, которого знает от силы два дня, может быть никем? Это говорит о многом. Джинни же наоборот, рыжеволосая сразу же бросилась в объятия Наны, спрашивая, как её самочувствие. — Я хорошо, просто легкий обморок, ха-ха… вот только… — Таллер хотелось рассказать про руку и прочие приключения, что с ней приключились, но та решила смолчать. Не то время, не то место, да и ребят могла бы спугнуть её рука, а ей сейчас нужны друзья. — Вот только, что? — переспросил Рональд, присаживаясь на стул, что был возле кровати Элис. — Да нет, ничего. Я рада, что вы пришли меня проведать. В Лондоне у меня не было друзей, лицемерные люди окружали меня, пытаясь воспользоваться… В принципе, в Хогвартсе так же присутствуют такие люди, но это не про вас. Вы такие классные ребята… -Нана быстро вытерла слезу, что поступила с её глаз. Она знала, что неправильно давить на жалость, но в ту секунду девушка просто отдалась эмоциям, что копились в ней достаточно долго. Ребята хотели бы ещё сказать что-то, подольше пообщаться с новой подругой, но их разговор прервал Дамблдор, который появился вместе с мадам Помфри. Он попросил детей выйти, ведь хочет переговорить с Наной. Гарри с Гермионой сразу осознали, если профессор просит их уйти, значит с Таллер может быть что-то серьезное, а не просто легкий обморок. Друзья вышли, пока профессор наблюдал за эмоциональным состоянием Элисон. Директор попросил показать ему те самые черные вены, девушка как-то боялась этого, но дала лицезреть Дамблдору в надежде, что тот знает решение, как избавить от этого. — Это скверна, я почти уверен, — произнес профессор с более-чем уверенной интонацией, — Как я понимаю, ты даже палочку в руках не держала, верно? — Ну, как сказать, я-то держала, но чтобы применять её в действии, то нет… — Нана опустила глаза, но вернула их обратно на профессора, когда уже не было какой-то надежды в глазах, — Насколько это серьезно? — Ну… — профессор вздохнул, не желая грузить новенькую, даже ещё не поучившуюся, ученицу, он немного смягчил правду, — Попьешь лекарство, что даст тебе мадам Помфри, будешь посещать её раз в неделю для осмотра — и всё будет хорошо. — Слава Богу! Фух… — облегченно выдохнула девушка, — Я могу идти? — спросила она, приподнимаясь. — Я так не думаю, разве ты действительно себя хорошо чувствуешь? — Превосходно, профессор! — воскликнула брюнетка, вставая, — Ну, так что? — Ладно, только пусть кто-то проведёт тебя. Е-е-е, — немного замялся профессор, когда вспомнил, что отпустил всех друзей девушки, — Сейчас пойду посмотрю, нет ли кого-то в коридоре, — Дамблдор вышел из медпункта, направившись в коридоры. Когда мужчина вернулся, его вид был слегка озадачен, ведь он не знал: правильное ли будет решение то, что он хочет предпринять. — Ну что, есть кто? — Ну, есть, но я не уверен, что это будет хорошая идея… — произнес Дамблдор, но его, считай, перебил вошедший мальчишка. — Профессор, не волнуйтесь, я обещаю, что доведу её в целости и сохранности, не единый волосок не упадет с её головы. К тому же, если бы я желал ей зла, я бы не приносил её сюда, когда она упала в обморок. Директор посмотрел на блондина, ища какие-то зацепки в его поведение. На всё Драко продолжал мило улыбаться, при этом продолжая вести себя, словно ангел, что бесило до ужаса Таллер, но та была вынуждена молчать, чувствуя себя должницей ситуации. Дамблдор уже было решил отказаться от предложения Малфоя, но его удивил ответ Наны, которая согласилась на его сопровождения, ссылаясь на то, что никого больше профессор не найдет, а её друзья уже поди спят и видят 9 сон. Мужчина посмотрел на учеников, облегченно вздохнув и разрешив Малфою сопровождать девушку до портрета Полной Дамы, за которой расположен проход в гостиную Гриффиндора. Та лишь лукаво улыбнулась, ведь знала, что у неё есть очередной шанс, чтобы вывести Драко из себя за то, как он поступил с ней. И вот, когда они уже шагали по пути, Драко предложил Нане развеяться, выйдя на балкон, что также имелся в Хогвартсе. Универсальная школа, с комнатами на все случаи жизни. Таллер показалось такое предложение дикое, а то и странное, но так как Дамблдор знает о том, что девушка ушла вместе с Малфоем, это некая страховка у неё была. — Что же Вы задумали, мистер Малфой, — спросила Таллер, облокачиваясь об перила. — Хочу просто понять, что с тобой не так. — Я всю жизнь задаюсь таким вопросом, тебя что-то конкретно интересует? Моя божественная сущность или странность, а может умение находить приключения на свою 5 точку? Ты говори, не стесняйся… Блондин ухмыльнулся, приобняв девушку сзади. Такое действие не так напугало Нану, как до ужаса смутило. «Что ты делаешь…?» — спросила Таллер, когда её сердце учащенно стучало. «Не знаю…» — произнес он, дотягиваясь к кисти её руки, заставляя кожу Наны покрыться мурашками, будто бы от холода. Когда уже Драко достался кисти, он взял девушку за руку, но это было, будто бы, такой ход, после этого Малфой задёрнул рукав её кофты. — Что ты творишь? — отпрыгнула от него брюнетка, продолжая при этом краснеть. — Что у тебя с рукой? — спросил Драко, рассматривая чёрные вены, — Ты что, гриффиндорка, что пользуется запрещенной тёмной магией? Занятно. Нана поспешила обратно спрятать свою руку, чтобы Малфой перестал на неё таращиться. «Я никогда не пользовалась тёмной магией, да и вообще… какой-либо…» — лишь смогла сказать в свое оправдание, пока Малфой продолжал смотреть на неё, при этом держа странную ухмылку, будто бы он был прав в чем-то. — Тебе не стоило хотеть попасть в Гриффиндор. Тебе стихия земли не подходит, ты вода. Плюс, какой же с тебя лев, ты змея, причем натуральная. А твоя тёмная рука, это ничто иное, как… — Это тебя так забавляет? — спросила Нана, подходя к нему в плотную, — Можешь радоваться, я признаюсь тебе, что мне страшно. Рука, которую, как будто, пожирает скверна… тебе весело… ха-ха-ха! Забавно, правда? Малфой, твоя фамилия отвратительная, и как мой отец мог дружить с твоим отцом? Они абсолютные противоположности, которые совершенно несовместимы. — Да ты что? Я такой бесчувственный по твоим словам. Если это и правда было бы, то я бы кинул тебя на той башне. Люди, которые бы тебя нашли, впаяли бы тебе минуса за то, что ты зашла на территорию, где нельзя быть ученикам. — Ты жестокий. — Ты так думаешь? Я старался. — Малфой, ты ведь далеко не такой, каким я тебя описываю, я сама это понимаю, но остановиться не могу, — она подошла к парню, разворошив его волосы, заставляя самого парня немного взбеситься, — Прости, кажется, я лишнего сказала. Девушка уже сама хотела уходить, как её остановил Драко, своими словами: «Да что ты знаешь обо мне…?!», Нана не растерялась, эти слова не заставили врасплох, не обескуражили, Таллер понимала, что задела Малфоя своей правдой. Правдой, которую она видит. — Ты прав, я ничего не знаю тебе, Драко Малфой. 1980 года рождения, который только научился говорить, уже уяснил от родителей, что он — Малфой, которому позволено всё, ведь мальчишка богат. Единственный ребенок в семье, где отец скрытый садист, а мать, по всей видимости, мазохистка, раз живет с таким мужем. Для тебя «грязнокровки» — обычное слово, которое ты употребляешь раз 100 за день, а для тех, кого ты так называешь, это напоминание на всю жизнь, больнее которого не придумаешь. Ты чистокровный, я полукровка и… я говорю с тобой на равных, ибо я не вижу в этом гране, а вот ты… ты видишь. — Ты закончила? — Нет. Малфой, я тут всего 2 дня, а ты посмотри… сколько всего я сказала о тебе. Да уж, ещё раз прости, я много лишнего сказала, особенно так отзываясь о твоей матери. Она не виновата, хотя думаю, что она любит твоего отца. Драко хотел то ли сказать что-то заумное, возможно возразить, а возможно и закончиться мысль девушки, но на балкон зашел один из его сторожевых псов. Грегори Гойл, так же был рожден в семье чистокровных, а иначе бы с Малфоем в одном ряду бы не стоял. Хотя, в каком ряду, скорее за рядом, чем впереди самого Драко. Выполнял не роль друга, а скорее вездесущего охранника, готового, прямо-таки, иногда кажется, умереть ради Малфоя. — Что ты тут делаешь, Гойл? — спросил Драко, становясь перед брюнеткой, явно загораживая её, чтобы Грегори и слова не сказал за Нану. — Я искал тебя, ведь тебя давненько не было. Ты как в обед ушел с той девушкой, тебя и след простыл. Ответный вопрос, а что с тобой делает она? — Я? А я уже ухожу, не переживай за меня так, сладкий… — улыбчиво произнесла Таллер, похлопав Драко по плечу. Она ехидно улыбнулась Малфою, а потом, подмигнувши Гойлу, чтобы у него в буквальном смысле сплавились мозги, девушка направилась к портрету Полной Дамы, дабы попасть наконец-то в гостиную своего факультета. Когда Нана уже дошла к Даме, то та попросила пароль, который брюнетка сразу же назвала, ведь ей, с самого начала, сказал об этом пароле староста Гриффиндора, Майкл Хопер. Приятный парень, что учился, кажется, тоже на 5 курсе. Из гостиной Гриффиндора ведут две разные лестницы к спальням: одна — к спальне мальчиков, другая — к спальне девочек. Самое интересное то, что лестница, ведущая к спальне девочек, заколдована. особой магией, которая, скорей всего, называется глиссео. Если по лестнице пройдет мальчишка, то она немедленно превратится в покатую горку. Но, не смотря на это, вот девочки могут спокойно пройтись по лестнице к мальчишкам. Гермиона успела рассказать, что это правило придумали еще основатели школы, ведь считали, что мальчики менее порядочны, чем девочки, и им нельзя полностью доверять. И они были полностью правы, ведь не раз похотливые парни пытались подняться по той лестнице, дабы ублажить свои инстинкты. Нана без происшествий попала в свою комнату, где уже тихо-мирно спала Джинни, как и она говорила ранее Дамблдору, видели её друзья уже 9 сон. Таллер укрыла подругу простыней, которую та скинула в процессе сна. Не зная почему, но сама брюнетка уже и забыла про свою руку, а возможно просто вспоминать не хотела, но, не смотря на это, у неё было прекрасное настроение. У Таллер такое ощущение, будто бы она смогла поставить Малфоя на место, задев его чувства. — Всё будет хорошо… — произнесла Нана, укрываясь и ложась полноценно спать.