***
Семейство Малфоев в лице Люциуса и Нарциссы не заметили за своим сыном странного поведения, что не скажешь о Алексе, который сразу подметил, что Нана стала странно себя вести. Когда пребывание Таллеров в поместье Малфоев уже подходило к концу, Нарцисса застала своего сына, целующегося с Элисон. Она была не так удивлена, как поражена. Женщина вначале не спешила говорить об этом своему супругу, но вскоре решила положить конец этим отношениям. Вначале миссис Малфой думала об интересах её рода, но когда Люциус, Алекс и сами виновники торжества собрались за последним ужином, Нарцисса поняла, что важнее чувства Драко. К сожалению, она уже успела рассказать обо всём своему мужу, Люциус не думал так, как думала его супруга. Возник скандал, в ходе которого семейство Таллеров покинуло особняк и направилось обратно в Хогвартс. Что было за стенами поместья Малфоев, история умалчивает, какие скандалы были там — так же секрет. Когда Драко вернулся в Хогвартс, он не медля пришел к Нане, обняв девушку. Это было удивительно, ведь сама Элисон думала, что парень не то что расстанется с ней, да даже говорить не станет. Это было приятное удивление, из-за которого Таллер даже заплакала. — Даже мой отец не сможет мне указывать в плане чувств. Тут у него влияния на меня нет. — А раньше ведь было…? — Да… Но я больше не могу тебя отпустить… — всё так сжимая Нану в объятиях, продолжал говорить блондин. Отец Наны, Алекс, уже к тому времени уехал, и не видел соединения дочери с её возлюбленным. Мужчина, в отличие от Люциуса, поддерживает свою дочь и стремиться к её счастью.***
Каникулы стремительно приближались, а с ними и экзамены. На 5 курсе сдают экзамены СОВ — Стандарты Обучения Волшебству. Обычно оценки по СОВ выставляются не сразу, а приходят ученикам по почте через месяц. Для Наны этот экзамен решающий, так как если именно она их не сдаст, то «Прощай, Хогвартс!». Только для Таллер было сделано исключение, и она перевелась сразу на 5 курс, не окончив с 1 по 4. Несмотря на то, что девушка прошлась по материалам за 1, 2, 3, 4 курсы, это не означало, что она их закончила. Если девушка провалит экзамены, то, можно считать, распрощается с волшебным миром. Было трудно: готовится, одновременно с этим переживать за своё состояние, которое с каждым днём ухудшалось. Руки почернели, им не помогали даже лекарства, что уже говорить о специальной воде, которой Элисон периодически промывала руки. Таллер стала носить перчатки, а перед учениками или учителями оправдывала это тем, что они у неё из-за работы, в ранах и она была не хотела их показывать на виду. Практически все ученики поверили, но к некоторым учителям закралось сомнения, которые они и поведали Дамблдору. Тот заверил их, что всё в порядке и вежливо попросил не вмешиваться в это дело.***
В июне, за пару недель до сдачи экзаменов, в Хогвартс вновь приезжает Алекс, отец Элисон. Он не оповестил свою дочь о приезде, поэтому та была удивлена этим. Причина вновь его пребывания в Хогвартсе заключалась не в том, что он хотел приободрить дочь перед грядущими экзамена, мужчина приехал навестить мать, с которой не так давно поладил. Тем временем пока Нана с каждым днём испытывала отнюдь не легкую боль, он приехал мило беседовать с виновницей скверны. Во время трапезы в Большом зале, где присутствовал и сам Алекс вместе с матерью, явилась с опозданием Элисон, чье состояние было практически для неё критическим. — Как ты… можешь, па…па? — тяжело дыша, спросила Нана. За её словами и действиями наблюдали сотни детей, включая и друзей Таллер. Дамблдор не мог сообразить, как и другие учителя, что девушка творит и к чему её слова. — Нана, с тобой всё нормально? — с места приподнялся Алекс, поспешив к дочери. — Не трогай… меня! — она откинула его руку, — Эта женщина… Я… не могу… больше это нести в себе… Я не… хотела говорить! — все в предвкушении слушали речь Таллер, как и Малфой, что продолжал сидеть на месте, сжимая в руке свою палочку, — Это… она меня осквернила…! — выпалила Нана на «последнем» дыхании. — Ч-что? — удивленно пропел Алекс, разворачиваясь к своей матери, — Это ты сделала?! — Это наглая ложь! — глаза мадам Брук забегали, её слова звучали так ядовито и лживо, — Твоя дочь меня никогда не любила! — она слово «твоя» настолько выделила в речи, что было ясно, — эта женщина не воспринимает Нану членом своей семьи. — Она твоя внучка! — выкрикнул Алекс, беря в руки палочку. — Ах ты, мерзавка… — прошипела Брук, вглядываясь в Элисон. Алекс уже было хотел выпалить какое-нибудь заклинание, направив палочку на родную мать, как вдруг услышал падение за своей спиной. Повернув голову, он увидел, как его любимая и единственная дочь корчиться от боли, а её тело медленно поглощает скверна. Она лежала, хотя и пыталась встать, но боль не позволяла ей этого сделать. — Мама, ей можно что-то сделать?! — на удивление, Алекс обратился именно к Брук. — Уже слишком поздно, — возразил кто-то из толпы, которая в быстром темпе стала набираться, дабы лицезреть эту ситуацию. — Адам? — спросил Алекс, смотря на своего братца. Нана, хоть и была в ужасном состоянии, но отчетливо узнала нотки этого голоса. Это тот самый человек из камина, с которым разговаривала Брук. Глаза рыжеволосой женщины забегали, в них таился испуг, хоть она и старалась этого не показывать. Казалось бы, мадам хотела помочь, но когда её глаза сосредоточились на втором сыне, она как будто обо всём забыла. Создавалось ощущение, что Брук боялась Адама. — Профессор, сделайте что-нибудь! — чуть ли не плача, просил Алекс, смотря на Дамблдора. Нана продолжала тяжело дышать, пока её тело поглощала скверна. Она уже практически не чувствовала прежней боли, как и вовсе не чувствовала половины своего тела. «Вот так и закончатся мои 15 лет жизни…?» — спросила сама у себя Нана, уже ничего не чувствуя. Девушка уже не откликалась на слова отца, хотя и отчетливо слышала их. Алекс понял, что его дочь ещё слышит его, когда слезы полились с её глаз. В этот момент пришла с набором зелий мадам Помфри, но она уже была опечалена, что создавало ощущение, будто бы женщина уже понимала, что эти снадобья не помогут девочке. — Она не дышит… — сказала Помфри, закрыв свой рот рукой,— Нана...?! Нана! Женщина ещё несколько раз проверила всё, прежде чем констатировать факты. Гермиона, как и Джинни не выдержали смотреть на труп Наны, они удалились, продолжая лить слёзы. Гарри, как и Рон поспешили утешить своих девушек, хотя и у них текла с глаз прозрачная жидкость. Драко продолжил стоять, надеясь, что его возлюбленную ещё спасут. Надежда умирает последней, его надежда не должна умереть. Он чувствовал, что Элисон жива. — Посторонитесь! — произнес кто-то из толпы. Из кучи учеников вышла молодая девушка с белыми волосами и серыми глазами. Юная, серебряноволосая красавица держала в руках кучу зелий и настоек, бросая их возле Таллер, и сразу подрываясь к потерпевшей. — Нана, ты будешь жить! — произнесла Сара, вливая в рот девушки какой-то эликсир. Вопросом, кто же эта девушка, Алекс задавал в последнюю очередь, ведь главным было спасти его дочь. Серебряноволосая дева взяла в руки свою палочку и поднесла над Наной, она провела ею с головы до ног, повторяя странное заклинание, которое, если мысли Дамблдора не ошибаются, были на латыни. Постепенно из тела Таллер стали вылетать маленькие сгустки черноты, которые, по предположению, являлись скверной. Они стали формироваться над телом, если бы не палочка и заклинания Сары, чернота вновь бы упала, поселившись в тельце Наны. — Этим скверну не выведешь, — произнесла Сара, пока с её лба падали капли пота. Женщине было трудно, ведь это заклинание, да и изгнание скверны требовало немалой силы. — А-ах… — в момент послышалось сердцебиение Наны, девушка вновь могла дышать, поэтому сделала глубокий вдох. Хотя она и не могла по прежнему двигаться или разговаривать. Это дало надежду её отцу, как и остальным переживающим за девушку. Алекс понимал, что если так пойдет, то эта молодая девушка не выдержит. Он ведь не знал, что за обликом молодой девы скрывалась старая женщина. Это означало, что ей в сто раз труднее. Мистер Таллер вновь повернул голову, где предположительно должна была стоять его мать, чтобы вновь попросить её о помощи, но Брук там не оказалось, как Адама. — Мне нужно 3 волшебников, уже немолодых. Есть заклинание, которое может изгнать полностью эту дрянь из Наны. Вызвалось множество учителей, но Сара предпочла Алекса, Дамблдора и Северуса. Драко, понимая, что здесь они не смогут это организовать, подхватил Нану на руки. — Что ты делаешь, положи её, скверна может быть заразной и передаваться! — прокричала Сара, взмахивая руками. — Я просто по-другому не могу, — ответил Драко, и женщина поняла, в чем здесь настоящая проблема. Учителя возражать не стали, это дело совсем другой истории. Они в узком кругу направились в лес, где и должно было это всё случиться.***
По прибытию в Тёмный лес, Драко, по приказу Сары, уложил Нану на землю, перед чем подложил ей под голову свой пиджак. Треугольником стали Северус, Алекс и Дамблдор. Таллер возле Головы, Альбус и Северус симметрично, возле ног. Обрисовался таким образом треугольник, изгоняющий тёмную силу. Они поднесли свои палочки, вытянув руку вместе с ней над телом Элисон. — Кодайя… каманком… диртар… биранджир… зуртар бимакшин! — начала читать Сара, и в миг палочки мужчин осветились подобным светом, как и от заклинания «Люмос». Они ранее не видали подобного, но были настроены серьезно. Образовался треугольник, заливавшийся голубовато-синим светом. Из Наны стала «выползать» вся та чернота, что скрывалась в ней. Алексу вмиг стало плохо, ведь он не ожидал, что подобное пожирало его дочь. Он и предположить не мог, что его Нане было НАСТОЛЬКО плохо. Драко так же наблюдал за этим всем, ужасно переживая, чтобы Нана выжила, — это единственное, что сейчас его заботило и заставляло ужасаться. — А-а-а! — вмиг Таллер стала кричать, держась за голову и колеблясь на земле, периодически вырывая клочки травы, пытаясь сдержать свой рот на замке. Она вновь стала ощущать всю боль, вновь могла двигаться и говорить. Это означало, что всё действовало и скверна постепенно выходит. Слёзы стали скатываться по её щекам, а крик всё сильнее прорывался наружу от боли. — Потерпи, Нана, ещё немного! — вскрикнул Малфой, продолжая сжимать кулаки от переживаний. — Кодайа каманком диртар биранджир зуртар бимакшин! — вновь произнесла Сара, только быстрее, чем ранее. Спустя ещё пару минут она повторила свои слова, после чего Нана глубоко вздохнула и потянулась к небу, всё ещё продолжая лежать. После чего облегченно выдохнула, закрыв глаза. — Ты молодец, — произнесла Сара, садясь возле Таллер, — Наночка устала… — она достала из своей сумки снадобье и выпила его залпом, вновь становясь старой женщиной. Дамблдор, как и Снегг не удивились этому, Алекс и Драко, напротив, были слегка поражены. — Ей нужен отдых, — вымолвила Сара, как вдруг увидела, как к ним направляется какая-то фигура в плаще. Когда этот силуэт снял плащ, присутствующие лицезрели мадам Брук. — Прости меня, сынок, — виновата промолвила она, подавая Саре что-то во флаконе, — Треугольник не до конца изгоняет скверну, часть остается в мозге. Пускай она выпьет это. — Нет! — выкрикнул Алекс, вырывая флакон, — Как мы можем тебе верить?! Нет… Не так… Почему, мы должны тебе верить? Брук едва ли не плакала от слов сына, ведь женщина хотела как лучше. Её сильная сторона, полна уверенности и стойкости, стала падать, показывая её чувствительность и слабость. — Потому что… это правда. Сара выхватила флакон у Таллера обратно, открывая его и капая каплю себе на палец. Вначале понюхав, женщина секундой позже попробовала его. — Она не врёт, — Сара немного вдохнула аромат этого настоя, — Здесь есть крапива, зверобой, полынь, чертополох и ещё не мало ингредиентов, но уже тех, которых я не знаю. — Вы уверены, что всё в порядке? — произнес Северус, пробуя так же на каплю этого на вкус. Он поморщился, уловив один из ингредиентов, — Это… — Ключевой ингредиент — это кровь, — произнесла Брук, наблюдая за действиями Сары, которая вливала всю жидкость в глотку Элисон. — Боже… — Малфой скривился лишь от того, что вливали в рот его любимой. На вкус, как предполагал Драко, это было отвратительно. И он не прогадал, ведь Элисон слегка поморщилась от вкуса, после чего её вырвало чем-то тёмным, предположительно той же темнотой, скверной. Но её уже было намного меньше, чем ранее. — Отдыхай, доченька… — сказал Алекс, беря свою девочку на руки и целуя её в лобик. И так закончились долгие мучения Наны, оборачиваясь новыми, счастливыми днями...