Пещера щупалец

Two Steps From Hell - Black Flowers (Orchestral) ________________

Традиция каждый год оставлять у морской пещеры половозрелого мальчика несомненно нравилась ее хозяину и десяткам длинных его щупалец, покрывающих стены во время спячки и мирно дышащих, отчего пещера казалась живой случайным гостям. Или же не казалась – в какой-то мере все это место было живым, но лишь часть существа обладала узнаваемым видом. В поселении поговаривали, что в пещере у моря живет колдун, демон, дух, а то и сам дьявол, заманивающий детей под каменные своды, кто-то даже видел его вблизи, случайно столкнувшись на берегу, и утверждал, что на вид этот демон вполне материален, только белый весь. Даже кожа, согласно описаниям, была бледно-серой, как у духа-утопленника. Кое-кто даже с ним разговаривал – лет тридцать или сорок назад, иначе откуда бы люди поселения знали, что во избежание большего ущерба каждый год надо оставлять усыпленного маковым соком подростка на берегу. Если морскому дьяволу понравится подарок, то год будет урожайным, рыбная ловля богатой, а хищники не прибегут из леса, влекомые голодом. Все довольны, кроме того единственного, кому в этом году предстоит оказаться там. Жребий кидают в середине года, и оставшиеся шесть месяцев мальчики живут припеваючи, оберегаемые от опасностей и болезней, дабы предстать перед духом в лучшем виде. Шесть месяцев вольготной жизни в обмен на всю оставшуюся, и в последнюю неделю будущие жертвы нередко впадали в транс отчаяния или пытались убежать, но охрана в это время была особо внимательной. Базиль пытался отказаться от усыпления, но ритуал нарушать из-за одной жертвы не осмелились. Ему не было страшно, не было любопытно, он просто хотел увидеть все своими глазами перед тем, как умереть так же равнодушно, как он и жил. На этот раз жребий выбрал просто идеальную кандидатуру, которая не сопротивлялась, и ее пропажа не наносила сильный урон поселению – родственники Базиля и сами были бы рады избавиться от него, наследника состояния, которое явно превышало ценность самого мальчика. В итоге своё шестнадцатилетие он встретил, задремав на горе листьев, заботливо стащенных на берегу в кучу. Быть едой или чем-то еще – какая теперь разница? Когда-то давным-давно дух заманивал к себе детей помладше, и их никто не видел, пока кто-то взрослый и отважный не прошел в пещеру и не вернулся с посланием, умерев на пороге дома старейшины Руфуса. Так, во всяком случае, гласила сказка. Правдиво ли? От воды исходило тепло, но Базиль все равно замерз, это ощущалось даже сквозь тупую дрему, вызванную маком. Неловко пошевелившись, он попытался свернуться клубком, но в глаза ударил желтый огонек, а под руками скользнуло нечто теплое и скользкое. – Доброй ночи, – прямо над ним склонилось серое лицо, растянув рот в острой приветливой улыбке. Острее некуда – тонкие конусообразные зубы не хуже, чем у морского черта, но в остальном лицо было обычным, разве что симметричнее и изящнее многих деревенских. – Долго ты спал. Обычно они просыпаются быстро, когда я их обнимаю, – протянуло существо, отстраняясь. В пальцах оно зажимало лампу. Оно – или все же он? Черты несколько смазаны, но явно мужские. Больше ничего не разглядеть, от лампы слишком резкие тени, да и на нем широкий темный плащ, скрывающий тело. Резкие полосатые тени и на потолке, но почему-то они шевелятся. И сам Базиль будто в воде. Теплой и густой. Поворочавшись, он тут же замер и обхватил пальцами одно из плотных толстых щупалец, обвивших его. – Это… это… – Опять невежливость, – с досадой проговорил дух, поставив лампу на ближайшее щупальце, с готовностью извившееся в форме подставки, и демонстративно закрыл ладонями перепончатые уши. – Визжи уже. Даже не поздоровался, а уже паника. Вот поэтому я любил маленьких детей. Они гораздо больше любили играть. Базиль закрыл рот, пытаясь дышать глубже и ровнее. В конце-концов, ему же все равно, умрет или нет. Если тебя вот-вот съест гигантская многоножка, то глупо бояться ее перед укусом. Ведь так? – Доброй… – он сглотнул и прикрыл на пару секунд глаза. – Доброй ночи. – Вау, – существо протерло пальцем себе ухо и повторило, явно удивленное. – Вау. Несколько секунд неловкой тишины нарушало лишь шуршание ползающих по стенам и потолку, по полу и сталактитам черных поблескивающих щупалец. Казалось, они заполонили все, и пещера представляет собой их комок, изволивший дать пространство внутри себя. Соленый запах с моря, терпкий запах чего-то еще, а еще сладость, какая бывает от легкой гнили. Чувствительный к запахам Базиль попытался задержать дыхание и внезапно понял, что вполне успокоился, раз уж начал обращать на них внимание. – Я раздел тебя, – нарушил молчание дух, небрежно махнув рукой. – Здесь одежда не нужна. – Но ты одет. – Логичное замечание, – он вздернул брови и распахнул плащ, как какой-то эксгибиционист. Приготовившийся к худшему Базиль не увидел ничего необычного. Просто мужское бледное тело, кое-где в шрамах, но не более. – У меня нежная кожа. Ненавижу песок, а на берегу его достаточно, – еще одно щупальце изобразило вешалку, на которую отправился плащ. – Как тебя зовут, мой вежливый? – Базиль, – он наконец-то сумел присесть. По всему телу мерно скользили эти безглазые змеи, покрывая слизью, но мальчик почти привык. Нетрудно привыкнуть, когда выбора нет. – Ну… Меня принесли тебе в жертву. Если ты выполняешь последние желания или вроде того, то съешь безболезненно, хорошо? – пытаясь выглядеть беспечно, он даже улыбнулся, встретив недоуменную улыбку в ответ: – Ты вообще о чем? – Но ты… – Зачем мне есть девственников? Здесь плавает куча рыбы, – с непробиваемой логичностью ответил тот, хмурясь. – А, ну да. Среди рыб девственников нет. – Ты что-то пробормотал? – Тебе послышалось. Как тебя зовут? Хмыкнув, дух уселся на мгновенно сплетшиеся в подобие стула щупы, закинул ногу на ногу и с любопытством уставился на гостя. – Поболтать… Давно не болтал. Дети больше играть любят, а люди… Недавно был здесь один герой, – пробурчал он куда-то в пространство. – И что с ним стало? Шорох – из груды черных телес на секунду показался полуобглоданный череп, тут же затянутый за волосы обратно. – Я и с ним пытался поболтать. Почему люди не любят меня? Я же тоже почти человек, – горестно вздохнул он. – Зовут меня Аморе. Надо же, последний раз свое имя я говорил тому милому пареньку лет тридцать назад. Как же его… Руфус. Он был просто прелесть. – Кхм… – Что смешного? – Ничего. Просто расскажи еще что-нибудь. Почему ты почти человек? – если чудовище любит поболтать, то почему бы не воспользоваться этим. На мгновение Базилю показалось, что смерть вовсе не обязательна, но куда в таком случае исчезают жертвы? Взглянув на извивающийся пол, под которым все еще где-то плавает та голова, он почувствовал мурашки по коже. – Потому что моему папочке вздумалось оплодотворить какую-то мечтательную человеческую девку, – с легкой неприязнью протянул Аморе и вытянул вперед ногу. – Мерзость, да? У моих братьев прекрасные хвосты и полосатые уши. А я урод. У меня есть ваши ноги и хоть какое-то утешение в виде этого, – он кивнул на щупальца. – Это часть тебя? – Думаю, да. Я чувствую все, чего они касаются, я могу двигать ими, как захочу. Я видел муравьев у вас. Они действуют раздельно, но все вместе. Наверное, щупы муравьи, а я их голова. Еще вопросы? Кивнув, Базиль замер в новых подозрениях. Значит ли это, что случайные потирания щупалец о его тело не так уж и случайны? Не осталось, наверное, и сантиметра тела, куда бы не проникли их склизкие бока, даже ноги ненавязчиво раздвинуты, и эти плотные движения теперь приобрели совсем другой смысл, не позволяющий их игнорировать. – Что такое? Ты покраснел. – Я, кхм… Я голоден, – мальчик отвел взгляд, гневно вздрогнув, когда щуп надавливающе проскользнул по промежности. – Кормить гостей у тебя случайно не положено? – понимая, что несет чушь, он не мог прекратить говорить, лишь бы отвлечься. Кто знает, может, для этого типа естественно приветствовать гостя исследованием тушки. – Обычно они этого не успевают, – серьезно ответил Аморе и пожал плечами. – Я трахаю их иногда даже до того, как они очнутся. – Именно девственников? Почему тогда не девочек? Хозяин пещеры удивленно распахнул желтые глаза. – Ты не мелковат ли для таких знаний, Базиль? – В самый раз, мне кажется. – Из-за вашего «в самый раз» среди девочек твоего возраста девственниц мало. А вот мальчики… – он мечтательно вздохнул, зажмурившись. – Самый нежный возраст, самый чувствительный и вкусный. Вкусный... хм, ты есть хотел? – Да, – мальчик умолк, когда щупалец замаячил в опасной близости от губ. – Открой рот. Белковая пища полезна. От них даже особо питательна, – деловито объяснил Аморе. – Нет, – возмущенно процедив сквозь зубы, Базиль попытался отстраниться, но что-то предупреждающе кольнуло спину, заставив прогнуться. – Это странно! – Ничего странного, – парень поднялся и неторопливо подошел, разводя руками. – Просто берешь и отсасываешь, – доброжелательности у него было не занимать. Наверное, лучше его послушаться. После еще одного неприятного укола в спину Базиль все же открыл рот и коснулся щупальца языком, слегка поморщившись от склизкости. Тот тут же скользнул между губ, плотно занимая пространство рта. Это было как… как проглотить огромного, все еще живого слизняка. – Ну как тебе? – Аморе с интересом склонился. Омерзительно. Не в силах ответить, Базиль попытался просигналить это взглядом, но парень лишь умиленно вздохнул. Ну а щупалец внезапно извился и скользнул в самое горло, едва не вызвав рвотный рефлекс. – Вот так будет, если ты не сделаешь все сам. Кивок. Щупалец медленно выскользнул и замер у самых губ. – Лижи. Я прекрасно почувствую, насколько старательно ты это делаешь. И куда подевалась его болтливая легкость? И обвивавшие тело щупы тоже куда-то делись, расползлись, открывая кожу, покрытую сероватой густой слизью. Стошнило бы, если б не такое ее количество, что становится уже все равно. Только за руки и ноги щупы все еще удерживают мальчика в неприятно открытом и пошлом положении. Взяв в рот кончик щупальца, Базиль начал осторожно облизывать и обсасывать его. Брезгливость преодолевал недолго – когда стерлась слизь, это стало даже приятнее наощупь. Гладкая уплотнившаяся масса, горячая и пульсирующая. Ничего такого, отчего бы стошнило, на самом-то деле. Если бы только не прикосновения по всему телу, пальцы и даже язык Аморе, которым вздумалось прогуляться по животу, бедрам и даже ниже живота. Незнакомое возбуждение сбивало с толку, когда язык начал счищать слизь с небольшого члена мальчика, заставляя ерзать, дергаться и пытаться свести ноги. Безуспешно – слишком крепко их держат. Возмутившись, Базиль попытался выплюнуть щуп, но тот уже не выскальзывал, ритмично извиваясь внутри и потираясь о небо. Сжал зубы – и тот опять устремился к горлу. Чуть не подавившись, Базиль глубоко вдохнул через нос, стараясь расслабиться. Если не избежать, то лучше смириться. Гладкая поверхность щупа заходила мелкими волнами и будто увеличилась, скользя во рту чаще и глубже, вкус стал еще более солоноватый и даже слегка пряный. – Приятного аппетита, – Аморе прошелся языком до ребер по втянувшемуся животу мальчика, пока тот вздрагивал от пальцев, гладящих и мнущих член и яички, изредка ласково проскальзывающих по внутренней стороне бедер, что в сравнении с остальными действиями выглядело почти прилично. Что-то густое и прохладное брызнуло в рот, заполняя; Базиль закашлялся и рефлекторно сглотнул, пока это что-то продолжало прибывать, вытекая из уголков рта и пачкая щеки, подбородок и шею тонкими струйками. Безвкусно, будто сырой белок из яйца. Обидно, что даже рот не вытереть, струйки щекочуще прокладывают путь и ниже, на грудь и спину. – Ну как? – Сам попробуй, – огрызнулся Базиль. – Я пробовал, – открытый искренний взгляд желтых глаз. – Неплохо, но рыба лучше. – Ты себе отса… – недоверчиво прищурился мальчик, скривившись, но не закончил и слова, когда между ног опять завозились тонкие змеи. – Скучно же, – Аморе пожал плечами. – Хоть вы, «жертвы», веселите каждый год. Хах, «почему ты не берешь девочек»… Видишь ли, они заранее готовы к своей участи, их с рождения так воспитывают, а это совсем неинтересно. А взять того, кто этого уж точно не ждет, того, кто остался бы девственным на всю жизнь, в этом есть что-то особое, – его голос понизился, едва ли не мурча от плохо скрываемого предвкушения. – Ты уже заставил у тебя отсосать, – вспылил Базиль. Мурашки по коже, уж лучше бы его съели с самого начала. – Нет. Ты отсосал у щупальца. Хотя можешь и у меня тоже, – протянул Аморе. Мальчик торопливо замотал головой. – Вот и отлично. Кончик змеи скользнул по промежности и надавил на кольцо мышц, уже перепачканное слизью. Утончилось и проскользнуло внутрь, почти не раздвигая стенки, но чувствительно потираясь о них. Громко выдохнув, Базиль согнулся, на лицо упала липкая мокрая челка. – Я не буду тебя растягивать. Аморе навис над мальчиком, щурясь, погладил его по волосам. Ему явно нравилось видеть, как тот смущенно вздрагивает и краснеет до ушей из-за часто и глубоко двигающегося в нем тонкого щупальца. – Предпочитаю чувствовать первозданную тесноту, – не удержавшись, шепнул на ушко. Слегка расширившись, щуп выплеснул жидкость внутрь. Идеальный, по сути способ, делающий будущее проникновение легким и скользким, но болезненно тугим. Для жертвы болезненным, разумеется, и для первого раза нет особой разницы, пытается расслабиться или нет. Они совсем не умеют расслабляться в такой обстановке. В кои-то веки мальчик явственно показал свое отношение к происходящему, сдавленно всхлипнув и сжавшись. – Не надо! – Ты опять меня удивляешь. Третий раз, – Аморе вытер его рот пальцами, задумчиво облизнул. Базиль почувствовал, что хватка сильно ослабла. – Ну беги, раз не хочешь, – махнул рукой и отвернулся. Обмякшие змеи упали на пол. «Так… Просто?» – Базиль не поверил своим глазам, но времени терять не стал и спрыгнул на извивающийся пол, едва не споткнувшись, пошел к светлеющему выходу. Даже живые тела под ногами затихли, чтобы ему было удобнее идти. Разве все может быть так просто? Но выход совсем рядом, под ногами уже попадается песок, на который капает что-то, вытекающее изнутри после той мерзости. – Стоп. Вопреки просьбе, мальчик рванул вперед, желая просто выбраться отсюда. Но в последний момент поперек тела его обхватил крупный щуп, резко втащив обратно и плюхнув на скользкое возвышение перед Аморе. – Я передумал, – искренне веселая ухмылка обнажила если не все, то две трети зубов точно. Наверное, этого стоило ожидать. Не выдержав, Базиль завопил, отпихиваясь от него руками и ногами, пока тот не поймал запястья и не прижал над головой, а ноги под коленями обвили щупы, резко разводя. Пленник был готов зареветь, едва ли второй раз в жизни. В скользкий проход уперся уже не щупалец, а крупная головка члена. Всем телом Аморе прижался к мальчику, явно наслаждаясь этой близостью, по шее заскользил длинный язык, забираясь потом чуть ли не в ухо с шепотом: – Если ты не расслабишься, то я порву тебя щупальцами. Мне разницы нет, а тебе? Подавив всхлип, Базиль перестал сжиматься и зажмурился, отворачиваясь. Невыносимо, мерзко. Когда узкое отверстие начало ощутимо растягиваться от напора плоти, он не издал и звука, крепко закусив губы. Казалось, еще немного, и что-то там треснет, но острое болезненное ощущение слегка притихло, когда член начал проникать уже в глубину. Скользко, и потому будто бы легко, но с силой преодолевая естественное внутреннее сопротивление. Аморе внимательно наблюдал за пленником, отмечая изменяющуюся реакцию – из упрямого молчания прорвалось громкое охрипшее дыхание, как у мучающегося болями хворого человека. Базиль явно пытался успокоиться, но выступившие слезы его выдавали. Вкусные весьма слезы – Аморе не удержался и слизнул их. Пожалуй, если сейчас обращаться с ним поаккуратнее, то можно использовать потом еще несколько раз, уж слишком любопытный попался экземпляр. В этом году улов у поселения будет просто царский, как и великолепие эмоций, так сдерживаемых жертвой. Сейчас особо хотелось, чтобы он закричал, застонал, издал звуки погромче, чем эти судорожные вздохи, поэтому остаток длины Аморе просто вставил одним толчком, довольно выдохнул от приязненных ощущений. Успокаивать, давать надежду, а потом брать через сопротивление и боль – каждый раз это просто пир чувств, жаль, что он бывает лишь единожды в год. Все же сдавленно вскрикнув, мальчик задрал голову, смотря на стены, на потолок, куда угодно, но не на того, который имел его, как какую-то девку. Наверное, он бы смог свыкнуться с ощущениями, если бы тот остановился хотя бы ненадолго, позволив собраться с мыслями и отдышаться, но Аморе просто вдалбливался в него короткими сильными движениями, вжимая в обволакивающие тело щупальца. Хлюпающие звуки исходят из них, или изнутри с каждым столкновением тел? Змеи заскользили по телу, потираясь. Обвили бедра, щекоча чувствительную тонкую кожу с внутренней стороны, сжали талию и кончиками терли затвердевшие соски. Несмотря на боль, было еще странное что-то – почти приятное тянущее чувство в паху от каждого движения крупного члена, растягивающего и растирающего внутренние стенки. Смешиваясь, все это могло бы свести с ума, Базилю уже даже не хотелось кричать – только тихо, беспомощно всхлипывать. И, кажется, монстра это заводило лишь сильнее. От резкого переворота набок мальчик открыл рот в выдохе, и между губ тут же проскользнул толстый щупалец, явно намекая на повторный минет, но на этот раз скользящий гораздо активней и в такт учащающимся толчкам в зад. От смены положения проникновение стало будто бы терпимей, во всяком случае, уже не вызывало такой боли, вот только в спине приходилось прогибаться так, что заныла поясница. И все же Базиль закричал, когда острые зубы впились в его плечо, задергался и подавился брызнувшей в рот массой, а внутрь, в кишку, щекочуще излилось что-то похожее. – …Извини, – отстранившись, Аморе почти со стыдом взглянул на цепочку проколов на плече пленника. Глухо застонав, мальчик в ответ крепко укусил щупалец, и тот быстро выскользнул с клокочущим звуком. – Ну как? Базиль что-то пробурчал. – Я не расслышал, – парень озадаченно склонился. – Я сказал, что более мерзкой вещи быть не может! – на этот выкрик потратилось последнее дыхание. Аморе медленно выпрямился. – Вот как. – Х-ха? – Базиль растерянно поперхнулся, когда щупальца вздернули его, подвесив в воздухе за пояс, руки и ноги. Наверное, отстраненно подумалось ему, на ноги встать было бы невозможно, даже если бы его отпустили. Даже сейчас, без опоры, чувствовалось, как они дрожат, и как стекает по внутренней стороне липкая белесая масса, так же, как и по руке стекает кровь с предплечья. В растянутое отверстие без особого сопротивления проникло средних размеров щупальце, а за ним уже с усилием протолкнулось второе, отчего мальчик задрожал и попытался сжаться, чтобы вытолкнуть их, но получил лишь бурное извивание внутри, от которого все тело напряженно вытянулось в струнку. Это отличалось от предыдущего секса мягкостью, аморфностью, но и большим объемом. Опять потянуло что-то в паху, заставляя мошонку сжаться. – Твое тело возбуждается, но ты нет. Пожалуй, мы побудем вместе еще пару недель, – Аморе развел руки, позволяя щупальцу-«вешалке» накинуть на него плащ. – Я тебя научу. Трудно собраться с мыслями, когда эта скользкая гадость скользит внутри, несимметрично и неровно. Какая-то из них уплотнилась и заполнила его еще одним изливом слизи, тут же вытекшим на бедра. На пару секунд получив передышку, Базиль все же сумел спросить: – Чему? Предвкушающий желтый прищур. – Разумеется, получать удовольствие от этого.