Не фанат

      Таксист аккуратно притормозил в назначенном месте и, расплатившись, брюнет вылез из машины, которая тут же тронулась с места, направляясь по новому заказу. Умеренно покапывающий еще пару минут назад дождь прекратился, оставляя после себя влажный теплый воздух, но солнце не спешило выходить из-за туч, словно предупреждая, что мелкие капризы погоды на этом не закончились. Все эти намеки оставались незамеченными для молодого человека, чью голову сейчас занимали совсем другие мысли, равно как и не тревожил тот факт, что впервые за месяц проживания в непривычно жаркой Испании, он оставил свой зонт дома, хотя до этого носил его скорее на всякий случай, нежели из-за острой необходимости. Еще месяц назад погода изводила местных жителей предельно высокими температурами, создавая ощущение прогулки по раскаленным углям, стоило только покинуть прохладное кондиционируемое помещение. Теперь в свои права вступил сентябрь, и нечастые дожди были вполне ожидаемы. Билл смотрел прямо перед собой, но будто сквозь, явно пребывая в собственных размышлениях. Парень встряхнул кисти рук, опущенные вдоль туловища, словно разминая конечности, тряхнул головой, возвращая себя в реальность, и сделал первый шаг по ступенькам вверх. Больше всего на свете он любил три вещи – младшего брата, работу и фотографию, изучению которой он посвятил последний год своей жизни, посещая ту же высшую школу, в которой получил первое профессиональное образование и теперь в совершенстве владел навыком графического дизайна. Обучение пришлось прервать, а все потому, что перевес всегда был на стороне брата, у которого этот год стал первым учебным в знаменитой футбольной академии Барселоны «Soccer world academy». Одному черту в аду известно, сколько денег и сил было вложено ради этого, потому что, будучи выходцем не самой богатой семьи, Штефан Каулитц не имел возможности пройти обучение на основе школы при академии, что значительно уменьшило шансы на успешное поступление в будущем. Но не смотря на тот жуткий период времени, когда разом навалились все трудности жизни, среди которых и смерть родителей,они справились, хотя тяжелее всего пришлось конечно старшему брату – он никогда не имел цели выбиваться в лидеры и нести воз ответственности на себе, но все же смог прыгнуть выше, казалось бы, своих возможностей. Именно поэтому он стоял сейчас напротив аллеи, вымощенной мокро-серым камнем, где в самом конце располагалось массивное здание, в котором предстояло учиться его брату. И вроде бы все главные трудности остались позади, но возникла проблема, мимо которой Билл бы и хотел пройти, но не мог. Как человек с усиленным чувством справедливости, он просто не может быть в стороне, тем более, когда дело касается того, кто является единственным членом его семьи.       Билл не спеша шел по аллее, попутно разглядывая аккуратные ряды деревьев и клумбы, заполненные распустившимися цветами – пожалуй, единственный красочный элемент среди обильной зелени. Скамейки, урны и даже забор, опоясывающий огромное поле, что располагалось по обе стороны от аллеи, и те были зеленого цвета. Огромных размеров территория, усыпанная тонким слоем кварцевого песка, делилась на секторы забором. Каждый сектор представлял собой достаточно просторную площадь, расчерченную белыми линиями, вмещая также парочку железных ворот, обтянутых белоснежной сеткой, и трибуны. Не смотря на то, что до начала учебы оставалась целая неделя, а совсем недавно шел дождь, многие секторы были заполнены студентами, которые усердно тренировались, явно соскучившись по практическим занятиям за время каникул. Каулитц чувствовал себя неуютно, погруженный в чужую стихию, и явно выделяясь тут своим кричащим внешним видом. Белая майка, поверх которой накинут приталенный пиджак с подвернутыми до локтей рукавами, черные узкие джинсы, массивные сапоги и много различных украшений – слишком смело для местной аудитории, где привычнее смотрелась свободная спортивная одежда и чистое лицо, особенно учитывая то, что основная часть студентов были парни, но творческие люди тем и отличались – не тронутого косметикой места на лице Билла попросту не было. Однако сейчас мало кто обращал на него внимание – аллея была почти пуста, а основная часть учащихся занимались, отдавая предпочтение мячу и наставлениям тренера.       Заприметив на одной из скамеек девушку, облаченную в чирлидерскую форму, которая что-то внимательно изучала, глядя в ежедневник, Каулитц подошел ближе, тут же ее окликая.       – Вы что-то хотели? – девчонка подняла глаза, с явным интересом рассматривая “чужеземца”.       – Да, конечно! Где я могу найти Томаса Трюмпера? – Билл слегка опешил от неприкрытого внимания, но быстро сориентировался, желая побыстрее удалиться. В художественной школе обстояло все проще – таких как он было достаточно, чтобы не реагировать, как на диковинку, и вести себя повседневно.       – Хм…Пройдешь до главного входа, там налево и прямо до самого конца – они тренируются в секторе номер 28.       Названная фамилия возымела свой эффект, изменив вежливый тон девицы, однако Каулитц не стал зацикливаться на причинах неуместной фамильярности и, поблагодарив, двинулся дальше, спиной ощущая ехидную насмешку на ее губах.       Солнышко вышло из-за туч, и погода быстро набирала обороты, вопреки ожиданиям. Парню казалось, что он идет уже целую вечность, а припекающие в спину лучи не делали дорогу проще. Снять пиджак и хотелось бы, но он тут же рисковал заработать себе красные следы на слишком чувствительной коже, да еще на таком открытом пространстве. Минут 15 спустя появилась табличка с нужной цифрой, и Билл без труда прошел на поле в распахнутую калитку. Многие парни бегали по полю без футболок, по какой-то особой схеме управляясь с мячом, делая пас в определенный момент нужному игроку и когда что-то шло не так, можно было расслышать возмущенные короткие реплики, состоящие в основном из нецензурных слов. Не решаясь отвлекать команду от тренировки, он решил сесть под навес по центру одной из трибун. Билл старался выключить слух, до которого то и дело долетали бранные слова, словно другого лексикона местные не знали, и сосредоточить свой скучающий взгляд на мече. Все шло по плану, пока он не заметил небольшую железную конструкцию, находящуюся неподалеку.Уверенными движениями сильные рельефные руки подтягивали корпус тела вверх и тут же опускали его вниз. Движения были настолько плавными, что казалось, парню на турнике не составляет особого труда тягать свой вес туда-сюда вновь и вновь. Лишь напряженно перекатывающиеся мышцы и капельки пота на них могли свидетельствовать об обратном. Доделав подход, спортсмен спрыгнул на землю, поднимая какую-то папку и наскоро в ней черкая. Следом раздался свисток, вынуждая футбольную команду остановиться и подойти ближе. Для Билла же это прозвучало, как разрешение продолжить дышать. Стыдливо потупив глаза в пол, словно кто-то мог заметить, как его взгляд пожирал это оголенное тело, он мысленно себя выругал – долгое отсутствие секса никогда не делало его животным, но почему то сейчас голову вскружило похлеще крепленого десертного вина. Вернув взгляд на поле, подметил серую футболку, которую парень успел надеть, и осознавать происходящее стало как то проще – этот твердый уверенный голос, обращенный к команде, подмечающий ошибки и пути для их устранения, внимание парней, ни на миг не ускользающее в сторону от наставника, и они, как губки, впитывали каждое слово. Озарение накрыло внезапно и стало совсем стыдно – это и есть Томас Трюмпер. Человек, которого в своем воображении он заведомо представлял не в лучших красках, и от решения которого зависит многое в будущей карьере его младшего брата.       «Человек, на которого ты только что пускал слюни» - противным голоском подсказало сознание.       – Он состоит в лиге высшего дивизиона академии! Играет в футбольном клубе «Барселона» на официальных правах, хотя еще даже не закончил учебу, ты представляешь?! Даже прерывал из-за этого обучение на пару лет и ему никто слова не сказал! Гонорары за игру заоблачные! А ты видел его аккаунт в Твиттере? Да там точно все население Испании живет! Просто невероятно! Наверное, продал душу кому-то покруче, чем дьявол, или он сам дьявол, я не знаю даже!       – Конечно! – Билл неестественно закатил глаза, – А еще он вернулся в академию и отвечает за распределение студентов по командам и единственное, что тебе светит – гонять мяч с ребятами, которые еще даже школу не закончили! При этом не пожелав увидеть, на что ты способен, оценить профессиональным взглядом! – сделал маленький глоток обжигающего кофе, смотря на вмиг потухшего брата, и уже менее напористо добавил, – Не знаю, чем он руководствуется, но мне кажется, что ты не меньше других заслуживаешь шанс себя проявить.       Каулитцы сидели на небольшой уютной кухне, попивая черный кофе. За последние пару недель эта тема стала постоянной спутницей их привычно пустых завтраков – раньше полудня ни один не мог заставить себя съесть что-то серьезное, но вот кофе и редкий чай были всегда кстати за утренними беседами.       – Я пытался поговорить, но он даже слушать ничего не хочет. Сказал, раз мне ему нечего предложить, то и ему мне тоже .       – Хочет еще более безбедную старость или просто проблемы в преисподней?       – Скорее всего считает, что я не достоин большего. И может быть он прав, – Штефан уткнулся в чашку носом, понуро опустив плечи.       Билла разрывало на части от несправедливости ситуации, но особенно волновало то, что младший явно занимается необоснованным “самоедством,” которое продолжается уже давно, раз начинает терять веру в свои силы. Все, кто знал его брата с детства, могли без колебаний сказать, что Штефан и футбол – это одно идеальное целое. И отнюдь не маленький потенциал кроется в этой умной голове, который, при правильном подходе, даст отличный урожай!       – Послушай меня внимательно, – старший накрыл ладонью руку младшего, давая физически ощутить необходимую поддержку, – Мы многое сделали, чтобы ты поступил туда, куда мечтал, и это была не просто прихоть. Ты очень талантлив и я горжусь твоими достижениями даже больше, чем любым своим. Есть те, кто рожден летать, а есть те, кому для этого нужно приложить больше усилий, но это не значит, что он не сможет взлететь на ту же высоту. Ты меня понимаешь?       – Тебя этим розовым соплям в художественной школе научили? Эй! – Билл ущипнул брата за руку, спровоцировав возмущенный возглас, но улыбающееся лицо напротив говорило о благодарности, и он не мог не улыбнуться в ответ, после скрывая улыбку за последним глотком в чашке.       Взяв самообладание в крепкую хватку, Каулитц поднялся с насиженного места, обращая на себя внимание подтягивающейся к трибунам команды. Ребята рассматривали его, словно товар на базаре, а кто-то особо не знакомый с чувством такта и вовсе решил повеселить товарищей, имитируя волчий вой, вызывая желание обернуться человеком-невидимкой и пропасть из поля зрения сию же минуту, либо испариться и оказаться как можно дальше от противных смешков. Вся невозмутимость испарилась вмиг. Билл вспомнил школьные годы, словно это было вчера, когда бестолковые одноклассники также не упускали возможности поиздеваться, стоило только его фигуре показаться на горизонте. Это сыграло в дальнейшем немаловажную роль при выборе учебного заведения и рода профессии – не хотелось больше терпеть бесконечные насмешки и издевки, делая вид, будто не замечаешь людской глупости и невоспитанности. Однокурсники в художественной школе хоть и были порой “не от мира сего” даже для Каулитца, но все же зону комфорта не нарушали, а с некоторыми удалось построить крепкие приятельские отношения и поддерживать контакт до сих пор, правда теперь уже на уровне переписки в социальных сетях.       – Красавчик, ты потерялся? Показ мод проходит не в этой части страны,– кривая усмешка медом растеклась на красивых губах, а надменный взгляд карих глаз, от которого кожа буквально плавилась, без стеснения изучал нежданного гостя.       Такое беспардонное поведение для Билла никогда не красило человека, но мозг, словно по щелчку чужих пальцев, которые сжимали в этот момент папку, пропускал все мимо ушей. Сегодня Каулитц не понимал себя. Нет, не так – был совершенно точно не знаком с тем, чьи чувства испытывал. Он взял за правило держаться от высокомерных наглецов подальше просто потому, что такие люди не вызывали симпатии и желания узнать их получше, уж тем более иметь в дальнейшем что-то общее, но сейчас система дала сбой – его внутренние бабочки почему-то порхали так, словно тот услышал самый лучший комплимент за всю жизнь.       Трюмпер уже было собирался последовать за своей командой, которая потихоньку покидала поле, потеряв надежду услышать что-то внятное, и это заставило вынырнуть из вакуума хаотичных мыслей и ощущений, в которых брюнет терялся, словно оказался в своем теле в первый раз. Хотя сравнение очень четкое – нечто подобное как раз сейчас и испытывал.       – Я Билл, Билл Каулитц. Старший брат и опекун Штефана Каулитца! – на одном дыхании выпалил брюнет, возвращая к себе внимание.       – Естественно!– тренер вымученно хмыкнул,– Заноза в моей заднице и моих последних недель! – он внимательно наблюдал за парнем, который усердно теребил браслеты на одной из рук, сам того не замечая.       – Томас Трюмпер, верно? Мне нужно с Вами поговорить,– проигнорировав нелестную реплику, Билл зацепился взглядом за спину последнего игрока, только что покинувшего территорию футбольного поля, оставляя парней одних.       – У меня перекур, а у тебя 5 минут на то, чтобы рассказать, какой же я мудак и все такое,– Трюмпер резко развернулся и пошел в другой конец трибуны, вынуждая следовать за собой ускоренным шагом.       Завернув под одну из трибун, Том кинул папку на ближайший выступ конструкции и достал из кармана пачку сигарет, тут же прикуривая одну.       – Время пошло,– сделав глубокую затяжку, тренер запрокинул голову и выпустил сизый дым вверх.       Билл подошел ближе, становясь напротив, но сохраняя достаточное расстояние, чтобы не нарушать границы личного пространства малознакомого человека. Так будет проще вести разговор. По крайней мере ему точно.       – Штефан играет в футбол с ранних лет и это не просто хобби ради развлечения. Он дышит игрой, и все мечты в его жизни построены вокруг этого. Отличный игрок, который не заслужил такого холодного отношения и поспешных решений в свою сторону, когда никто даже не потрудился оценить его наравне с остальными. Неужели дать справедливую оценку – это так много? – вдыхая через раз, старался избегать пристального взгляда лисьих глаз, и донести все то, что не раз уже прокручивал в голове до этого, но сегодня все изначально шло не так, и сконцентрироваться было сложно.       – Ты знаток футбола? – Том оперся спиной на железную балку, чувствуя приятную прохладу сквозь ткань футболки. Погода разгуливалась, день обещал стать еще жарче, а разгоряченное после тренировки тело требовало контрастный душ. Выяснения отношений с родственником одного из студентов были лишними в списке на повестке дня.       – Нет, я совсем в этом ничего не смыслю, но знаю своего брата и чем он живет, поэтому я Вас просто прошу оценить его профессионально, по достоинству!       – Рассказываю, – Трюмпер резко подался вперед, сократив расстояние между ними, –Все, что смог мне за это время продемонстрировать твой пацан – это нытье и умение крутиться под ногами. Теперь я наблюдаю перед собой тебя, который прибежал сюда с его легкой подачи и пытается указать мне на путь истинный. Защитник униженных и оскорбленных, своими попытками ты просто еще сильнее доказываешь, что я прав, отправляя Каулитца в команду начинающих школьников. Те, кто был определен к более сильным тренерам академических команд, в свое время убили свободные юношеские годы, обучаясь в местной школе. Жертвовали сном, здоровьем, просмотром порнофильмов и беспорядочным сексом, пока твой брат нежился в постельке. Как думаешь, насколько справедливо будет теперь ставить их на один уровень? – Том крепче сжал сигарету меж пальцев и сделал очередную затяжку, в этот раз более резко выдыхая дым прямо, что вызвало удушливый спазм, но брюнет сдержался в порыве раскашляться, лишь скривив лицо.       – Не стоит наговаривать лишнего, Штефан не знает, что я сюда пришел, – осипшим голосом выдавил из себя Каулитц.       – Замечательно как! – спортсмен театрально развел ладони в сторону, согнув руки в локтях, – То есть он даже до этого додумался не сам? Может, ты ему и на ножку подуешь, когда он заработает первую серьезную травму? Вдруг поможет? – тон голоса собеседника был таким, как если бы он сейчас разговаривал с полугодовалым ребенком, и это не могло не подействовать на Билла, внутреннее возмущение которого все же достигло цели.       – Послушайте, – притормозил, чтобы совсем не сорваться, – Штефан не виноват, что у нас не было возможности перевести его в вашу именитую школу и получить бронь на дальнейшее обучение! Я из кожи вон лез, чтобы он смог здесь учиться сейчас, но это ничто по сравнению с тем, сколько усилий он сам вложил! А вот Ваш подход к студентам просто отвратительный! – противный запах никотина словно работал по накопительной системе, не желая пропускать чистый воздух, и Билл плохо понимал, что сбивает дыхание сильнее – прорвавшиеся негативные эмоции или скопление дыма, которым Трюмпер продолжал удобрять пространство под трибуной.       Тренер как то криво улыбнулся от услышанных слов, и это была совсем не та спокойная усмешка, которую демонстрировал раньше. Фальшивая улыбка почти сразу исчезла в линии губ, а выражение лица замерло, делая черты более резкими, что придало облику настоящую серьезность, без каких-либо обманок.       – В прошлом году один паренек всю ночь проторчал под окнами моего дома с мячом на пару. Этот гребаный стук не давал нормально спать ровно до пяти утра, пока я не отправился на пробежку. Чувак умудрялся насиловать мяч и бежать за мной следом. Он поступал на тех же условиях, что Каулитц, и я пересмотрел свое решение. Таких залетных в наших стенах не много, но они есть, и не стоит делать моей головной болью то, что не у всех котелок варит как надо. На это сильно плевать. Не мои проблемы, – сделав последнюю затяжку, которая доползла почти до самого фильтра, Том отбросил бычок в сторону.       – Назовите сумму, – это было сказано совсем тихо, но, прочистив горло, брюнет все же заговорил увереннее, – Сколько Вам нужно? Я готов заплатить любую цену, – и он не обманывал, намереваясь занять деньги у банка, обзвонить дальних родственников, и, если понадобится, урезать свой рацион питания, попутно окунувшись в сверхурочные заказы с головой – вариантов было достаточно.       – Деньги меня не интересуют, – не задумавшись даже на миг, тренер выдал категоричный ответ, огибая попутно живую преграду на своем пути.       Билл не особо задумывался над тем, что делает, когда резко развернулся, обхватывая кистью руки смуглую кожу запястья спортсмена. Парень притормозил, вопросительно вскинув правую бровь, но в глазах напротив плескалась абсолютная растерянность. Билл не знал, что говорить дальше, и уж тем более не имел в своем запасном плане каких-то козырей на случай таких ситуаций. Он вообще впервые оказался в подобном положении, когда важность положительного ответа была чуть ли не на грани между жизнью и смертью – положительного ответа человека, профессионализм которого он недавно оценил ниже некуда, и который в свою очередь дал понять, что считает разговор оконченным.       Томас долго всматривался в глубину роскошных миндалевидных глаз, отчетливо читая уязвимость, но нежелание сдаваться. Это подстегнуло внутреннее либидо, вызывая интерес. Посмотрев на свою руку, которую держали тонкие наманикюренные пальчики, он снова взглянул на парня, и что-то чрезмерно воспаленное, почти хищное, внутри него самого, заставило того расцепить хватку, возвращая свободу. Хотя теперь просто так уйти казалось совсем необдуманным поступком. Спортсмен медленно обошел Каулитца вокруг, присваивая высокий бал длинным стройным ногам и подтянутой упругой заднице, остановившись в том же месте, откуда начал свою экскурсию. Склонив голову немного в бок, двинулся вперед, гипнотизируя так, что тот попросту не смел отвести глаз, лишь отступал шаг за шагом назад, пока не почувствовал за спиной стену. Слегка шершавая от мозолей ладонь легла на подбородок, чуть приподнимая его, а большой палец руки стал выводить нежные узоры, очерчивая по скуле, чуть прогуливаясь по гладкой коже щеки, чтобы вернуться вниз, принявшись изучать белоснежную шею. Подушечка пальца ненадолго затормозила у краешка губ, чуть сильнее надавив, продолжила путь, почувствовав их пухлую мягкость, вызывая дикое желание искусать эти манящие розовые губы, а лучше примерить на свой член.       – Когда в последний раз тебя хорошенько трахали? – родинка возле самого основания рта привела немного в чувства и, отодвинув часть смоляных волос в сторону, он склонился над самым ухом, озвучивая то, что вертелось на языке все это время, одновременно опаляя своим дыханием.       – Что? – коротко вырвалось севшим голосом.       Дрожащие голос, коленки, руки – казалось, что даже внутренности отдаются неконтролируемой вибрацией, которая доходила до самого мозга. Билл не мог не то что произнести что-то, а даже подумать. Он превратился в одну сплошную натянутую струну, отчего сильная рука, которая до сих пор исследовала окрестности его лица, дарила троекратные ощущения, заставляя коленки подкашиваться. Каулитц не привык к такой реакции на парней, но еще более непривычным было своеволие, выходящее за понятия приличия. Все эти прикосновения и прозвучавший вопрос, который не оставлял сомнений в том, как далеко блуждают фантазии спортсмена, отбирали его волю, оставляя взамен стаи мурашек по коже.       – Предлагаю занятия под моим началом на ближайший год. Затем твой пацан получит весомые рекомендации, а если он правда настолько хорош, как ты говоришь, то после моего ухода гарантирую место в команде отличного тренера. Не будет страдать херней, включит режим усиленной работы, и надолго в новичках не засидится. Я даю хороший старт, а взамен хочу получить тебя в полное распоряжение на одну ночь, – отстранившись, парень достал блокнот с ручкой, наскоро что-то записывая.       Вырвав исписанный листик, ладонь скользнула в задний карман ошарашенного Каулитца, оставляя там, и нарочито медленно его покинула, оглаживая сквозь джинсовую ткань половинку ягодицы.       Как собеседник его покинул, Билл смутно помнил, и то, как добрался домой, тоже.