Иллюзорный волк

Пробираться домой ночью, словно вор, было не приятно, но как-то уже привычно. Рана в ноге все еще давала о себе знать, в отличие от плеча, которое уже начало функционировать в полной мере. Оружие мы спрятали по пути в дом Мисс Морелл, закопав его как можно глубже. И только у нее дома, я сумел принять нормальный душ, отмываясь от крови. Зайдя в комнату, я, не включая свет, спокойно сел на кровать. Территория собственной комнаты дала эффект облегчения. Душа, что до этого была напряжена, расслабилась. Голова стала чище, а тело размякло на мягком матрасе Я даже мысленно вздохнул. Самая сложная часть позади – теперь осталось немного, последние штрихи: забрать те немногие вещи, чью пропажу точно не заметят и подготовить комнату к намечающему спектаклю. Первое что я сделал – переоделся в свою одежду, отдельно сложив вещи Майкла, которые носил до сего момента, чтобы забрать их с собой, оставлять улики, пусть их вряд ли совместят, я не хочу. Едва я закончил с одеждой, и теми немногочисленными пожитками, что смог накопить четырнадцатилетний подросток, как мягкое похрапывание отца в соседней комнате заглушил звонок мобильного телефона. Я резко замер, словно меня поймали с поличным, но чуть позже расслабился. Через полминуты телефон перестал гудеть, и я смог услышать, что папа начал о чем-то разговаривать. Сев на кровать, я сосредоточился исключительно на звуке. - …де? – услышал я голос моего отца. И нельзя было назвать его сонным. - Скоро буду, - произнёс он, явно, давя нервный вздох, после чего начал передвигаться по своей комнате. Я все еще стоял как вкопанный, боясь шевельнуть даже пальцем. Сердце било, застучало набатом, в горле застрял невидимый комок, а по спине прошёлся табун мурашек, а руки начали дрожать. Только этого еще не хватало. Как можно медленнее и тише я сел на кровать, мысленно делая глубокий вдох. Мне даже показалось что я забыл, как дышать. Так продолжалось около минуты, но я быстро сумел успокоиться. Когда отец вышел из комнаты и пошел по лестнице вниз, у меня в голове что-то щёлкнуло. Сердце вновь бешено застучало, но не из-за риска обнаружения. Быстро приняв решение, я, не скрываясь, встал с кровати, и быстрым шагом, почти бегом, не смотря на всю боль в ноге, вышел в коридор. - Пап? – громко произнёс я, давая о себе знать. - Слава? – удивленно ответил он с первого этажа, возвращаясь к лестничной площадке. Так мы и стояли. Я, в пижаме, явно, не только что пробудившийся на вершине лестницы и одетый в свою полицейскую форму шериф полиции, которого вытянули на работу в середине ночи, на первом этаже. - Ты чего не спишь? – спросил он спокойно, - я тебя не разбудил? - Нет, просто не спится - попытался улыбнуться я, но губы даже не дрогнули, - опять без тебя не могут справиться в середине ночи? – попытался перевести тему я. - Да, - кинул он головой, - пожар в пригороде, - быстро добавил папа. По спине прошлись мурашки, сердце вновь забилось как бешенное, но я постарался не подать виду. - А без тебя что никак? – недовольно произнес я тихо, но он смог услышать все. - Слава, мы ведь говорили уже на эту тему, - устало отвечает он, посмотрев в мои глаза, а его плечи немного опускаются, а в нос ударил легкий запах полыни. - Да, да, да, - с долей издевки ответил я, закатывая глаза, - они настолько не квалифицированы, что не могут и в туалет сходить без приказа, - не без иронии продолжил я, скрещивая руки на груди. - Я говорил не так, - грустно ответил он, и довольно тихо, особенно если сравнить с моим коротким спичем. - Смысл один, - помахав рукой перед лицом, сказал я, на что с его стороны послышался лишь тяжелый вздох. На лестничной площадке воцарилось тяжелое молчание. Он сам не рад подобному стечению обстоятельств и прекрасно понимает мое недовольство, но все равно идет на работу, даже если там некому что-то сказать против, если он заявится, например, утром. Когда я хотел уже сказать что-то саркастичное, чтобы ненароком начать ссору и состроить обиженного подростка… но сейчас сердце болело отнюдь не из-за этого. Хотя бы в этот раз не стоит скандалить. Не стоит портить друг другу настроение, оно и без того ниже некуда. Не стоит повторять в сотый раз одну и ту же вещь, надеясь, что в этот раз что-то измениться. Не стоит использовать негативные эмоции на близких и родных. И много чего еще не стоит… Хотя-бы в этот раз. - Ты ведь скоро домой вернешься? – задал я вопрос, как можно более нейтральным тоном, хотя мой голос больше походил на скулеж щенка. - Вечером, или ночью, - произнес он не скрывая правды, посмотрев на меня, - как всегда, ты ведь знаешь..., - запнулся он на последнем слове, но я не стал на подобном зацикливаться, начав медленно спускаться по лестнице, стараясь не подать виду, что у меня болит нога. - Просто хотелось чаще тебя видеть, - признался я, натягивая на лицо улыбку, шагая по лестнице вниз. - Мы уже говорили на эту тему, - грустно произнёс он, чуть вздохнув, - таковы мои обязанности и я никак не могу пойти против них. - Я знаю, пап, я знаю, - не скрывая разочарования ответил я, наконец ступая на пол первого этажа, подняв голову, чтобы посмотреть в его глаза. Они были светло-зелеными, совсем не похожие на мои, карие, которые я унаследовал у мамы. Ему скоро будет под сорок, пусть он и выглядел моложе своих лет. Коротко стриженные волосы темно-русого цвета, похожие на мои, но и в этом я пошел в мать, когда унаследовал ее оттенок вороново крыла. А вот черты лица я приобрел у него, те же линии подбородка и скул. Ростом я достигал его груди, а плечами он и подавно меня подавлял. Его нельзя было назвать дрыщем, или наоборот, качком, но по сравнению со мной, он казался крепким жилистым мужчиной. Я мысленно усмехнулся, и даже у себя в голове это получилось излишне печально и грустно. - Не переживай, - что-то заметив на моем лице, произнёс он, слегка потрепав рукой по моим волосам, - мы все равно сегодня встретимся, - улыбнулся он. Дрожь по телу прошлась с новой силой. Невидимый комок в горле никак не мог исчезнуть, из-за чего каждое слово становилось произнести все труднее. - Да, скоро мы встретимся, - раздались, словно проклятие, тяжкие слова из моих губ, опуская взгляд. Но он ничего не должен подозревать. Я резко сделал еще один шаг вперед, крепко обнимая отца, от чего он даже замер, буквально на миг, но смог быстро сориентироваться, и обнять меня в ответ. Он был теплым…, не знаю как правильно описать то родительское тепло, которым тебя окружают с самого детства, и даже зарытыми глазами, доверяя только своим ощущениям, можешь узнать его среди многих других. Резкая смесь запахов, среди которых я точно смог опознать мяту и грушу, ударила мне в нос. Пару раз похлопав меня по спине, мужчина разорвал дистанцию между нами, сделав шаг назад. - Мне пора, - вновь погладил он меня по моей непричесанной шевелюре, - не спали дом до этого момента, - слегка улыбнулся он. Я притворно хмыкнул, но сказать что-то в ответ так и не смог, наблюдая как отец одевается, стараясь держать лицо. - Пока, - махнул он рукой, и я автоматически помахал ему в ответ, пытаясь улыбнуться, но что-то сказать я даже не пытался. Едва дверь хлопнула, как моя маска слетела. Притворная улыбка резко потухла, взгляд застыл, а плечи опустились. Боль в горле все усиливалась, голова загудела еще сильней, сердце, игравшее набат, все никак не могло успокоиться. Глаза резко стали влажными. Я застыл, все еще смотря на дверь. Очнулся только когда слеза, скатившиеся по щеке, оставляя за собой мокрый след, упала на пол. Быстро вытерев влагу рукой, я развернулся, пытаясь как можно спокойней дойти до своей комнаты, но ноги, не слушая хозяина, мигом помчались на второй этаж, словно от этого зависела моя жизнь. Громко закрыв дверь в свою комнату, я облокотился об нее, быстро скатываясь на пол, ибо ноги, что со всей скорости смогли донести меня до сюда, внезапно стали ватными, и дрожа, сдавали свои позиции. Сев на пятую точку, я попытался сделать глубокий вдох, но вышли одни лишь сопения. Когда попытался прокашляться – горло зачесалось и стало только хуже. Мой взгляд уткнулся на сероватый потолок, пытаясь разглядеть там что-то. Хотелось рыдать, как маленькая девочка, и броситься в истерику, начав бить мебель и вещи. Но столь категоричное желание так же быстро исчезло, как и появилось, а душу окутала пустота. После столь опасного дела, которое закончилось хорошо, если не отлично, разве не повод немного расслабиться? Разве это не причина, чтобы с моей души упал этот камень? Почему ради защиты близких я должен уйти от них? Почему жизнь такая сука? Сделав глубокий вдох и сжав руки в кулак, я встал на ватные ноги, пытаясь хоть как-то утолить эмоции и желания внутри себя, я начал искать тетрадь и ручку, коих в моей комнаты было предостаточно. Сев за рабочий стол и положив перед собой крупный листок в клеточку, начав на нем писать, не обращая внимание на правописание или красивые почерки. Буквы ложились, складываясь в слова и в предложения, и столь же быстро могли быть зачеркнуты или вовсе исчирканы. В это письмо я вкладывал всю свою душу и эмоции, пытаясь поместить в небольшой клочок бумаги огромное количество информации. И даже когда места на листе не осталось, мысли, которые я мог, нет, который я был должен, записать еще остались, и когда я порывался вырвать из тетради вторую порцию бумаги, я резко остановился, вновь замирая на полпути. Эмоции внутри поутихли, пусть голова все еще побаливала, но не настолько, чтобы влиять на мои мозги. Мы с мисс Морелл составили чёткий план, которому нужно следовать, иначе любой просчет может привести к непредвиденным последствиям. Взяв в руки написанный текст, я смял его в клочок бумаги и кинул за спину. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, я попытался собраться с мыслями, но получалось так себе. «Любой лишний предмет может сдать нас с потрохами», - подумал я, вставая со стула и возвращаясь к смятому письму. Взяв его в руки, я попытался его разорвать, но руки замерли, перестав подчиняться приказам разума. Еще раз сделав глубокий вдох, я размял листок, пробегаясь глазами по тексту. Слишком сумбурно, слишком грязно, и еще с десяток «слишком»… Но написано от всего сердца. Я аккуратно сложил письмо, хоть и понимал что проделывать что-то подобное уже бесполезно, и положил его в карман джинс. Мисс Морелл меня предупреждала, не брать какие-либо вещи, и прийти к ней налегке. Уже открывая окно, я не смог устоять и все же прихватил с собой свой альбом для рисования. Чтобы хоть что-то напоминало мне о доме, в который я вряд ли когда-нибудь вернусь. Но чтобы не произошло, все к лучшему. Верно?