Март 2008
Не прошло много времени, чтобы получше узнать свои новые способности. Обращаться в волка оказалось интуитивно понятно. Процесс был практически моментальный и даже не сопровождался такими ужасными эффектами, как это было у Чарли: никаких звуков ломающихся костей или боли при трансформации. Хоть в чем-то мне повезло за долгое время.
Сила, ловкость, выносливость, даже скорость, заметно увеличились, но в форме животного мои физические характеристики усиливаются еще больше, примерно раза в полтора, плюс-минус.
Бежать в форме волка казалось гораздо веселее, я чувствовал себя как скоростной автомобиль, несущийся по дорожной автомагистрали на всех доступных мощностях. И никакие деревья не мешали, ведь моя новообретенная способность – проходить сквозь предметы.
Ощущения при этом были довольно странными: легкое покалывание, постепенно переходящее в прохладу, если долго находится «внутри» предметов или растений.
Вместе со мной могут перемещаться и мои вещи, словно моя сила воспринимает нас как единое целое.
Минусы тоже были. Сквозь живых «проскользнуть» я не могу. Бедный олень сильно испугался, когда на него налетел волк-переросток, в то время как я очухивался от головной боли, зверь убежал с такой скоростью, что я вряд ли смог бы его догнать.
Трансформация не затрагивает одежду, но быстро ее снять с помощью той же способности проскальзывания – дело пустяковое. Был только один печальный случай, в самый первый раз, когда я невольно трансформировался, мои джинсы порвались, однако футболка осталась цела, пусть и немного растянулась.
За те несколько дней я пробежал много миль, но все еще находился на территории Калифорнии, и ближайшее время вряд ли окажусь в штате Орегон или где-нибудь еще.
Верно, «где-нибудь еще» означает именно то, что я малость потерялся, а когда кругом леса и горы, довольно сложно ориентироваться, особенно если у тебя нет карты местности, а единственное, что помогает не плутать кругом – солнце, восходящее на востоке и идущее на запад.
Можно было определить стороны света и другим способом, например, по мху, который, согласно школьным учебникам, рос с северной стороны деревьев. И если верить авторам данных слов, то севером можно назвать любую сторону света, ибо мох рос везде, где только можно.
Флора и фауна за этот промежуток времени не поменялось, и даже понемногу стала надоедать. От одних и тех же картин начинала кружиться голова.
Фауна особо меня не приветствовала. Сколько живности разбегалось стоит только меня увидеть или учуять. Даже надоедливые еноты, которых здесь кроме как мусорщиками назвать никто не может, боялись стащить что-то у меня пока я сплю, не говоря уже о прямом контакте.
Кого-то из крупных млекопитающих я еще не встречал. Люди давно выгнали с местных лесов волков и лосей, и большую часть медведей, чей вид украшает флаг региона, как бы это иронично не звучало. Но последние, изредка, забегают в северные районы штата, распугивая людей.
Мой путь лежал на север, но учитывая сложившуюся ситуацию, я не удивлюсь, если окажусь где-нибудь в Неваде, Аризоне или вовсе в Мексике.
Чего стоило мне идти недалеко от автомагистралей?
Если бы не стащенные, в той полузаброшенной забегаловке, продукты, я, наверняка, наслаждался пайком из одной только воды. И воды. И еще раз воды.
Развлечения закончились еще пару дней назад, когда зарядка на ноутбуке Чарли объявила голодовку и померла. Устройство занимало приличное место в моих вещах, а сейчас и вовсе было мертвым грузом, но выкидывать его мне казалось излишней тратой денег.
У меня никогда не было личного компьютера, у отца в комнате был один, но я редко, когда его использовал.
Количество компромата на устройстве Чарли потянуло бы на пару сотен лет строго режима. Фотографии, в основном молодых, людей, обоих полов, избитых и связанных, реже – мертвых. Была парочка видеороликов, где Алекс показывал свои кулинарные способности, их я сразу выключил, ибо желудок так и хотел выбросить весь обед обратно наружу при каждом том воспоминании.
Мертвому Чарли они больше не понадобятся, а оставлять у себя лишние улики – верх идиотизма. Вместе с фото и видеофайлам подчистил и другой ненужный мусор, оставив только офисные приложения и пару игр.
Как сын Шерифа, могу сказать, что лучше вовсе сменить жесткий диск, а старый уничтожить, чтобы никто и никогда не смог восстановить старые данные, но где мне достать лишнюю компьютерную деталь?
Медленно горящий огонь разогревал готовящийся внутри кастрюли рис с овощами. И никакого мяса, к счастью или нет. От любого мясного изделия меня все еще бросало из стороны в сторону, но это не мешает телу реагировать на его отсутствие. В итоге меня воротит уже который день.
Телефон, который я приватизировал у Чарли, давно сел, и время приходилось определять по внутренним часам, или местоположению солнца.
Например, сейчас, когда небесное светило горело почти ровно над небосводом, можно было сделать вывод, что сейчас полдень. Или коротко о моих школьных знаниях.
Облокотившись об дерево и взяв в руки тетрадь с карандашами, я начал зарисовывать уже привычную для себя картину: готовящийся обед в лесу, где кругом даже не было намека на человеческую цивилизацию.
Свежий воздух и некая удаленность от любых человеческих глаз помогали мне прийти в себя. Говорят, время лечит, не знаю насколько это правда, но в столь спокойной обстановке, особенно в те моменты, когда ты не спешишь куда-то на север, а можешь немного расслабиться, сесть и начать рисовать что-нибудь не слишком сложное, но достаточно запоминающееся, чтобы при каждом взгляде на картину в голове возникали старые воспоминания.
Нередко в книгах, и в фильмах, говорят о том, что творец может вложить в картину свои эмоции. Как автор нескольких, вовсе не шедевров, могу сообщить что большая часть присказки – правда. Вот и сейчас, когда картинка должна была получиться умиротворяющей и спокойной, а не такой… пустой, да, думаю, это словно наиболее подходящее.
Рисунок был хорош, если сравнивать его с другими моими творениями, но был слишком пуст. Нет, деталей на нем было предостаточно, вплоть до нескольких тонких веточек. Но для полноты картины не хватало лишь небольшой группки людей, что собрались в лесной поход, весело переговаривающихся во время готовки.
А от рисунка так и веяло одиночеством и болью. Моим одиночеством и болью. Сердце все еще болело от проделанных поступков. Брошенный, даже без записки, отец, несколько мертвецов, в чьей смерти я непосредственно участвовал, а одного из них – я и вовсе не знал, и мне даже в голову не приходит, кто это мог быть и что он там делал.
Единственное, что меня успокаивало – если бы у меня был шанс все исправить, вернувшись назад, то я бы сделал все тоже самое.
Мисс Морелл как-то сказала, что по творчеству людей легко можно определить, о чем они думают и переживают. Мысленно перефразировав ее слова, я легко составил следующее: «Стоит только взглянуть на творчество человека, то ему сразу можно ставить диагноз».
И по моему рисунку любой образованный человек спокойно поймет, что со мной происходит, о чем мне заботливо подсказывала память Трикстера.
Мрачные мысли не покидали меня даже во время обеда, который я благополучно не запомнил, двигаясь на полном автоматизме.
Тогда мой взгляд и зацепился за открытый рюкзак, в котором лежала бутылка коньяка, который я тоже стащил в той самом магазинчике, оставив немного чаевых на прощание.
Отец пил чтобы заглушить боль. Память Трикстера заботливо подсказывала, что это правда, алкоголь действительно может помочь. Ненадолго.
Но этого ведь должно хватить?
Грубо вскрыв крышку, чуть не сломав горлышко, я поднес ее к своим губам, откуда сразу в рот полилась благородная жидкость, которую я почти сразу начал глотать.
Горло обожгло огнем, из-за чего я практически сразу начал кашлять, хоть и старался держать губы закрытыми, но часть напитка вылилась наружу, испачкав мне футболку.
«Его пьют, явно, не из-за вкуса», - возникла мысль в голове, когда почувствовал тепло в районе желудка.
Сделав второй глоток из бутылки, мой взгляд вновь зацепился за открытый рюкзак. Еще когда я уходил из Бейкона, Мисс Морелл сказала, что мне стоит почитать тетрадь, которую она мне любезно подарила и которую я еще даже не открывал.
Решив совместить приятное с полезным, я быстро нашел тетрадь, которую медленно начал листать, потихоньку глотая новую порцию благородного напитка.
С каждой прочитанной строчкой мой взгляд становился все внимательнее, а разум сосредотачивался. Стоило раньше открыть ее, ибо информация в ней жизненно важна для меня.
Способности оборотней и их слабости, все то, что мне рассказал Чарли и остальные, и много чего они не стали мне говорить, или вовсе не знали.
Физические способности оборотней сильно зависят от их психического и эмоционального состояния. Яркие эмоции, как гнев, могут увеличить скорость и силу, а отчаяние или скорбь – уменьшить регенерацию или вовсе свети ее на нет.
«Как у Алекса что ли?» - мысленно задал я вопрос самому себе, делая еще один глоток.
Ответ я вряд ли когда-нибудь узнаю.
Из-за определённых аспектов, которые были совершенны до укуса, они могут повлиять на способности нового оборотня, а то и вовсе сменить ему сверхъестественное воплощение.
«Ничего не понятно, но стоит это запомнить, чтобы поспрашивать у знающих людей или нелюдей».
Животные действительно недолюбливают оборотней, легко их ощущая и стараясь обходить стороной или бежать из зоны их обитания, исключение составляли лишь натренированные псы. И чем сильнее оборотень, тем сильней его опасаются.
«Все кроме людей, ибо последние слишком ту… умны, чтобы какой-то волк переросток мог перегрызть им глотку», - подумал я, делая очередной глоток.
Любые царапины или укусы от альфы заживают гораздо более медленно.
Альфы не редко имеют определённые способности, отличающие их от других альф и обычных бет. Часто это зависит от аспектов, совершенных до укуса или, реже, после него.
На оборотней не действует алкоголь.
- Дерьмо, - выругался я, как только прочел последнею фразу.
«Даже набухаться нельзя»
Вновь бросив взгляд на полупустую бутылку, я, не без нервного вздоха, отложил ее, продолжив дальше читать тетрадь.
Времени до заката было еще много.
***
Июнь 2008
Время шло, не сказать, что слишком медленно, но прошедшие недели тянулись со скоростю черепахи, для кого-то вроде меня. Дорога занимала уйму часов и способов занять мозги было не много: либо думать, либо считать деревья. И если в первые дни я справлялся, то с каждым днем перекуры становились все дольше, вскоре я мог задержаться и вовсе на целый день. В итоге путешествие превратилось в неспешную прогулку автостопом.
От скуки я даже захватил себе самоучитель по латыни, не говоря уже про маленький французский сборник. И если изучать первое – просто дело моего желания, то второй приходился одним из нескольких государственных языков в Канаде. Выучить, хотя-бы, парочку слов было необходимо.
Рассвет нового утра нельзя было назвать приятным. Для раннего лета было все еще прохладно, серые тучи мешали лучам солнца освещать землю.
С одной стороны, погода была все еще комфортной, но скоро, явно, пойдет дождь и мне вновь придется прятаться где-нибудь под ветками деревьев, а потом целый день шарахаться по мокрой земле, или вовсе утопать по колено в воде. Не самое приятное ощущение, но лучше, чем ничего.
Поиск убежища все никак не давал результатов, и, вероятно, придется снова забираться на дерево.
Пока бродил среди хвойных лесов, краем глаза заметил небольшого зайца впереди. Животные, обычно, от меня бежали со всех ног, да и я особо тихо не ходил.
Бедняга, едва меня увидев, со всей присущей ему прыти, бросился вперед, даже не попытавшись спрятаться где-нибудь в норке.
Но побег не продолжался для него слишком долго. Человеческая фигура, сделав резкий рывок, из-за деревьев, схватила животину, ломая тому шейные позвонки одним резким движением. Если бы я не был оборотнем, то мог бы и вовсе не разглядеть его движения.
Три-четыре десятка метров между нами не мешали мне определить его видовую принадлежность. Но он, явно, был слишком силен и быстр для обычного, даже тренированного, человека.
Он казался практически огромным, особенно для меня, невысокого парня, смотрящего на крупного мужчину на вершине холма. В плечах он не отставал, а его руки были толщиной с мои ноги. На его морщинистом, и загорелом, лице сильно выделялась объемная седая борода, тем же цветом неряшливые прямые волосы, достающие до лопаток, зеленые глаза и большой нос.
Одежда его, наоборот, сильно не выделялась: штаны и футболка цвета хаки и вроде как черные кроссовки, или другая легкая спортивная обувь.
Мы находились в сельской местности, и любой человек, только его увидев, назвал бы его отшельником или старцем, будь мы в городе – его бы только бомжом и называли.
Едва он взглянул на меня, как его зрачки расширились. Наверное, перед ним предстала довольно комичная картина: черный волк с крупным рюкзаком на спине.
На секунду мы замерли, не зная, что сделает оппонент.
Но, вместо того чтобы напасть или убегать, мужчина присвистнул, с интересом рассматривая меня.
- Ад замерз и им больше нечем кормить собственных псов? – громко произнес он, заставляя меня зависнуть.
Этот чудик, явно, не из пугливых.
Когда он сделал шаг вперед, приближаясь ко мне, я, невольно, зарычал, выражая свою крайнюю степень неконфликтности.
Мужчина застыл, словно статуя, но все еще продолжал глядеть на меня.
Раздался сильный грохот, где-то в далеке ударила молния, но никто из нас даже не вздрогнул, продолжая смотреть друг на друга.
Сразу после, дал о себе знать дождь. Сначала мелкий, но через пару секунд на меня вылилось столько воды, что можно было искупаться.
Блестящая черная шерстка, которую я мыл половину вчерашнего дня, промокла до нитки. Если бы льющаяся вода не был теплой – можно было бы замёрзнуть до костей.
Моего оппонента тоже задела подобная участь: сейчас он еще больше смахивал на бомжа. Судя по его угасшей улыбки, состояние погоды ему тоже не очень нравилось.
- У меня тут домик недалеко, - словно невзначай начал говорить мужчина, - если мы устроим здесь дуэль по гляделкам, то можем простоять еще неделю, а мне жрать охота!
– эмоционально закончил он, показывая свою добычу в виде бедного кроля.
Ответ не заставил себя ждать. Мой живот исполнил серенаду умирающего кита под веселый хмык мужчины.
Но меня почему-то тошнило.
***
Даже спустя пару часов не было признаков ослабления дождя. Солнце все никак не решалось выглянуть из-за туч, а ветер начал набирать обороты, но не переходил грань, в которой ливень превратился бы в полноценную бурю.
До его дома мы дошли минут через пятнадцать. Стоял он где-то посреди леса, не знаю, как далеко до ближайшего населённого пункта, но здесь благами цивилизации даже не пахло: не было видно дороги, даже натоптанной, намеков на электричество не было и подавно. Зато имелась канализация, своя, деревенская.
Мужчина стоял рядом со мной, все такой же мокрый, бросая на меня любопытствующие взгляды.
- Может все-таки чаику? – произнес он, не выдержав неудобной атмосферы, - не привычно встречать гостя, стоя два часа на пороге дома.
И он был прав.
Мы, как два, не побоюсь этого слова, идиота, стояли у двери в дом, прячась от дождя под крышей. И если мужчина успел зайти домой и даже переодеться, то я, попросту, не стал, думая, что дождь быстро пройдет.
Взглянув на мужчину еще раз, я призадумался. Он казался забавным, стоит только вспомнить, что он простоял со мной на крыльце дома уже не один десяток минут, все время бросая на меня взгляды и бормоча что-то про адских псов.
Однако, думы не продлились долго, стоять и смотреть на дождь, пока тебя задувает со всех сторон начинает надоедать минуте на пятой. А я продержался долго.
- Дерьмо, - произнес мужчина, когда я вытряхнул с себя всю воду, - теперь от меня пахнет собачатиной.
Мне хватило только бросить на него взгляд, даже не злобный, скорей недовольный, как он сделал шаг назад и с натянутой улыбкой начал что-то говорить.
Не обращая на него внимание, я аккуратно зашел в дом, стараясь особо не запачкать здесь ничего, но получилось откровенно плохо: вода капала с шерстки, а лапы оставляли следы из грязи.
Позади вновь недовольно забурчал старик, но я даже не пытался обращать на него внимание.
Дом был, относительно, небольшим, размером с двухкомнатную квартиру, плюс-минус.
Пусть он не жил богато, но вокруг было прибрано и ухоженно, пока я не завалился сюда.
«Его Свиночество гуляет по дворцу», - возникла мысль в голове, а я слегка улыбнулся, пока мужчина продолжал что-то бурчать позади меня.
И только зайдя за кресло, что стояло в прихожей, я наконец обратился обратно в человека.
- Твою мать, - очень эмоционально произнес мужчина, смотря на меня широкими глазами, - неужели в аду так сильно не докармливают?!
- Да не демон я, - пробормотал я, снимая рюкзак со спины, - не демон.
Так началась довольно странная дружба.
