На границе Пустоты

Я опять не до конца понял, как же меня угораздило. Похоже мое любопытство, помноженное на природную везучесть, в очередной раз сыграло со мной в русскую рулетку, заставив окружающих поседеть на всю голову. И когда я говорю про седины, я вовсе не утрирую. Сейчас парни стояли, нависнув надо мной, материализовавшись в физических телах полностью, и таращились на меня, при этом каждый со своим уникально-непередаваемым выражением лица. В тот раз я впервые увидел, как они выглядят: все как на подбор высокие, беловолосые, бледные, почти как северяне, с золотистыми мерцающими радужками. Я лежал и смотрел на них снизу-вверх, пытаясь понять, кто из них кто. Игра в гляделки затягивалась. — Ребята… — чувствуя не ладное, дрогнувшим голосом почти пропищал я, — что это вы на меня так уставились? — Франкенштейна мне в подмышку! — выдал в качестве общественного мнения Шиз и уронил лицо в ладони. — И вот что ты сделал, а? А дело было так. После очередной тренировки я уполз отдыхать, и мне пришла в голову отличная идея. Что, если Гранж прав, и мы с тобой соединены на каком-то ином уровне? Ведь теперь я более чем уверен, что сны, которые я периодически вижу, это практически прямые трансляции из твоей жизни! И значит, если постараться, то у меня может получиться дать тебе знать, что я жив и со мной все в порядке. А то вы там все волнуетесь… Воодушевленный этой мыслью, я начал раздумывать, как я могу отправить по этой непонятной связи в надпространстве какой-нибудь сигнал. Я закрыл глаза, поудобнее устроившись в одеяле, расслабился и постарался прислушаться к своему внутреннему миру. Походя припомнил передачу BBC про четвертое измерение, и решил, что штука, которую там показывали, как ее... тор, вполне может подойти для экспериментальной модели. Найдя в себе точку силы, которая теперь располагалась у меня на груди, я внутренне подобрался и отправил пакет энергии не кому-то из ребят, а в некую абстракцию, которая выглядела странной вращающейся штуковиной на подобии ленты Мебиуса, только она была трехмерной, сложной, и в моей памяти до конца не воспроизводимой. Я решил, что надо просто сделать как всегда: поверить, что это возможно и все получится. Подождав недолго и не получив никакого результата, я подумал, что, возможно, просто порции силы недостаточно, и она затухает по дороге к тебе. Поэтому, не затеял ничего умнее, чем подключиться к воображаемому пространству напрямую через «постоянный ток», как это называл Гранж, когда по связи энергия идет не пульсацией с перерывами, а единым потоком. Я опять сконцентрировался как обычно, и всей доступной мне сейчас верой потянулся в это четвертое измерение. Я так и видел, как луч, исходящий от меня, уходит в пустоту и закручивается там, заворачивается как в том фильме с тором, и так увлекся, что честно говоря, не сразу сообразил, что меня куда-то потянуло следом. Сначала медленно и плавно, а затем с резко возрастающей скоростью, меня как будто всосало, за долю секунды смачно переживало и выплюнуло туда, откуда я начинал. Покрывшись со страху испариной, и с колотящимся в ушах сердцем, я мысленно, уже как опытный приключенец, проверил на наличие все части тела. Голова. Рука. Две. Обе ноги. Пальцы на всех конечностях тоже присутствуют. Выдохнув, я с волнением открыл глаза и… понял, что нахожусь там же, где и ложился десять минут назад — на своей кровати. Надо мной застыли трое, которых я видел впервые в своей жизни. В томительной тишине, хлопая ресницами и переводя взгляд с одного на другого, я сделал единственно верный вывод, что это и есть мои ребята. Сейчас парни стояли, нависнув надо мной, материализовавшись в физических телах полностью, и таращились на меня, каждый со своим уникально-непередаваемым выражением лица. В тот раз я впервые увидел, как они выглядят: все как на подбор высокие, беловолосые, бледные, почти как северяне, с золотистыми мерцающими радужками. Я лежал и смотрел на них снизу-вверх, пытаясь понять, кто из них кто. Игра в гляделки затягивалась. — Ребята… — Почти пропищал я, — что это вы на меня так уставились? — Франкенштейна мне в подмышку! — выдал в качестве общественного мнения Шиз и уронил лицо в ладони. — И вот что ты сделал, а? — Что? — Не понял я. — Что, я сделал что? — Это мы как раз и хотим у тебя узнать… — Из-за ладоней проговорил Шиз, а я сильнее вжался в подушку. — Не дави на пацана, пусть он в себя придет и нам все по порядку расскажет. — Примирительно проговорил Кей, но и в его голосе мне почудилась легкая истерика. Я потер лицо, отводя прядку волос ото лба, и вдруг заметил, что она необыкновенно светлая. Я мигом сел, оттянул один пучок, пытаясь рассмотреть его поподробнее. Раз прядь, два, три… и с ужасом понял, что все они абсолютно белые, как седые, ни единой черной волосинки! — Шиииииз! Что это?! — проорал я, вскакивая и начиная рассматривать себя со всех сторон. — Что происходит? Как оказалось, вследствие моих экспериментов моя кожа тоже посветлела, а волосы стали седыми, как борода Санта-Клауса. — Знаешь, Рик. Твоя внешность меня беспокоит сейчас меньше всего. — Очень спокойно сообщил Гранж, наблюдая за тем, как я кручусь, то вытягивая пряди, то пытаясь оттереть кожу. — Такой любопытный феномен я наблюдаю впервые… — Какой феномен? — от слова «любопытный» из уст Гранжа меня передернуло, какое-то подлое мерзкое ощущение завозилось в животе. — Ты стал теперь таким, как мы, — пожал плечами Гранж и с любопытством продолжил меня рассматривать. — Пустота тебя забери! — Выдал Шиз и пошел от нас прочь, постепенно растворяясь в пространстве и оставляя материальными под конец лишь глаза. — Все, попрыгали и хватит. Переходим на систему энергосбережения. Свет в системе резко поблек, как на атомной подводной лодке в аварийном режиме, ну… по крайней мере в кино показывали, что так это должно выглядеть. — Что, ребята, будем строить план «Б» прямо сейчас или немного насладимся моментом? — не удержался от нервной иронии Кей. В ответ ему что-то грохнуло, и мне представилось, что Шиз только что в темноте со злостью перевернул шкаф. Я стоял, чувствуя, как трясутся мои поджилки, а где-то под диафрагмой со страху затягивались в тугой узел кишки. Что значит «как они»? Как это понимать? Гранж имел в виду, что я, так сказать, перекрасился? Да нет, он и бровью не повел, если бы я даже каким-то образом отрастил себе копыта. Но что тогда? «Как они?» Я внутренне потянулся к силе и понял, что внутри пусто. Пусто? Что значит «пусто»? Я попробовал еще раз, а за тем еще раз, но не находил ничего напоминающее Источник. Стоп, нет, этого не может быть, потому что быть не может! Куда он делся? Или… До сознания все-таки начала доходить отчаянно вытесняемая догадка: «Такие, как они, это Творцы?» Наверное, у меня сейчас было такое выражение лица, которое заставило Кея в один момент оказаться рядом и начать участливо заглядывать мне в глаза. И ворковать, как заботливая нянюшка, впервые сопровождающая на прививку своего подопечного: — Рик, золотко, ты главное не волнуйся… Все будет хорошо. Вот мы сейчас присядем и все-все расскажем дядюшке Гранжу. Он у нас умный, он сразу сообразит, что надо делать. Ты… Ты не волнуйся… Вот сейчас мы… — и прихватив меня за плечи, Второй подтолкнул мою трясущуюся тушку поближе к кровати, — сейчас мы выдохнем несколько раз через рот, медленно-медленно, вот так… И Кей принялся медленно делать выдох, показывая, как именно в его понимании, это нужно делать. Ой, как меня это взбесило! В мгновение ока я вспыхнул, сам не понимая откуда поднялась эта ярость. — Кей! А ну прекрати! От звука моего голоса на периферии системы блеснула яркая вспышка, а за ней остаточной волной докатился грохот. — Ой-ой-ой, Гранж! Спасай давай! У нас тут Творец проснулся! Он же нам тут все разнесет. Грааанж! — Кей отскочил от меня, как ошпаренный и, подлетев к Третьему потряс его за плечо. Все еще материальный Гранж медленно развернулся и, спустя два уверенных шага, от которых казалось система начала ходить ходуном, приблизился ко мне и, очень спокойно посмотрев мне в глаза, увесисто сказал: — Прекрати. Учись контролировать свои эмоции. Я внезапно понял, что плюхнулся на попу, как щенок перед вожаком стаи, и если бы у меня еще оставался хвост, я бы им, наверное, сейчас завилял. От Третьего повеяло такой силой, что я вместо испуга залюбовался этим явлением, будто увидел перед собой не Третьего, а воплощенную мощь ядерного взрыва. — Гранж, — в каком-то восторженном ужасе прошептал я, а затем неверяще переспросил, — Гранж? Я не мог оторваться от его золотистых глаз, откуда-то точно зная, что стоит ему только пожелать, и меня сотрет со всех измерений этой системы. Возможно, даже и с того, четвертого, будь оно не ладно. — Я. — Немного расслабился Третий, и угрожающая стена его ауры стала будто более мягкой и податливой. — Хорошо, что ты пришел в себя. В ответ я только кивнул, и вновь поднявшись на ноги, начал осматриваться, словно видя систему совершенно другими глазами. Вот Третий, высокий и беловолосый, от него веяло космическим холодом и создавалось ощущение, что его суть такая же тягучая, как чернота ночи, но при всем при этом, что-то внутри шептало, что за один рывок он превратится в стремнину, которая снесет все на своем пути, подобно цунами. А вот Второй, который был чуть ниже Гранжа ростом и будто бы более изящным, тонкокостным, и по видимости очень гибким. Рассматривая его, я представил себе весенний бриз, который был везде и нигде одновременно. Как ветер или вода, которую захочешь, а всю на свете никогда не соберешь. Где-то там в темноте системы свирепствует Первый, самый деятельный, сильный и жаркий, как жерло вулкана, но при этом основательный и прочный как сама твердь. Кажется от его досады в темноте вспыхивают огни и тут же гаснут, раздавленные его ногой. Ребята… Так странно вдруг почувствовать их с другой стороны… Как Источник я видел их полупустыми сосудами, которых хотелось наполнить до краев, и смотреть, как из-под их воли течет образованная материя. Мне нравилось ложиться в основу основ искрой силы, которую умело прилаживают к постоянно расширяющийся вселенной. Быть канвой, нерассказанным сюжетом, к которому еще только предстоит подобрать слова, знать, как все будет выглядеть в конечном итоге, и уже строить новые маршруты, забегая на мили вперед, чувствуя себя светочем, маяком в темноте, на чей свет держат маршрут корабли. Но сейчас я вдруг встал на одну сторону с ребятами, проникся своей непосредственной причастностью к творению, ощутил в кончиках своих пальцев силу, которая рвалась воплотиться в мир. Это было так ново и удивительно, что у меня в прямом смысле зачесались руки. — Ребята… — Прошептали мои губы в тишине системы, — боюсь, я что-нибудь сейчас сделаю… — Честно предупредил я. — Не удивительно, — хмыкнул Кей, — у тебя энергии "под крышечку", — а потом добавил. — Давай, действуй. Если что, мы прикроем. Я выдохнул и, отпуская себя, почувствовал, как уже нарастает гул силы в моем теле, будто приближающийся поезд, колеблясь и вибрируя в сознании своей мощью. Руками оттолкнувшись от пространства, словно помогая себе вылезти из сдерживающего, мешающего невидимого кокона, я пулей взмыл вверх, впервые ощущая стремительный полет, контролируемый только силой воли. Никакой грузности, гравитации или иных законов тяготения, только стремление вперед и вверх, скольжение пространства вокруг, которое смазываясь, превращалось в единый разноцветный мазок и ощущение безграничной мощи. — Йа-ха-ха-ха-ха! — орал я, проносясь из света в темноту, и обратно. Сколько я так развлекался, не помню. Помню, что через какое-то время, я все-таки выдохся и, подуспокоившись, оказался в десяти шагах от ребят, которые с интересом наблюдали за моими выкрутасами. Почувствовав себя на земле, я мотнул головой из стороны в сторону, чтобы как-то определиться с положением в пространстве, но внезапно ощутил, как моя шея оказалась в крепком захвате чьего-то локтя. Меня согнули в полуприсяде, а затем, по-дружески взлохматили макушку. — Риииик! Господи! Какой же ты хорошенький! — заорало где-то сверху голосом Кея. Второй, перехватив меня за подмышки, крутанул нас несколько раз по окружности, остановился и, вытянув меня на прямых руках, восторженно прокричал: — Гранж, Гранж! А можно мы оставим его себе? Я всегда хотел младшего братика!!! «Приехали, — подумал я, повиснув, как котенок прихваченный за шкирку, — вот что это за жизнь такая, а?»