На границе Пустоты

Чернота мигом рассеялась. Наш диван оказался стоящим прямо посередине небольшой комнатки с низким потолком. Рядом расположился стол, на котором уместились старенькое радио и толстобрюхая книга в синей обложке. По стенам висели какие-то картины, — я не всматривался, — а в углу сучьями хрустела большая печь. Тебя нигде не было. Кея тоже. Ну, и где все? Я подошел к двери и, нажав на ручку, попробовал выйти наружу. Не вышло. От дверного проема засквозило зимней стужей — представилось, что дверь просто завалило снегом до половины, и она, подпертая с той стороны, не могла открыться. Значит, мое участие и не предполагалось… Связь! Сосредоточился на ней — на том конце ты чувствовался как обычно, без каких-либо значимых изменений, и это успокаивало. — Соби! — крикнул я, но ты не отозвался. Только соединяющий нас поток немного дрогнул, как случайно задетая струна. Я не сомневался, Кей не причинит тебе вреда, но я никак не мог взять в толк, что именно он задумал — у Второго все с подвохом. Только я решил начать всерьез ругаться и принудительно тебя спасать от душного внимания хитроумного «братца», как из радиоприемника зашипело. Я обернулся и увидел, как на старомодном корпусе загорелся зеленый огонек: — Раз-раз! Как слышно? — даже в голосе, едва различимом среди помех, я мог уловить лукавую улыбку Второго. — Не скучай! У нас все хорошо! С Первого ужин! Почитай пока книжечку. Все, надо бежать! Чмоки-чмоки! Лампочка на приемнике погасла, и радио отключилось. — Ээээ… Я тряхнул головой, убеждаясь, что все окружающее — действительно временный пространственный карман, система, а не настоящая реальность — настолько все здесь было «тяжелым». Даже помехи в радио и щелчки из печки. Я с сомнением подошел к столику, взял небольшую книгу в мягкой синей обложке и раскрыл на первой попавшейся станице. «В некотором царстве, в некотором государстве… — прочитал я в начале первого абзаца, — …жила-была прекрасная принцесса, которую похитил злой колдун и запер в высокой башне…» Я все-таки закатил глаза… — Кей, это не смешно! Я волнуюсь: что с Со? Иероглифы на станице поплыли, растеклись, словно были написаны чернилами на влажной бумаге, а потом поблекли и вовсе исчезли. Спустя вдох на развороте начали проступать слова, написанные на всеобщем языке Индралина: « — Так что ты можешь сделать, Агацума? — насмешливый голос звучит отрывисто, искажаясь резкими порывами ледяного ветра. — И вправду думаешь, что я настолько ревнива? — Эйрадэ парит над заснеженной равниной, молодая и холодная, как античная статуя. Пальцы ее ног не касаются земли, и каждое движение порождает новую волну снегопада. — Рицка, Рик, Рикхард, Ричард… Я знала их всех. Каждую из его личин и ипостасей. Была ему и братом, и сестрой, и наставником, и другом. Знаю его лучше, чем он сам знает себя. Рик никогда тебе не скажет: ты слаб настолько, что ни на что сейчас не годен. Он будет тебя беречь и защищать, но зря — времени осталось мало. Ты это знаешь, ты тоже чувствуешь. Мир вокруг него сгущается: ОНИ ищут его, ИХ много, и ОНИ захотят забрать его себе. Эйрадэ приближается к Агацуме, босому, одетому в одни домашние брюки, замершему посреди бушующей бури: — Он пошел на сделку с вашими богами, но они не будут вечно стоять в стороне. Время, данное вам Спрутом, скоро закончится. Так воспользуйся им правильно. Агацума с виду делается еще прямее и напряженнее, чем был до этого, но гнев уходит с его лица — перестает читаться во взгляде: — Что я могу? — Пробуй. Теперь у тебя есть чистый Источник — невероятная роскошь для вашего мира. — Пробовать что? — подбородок высоко поднят, но глаза сощурены, и губы практически синие от холода и нервного напряжения. — Измени созданную здесь реальность. Руками, словом, силой. Чем угодно. Докажи мне, что ты стоишь его веры, — и Эйрадэ, растворяясь в пространстве добавляет, — не думай, что сейчас я буду к тебе благосклонна. Это не в его интересах. И на поляне Агацума остается один». Строки застыли. Перестали появляться. Я подождал какое-то время и зябко передернул плечами. — Зачем ты делаешь это именно сейчас? — тихо спросил я в воздух перед собой и знал, что Кей меня слышит. — Неужели нельзя дать хоть немного времени, чтобы передохнуть и оправиться… Кей появился напротив: девушка — статуя Эйрадэ из древнего капища, с обнаженной грудью и длинными волосами. Она посмотрела на меня исподлобья, поджала губы, а после спокойно произнесла: — Для него сейчас самое время. Мнимое благополучие загонит Агацуму в тупик. Люби его, но не жалей. Поддерживай, но не опекай. Сейчас он как стрела на тетиве — если отпустить, она полетит туда, куда ты нацелишь. Но если дать слабину, боюсь, она не осилит и пары метров. — Одним словом, делать так, как вы поступали со мной… А ведь я тогда искренне верил, ты был против, чтобы я в самый первый раз отправлялся на Эрду… На губах Эйрадэ появилась легкая понимающая улыбка. Я смотрел в ответ, и мы просто молчали. Они создали все условия, чтобы я вырос, стал умнее и сильнее. — Спасибо. Вы дали мне целых десять лет. И Со… — я посмотрел в картину на стене как в окно, и увидел в ней тебя: стоишь, озираешься по сторонам и пытаешься сообразить, куда делся твой оппонент. Губы совсем синие — еще бы, в одних штанах. Замерз, наверное. Я вздохнул. — Мне, наверное, пора туда, к нему. — Иди. Помоги Агацуме разобраться. Он талантливый мальчик. Молодой и неопытный, но… — Молодость и неопытность — это те качества, которые быстро исчезают, — припомнил я фразу, которой меня самого успокаивали лет десять назад. Эйрадэ кивнула. В этот раз дверь поддалась легко. Когда я пересек порог, то оказался посреди заснеженного поля и бури. Домишко за спиной в тот же момент исчез, будто его и не существовало вовсе, и связь, как намеченный на карте пунктир, указывал прямой путь до тебя. Я шел через снег и буран, ноги жгло от холода и колючего снега, но мне было все равно. В груди завозился Источник — ты начал подтягивать энергию себе в резерв. Я же только перебирал ногами, торопясь к тебе напрямик, да чувствовал, как замерзаю с каждой минутой все сильнее. Прислушался к связи и понял, что ты тоже движешься ко мне навстречу, — расстояния между нами совсем немного… Твоя фигура стала четче — я увидел, как ты идешь против ветра, как мокрый снег налипает на кожу, как ты щуришься, не давая ему попадать в глаза. — Со! — крикнул я сквозь метель и протянул тебе руку. Ты схватил меня за запястье, прижал к себе, ткнулся носом в висок и попытался перекричать пургу: — Ничего не выходит! Я пытался это остановить, не получается! Заклинания не срабатывают… Не понимаю… Я распахнул полы халата и прижался кожа к коже, постарался прикрыть тебя тканью по бокам. Подумал, что сейчас, конечно, твои заклинания не сработают: Кей сделал эту систему настолько реальной, что она лишь немногим уступала Земле или Эрде, — небось, целую кучу энергии в это дело вбухал. Я краем уха услышал, как ты что-то шепчешь про зной пустыни, — наверняка пытался уравновесить окружающий холод словами, но они тут, как и в реальности, почти бесполезны. — Ты создал для меня бабочку! — пришлось надрывать связки, чтобы ты слышал посреди бурана. — Что? — Иллюзию бабочки! В лунопарке! Там, на колесе обозрения! Тут реальность почти такая же плотная, как и на Земле! Ты чуть отстранился, глянул на меня сосредоточенно. И кивнул — не слишком уверенно, но с завидным упрямством. Я почувствовал, как ты вновь подтягиваешь силу, словно берешь ее взаймы. Похоже, тебе было сложно принять и поверить, что мой Источник по местным меркам почти бездонный. Я чуть расширил канал и начал сам вливать энергию в твой резерв: — Давай! Сколько надо, столько и будет! Сотвори с этим холодом что-нибудь! У меня сейчас ноги заледенеют! Ты не ответил, даже не шелохнулся. Наоборот, стал почти неподвижным, только грудная клетка заходила в каком-то странном ритме, словно ты помогал себе правильным дыханием. Сначала ничего не менялось, но спустя несколько минут почувствовалось, что ветер больше не обдирает кожу снежной наждачкой. Как будто вокруг нас образовалась широкая воздушная прослойка сухого тепла. Я переключился на внутреннее зрение и увидел, что ты всем телом источаешь энергетическое сияние, которое, как инфракрасная лампа, по цепочке расшевеливало окружающие микропотоки: они начинали двигаться быстрее, хаотичнее. Холод переставал давить, и поэтому дышать сделалось в разы свободнее. Я обнял тебя крепче: ты все правильно делаешь, только надо еще немного… Когда стало совсем тепло и растаявший в волосах снег начал затекать водой в глаза, я от тебя оторвался, стер струйки с висков, лба, щек и удовлетворенно выдохнул: — Так намного лучше! Ты с натугой начал приоткрывать веки: было видно, тебе непросто сейчас держать концентрацию и на мне, и на окружающей температуре одновременно. Где-то в трех метрах от нас еще бушевала метель, а там, где мы стояли, по ощущениям был уже конец мая. Ноги будто кололо микроскопическими иголочками, но кровь уже разносила необходимое тепло по артериям до кончиков пальцев. Я улыбнулся, а после протянул руку и легким касанием закрыл тебе глаза: не отвлекайся. Проговорил: — Я попробую показать. Лови, что успеешь. И отправил по связи четко сформулированную картинку из своей памяти, которую мне когда-то передавал Гранж: маленькие энергетические «заводики» для излучения инфракрасных волн. Если создать их сразу много и встроить в мембрану пространственного кармана, то не надо будет постоянно думать о температуре. Только питай их на автомате, и все. Ты задумчиво поводил бровями. Я громко подумал: — Кей, прикроешь, если что? — Само собой,  — раздалось в голове в ответ. Ты долго стоял, будто размышляя или примеряясь. А потом я увидел, как из твоего резерва потянулось волоконце энергии. Ты изменил его усилием воли, и вместо единого цельного потока в разные стороны совершенно хаотично разлетелись еле заметные частицы-преобразователи. Ну что? Вышло? Ты создавал еще и еще. А потом, словно решившись, зачерпнул из меня довольно много силы — в половину собственного резерва, не меньше, — и мембрана кармана дополнилась тысячами маленьких источников тепла. Я оглянулся. Хоть ветер еще и гулял вокруг, но падающий снег постепенно сменялся дождем. Цепочка моих следов за спиной постепенно начала таять, выкрашиваясь в бурый цвет земли. Ты выдохнул, открыл глаза и осмотрелся. Только после этого перестал держать вокруг нас защитный купол. Немного расслабился. Теперь мокрые волосы и влажный насквозь халат трепало теплыми каплями и ветром, и я, все же озябнув, встал к тебе вплотную, ища большей защиты, чем та, которую могло принести окружающее пространство. — Так лучше? — спросил ты и обнял меня за плечи. Я молча кивнул: надо же. Ты быстро со всем разобрался, понял, что именно нужно делать. У меня бы это заняло куда больше времени: выучка не заменит природное чутье Творца. Улыбнулся, потерся щекой о твой подбородок: — Нам нужно еще все здесь в порядок привести. Кей не просто так затеял эту игру… — Я уже понял. Что будем делать дальше? Очередная капля стекла за шиворот, и я поморщился: — Давай отключать дождь. *** Под конец мне казалось, что тебя из Кеевой системы и за уши не вытащишь: ей-богу, игровая площадка для начинающих гениев. Я видел, тебе тут интересно, — еще бы. Эта система была куда плотнее тех, что вы использовали для битв, но не такая стабильная и тяжелая, как реальность. Ворочать пространство словами тут практически не получалось — приходилось изобретать новые методы, придумывать новые схемы. Источник, то есть я, у тебя был бездонный и безотказный. А твои глаза горели от азарта так, что я решил не мешать: нашел пень на краю поля, уселся, стал наблюдать и наслаждаться воодушевленным тобой. — Держи. Эйрадэ, уже больше похожая на живого человека, появилась рядом со мной, а у меня в ладони появилось большое красивое яблоко. Я откусил: сочно и сладко. — Как ты это сделала? — тут же вмешался ты, сосредоточенно следя за тем, как из мякоти каплями появляется и стекает по моему запястью сок. — Вот с мое сначала поживи, и узнаешь… — не преминул огрызнуться аватар Кея. — Ну ладно. Неплохо для начала. Продолжим потом. Первый с той стороны ужин состряпал. Пойдемте, что ли? Хотя бы лапши поедим? «Воспитательница младшей группы детского сада» еще раз окинула взглядом ландшафт, кивнула, подмигнула тебе. И принялась строить пространственный коридор, не закрывая систему полностью. Я хмыкнул. Похоже, «игровая» у нас будет долговременным проектом… *** — Ну и сколько ты вбухал в новую систему? — я перемешивал в пиале прозрачную лапшу с мясным соусом. Кей, все еще в облике полуобнаженной девицы, звякнул браслетами, заправляя выбившиеся волосинки из сложной прически: — Ну кооотик, совсем-совсем немного! Тебе что, жалко? Образ ветреной девицы Кею нравился. Он то и дело надувал губки, кокетливо водил плечами и бросал томные взгляды в сторону Первого, которого на этот раз выбрал мишенью для психических атак. Другое дело, что Шиз был парнем прожженным и с виду на провокации не поддавался. Лишь изредка можно было заметить нервные напряженные вздохи. Я, нахмурившись, перехватил томный девичий взгляд и услышал успокаивающее: — Не волнуйся, сладкий. К «счету в банке» я не прикасалась. Потратила только то, что ты давал на карманные расходы, — и Эйрадэ просительно заглянула мне в глаза. — Ты же дашь еще немножечко? Мне нужны красивые ногти и сумочка… Ну. Личный резерв Кея — это, конечно, немало, но по крайней мере накопленный «золотой запас» остался нетронутым. В нем силы должно хватить для создания сотен таких «игровых». На целый настоящий мир, безусловно, не наберется, но вот стабилизировать какой-нибудь процесс или добавить увесистый пласт материи — будет вполне достаточно. — Хорошо, — отозвался я и принялся палочками вытаскивать комок лапши из чаши. Уже за персиковым пирогом я обратил внимание на то, как ты сосредоточенно вглядываешься во что-то на каминной полке. Ее угол неплохо был виден из кухни. Я чуть наклонился в сторону и заметил на ней свечи: три парафиновых конуса, которые у нас несли чисто декоративную функцию. По крайней мере никто их до этого не зажигал. По всему твоему сосредоточенному виду было понятно, что у тебя на них какой-то особенный план. Я дополнил реальную картинку восприятием силовых потоков, и принялся следить, как тонкий лучик из твоего резерва обследует фитиль самой ближней свечи. Ты сейчас попытаешься ее зажечь? Ты щурился, будто от натуги, энергетический лучик все настойчивее буравил нить. Я подумал даже вмешаться, чтобы помочь, но вспомнил, как ребята задавали мне какую-нибудь задачку и со спокойными минами наблюдали за безуспешными пытками ее решить. Они не влезали до того момента, пока я либо не додумывался сам, либо не предлагал пару-тройку стоящих вариантов. У тебя должно получиться. Ты сообразишь. Свеча постепенно начала оплывать с одного боку, но фитиль даже и не думал загораться — ты только нагрел вокруг него воздух. Выше сотни градусов, при окружающих давлении и влажности, температура поднималась с трудом — надо было влить в процесс довольно много силы. И как правило, при этом выходило не пламя, а взрыв. Я поджал губы. Нельзя подсказывать: в твоей голове сейчас выстраиваются новые координаты реальности. Ты сам пытаешься прочувствовать принцип взаимодействия энергии и материи, ощутить механику огромной вселенной, в которой, увы, словом ничего не попишешь, но на которую, — ты знаешь, — все же можно повлиять. И сейчас даже отрицательный результат — это огромный опыт. По твоему лицу пробежала тень. Ты ее быстро вытеснил сосредоточенностью. Придумал что-то еще? Энергетический язычок, как крохотная змейка с капюшоном, резко воспрянул перед фитилем и «кусил» нить на самом конце, молниеносно и четко. И свеча загорелась. Ты тут же вспомнил, что надо дышать, и набрал полную грудь воздуха. Я удовлетворенно посмотрел на притихших ребят, мол, видели? Ты многому научишься, и быстро. Аватар Кея тут же состроила тебе глазки, от чего Шиз чуть не поперхнулся кофе и недоверчиво покосился на тебя. Я чуть не рассмеялся. Кажется, Первый действительно только делает вид, что равнодушен к Многоликой. Я поднялся из-за стола, подошел к тебе и положил ладони на плечи. Чуть сжал. Ты накрыл мои пальцы своими. Проводив этот жест выразительным взглядом, Эйраде досадливо сморщила нос. Шиз тихо фыркнул следом. — Мы, пожалуй, прогуляемся? — мне отчего-то показалось, что надо оставить эту парочку выяснять свои конфликты наедине. Обойдутся и без нашего участия. — Мы хотели подровнять прическу… вроде как? Да? Ты мигом уловил настроение. Наверное, мой излишне бодрый голос красноречиво обозначал, что нам пора. Ты, все правильно сообразив, поднялся на ноги, потянулся за грязными тарелками. — Идите, я сам сделаю, — громыхнул Шиз таким тоном, какой не подразумевает препирательств. Я поймал твою руку и потянул за собой, бормоча напоследок: — Надеюсь, вы не разнесете тут все к чертовой матери. Но думается, меня уже никто не слушал. Хотелось переодеться и выйти на улицу — хоть немного пожить обычной человеческой жизнью. *** Мы стояли у входа в небольшой торговый центр на самой окраине нашего района. Я тянул холодный кофе из одноразового стаканчика и рассматривал ладно разбитый сквер вокруг. Теплая сентябрьская осень, середина дня и не слишком много народа — в основном школьники старших классов или молодые женщины с колясками. Я перевел взгляд на тебя: ты уже выпил свой кофе, только что выкинул стаканчик в урну и теперь возвращался обратно широкими шагами. — Ей-богу, не видел бы раньше, с первого взгляда не признал бы, — пробормотал я себе под нос. Ты не носил теперь очков, про бинты мы вообще уже забыли, вместо них на шее появилась цепочка с тонким золотым колечком, — обручальным, которое принадлежало твоей матери. Ты все-таки вставил в уши моих стальных птичек. И после того как тебе подровняли прическу, ты стал выглядеть как модный повеса и бретер. Что самое удивительное, я в последнее время не видел тебя с сигаретой вообще, а отстраненный взгляд буддийского монаха хоть и не утратил упрямства, но потеплел, сделался более открытым, словно тебя начало интересовать что-то еще, помимо собственного внутреннего состояния. — Что? — переспросил ты и вскинул брови настолько живо, что мои губы мигом растянулись в улыбке. — Хорошо затылок сделали, — уже громче проговорил я. А после, подумав, добавил: — Кио бы тебя теперь вообще не узнал. Ты на мгновение остановил на мне взгляд, посерьезнел, даже немного нахмурился. — Ну что? — переспросил я, пытаясь понять, что именно тебя задело. Ты чуть напряг уголок рта. В сочетании со слегка сведенными к переносице бровями это все читалось как укор. Я в ответ недоуменно повел плечом. Из торгового центра вышла старшеклассница, доедающая вафельный рожок с мороженым. Оступилась и чуть было не врезалась в тебя — поймала равновесие в самый последний момент. — Простите, пожалуйста, — проговорила она и поклонилась так резко и низко, что скрипичный кейс, висящий у нее за спиной, чуть не съехал вниз и не стукнулся об асфальт. — Ничего страшного… — пробормотал ты и нацепил на лицо маску безразличия, потеряв к девчушке всякий интерес. Девчушка же окинула тебя оценивающим взглядом. Хмыкнула. Перевела взгляд на меня и прищурилась, словно бы узнавая. — А мы с вами нигде не встречались? — спросила она меня, поправляя лямки на плечах. Звучало в общем-то не слишком вежливо, но задумчивость на ее лице была настолько натуральной, что не было никакого сомнения — ее любопытство абсолютно искреннее. Я отрицательно покачал головой. — А жаль. Вы хорошенький, — ее пальцы перестали цепляться за лямки, она изящным жестом откинула длинные волосы на другое плечо и, весело улыбнувшись, пошла дальше своей дорогой. — Вот же нахалка, — добродушно улыбнулся я ей вслед, — никакого уважения к старшим. — Похоже, ее легкое игривое настроение каким-то чудом передалось и мне. Ты встал напротив. Я попытался оправдаться: — Лично я думаю, что эта девчушка была задета твоим невниманием, — заявил я, придерживая улыбку. Но потом, заметив, как ты поджал губы, решил, что не стану менять тему. Продолжил уже серьезно: — То, что у тебя есть Кио… Твой взгляд стал и острее, и беспомощнее одовременно: — Он… — …это хорошо, что он у тебя есть. Кио — часть твоей жизни. Надежное плечо. Верный друг, которого ты знал задолго до меня… Ты посмотрел куда-то в сторону. А я заложил руки в карманы брюк и тихо выдохнул: — Хороший сегодня день. Солнечно… И еле заметно в моей груди завозился Источник. Я сначала решил, что это ты, но быстро понял, что нет, не твоя воля заставляет его так обеспокоенно искрить. Но что? Я мигом перешел на иное зрение… А потом я услышал, как зазвучала музыка. Мигом вышел из твоей тени и уставился на противоположный край сквера. Там, метрах в пяти от нас, стояла та самая школьница, которая чуть было не сшибла тебя на своем пути. Именно она играла на скрипке, положив на дорожку распахнутый чехол, чтобы собирать пожертвования. Теперь я присмотрелся внимательнее: маленькая и тонкая, с волнистыми черными волосами и узким лицом. Сейчас ее пальцы бегали по грифу с такой легкостью, будто бы им еле-еле приходилось его касаться. Под смычком рождалась звонкая быстрая мелодия. Когда девушка резво тряхнула головой, пытаясь убрать мешающую прядь, в моей памяти всплыло точь-в-точь такое же движение, которое я уже когда-то видел. Я начал следить за каждым ее жестом. За каждым взглядом из-под полуопущенных ресниц. Диер. Нет. Они не были похожи внешне. Совсем. Светловолосая леди совсем не походила на эту маленькую японку, но поза, движение локтя, поворот головы, все было точно таким же, как если бы Диер вздумалось взять в руки скрипку. Диер. Я почувствовал, как непроизвольно Источник разгорается все сильнее, как мне с трудом приходится держать его приглушенным, и я резко себя одернул. Эта девчушка — боец. Непроснувшийся боец. И понял моментально. Признал без объяснений. Боец Нелюбимого. Я вдохнул шумно и быстро. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. Нелюбимый — это больше не мое Имя. Оно истаяло в Пустоте давней-давней зимой. Между тем Рицкой и Ричардом, чью личину я носил сейчас, уже не осталось ничего общего, кроме… Кроме тебя. Быстрым движением я ступил обратно за твое плечо. Уронил лоб тебе в шею над ключицей, пытаясь сохранить ровное дыхание. — Ри… — проговорил ты и попытался заглянуть мне в лицо, отстраняясь. — Что случилось? Я схватил твою руку и не дал отойти. Не двигайся. Постой так. Мелодия то лилась непрерывно, то рассыпалась звонкими высокими нотами, и, словно узнавая, Источник в ответ пытался достичь резерва той, кто когда-то была мне предназначена по праву рождения. Я протиснул руку между тобой и мной и положил ее себе на грудь, будто пытаясь успокоить физическим давлением бьющийся между ребер энергический пульсар. — Не надо, — зашептал я одними губами. — Пожалуйста, не надо. Я принесу ей только страдание. Успокойся. Хватит. Она спит. Не надо ее тревожить. У нее есть скрипка, ловкие пальцы и дерзкий нрав. Без системы ее жизнь будет куда счастливее. Должна такой быть… — Что с тобой? — расслышал я твой голос. Ты прижимал меня к себе, поддерживая. А я, наконец, совладав с собственной силой, почувствовал, как, словно вняв моим словам, Источник замер. Остановился. На секунду заледенел. А после я ощутил сильную щемящую боль в сердце. Левое плечо выкрутило, точно в него вцепились чьи-то огромные зубы. Голова закружилась. Перед глазами зарябило, и я понял, что начинаю оседать. Последнее, что я различил перед тем как потерять сознание — ты зовешь меня коротким именем: — Рик.