Alea jacta est

      Карибское море       Элизабет вперилась взглядом в почти незаметную точку на горизонте — корабль, о котором только что сообщил марсовой. Элизабет отправила сына в каюту капитана, чтобы найти подзорную трубу. Генри с недовольством отметил, что Шарп и его проходимцы уже успели немного переделать каюту под себя, но дух Джека Воробья до сих пор словно витал тут. Тернеру даже казалось, что он ощущает этот перманентный запах рома, тянувшийся всегда за Джеком, как дамский парфюм. И даже сейчас этот легкий, но стойкий аромат ощущался в каюте: запах издавало пропахшее им дерево. Воробей не так-то быстро выветривается!       Найдя наконец подзорную трубу, Генри немедленно отнес ее матери. Элизабет направила ее на далекую точку, и сквозь линзы появилось нечеткое, но все же различимое изображение корабля. То, что судно не совсем обычное, Элизабет поняла сразу. Предчувствие говорило ей и до этого, что это не просто британский военный корабль или испанский торговец. Рассматривая судно внимательно, она старалась отметить детали, которые могли дать ей подсказку, что за корабль приближается к «Жемчужине». Образ одного дьявольского судна вдруг так отчетливо обрисовался в памяти Элизабет и слился с тем, что она видела сейчас, что она на миг просто потеряла дар речи. Руки, державшие трубу, бессильно опустились. Генри перехватил прибор, чтобы самому разглядеть корабль и понять, что так встревожило его мать. Но сколько он ни пытался найти неизвестное судно на горизонте — всё было тщетно. Корабль внезапно исчез.       — Мама, что ты видела? — тряхнув Элизабет, застывшую в полном оцепенении, спросил юноша.       Она видела всё. Всё, что подтвердило ее догадки окончательно. Её потемневшие глаза будто вобрали в себя весь тот мрак и ужас, которые охватили ее при одной только мысли о корабле.       — «Летучий голландец», — прошептала Тернер. Сказать это громче, во всеуслышание, у нее просто не хватило сил. Она уловила изменившееся выражение лица Генри, видевшего страшный корабль лишь однажды, под светом луны, когда им управлял его отец. Для Элизабет же «Голландец» значил многим больше. Что он значил для них сейчас, было абсолютно неясно.       К ним медленно подошел Гиббс. Один из моряков Шарпа только что закончил перевязывать старпому раненую руку, в то время как остальным было приказано приводить корабль в порядок.       Вдруг корабль покачнулся. Море за левым бортом вдруг начало бурлить, будто адское пламя подогревало его из-под самой земли. Огромный водяной пласт стал подниматься вверх, и вскоре на поверхность вынырнул остроконечный бушприт, клыкастый гальюн, а затем показался и весь «Летучий голландец», производящий, как и подобает ему, грозное впечатление. Те, кому довелось уже когда-либо встречаться с этим судном-чудовищем, и то побелели от шока и ужаса. Кому впервые пришлось наблюдать, как море изрыгает «Голландец», были напуганы до смерти и мгновенно бросились бежать с палубы.       — «Черная Жемчужина»! Нам досталось неплохое суденышко, парни! — прокричал Барбосса, спускаясь на палубу только что выровнявшегося на волнах «Голландца» и проходя через толпу своих матросов, которые, быстро примирившись со своей метаморфозой, ликовали оттого, что хоть ненадолго им вновь представилась возможность увидеть мир живых людей. Вслед за словами капитана промчался неясный, то ли одобрительный, то ли наоборот, хулительный гул. — Бросить кошки! — скомандовал Гектор.       Элизабет не могла понять, кому принадлежит кажущийся знакомым голос. Не Дейви Джонс, но и не Уилл. Кто еще мог управлять «Голландцем»? Она пока не смогла рассмотреть капитана.Генри же сразу понял, что это Барбосса. Ему оставалось только непонятным, как воспринимать это. На чьей стороне сейчас был бравый пират?       Фальшборт «Жемчужины» тем временем стали царапать абордажные кошки с «Голландца». Но сам абордаж не начался: все, кто был на палубе «Летучего Голландца», вдруг попадали с ног. Их с немыслимой силой прижало к доскам, а паруса стал рвать бешеный ветер. В то же время на «Жемчужине» все было тихо и спокойно. Казалось, «Голландец» занесло в смертельно опасную бурю, а «Жемчужина» попала в полный штиль. Вдруг погода вокруг обоих кораблей стала одинаковой. Засветило клонящееся к закату солнце. Легкий прохладный ветерок пробежал по потрепанным парусам «Голландца» и колыхнул такелаж на «Жемчужине».       — Нас кто-то переместил! — тут же смекнула Элизабет. Она не хотела думать о том, что под кто-то скрываться может лишь одно лицо — Робертс. Она упорно отгоняла эту мысль, хотя другого варианта быть не могло.       — Тут остров! — крикнул Марти, и этот еще один сюрприз мало кого обрадовал.       — Остров, где клад был зарыт… — посмотрев на землю, тут же заключил Гиббс. — И даже змея эта тут! — с особой злостью проговорил старпом.       На песке, раскинув перед собой свою карту, сидела на коленях Анжелика. Она оторвала взгляд от карты и посмотрела на два корабля, один из которых ожидаемо появился перед ней, а вот второй она никак не думала увидеть. Она подняла руку на картой, и та, быстро свернувшись, поднялась вверх, прямо в ладонь Тич. Волевым движением она сжала сверток в руке и села на песок, поджав под себя ноги, выжидая, что будет дальше. Вопрос «Что, черт возьми, происходит?» мучил сейчас всех.       — Старпом Гиббс, доложите: все ли в порядке с моим кораблем?       Гиббса прошибло потом, как только он услышал приказ своего капитана. Увидев Джека, наигранно-строго смотревшего на него и улыбавшегося при этом до ушей, Джошами чуть не прослезился. Воробей сам, кажется, был готов всплакнуть. Он вновь стоял на палубе своей «Жемчужины». «Жемчужина» качалась на ласковых волнах Карибского моря. Больше ему было не надо. Разве только прибавить к этому бочонок рома.       — Джек! Где Уилл и Карина? — взволнованно спросила Элизабет, которая, хоть и рада была появлению капитана, больше ждала возвращения других людей.       — И я рад тебя видеть, дорогая Лиззи, живой и невредимой! — пробурчал ей в ответ Воробей. — Твой ненаглядный с астрономшей на судне Барбоссы.       — Барбосса теперь командует «Голландцем»? — удивился Генри.       — Долгая история. Потом узнаете, — отмахнулся Джек, и, растолкав собравшихся вокруг него, двинулся к противоположному борту. Он уже заметил остров, узнал его и жаждал понять, какого черта их занесло сюда сейчас. Увидев Анжелику, Воробей напрягся. Она же вскочила на ноги и как-то нерешительно, боязливо махнула ему рукой. Джек сосредоточенно свел вместе брови и повелел спустить ему шлюпку, чтобы доплыть до берега. Только ради одной женщины в своей жизни он был готов прервать свое долгожданное свидание с «Жемчужиной».       Уилл и Карина задержались на «Голландце», уговаривая его капитана проявить вежливость и поздороваться со всеми, кто ожидал их на «Черной Жемчужине». Барбосса долго противился, но сдался под натиском Тернеров, особенно дочери.       Для перехода Уилла и Карины на фальшборт «Жемчужины» были сброшены абордажные мостки, а вот Гектор решил опробовать способности, которыми он должен был обладать как капитан «Летучего Голландца».       Переместиться с корабля на корабль для него сразу же не составило никакого труда. Когда его фигура материализовалась перед Элизабет и Генри, они невольно вздрогнули: сходство Барбоссы и Дейви Джонса все-таки было поразительным. И хотя он первым появился перед Элизабет и ее сыном, он не был первым, кого они бросились приветствовать.       Когда Лиз обняла мужа, слова просто были излишни. Ей не нужно было ничего, кроме ощущения тепла его тела, стука его сердца и шума его дыхания. Как и ему. Они могли потерять друг друга. Но их любовь — сильнее их врагов и даже самой смерти. Судьба вновь дала им шанс убедиться в этом.       — Моя путеводная звезда вновь со мной, — прошептал Генри Карине, обнимая и целуя ее.       — Как и моя, — улыбнулась девушка, прижимаясь к Тернеру.       Смотря на счастливую дочь в объятиях супруга, Гектор проронил крохотную слезу, которая быстро спряталась среди морщин. Но это не спряталось от внимания Элизабет, и она удивилась, как знакомый ей грубый и черствый Барбосса вдруг стал таким чувствительным — в контраст его пугающему внешнему облику.       — Барбосса, как так вышло, что ты стал капитаном «Голландца»? — полюбопытствовала наконец Элизабет, выбираясь из объятий мужа, но не отпуская его руки.       — Мне посчастливилось умереть в не самый подходящий момент, когда Калипсо подыскивала кандидата на этот пост. Чтобы она не нашла кого похуже, пришлось согласиться.       — Вы нарушили ее правила, приведя «Голландец» в Карибское море, я прав? — спросил Генри.       — Если дело касается спасения моей дочери, для меня нет никаких правил, — твердо заявил Барбосса.       — Что с Робертсом? — узнала Элизабет в надежде, что с ним все покончено.       — Он считает, что мы в плену на «Голландце». У него действительно был договор с Калипсо: он обменял наши души на душу своего отца, — сказал Уилл.       — Черного Барта? — в ужасе воскликнула Элизабет.       — Да. Если им удастся вернуться и они поймут, что мы обманули их, боя не избежать, — заключил Тернер.       — А где Воробей? — спросил Гектор, оглядываясь вокруг и не находя Джека.       — Он отплыл на тот остров к Анжелике Тич, — ответил ему Гиббс, указывая на землю неподалеку.       — Она здесь? Это же ловушка! — произнесла Карина.       — Ловушка или нет, сейчас узнаем, они возвращаются, — объявил Уилл, заметив, как от берега отчалила шлюпка с Джеком и Анжеликой. Врагами они не выглядели.       — Не люблю приносить плохие вести, — только ступив на палубу «Жемчужины», сказал Джек. — Так что прошу, Анжелика, расскажи сама обо всём, что случилось.       Воробей стал вытряхивать попавшую в сапоги воду, а Тич осталась один на один с десятком недоверчивых взглядов, ждавших от неё объяснений. Ее высокомерие и властность сошли на нет, и теперь она чувствовала себя ланью среди львов, хотя до этого предпочитала быть львицей.       — Я прошу вас поверить всем моим словам, хотя понимаю, что вы посчитаете их выдумкой. Но я буду говорить честно, — начала Анжелика, стараясь быть убедительной и искренней. — После нашего отплытия от берега мёртвых «Санта-Кларой» завладела Калипсо. Она перевернула корабль, и мы оказались здесь, в Карибском море. Я не знаю, что она при этом сделала с Шансой, но теперь Калипсо живёт в ее теле.       Робертс убил своего отца. А по приказу Калипсо пытался убить и меня. Пока я жива, он не может завладеть картой. — Анжелика вытащила ее из-за пазухи и показала всем. — Я смогла от него отбиться и с помощью карты добралась до этого острова. И «Жемчужину» переместила тоже благодаря ей. Но я не знала о втором корабле…       — А перемещать вы можете любые корабли, на которые когда-либо ступала ваша нога, так? — спросил Барбосса. Тич кивнула.       — Значит, можете и «Санта-Клару» переместить сюда, если ваши слова в действительности — легенда, чтобы загнать нас в капкан, — обозленно проговорила Элизабет.       — Робертс обманул меня. Он хочет единолично овладеть Дарами Океанид. Так что я теперь против него, как и вы.       — Он не овладеет Дарами. Их присвоит себе Калипсо. Они нужны ей, чтобы вернуть власть, — сказал Уилл.       Анжелика приоткрыла от удивления рот и не знала, что на это сказать.       — Но при этом все три Дара сейчас у нас, — заметил Генри, вынимая из портупеи меч Тритона. — Я ведь прав, Джек, компас у тебя?       Воробей нехотя приподнял полу пиджака, под которой болтался закрепленный на поясе компас. Генри заметил его, когда Джек только появился на «Жемчужине».       — Можем ими воспользоваться и дать отпор Калипсо, — ухмыльнулся Джек.       — Это не совсем так, — расстроил его Гектор. — Дары прокляты. Только убийца отца может познать всю их силу. Для этого Робертс и убил Бартоломью.       — Откуда ты все знаешь, Барбосса? — поинтересовался Воробей, подозрительно прищурившись.       — Мертвецы по пути на тот берег иногда болтают всякое, — ответил Гектор невесело.       — Ну раз это так, то среди нас Дарами может овладеть только Генри, — заключил Джек. — Только не думаю, что он решится убить Уильяма.       — За такие шутки, Джек, я быстрее решусь прикончить тебя, — бросил разгневанно младший Тернер.       — Я лишь предложил одно из возможных решений, — безвинно развел руками Воробей.       — Если Дары у нас, то Калипсо скоро придет за ними, — сказала Карина удрученно. — Нам нужно понять, как действовать, но не такими методами, какими предложил Джек.       — Отдайте ей Дары, да и дело с концом, — заявил Гектор.       — Она не оставит нас в покое, — возразил ему Уилл.       — У Калипсо нет ничего! Мы сможем ее победить! — воодушевленно сказал Генри.       — Даже с ними нам не тягаться с богиней, — сказала Элизабет.       — Не хочется мне прерывать ваш преисполненный пользы для нас всех разговор, но я вижу корабль, — крикнул Джек. — Как пить дать, это «Санта-Клара».       — Вот и настал решающий час. Ни пуха ни пера! — пожелал Гектор.       — А ты куда собрался? — смутился Джек. — У тебя второе по известности судно после «Черной Жемчужины» в Семи морях, а ты удрать решил?       — А кто ваши души если что перевозить будет?       — Отец, — подбежала к нему Карина. — Ты можешь уйти сейчас!       — Я должен уйти сейчас, дорогая, — сказал он раскаиваясь. Ему хотелось обнять дочь, но весь его облик, эти склизкие водоросли, обросшие полипами руки, усеянная кораллами одежда не давали ему хотя бы даже просто коснуться ее. Сердце Гектора разрывалось. Невыносимо было осознавать, что это их последняя встреча, после которой они встретятся только в мире мёртвых. И возможно, скоро.       Барбосса резко переместился на палубу «Летучего Голландца». Карина бросилась к борту, окликнула его.       — Я люблю тебя, Карина! — крикнул ей Гектор, когда «Голландец» начала поглощать могучая пучина. Все произошло столь быстро, что девушка даже не успела осознать, что это все. Она еще кричала что-то вслед ушедшему в бездну кораблю, перекинувшись через фальшборт. Генри оттащил ее и, плачущую, сжал в своих объятиях, стараясь успокоить.       — Почему он ушел?! — восклицала девушка сквозь всхлипы.       — Он подчиняется Калипсо, и в ее руках мог стать оружием против нас, — объяснил Уилл. — Сражаться с ними нам придется один на один.