Alea jacta est

      Мертвые воды       Анжелика расхаживала по полубаку, попеременно глядя то на сидящего перед ней Робертса, то на шедший параллельно с каравеллой «Летучий Голландец», то на клубившуюся вдали над темной рябящей водой тяжелую сероватую дымку, за которой скрывался свинцово-синий горизонт. Туда направляло течение бедную «Санта-Клару». Казалось, оно загоняло корабль в ловушку, в глубь мрака и тумана. Робертс не видел этого. Он смотрел на взволнованную Тич. Она же с безразличием глядела на пугающую неизвестность, к которой приближалось судно. Ее беспокоило не это.       — Почему именно он? Да лучше бы это был пресловутый Дейви Джонс, но не Барбосса! — шипя, твердила Анжелика. Робертс возражал:       — Нам наоборот повезло.       — Это повезло тебе! Я бы никогда не хотела встречаться с этим одноногим дьяволом!       — Не ври мне. Ты бы хотела повстречать его живым, так? Чтобы свершить свой суд.       Тич медленно выдохнула, стараясь расслабиться и успокоиться. Надо бы уже спрятать прошлое на замок и выбросить ключ от него. Если бы это было так просто.       — Помни, он нужен нам для общего дела. Для нашего будущего, — взяв ее за руку и притянув к себе, сказал мягко Робертс. Анжелика понимающе кивнула, но в то же время Томас видел несогласие в ее глазах. Ее непокорность и неверие часто раздражали его.       — Зачем ему понадобилась эта девчонка?       — Взрослый мужчина уже два года плавает в этих морях и позабыл тепло женского тела, — ухмыльнулся Робертс. — Это плата за его помощь нам.       — Ты обо всём договорился? — сделав акцент на слове «всём», узнала Тич. Робертс виновато склонил голову.       — Не обо всём… Меча у него нет. Нам придется отыскать его самим с помощью компаса, когда вернемся назад. Зато он согласился привести моего отца с берега мертвых.       — А о моем ты и не спрашивал? — перебила Анжелика.       — Дорогая, ты сама понимаешь… Барбосса же убил твоего отца. Как я могу теперь просить, чтобы он нашел его…       — Это бы искупило его вину! — перешла на крик Тич. — Убийца спас жертву! Да и я ведь лишь хотела еще раз увидеть папу, а не воскрешать его!       — Анжелика, придержи язык! — Робертс вскочил и схватил ее за плечо. Тич не растерялась и оттолкнула его.       — Моя просьба проста. Но ты, — Тич ткнула ему пальцем в грудь, — ты думаешь только о себе!       Робертс закатил глаза. Истерика Анжелики начинала выводить его из себя. Но он найдет слова, чтобы привести её в чувства и не дать запороть «общее дело».       — Не забывайся. Возможно, когда мы получим ту власть, к которой стремимся, ты сможешь и расквитаться с Барбоссой, и встретиться с отцом!       Он говорил это в спину Анжелики. Она отвернулась от него и, скрестив руки, с ненавистью смотрела на всё вокруг. Робертс сделал несмелый шаг вперед к ней и положил руки на ее талию. Но Тич все еще была разозлена. Она резко наступила Томасу на ногу, отчего тот аж подпрыгнул, и стремительно сошла с полубака.       Анжелика почуяла на себе лукавый взгляд Джека. Он стоял, прислонившись к мачте, и, очевидно, наблюдал всю сцену от начала и до конца. Это добавило градуса недовольству женщины. Воробья же ее нервозность попросту рассмешила. Она уже готовилась начать перепалку с пиратом, чтобы выпустить пар, но на ее пути неожиданно возник Барбосса. Он приторно улыбнулся Тич, растерявшейся от испуга. Анжелика заметила, что к амуниции Гектора прибавилась пара пистолетов. Барбосса почуял внимательность женщины и поправил полы камзола, чтобы висевшие на перевязи револьверы не бросались в глаза.       Анжелика отступила в сторону, а на ее месте подле Барбоссы мгновенно очутился Робертс. Он не ждал скорого появления капитана на «Санта-Кларе».       — Где Карина? — почти набросился Уилл на Барбоссу, продолжая начатый до этого «спектакль». Услужливый Робертс махнул матросам, и те оттащили Тернера подальше.       — С ней всё в порядке. Я устроил ей экскурсию по своему кораблю. По вашему бывшему кораблю, мистер Тернер, — прибавил Барбосса.       — Вы с Тернером всё-таки знакомы? — вскинув брови, спросил Робертс.       — Да, пришлось столкнуться с этим гадом пару раз, — с презрением бросил Гектор. — Этим двоим нельзя доверять. Как вам вообще в голову пришло взять с собой такого убежденного плута, как Джек Воробей, и такого гнусного предателя, как Уилл Тернер?       — Они могут быть полезны, если их правильно мотивировать, — объяснил Томас и посмотрел на Джека и Уилла с резко подскочившим подозрением. Взгляд Гектора при этом смеялся. Только Робертс вновь перевел взор на Барбоссу, Уилл и Воробей непонимающе переглянулись.       — Но я надеюсь, с вами можно иметь дело? — узнал Томас осторожно.       — Можно. Совсем скоро вы уверитесь в этом, — заверил его капитан «Голландца».       Корабль резко ударился о что-то килем. Всё на палубе сотряслось от удара, многие упали, не успев ухватиться за что-либо. Твердо на ногах стоял один только Гектор.       — Прибыли, — процедил Уилл, первым поднимаясь на ноги и подходя к борту. За ним устремились Джек и доктор Дьюк. Робертс и Анжелика подбежали к другому борту, пытаясь понять, с чем столкнулся нос каравеллы.       Плотная грязно-серая дымка перед кораблем начала рассеиваться. Слой за слоем она будто бы испарялась, открывая вид на черневший впереди берег. Он словно был усеян миллионами давно потухших угольков. Небо над ним тоже было черно, точно в глубокую ночь. Но между землей и небесами тянулась другая светлая полоса. Она не была сплошной и, кажется, была испещрена каким-то узором. Но по мере того, как глаза привыкали к открывшейся картине, узор видоизменялся, полоса переставала быть чем-то целым. Она разделялась на отдельные фигуры. Фигуры людей, чьи жизни однажды забрало море. Их души бродили по этому неприветливому берегу, ища последнего пристанища навеки.       — Это и есть берег мертвых? — нарушил тишину Дьюк тихим шепотом.       — Да, — так же тихо ответил Уилл, будто боясь кого-то потревожить.       — Неприятно тут, — чуть громче произнес Джек, озирая окрестности. Он-то думал, что самым жутким местом, где ему приходилось бывать, был Тайник Джонса, но теперь Воробей изменил свое мнение. Берег мертвых наводил тоску, печаль и страх.       — Все, погибшие в море, попадают сюда? — продолжал расспрашивать Дьюк, неотрывно глядя на берег, по которому хаотично двигались души. — Моя жена погибла пять лет назад, когда переправлялась на лодке к соседнему острову. Был сильный шторм. Лодку захлестнуло волной, она захлебнулась. Лодочник не смог спасти ее и отдал тело морю… Как думаете, она здесь?       Дьюк повествовал о гибели жены сухо, вяло, но вопрос свой задал с надеждой в голосе. Уилл участливо похлопал его по спине и сказал:       — Пять лет назад я был капитаном «Голландца». И я не солгу вам, если скажу, что не было ни одной души, не доставленной сюда. Так что ваша жена где-то здесь. Неблизко к берегу. Но она еще не завершила свой путь к небытию.       — Спасибо, мистер Тернер, — с благодарной полуулыбкой ответил Питер. Он отвернулся и посмотрел на зыбкое море, торопившее легкие волны к берегу. Ни звука больше не слышалось на корабле.       — Что ж, капитан Робертс, мне пора заняться делами, — объявил вдруг Барбосса, и его голос показался всем громоподобным. — Пока моя команда будет переправлять души с корабля на берег, я прогуляюсь там в поисках вашего отца. Не скучайте, — хихикнул Гектор и тут же исчез. Его фигура возникла уже на берегу, она темнела на фоне бледных душ умерших. Кто-то из них заговаривал с Барбоссой, но он лишь отмахивался, бодро пробирался через бестелесную толпу и скоро пропал из виду.       «Летучий Голландец» меж тем швартовался у берега. Он не подходил совсем близко, потому что мешала отмель, на которую и села «Санта-Клара». «Голландец» сейчас стоял кормой к ней, а правый борт галеона глядел на берег. На корабле хозяйничал, очевидно, старпом. Было слышно, как он отдавал приказы на испанском языке матросам. Джек, приглядевшись получше, удивленно воскликнул:       — Это же Лесаро! Старпом Салазара!       Воробей рукой тыкал в высокого испанца с закрытым черной повязкой глазом, но остальным было мало дела до этого. Взгляды их были прикованы к берегу. Там, у самой кромки воды, стояли небольшие пустые лодочки. На них один за другим зажигались фонарики. Весь берег был заставлен этими лодочками. Волны, приближаясь к ним, обнимали их за борта и оттаскивали в воду. Перепрыгивая с гребня на гребень, как будто по рукам толпы, лодки подплывали к «Голландцу».       Лодочки тоже привлекли внимание Джека. Он видел их однажды, в первое свое путешествие сюда. Воробей подошел ближе к левому борту, чтобы рассмотреть завораживающий ритуал, с которого почти вся команда не сводила зачарованных глаз.       Обыденно за происходящим наблюдал только Уилл. Он двадцать лет почти каждый день смотрел, как эти лодки устремлялись к борту «Голландца», чтобы забрать души на берег. Вот сейчас матросы сбросят с корабля концы, которые упадут на днища лодок. Когда их у борта парусника окажется побольше десятка, всё движение прекратится. С палубы души спустятся в лодки, которые вернутся к берегу. Их место займут другие лодки. И так до тех пор, пока последняя душа не покинет борт «Летучего Голландца».       Это чем-то напоминало опускание гроба в могилу. Так же медлительно, размеренно. Матросы «Голландца» никого не торопили. Каждая душа по-разному воспринимала происходящие. Одни мялись, боязливо посматривая на качающиеся в темной воде лодки. Другие без всякой трусости спускались вниз. Толпа душ постепенно разделялась на очереди, которые длинными вереницами растягивались по палубе галеона.       Уилл привык не смотреть во время этой траурной церемонии на своих пассажиров. Чаще всего он уходил в свою каюту и молчаливо ожидал, когда очередная стоянка закончится. Каждый раз наблюдать за этим было невыносимо.       Но сейчас взгляд Уилла привлекла фигура мужчины в самой крайней очереди. Он стоял в пол-оборота, посматривая на происходящее на корабле. Сложно было в сумраке разглядеть его лицо. Отчего-то у Уилла заныло сердце. Рост, телосложение, одежда этого человека напоминали ему отца. Но Тернер отказывался верить в это. Пока человек не обернулся и взгляд его голубых глаз не замер на Уилле.       Чувство, схожее с тем, что возникло у Уилла в момент, когда шпага Джонса пронзила его сердце, заклокотало в груди младшего Тернера. Лицо его резко поникло, побелело. Он смотрел на отца, который подвигался в очереди к спуску в лодку. Билл вдруг улыбнулся ему. Уилл же как будто забыл, как улыбнуться в ответ. Его лицо застыло с выражением горя. Он не мог пошевелиться. Всё тело словно окоченело. Он смотрел на улыбающегося отца. Улыбающегося, как будто они встретились после долгой разлуки и скоро будут сидеть в таверне за чаркой рома, болтая обо всём, что с ними случилось за прошедшее время.       Воробей быстро понял, на кого глядит Уилл. На его душу тоже легла легкая тяжесть, когда он заметил Прихлопа. Жизнь не дала ему шанса спастись вновь. Джек снял шляпу.       Где-то у носа «Санта-Клары» по правому борту раздался бурный всплеск воды. Громкий звук сразу же отвлек на себя зрителей ритуала. Несколько матросов подбежали к фальшборту и перевесились через него, чтобы понять, что рухнуло в воду. Или кто рухнул.       По воде плавно расходились круги. Всё опять затихло, но уже через пару минут на отмели из-под воды вынырнул мужчина. Он плыл к берегу, не оглядываясь на корабль.       — Человек за бортом! — закричал полным ужаса голосом матрос.       Робертс и Анжелика бросились на полубак, Джек — вслед за ними.       — Это Дьюк, доктор, — сказал Воробей приглушенно. Он не ошибся. Скоро Питер по пояс вышел из воды и обернулся к смотревшим на него с корабля людям. Он уже не был похож на живого человека. Цвет его загорелой кожи потускнел, взгляд поблек, Дьюк ссутулился и ослабел.       — Я все не решался броситься в море там, чтобы воссоединиться с женой. Но раз теперь я совсем рядом к ней, я должен был это сделать. Я не могу более жить без неё.       Он развернулся и, не оглядываясь назад, пошел к берегу.       — Мистер Дьюк, не делайте этого! — закричала в ступоре Анжелика. Но Питер ее не слушал. Он, тяжело переставляя ставшие ватными ноги, шел к своей цели. Сначала на угольно-черный берег ступила его правая нога, затем левая. Тело его видимо содрогнулось, окончательно превратившись в движущуюся тень. Волоча ноги, он побрел в сторону толпы таких же душ, которые встречали новоприбывшего.       — О Господи, — на выдохе произнесла Анжелика, отвернувшись от берега. Поступок доктора поразил её. Глаза её бесцельно бегали по расходившейся по палубе толпе, вполголоса обсуждавшей случившееся. Тич закрыла глаза и опустила голову.       У Робертса тоже остался горчащий осадок после случившегося. Он никак не думал, что кто-то из его команды добровольно решит сойти здесь. Ему было понятно, почему Дьюк это сделал. Но все равно поступок доктора был чужд взглядам пирата.       Анжелика считала, что осталась на полубаке одна. Она не знала о том, что справа от нее, оперевшись на планширь и глядя на берег мертвых, стоит Джек. До тех пор, пока он в глубокой задумчивости не произнес:       — Раньше я думал, что умирать ради любви глупо. Но это… достойно.       — Странно слышать это от тебя, — сказала Тич менее едко, чем хотела поначалу.       — Я бы умер ради тебя, Анжелика… Смекаешь? — прищурившись и взглянув ей прямо в глаза, сказал Джек и быстро пошел прочь. Женщина не решилась бросить ему вдогонку что-то язвительное, вроде: «У тебя был шанс у Источника молодости, но ты не использовал его». Она прикусила язык и подумала, что неправильно будет глумиться над его чувствами. Хотя были ли они, или Джек, как всегда, искусно манипулировал словами и интонациями?       — Паршиво, да? — спустившись к сидевшему на ступенях трапа Уиллу, спросил Джек, чтобы завести с Тернером хоть какой-то разговор.       — Я не был готов его потерять. Если бы это был твой отец, как бы ты отреагировал? — внезапно спросил Уилл.       — Он мог бы здесь быть. И мне не легче от того, что он не попал на этот рейс «Летучего Голландца», — серьезно ответил Джек.       Спрашивая об этом, Уилл надеялся услышать шутку или какую-нибудь мудрость в стиле Воробья. Что угодно, но только не то, что произнес Джек.       — Ты думал, мне знакома лишь боль от утраты своего корабля? — спросил Воробей уже в менее напряженном тоне. — Нет.       …Последние лодки, перевозившие души умерших, причалили к берегу. Они вновь образовали казавшийся бесконечным ряд, и фонарики в них друг за другом погасли. Лодки исчезли в полумраке, как будто слившись с берегом. Души устремились подальше от кромки воды, к тем, кто ранее пришел на этот берег. Но три человека шли им навстречу, к берегу: Барбосса и двое мужчин — один в черном кожаном камзоле, а другой — в ярко-алом.