***
И вроде бы всё, конец истории. Так он и умер, злодеем, неудачником, мудаком... Его даже в рай не приняли, и теперь он будет сидеть здесь, в гордом одиночестве мрака, крепко взявший его в тиски и оставив из открытого участка только лицо, медленно расползаясь и по нему. Словно давая мальцу над чем-то поразмышлять, вспомнить, простится. Хах, большое снисхождение со стороны тьмы, или же она всегда была такой благосклонной? Он в этом не сомневается. После всего того, что произошло, тьма ему кажется более близким другом, нежели свет. Вскоре чернота поглотила нижнюю часть лица, вдали кромешной тьмы, где казалось, что нет конца и начала, зажегся тусклый огонёк. Сначала это показалось миражом, что вот-вот погаснет под натиском сгущавшейся тьмы, но... Он вдруг стал тянуть свои тонкие переливающиеся светом руки, не обращая внимание на буйные удары чёрных сгустков, оставляющие раны на... Спасителе? Другого обозначения этому огоньку не было, так как он упорно продолжал тянутся к мальчишке, который просто лежал на беспространственной черноте, приоткрыв глаза и пялясь на то, что творилось перед ним. Вскоре руки резко пронзили тьму, заглотившую тело юноши, а вместе с тем и его. Было ли больно? Нет. Ничего, просто неприятное ощущение, что что-то вырывает тебя из своей природы. Будто за проведённое время во мраке, оно стало ему какой-то неотъемлемой частью, из которой теперь его вытаскивают. Сердце сжали чьи-то горячие ладони, теперь уже вызывая более болючие ощущения. Они стали вытягивать его из липкой черной субстанции, крепко прилипшей к коже, и будто отрывая её от мяса, дав пронестись по пустоте истошному крику. Его тянули, каждый раз всё сильнее и сильнее из тени, а он кричал ещё громче, надрывая глотку. Мальчишка даже не мог потерять сознание, ведь он находился не в телесном теле, но... почему же так больно? Почему он чувствует, как кожа стремительно отделяется от него, а глотка рвется от громкого крика, который тут же поглащала безспространственная тьма. К сожалению, ответов на сей раз он не получит, лишь обволакивающие его лучи света и перемешанные с ними чернотой. Сердце всё так же больно и горячо сжимало что-то, от чего он схватился за него руками, притом так легко, что ему показалось, что вместе с кожей ему сняло и мясо. Хотя опять же, он был не в телесном теле, так почему же он всё продолжает использовать эти термины? Скорее всего, чтобы хоть как-то описать своё ощущение. Каждая часть его несуществующего тела пронзала боль вместе с тонкими черными иглами и обнимающими светлыми лучами. _ ежуН, ун, ьсинсорп ятид... каТ оглод ым иладж оготэ янд... _ Странные неразборчивые слова украсили тишь, где теперь не было слышно даже крика. Только хруст, резкий вдох как будто от испуга, и измученная душа.***
Веки быстро разомкнулись и заморгали, не давая прояснившимся голубым глазам разглядеть очертание чего-то рядом сидящего, пока тело переворачивалось на бок и било рукой по грудной клетке. Вэриан разошелся в сильном кашле, выплевывая попавшую в легкие воду. Спасительный воздух вытеснял ненужную жидкость, наконец подарив жизненно необходимый кислород. "Что же это... было", — не успел полностью прийти в себя алхимик, как тут же, как обезумевший, стал дрожащими руками нервно пробегать по телу, ощупывая его на наличие каких-нибудь ран или оторванного мяса, но ничего не было. Даже боль испарилась, хотя там она ощущалась так ярко. - Вэриан?... - послышался взволнованный мягкий голос рядом, почти неузнаваемый, и безумные панические глаза тут же взглянули в его сторону. Девушка от такого вздрогнула и немного подняла рефлекторно руку, на что юнец спустя какую-то долю минуты за обработкой информации провел себя волосам, опустив голову с облегченным вздохом. Веки вновь закрыли отражающие беспокойную душу зеркала, лишь на мгновение, после чего снова открылись, лишь бы не проваливаться в темноту. Тогда парень наклонил голову вниз, чтобы челка закрыла доступную видимость гвардейке, только вот дрожащие руки со сбивчивым дыханием сложно было спрятать. Впервые было так страшно оказатся в темноте, всего-то закрыв глаза. Казалось, что он сейчас снова окажется в том жутком месте и испытает те адские боли, что пожелаешь разве что гнусной принцессе. "Нет." "Черт, да." "Но..". мысли расходились, не успев появиться и не понять от чего взяв спор, что пришлось схватиться за голову и прижать её к подогнутым коленям. - Вэриан, успокойся... Возьми себя в руки, всё хорошо... - шептал тихо девичий голос, притворяясь сейчас таким мягким и заботливым. Или же она и вправду сейчас такая? Ложь, она лишь хочет чтобы тот не впадал в приступ. Зря. В глазах всё помутнело и почернело, заставив мальчишку ещё чаще задышать. Страх переходил в панику, а он только очнулся. Он не хочет снова туда попадать, нет. Нужно найти то, за что можно зацепиться. Да! Руки отпустили ноющую голову, хаотично двигаясь в стороны не в зависимости куда вертелась голова. Вокруг всё меркло в считанные секунды, и сердце гналось бешеным ритмом. Ладонь в ткани соприкоснулась с чем-то теплым, что он не намеревался отпускать. Она быстро легла на объект и сжала, а к ней присоединилась вторая рука. Что-то приятно отдавало теплом, мягкостью, под которой двигалась жидкость, и ритмом сердцебиения. Мальчишка вцепился в это мертвой хваткой, как хищник, поймавший свою добычу. Было настолько приятно чувствовать это хрупкое в своих руках, что юный алхимик как-то исказил рот в нечто подобном улыбке, сильнее сжав объект и почувствовав больше тепла и силы. И ему захотелось ещё, ещё, ещё, ещё!... Вскрик и непонятное соприкосновение чего-то на его запястьях остановило безумное желание. Оно как свет прикосновением разогнало мутность, и Вэриан проснулся, опять. Неожиданно. Взгляд прояснился и обомлел, а рот, некогда искаженный в безумии, теперь уголками опускался вниз. Объект, который приносил ему пьянящее ощущение при сдавлении, была шея коротковолосой девушки, которая сжала зубы и крепко вцепилась в запястья юнца, в попытках освободится. Неужто теперь сильным оказался четырнадцатилетний, хах. Придя в себя как по щелчку, алхимик быстро разжал руки и отполз назад, восстанавливая прежнее спокойное дыхание. - Какого черта...***
После того как парень успокоился, присев в тени дерева и прижав к груди колени, девушка поступила его же примеру, но поодаль, и дальше повисло напряженое молчание. Ни один из них не смел его нарушить, да и впринципе не зная, что сказать. Ситуация выдалась крайне... неприятной, лишь ещё больше пустив корни в отношениях этих двоих. Они не были друзьями и даже уже просто знакомыми, но когда юный гений помог выбраться им с того неприятного места, Кассандра поверила в слепую надежду. Непонятную греющую надежду на что-то, которая тут же дала трещину, когда она убедилась - он безумен. А это неисправно. В нем не было больше того милого парня, вечно маячивший перед ней и стеснительный, когда она обращала на него внимание. Та неловкая улыбка, искренняя, врезавшаяся в память, когда становилось плохо. Рука незаметно вытерла прозрачную дорожку, быстро глянув на Вэриана, продолжавшего сидеть в своей позе и пялиться сквозь землю. Его глаза отражали лишь непроглядную стену, отражающую любой свет, идущий на него. "И ты вот так бросишь друга утопать в этих гнусных эмоциях? Это в твоем стиле" - "Заткнись! Я не могу ему помочь! Просто не могу...", — совесть просыпалась тогда, когда как раз нужно, на что гвардейка лишь злилась. На себя, правда, за многое. У мальчишки же в голове была пустота, а на сердце мертвечина. Он никак не относился к тому, что сделал особе, ну, относительно. Где-то в затерянных глубинах разума нечто, как мелкая иголка, тыкала, но вот что он не понимал. Да и — пусть, он и вел себя там в заложниках более разговорчиво, это лишь для свободы — не важно это было, сейчас волновало странное видение. Что же это было? Тьма, странный свет, тянущий лучи-руки, боль, голос. Даже его разум не способен расшифровать эту муть, то приближаясь к более достоверной теории, то упуская её как воду из рук. Слишком мало информации... Внешний звук привлек внимание задумчивого, приведя в движение немного онемевшее тело. Как оказалось, хруст сухих веток и шуршание листвы издавала Кассандра, старательно пытавшись встать с земли, с её то ногой. Та откровенно говоря выглядела ужасно: опухшая на месте перелома, отчасти приобретя оттенок синего, изогнута неистествено. То-то гвардейка старательно пыталась избегать встречи взглядом с этим омерзением, видать, понимая, что впадает в панику от такого. Это тебе не повседневная жизнь, где ты победитель везде и всегда, не так ли? Те бои, которые проводила юная девушка, были легкой разминкой, по сравнению с тем, что сейчас она испытывает, жалкая. Хотя, признательно, стойкая. Пытается укрыть страх в своих глазах, но на деле тоже боится. Падение на землю вызвало у уже в нормальном состоянии юноши усталый вздох. - Не принимай это близко к сердцу. Просто хочу быть квитами - фраза была совершенно безэмоциональной, только разве что с нотками усталости. Алхимик присел на корточки рядом со сломанной ногой девушки, а та в свою очередь перевернулась на спину приподнялась на локтях, боязливо смотря на изучающего травму. Сказать что-то в ответ не находилось, только шипение от грубых болезненных соприкосновений к ноге. Нагло приподняв травмированную конечность, с неё быстро стал сниматься грязный сапог и рваться ненужная ткань. Теперь вид конечности был более отвратителен, что смотрящая за действиями Кассандра зажмурилась и отвернула голову. Внутри сжалось холодным комком, а на лбу чувствовались сморщенные больше морщинки и импульсы нервов. Юноша посмотрел на бывший предмет обожания и безразлично пожав плечами, уложил ногу на первый попавшийся большой камень. Нужно было найти подручные вещи для вправления кости и крепко обмотать. За это взялись толстая крепкая палка, вместе с оторванной недавно тканью. Дело оставалось за малым: вправить. Снова глянув на сморщенное в ожидании резкой боли лицо Кассандры, юноша сдавил руки на коже и резко, без предупреждения, дернул. Истошный крик разорвал всю эту молчаливую обстановку, что где-то, похоже, птицы взлетели, в панике покинув свои ветки и упорхнув в чистое ясное небо. Необычные глаза девушки стали наполнятся влагой, ухудшая состояние заодно с учащенным дыханием, ставшим горячим. Будто вместо кислорода был опаляющий изнутри газ. Руки цеплялись за землю, целая нога била опору под собой, а зубы кусали истерзанную губу. Но на этом не было окончено, продолжив спектакль мук от грубых движений, фиксирующие палку к ноге. - Кричишь как девчонка, - усмехнулся юноша, туго завязывая ткань и снисходительно опуская ногу на камень, вставая и уходя к воде, поправляя свои самодельные перчатки. "Ненавижу... ублюдок. Ещё раз я тебя спасу и стану помогать....", — издав болезненный стон, гвардейка осталось в том же положении лежа, закрыв одной рукой лицо чтобы скрыть слезящиеся глаза. Впервые испытав такую боль, любой человек пустил бы слёзы от нервов. Наверное. Так или иначе, нужно уходить. Они... она ждала. Лучик озорного света, ставшего лучшей подругой хмурого холодного ледника. Не это ли повод перетерпеть подобное состояние и говнюка, ставшего полным безумцем. А он смотрел в своё отражение в воде, не веря своему зрению. Рука скользнула по линиям рта, поднимаясь по поднятым уголкам рта. Ему... понравилось это?***
- Кажется, я слышала какой-то шум в той стороне... Может, стоит пойти проверить? - Ох, милая. Если мы будем следовать на каждый звук, то не доберемся до места встречи. Вдруг они уже давно стоят там и ждут нас? - Но это было похоже на крик, пронзительный крик. И... не уверена что ОНИ будут ждать нас. - Рапунцель... Стук копыт снова послышался в чаще леса, вместе с сопением маленькой зелёной ящерки и енота, мирно лежащих на руках печальной девы.