Моё рыжее чудо

      Новый год – единственная дата, по привычке отмеченная в календаре Ли и способная вызвать в его разуме неподдельную злобу и низменное отвращение лишь одним своим мимолётным упоминанием в разговоре. «Праздники должны приносить радость», - часто слышал юноша в свой адрес за многие годы своей жизни, но из-за подобных фраз и упрёков, перетекавших из раза в раз, из диалога в диалог, данный день, в лучшем случае, принесет ему только лютое похмелье, возможно, новую пассию, которую он успеет выебать, пока та будет под аффектом выпитого лежать на его кровати, не совершая никаких лишних действий, и недовольство всем этим проклятым миром.       Именно из-за этого Чарльз до сих пор искренне недоумевал, пытаясь сложить пазл в его голове, объяснивший бы ему, что он забыл на этом очередном потоковом торжестве, являвшем собой обитель шума, пьяных вусмерть одногруппников и сокурсников, а также подкаты от не самых симпатичных, но уже «готовых» созданий (ведь людьми их назвать не позволяла совесть). Просто получив случайным образом приглашение от какого-то неизвестного парня, британец чуть ли не моментально подумал, что если ненависть почти каждого грёбанного студента в этом университете устремлена к нему, то у него будет просто чертовски идеальный шанс полюбоваться на кислые лица людей, которым он одним своим присутствием испортит «праздничный» вечер хотя бы на пару мгновений, которые вполне могут показаться и вечностью.       Ну, стоит сказать честно, что отношение всего потока к юноше лишь с огромной натяжкой можно было назвать именно «ненавистью» - это скорее была нелюбовь, даже призрение, но небольшая группка отдельно взятых личностей явно имела сотни претензий к нему лично, особенно после того, как он за спиной стал распускать увлекательные слухи про их декана. Из-за этого впредь он постоянно только и слышал все возможные оскорбления в свой адрес от Гамильтона и ко, а во время обеда в кафетерии вечно чувствовал злобные взгляды, прожигавшие его насквозь и добиравшиеся до несчастной, потрёпанной судьбой души. Но так он и жил. Не самые плохие отношения у него всё же сохранились с единственным парнем, явно принимавшим любые слова и поступки людей не так близко к сердцу, как пылкий черноволосый Ли, Аароном, но друзьями их назвать было неимоверно сложно.       К несчастью Чарльза, компания Гамильтона, которую, на удивление, сегодня возглавлял громкоголосый Лоуренс, а не невыносимый кариб, также присутствовала на этом «мероприятии», всё же для целого потока специально было отдельно снято целое кафе, а счета оплачивались руководством университета, готовым радушно покрыть любую сумму, даже набранную исключительно из позиций алкогольного характера.       - Хей, - моментально послышалось из колонок, стоило Лоуренсу забираться на сцену с бокалом чего-то крепкого в руках; любимец всего потока, чуть ли не его душа - он и являлся инициатором всего этого торжества, явно проходившем по его плану на данный момент. Стоит отметить, что рыжеволосый настоял и лично внес приличную сумму в фонд, выделенный на оплату напитков и аренду помещения, которое, на удивление многих, обошлось не так уж и дорого, по большей степени из-за связей Вашингтона и хороших отношений с владельцем данного кафе; у университета даже остались средства, чтобы арендовать не самые дешёвые номера, находящиеся в отеле, при котором и проходило всё мероприятие.       - До нового года остаётся чуть меньше часа, так давайте проведём эти последние мгновения в безудержном веселье! - выкрикнул он. Рукоплескания и звон бокалов сопровождали Джона, пока тот неторопливо спускался со сцены, боясь повалиться из-за переизбытка спиртного. Он сделал ещё один глоток той мешанины, что заказал, стоило ему твердо ощутить землю под ногами. Казалось, что здесь было намешано всё, что только могло быть, потому Лоуренс уже находился в "хорошем" состоянии, хотя от начала вечеринки прошла лишь пара часов.       Заметив, что в стакане почти ничего не осталось уже, Джек стремительно, насколько ему позволял его вестибюлярный аппарат, направился к барной стойке, где одиноко сидели Ли и Бёрр, тихо обсуждая насущные проблемы.       Ли переферийным зрением моментально заметил приближающуюся причину возможных проблем. С Лоуренсом у него всегда были самые натянутые отношения, даже хуже, чем с Александром. Если с Алексом у них был всего один конфликт, то с рыжеволосым он сразу же удваивался, так как этот всеобщий любимец за своего парня рвал и метал, причем в прямом смысле. Как-то Джон забил ему стрелку за зданием колледжа и это было нечто. Кто же мог подумать, что это средоточие мягкости и дружелюбия ринется на него, Ли, как бешеная псина?       Британец инстинктивно состроил недовольную мину и на удивленное лицо собеседника кивнул в сторону подходящего Лоуренса. Аарон в ответ тоже помрачнел. У Берра вообще была грустная история. Ли как-то нечаянно узнал от пьяного в стельку друга, что он жесть как сохнет по Алексу. Поэтому его неприязнь к Джону была понятна без лишних комментариев.       Когда Лоуренс, который уже, видимо, давно находился под градусом, подвалил к их уединенному местечку, на него уже смотрели, как на врага народа. Но ему, похоже, было все равно. Он давно уже дошел до той стадии опьянения, когда любишь весь мир без исключений. Вот и рыжий сейчас хлопнул рукой по спине Ли и радостно провозгласил: "С Новым Годом!", на что брюнет только поежился.       - Боже, Ли, я, может, и пьян, но пока ещё в состоянии отличить озлобленное лицо от веселого, - слегка заплетающимся языком протянул Джек и состроил на лице нечто напоминающее недовольство.       - Я не поспорю, я вёл себя как скотина с тобой, но и ты должен меня понять: ты оскорблял не только Вашингтона, но и Алекса. А значит, как человек чести, ты должен уметь отвечать за свои слова, согласен? - бросил он куда-то мимо своих молчаливых собеседников, даже не поднимая на них взгляда. После этих слов Бёрр молча ушёл, а Ли оставалось лишь недоумевающе смотреть на пьяного Джека, заказывающего себе ещё один шот виски у бармена.       - И вообще. Надо быть позитивнее, Чарли, ты, вроде, не такой уж и плохой парень, наверное, я не знаю. Ты вечно убегаешь от любой моей попытки завязать нормальный разговор, словно я чума, настигающая тебя. Почему бы не попробовать начать всё с чистого листа, новый год, как никак, а? - Лоуренс подхватил рюмку и залпом осушил её, не оставляя и малейшей капли на дне стеклянного сосуда.       - Спрашиваешь, почему? Может потому, что ты сейчас пьян настолько, что на утро даже об этом, блять, и не вспомнишь? - Ли обернулся к бармену, - Повтори предыдущий шот.       Он знал, конечно, что все очень дерьмово, четко осознавал, что теперь, без Бёрра, он, считай, один на один с этим бухим погромщиком. Чарльз невольно задумался, что будет делать этот не знающий меры рыжий, когда физически не сможет идти из-за выпитого. Его привычной компании поблизости видно не было, а потому, вероятнее всего, тащить это бухое тельце придется именно британцу. Посетовав про себя на несправедливость жизни, Ли решил, что спокойно поболтать хотя бы раз в жизни с его ненавистником номер один - неплохое дополнение к неудавшемуся вечеру.       - Хотя... Знаешь, почему бы и нет, в конце концов. Давай, как ты сказал, надо быть позитивнее? Ну так развесели меня.       - И какие же меры увеселения ты больше предпочитаешь? - с несвойственной ему ухмылкой протянул Джон, опираясь локтем о барную, подпирая лицо кулаком и расфокусированным взглядом смотря в завораживающие серые глаза парня, сидящего напротив. Неожиданно даже для самого рыжеволосого к низу живота так приятно потянуло, а непослушные мысли сами по себе пошли не в то русло, в которое должны были. Лоуренс смог лишь выдавить из себя смущённую улыбку, пока он неловко убирал вьющуюся прядь за ухо, стараясь действовать осторожно, дабы не задеть свежие проколы, а с ними и свисающие серьги, моментально привлекающие к себе внимание. Эта выпивка дурно влияла на его разум, Лоуренс так до конца и не понимал, что творил сейчас, он медленно опустил голову на стойку, уже утопая в глубоких глаза Ли, столь причудливо переливающихся из-за освещения в помещении, худощавая ладошка веснушчатого сама по себе потянулась к сильной ладони черноволосого.       - Ну так что? - почти шептал он, не понимая, что Ли просто не в состоянии услышать его из-за музыки. Хотя улыбка и крепкое пожатие руки британца говорили сами за себя. Он был слишком пьян, чтобы остановиться, уже не контролировал себя, не мог сдержать свои позывы. Впервые Джек видел Чарльза таким... Желанным.       Блять. Единственная мысль, распространяющаяся со скоростью света в голове черноволосого и заполняющая весь разум британца, заставляющая невольно краснеть, ведь картины возможного продолжения этой ночи казались слишком интересными. Никогда сердце его ещё так быстро не билось. Но при этом он прекрасно понимал, что это рыжий уёбок напился до столь невменяемого состояния, что он уже совершенно ничего не понимает. И что ещё теперь оставалось делать Чарльзу? Ко всему прочему, он с ужасом, леденящим его сознание, понял, что он сам этого хочет.       Ему, блять, хочется потрахаться с невменяемым, пьяным, ни черта не осознающим Джоном, который сейчас смотрел в его испуганно бегающие глаза взглядом последней шлюхи.

Им нужно было уединиться.

      Чарльз резко подхватил не сопротивляющегося Джека под руку и потащил за собой на второй этаж здания, торопливым шагом покидая ресторан и забывая свои напитки на столе. Да они его и не волновали. Главное сейчас было - не попасться друзьям Лоуренса на глаза. Но остатку отряду Гамильтона было абсолютно всё равно. Они и не заметили пропажи давнего друга. Алекс и Лафайетт были слишком увлечены шоу, разворачивающимся перед ними: Геркулес пытался осушить целую бутылку коньяка залпом, на удивление, получалось у него неплохо.       - И куда же мы так спешим, красавчик? У нас вся ночь впереди, - уже совершенно не соображая, тянул Джон, еле поспевая за перевозбуждённым британцем, спешащим занять хоть один номер, пока все ещё напились не так сильно, чтобы заваливаться спать на мягкие кровати номеров отеля.       Лоуренс ничего не осознавал, он не понимал, что именно сейчас творит, но желание дикого и страстного секса было настолько велико, что он был готов отдаться первому встречному, лишь бы побыстрее оказаться под чьим-то сильным телом, по крайней мере, так гласили опьянённые мысли в его обычно светлой голове.       - Так не терпится развлечься, что приходится торопиться и бежать? - его голос был сладким, медовым, буквально ласкающим слух заведённого Ли. А вот ноги его уже были ватными, он с трудом держался на них, чувствуя, как они заплетаются, Джек посильнее схватился за руку будущего партнёра по постели, таща его на себя и случайно заваливаясь на пол. Оказавшись под горячим и столь манящим британцем, веснушчатый смог лишь смущённо улыбнуться и выдавить из себя нечто вроде "упс", отводя взгляд и тяжело дыша, ощущая нереальное тепло от черноволосого.       - Твою ж мать, - наспех выругался Ли, подхватывая тельце веснушчатого на руки. Они еле успели дойти до какой-то свободной комнаты. Как Чарльзу повезло ввалиться в пустую - тайна, покрытая мраком. Сейчас же, уже наконец расположившись на двуспальной кровати, Джон ёрзал на нем, сам не до конца понимая, какие опасные приключения он навлекает на свой притягательный зад. А может и понимая. В любом случае, Ли это волновало меньше всего. С лёгкостью он укладывает рыжего на лопатки, а сам нависает сверху. Джек был чересчур пьян, чтобы даже самостоятельно раздеться, поэтому в яростном нетерпении британец сразу же стал стягивать с него чертову рубашку сам.       - Ой, да забей ты на неё... - тихо прошептал рыжеволосый, кладя руки Чарльза к себе на талию. Его губы вновь расплылись в коварной ухмылке, а сам обладатель этих губ подался вперёд, вовлекая партнёра в страстный поцелуй, он ловко переплетал свой язык с его, пальцами впиваясь в накаченные и сильные плечи черноволосого.       Но надолго шаловливый руки Лоуренса не могли задержаться в столь непорочной позе, ловко он позволил себе запустить их под хлопчатую футболку Чарльза, осторожно проводя пальцами вдоль его пресса, рыжий, казалось, уже был готов тихо простонать прямо в коралловые губы прекрасного партнёра. Но счастье не может быть вечным.       Отстраняясь от столь притягательных губ, он медленно, играючи перешёл к шее, расцеловывая мягкую кожу, он изредка позволял себе нежно покусывать ее или оставлять неимоверно аккуратные засосы.       Даже под влиянием алкоголя рыжеволосый искусно владел своим телом. Что было неудивительным, ведь частенько его обожаемый Александр спаивал несчастного Джона для схожих целей, потому тело уже совершало все движения на уровне рефлексом, каждое действие было доведено до определенного автоматизма.       "Развратный сученыш!" - развратно и даже немного радостно раздалось в голове Ли, продолжавшего раздевать свою дешёвую шлюху - теперь на очереди были брюки. Шелест непослушной одежды и горячие, томные вздохи наполнили темную комнату, словно оживляли её и в момент превращали в обитель похоти и разврата.       Рука Чарльза сразу же потянулась к члену Джека, которого моментально затрясло от этой даже не ласки, прикосновения. Видимо, этого рыжего парня знатно разносило от любого алкоголя, что теперь однозначно обеспечивало Ли просто каменный стояк, ибо таких страстных стонов, какие срывались с мягких губ этой рыжей потаскухи, он ещё ни разу не слышал.       Сперва в разуме британца была лишь мысль о простой дрочке с веснушчатым, но ничего более. Но черт! Теперь ему было абсолютно плевать, что завтра этот рыжий дьявол-искуситель будет доказывать, что будет говорить, ибо этой ночью он сам напросился!       - Чарли! - смущённо и сдавленно крикнул рыжеволосый, ощущая непривычно горячие руки, охватывающие его член. Здесь уже непроизвольно он изгибался в спине, жадно цеплялся пальцами за простынь, мял её, но старался держаться, не кричать.       Тихий голосок в затуманенной голове всё ещё пытался отговорить Лоуренса от совершения поступка, о котором он ещё не раз пожалеет, но пьяный угар настаивал на том, что Джек должен продолжать поддаваться низменным желаниям и инстинктам, забыв обо всём, в том числе и о возлюбленном, на одну несчастную ночь.       Тем более Александру совесть спокойно позволяла это делать, так чем же сейчас Лоуренс был хуже? Он просто "развеивался", как говорил каждый раз Гамильтон, приходя в их небольшую квартиру, проведя очередную ночь в постели с одной из сестёр Скайлер.       Вспомнив об этом сейчас, Джон лишь больше завёлся и даже разозлился, потому без особого желания он освободился от крепкой хватки Ли, поваливая его на спину, туда, где сам только что лежал, сам же веснушчатый осторожно перебрался пониже и удобно улёгся между ног тёмноволосого. Секунда, вдох и вот уже член Чарльза оказался во роту явного опытного юноши. Аккуратно и деликатно он зажимал губами головку, надавливал на неё языком, описывая круги по часовой стрелке, стараясь сейчас сконцентрироваться именно на доставлении удовольствия, а не на его получении.       Чарльз невольно прогнулся. Чёрт, это было слишком хорошо, особенно для парня, особенно для Джона. Не теряя и секунды, Ли цепко схватил Лоуренса за рыжие патлы и натянул поглубже, направляя голову партнёра так, чтобы член дошёл до самой глотки. Кажется, Джеку это не сильно понравилось, но британцу было все равно: если ведет себя как сучка, то пусть отвечает за это.       Не сдерживая своих желаний, Чарльз сразу же с силой начал долбить Лоуренса в рот, пока тот тщетно пытался заглотить хотя бы каплю кислорода вместо члена. Ли нравилось смотреть на такого Джона. Да, как шлюха он был невероятно соблазнителен, но непокорным он выглядел просто до безумия возбуждающе.       Несчастные и по сути своей бессмысленные попытки Лоуренса вырваться из железной хватки британца заканчивались ничем. Воздуха уже катастрофически не хватало, поэтому, не сдержавшись, веснушчатый целенаправленно провёл от природы слишком острым клыком вдоль всей длины члена партнёра, на что тот не довольно зашипел и сильнее дёрнул рыжего за волосы, оттягивая его непослушную голову назад и давая вдоволь надышаться столь драгоценным сейчас кислородом.       - Такими темпами у тебя будет секс не с живым, а мёртвым телом, знаешь ли, - съязвил в ответ Джон, едва успев отдышаться. Единственным плюсом пьяного в хлам Джека была способность быстро и легко прощать любого. Он томно выдохнул, всё ещё находясь сверху, аккуратно прижимая Ли к кровати, и медленно перебрался повыше, усаживаясь на пах Ли.       Одного лишь соприкосновения их членов Джону было достаточно, чтобы не сдержать за пухлыми губами нежный стон, хоть в более масштабном смысле этого было мало для обоих. Начав действовать, рыжеволосый нетерпеливо положил руки партнёра на свои бёдра, не удержавшись от соблазна, Джек начал осторожно тереться членом о член Чарльза.       - Д-думаю, так будет лучше, - тихо, уже еле слышно прошептал он, прикусывая губу и изящно прогибаясь в спине.       - А мне кажется, что так, - не успел сказать Чарльз, моментально подхватывая Лоуренса и насаживая его на свой член. Точнее попытался насадить. Было жутко неудобно, ведь Джон элементарно был не растянут, хотя Ли прекрасно чувствовал, что он у него не первый.       Джек шипел, царапался, пытался вырваться, жалобно шмыгая носом, но Ли непреклонно насаживал его на себя. В итоге Лоуренс попросту сдался, он был слишком пьян, чтобы сделать хоть что-то стоящее, чтобы остановить британца, пока тот чувствовал дикий азарт, возбуждение и, главное, превосходство.       Чёрт, Джон завтра будет рвать и метать, но сейчас... Сейчас эта шлюха насаживается на его член и хнычет от боли.       - Аккуратнее, дорогуша, - вырвалось у рыжего, ставшего чуть более покладистым, отчего злобное рычание сменилось на протяжное мурчание, а сам по себе Лоуренс всё меньше протестовал, уже начиная самостоятельно насаживаться на член Чарльза.       - Вы с ним похожи, оба слишком ненасытные, - ласково протянул он, склоняясь к уху британца и аккуратно прикусывая мочку, с неизменной ухмылкой он быстро отстранился от него, продолжая разрабатывать себя. Темп нарастал с каждым движением.       По банальной, давно уже избитой привычке Лоуренс потянулся к руке Ли, скрепляя её со своей в замок, так было привычнее для него, проще, что ли, отдаться пусть не любимому, но пылкому любовнику.       Но Ли распирало от какой-то тупой ревности. Он ведь даже не любит этого рыжего обмудка; чистый перепихон по пьяни, ничего большего.       Но Чарльз безумно бесился, когда его сравнивали с кем-то, а уж тем более с Алексом... На мгновение в сознании британца пронеслась скверная мысль о заслуженном ударе для Джона, но возбуждение брало свое, и Ли решил, что может отомстить за такую подлость иначе.       Внезапно Лоуренс потянулся к нему, на что Чарльз лишь удивленно воззрился на пьяного парня. Руку брюнет отдернул, не дав Джеку переплести их пальцы, на что рыжеволосый лишь обиженно посмотрел на него расфокусированным взглядом. Наверно именно так он и трахался с Александром. Однако - какие подробности! Поистине, сегодня ночь чудес. Чарльз даже подумал краем сознания, что позже сможет жестко стебать этого любителя нежностей. И Алексу он таким образом насолит и веснушчатый к нему вряд ли полезет теперь с кулаками. Но это все - далекое завтра.       А сейчас - руки Чарльза впиваются в бедра рыжего до темных следов, он с силой насаживает на себя застонавшего от этого Лоуренса и впивается ему в шею зубами. Чисто животное желание - оставить как можно больше следов на своей столь притягательной добыче. А Джон всё так ничего не понимал и жалобно пытался протянуть к нему руки. Чёрт, Чарльз на миг даже пожалел. Слишком трогательно это было, но вот только не в этой ситуации и не с ним.       Обиженный, но донельзя возбуждённый Джек даже не старался сопротивляться слишком равному и болезненному ритму, заданному партнёром. Он лишь жалобно поскуливал, когда боль достигала своего апогея, но старался в остальном не подавать виду, получая реальное удовольствие от каждого, даже незначительного толчка.       Чересчур мягкий и романтичный, особенно после выпивки, Лоуренс просто не мог мириться с отсутствием хотя бы минимальной нежности в процессе, отчего пытаясь найти выход, начинал действовать сам       Его нежные, тёплые руки, напоминавшие гладкий шёлк опустились на плечи партнёра, медленно поднимаясь чуть выше, через несколько секунд они уже были на щеках британца. Рыжий искренне попытался мягко улыбнуться, но это всё ещё давалось ему с трудом - ему сложно игнорировать боль, пусть и скрывающую за собой удовольствие.       Впервые на памяти Джона вся эта боль доставляла ему, действительно приносила ему удовольствие, позволяя расслабиться и получить свой максимум. Было ли это эффектом слишком сильного опьянения или смена обстановки сыграла свою роль, но столько блаженства он попросту никогда не получал в постели с Гамильтоном - слишком эгоистичном и зацикленном на себе юноше.       С необыкновенно певучих стонов он всё же перешёл на блаженные крики, позволяющие ему дать свободу и волю каждой эмоции и каждому чувству в его голове волю.       Освободив прекрасное лицо партнёра от собственных рук, парень быстро нашёл им применения, используя одну в качестве опоры, а второю зарываясь в собственных медных волосах. Окончательно сбившееся дыхание, полностью покрытое синяками и укусами телом - единственные воспоминания, которые уж наверняка смогут напоминать Лоуренсу об этой прекрасной, пусть и мимолетной ночи с черноволосым.       Чарльз, порядком подустав от однообразия, на секунду остановившись, лёгким движением перевернул Лоуренса на живот, так и не выйдя из него. Теперь входить в Джека стало ещё удобнее, тот и сам подавался назад, самостоятельно стремился к этому единению. Стонал он, конечно, громко. Как к ним еще не вломились - лишь чёрт знает.       Чарльз снова схватил Джона за волосы: кажется, это перерастало в какой-то фетиш. Так притягательно приятно трогать их, утопать в этом огненном вихре, тянуть за них, чтобы Лоуренс еще сильнее прогибался в спине.

Да, они не ладят по жизни, но в сексе они полностью совместимы.

      Волна подступающего оргазма накатила довольно быстро - на удивление, даже алкоголь не смог смазать этот чарующий эффект. Поняв, что еще немного - и они оба кончат, Ли внезапно остановился и вышел из веснушчатого, но только для того, чтобы усевшись, подхватить его и усадить на себя. Это была их последняя капля. Оргазм накрыл с головой.       Запыхавшийся Ли и такой же Лоуренс - оба молча, наслаждаясь тишиной, переводили дыхание, тщетно пытаясь хоть немного прийти в себя, но что-то необъяснимое не позволяло им этого сделать. Какая-то химия, как принято было говорить, так и пыталась зародиться между ними двумя, так и стремилась поглотить одинокие души, давая им то, чего у обоих давно не было - страсть.       Не в силах больше держать себя в руках, Джек с любопытством заглядывает в измученные, но довольные серые глаза британца. Он больше не в силах сидеть, думать или даже дышать. Лёгкий поцелуй в щёку, и голова рыжего оказывается на плече у черноволосого, а словно свинцовые веки сами собой смыкаются, погружая безвольное тело в сон, всего за пару минут до полуночи.       Тяжко вздыхая, Чарльз не находит лучшего решения, как остаться на ночь здесь, дабы не вызвать лишних подозрений. Он укладывает Лоуренса на кровать и мягко смотрит на рыжие, растрёпанные кудри, многочисленные, яркие веснушки и невольно улыбается, ложась рядом, стараясь, всё же, выдерживать расстояние между ними.       Но нежная рука Джека находит его и наивно, по-детски притягивает к себе, заключая Ли в самые искренние и тёплые объятия на его памяти. Он не в силах противиться. Да и сам он этого не хочет. Он не хочет потерять это тепло, не хочет проснуться на утро один, как бы и не заверял всех в обратном. Прижимаясь к Лоуренсу, он медленно погружается в сон, понимая, что в этом году он получил лучший подарок - возможность дарить нечто напоминающее любовь.