Моё рыжее чудо

      Мой дорогой, Чарльз...       Это будет одно из тех немногих настоящих писем, что ты получишь за всю свою жизнь, но, надеюсь на то, оно будет поистине самым трепетным и врезающимся в твою память.       Вот уже прошёл почти год с тех пор, как ты покинул меня, оставил одного, убежав к своему действительно любимому человеку - Аарону, и нет, не подумай, я ни чуть не саркастичен, не таю в себе злобу по отношению к тебе и твоему поступку, нет, что ты. Я знаю, насколько непостоянной может быть любовь, и не мне тебя винить за наше расставание.       Ты ушёл по-английски, как и полагается истинному британцу. Оставил меня одного в нашей холодной, неживой уже квартире. Без тебя здесь всё совсем по-другому - без тебя я другой, Чарли.       Но разве это имеет уже какое-то значение? Не думаю. Да и пишу я тебе не для того, чтобы вновь надавить на жалость или попытаться вернуть тебя, нет, мне оно не нужно. Ты счастлив. Да, с другим, но счастлив. А это всё, чего я хотел.       А раз единственное моё желание исполненное и каждый, некогда близкий и любимый мной человек счастлив - значит, я могу больше не цепляться за призрачные нити давно уже не существующего для меня счастья. Мне нет больше смысла натягивать эту притворно-сладкую улыбку на моё измученное непосильно тяжёлой жизнью лицо.       Я не вижу смысла притвориться живым. Но и оставлять тебя без частички моей вероятно даже нереальной души я тоже не хочу. Кто знает, быть может когда-то мы и встретимся там, на небесах, и ты припомнишь, что я покинул тебя в несвойственной манере.       Не знаю почему, но я впервые говорю с тобой о смерти без тяжёлого груза за спиной.       Быть честным, сегодняшним вечером я впервые вспомнил о тебе без лишней боли в душе. Знаешь, такой жгучей, ранящей и сдавливающей изнутри боли; она всегда была так близко к сердцу, но чуточку больше и шире, она зажимала меня в рамки, сковывала всё тело и не давала мне и шанса на собственные мысли, чувства и эмоции. Эта боль хотела, чтобы я её чувствовал, и я... Потокал её желаниям.       Но сегодня... Сегодня всё иначе. И небо чище, и звёзды ярче, и в мыслях наконец-то белый шум из вопросов, не касающихся тебя, дорогой.       'Что за вопросы?' - спросишь ты. Что ж, все они разные, но в то же время об одном и том же - они обо мне. Эгоистично, не правда ли?       Ха. Ну, когда-то я должен был позволить себе подобное. Не могу же я всю жизнь отдавать себя таким, как ты, Чарли? Именно, не могу. Хоть я и "солнце", но даже и у меня должен быть свой закат. Кажется, он наступил в разы раньше, чем сам я планировал, но... Жизнь ведь не выбирают, так?       А если и не так, то я бы не хотел другой жизни. Я не жалею ни о чём, что успело приключиться со мной. Мне нет смысла жалеть.       Моя память заполнена сотней прекрасных моментов, они все такие сочные, яркие, цветные... Живые.       Я всё ещё прекрасно помню тот день, когда я впервые увидел тебя. Ты казался таким мрачным и одиноким, но лишь со временем я узнал, что для тебя это обычное состояние. Уже тогда я понял, что в твоей жизни надо что-то менять.       Мне повезло заметить тебя в компании Марии, которая и открыла мне страшную тайну твоего состояния - разрыв с возлюбленным. Я знал, как действовать дальше. Прекрасно знал, что от меня не потребуется много, но только через долгие месяцы я смог понять для чего мне это нужно было.       А ответ, как не странно, прост - я хотел любви. А ты ворвался в мою жизнь так стремительно, так бурно и неожиданно, что просто заглушил любые мысли в моей голове. Никогда не верил в это раньше, но тогда я влюбился в тебя с первого взгляда, Чарльз. Ты стал частью меня, моих мыслей, моей жизни.       А потому я был готов на любой безрассудный бред. В ту холодную зимнюю ночь я, совершенно не знакомый тебе человек, постучал в обшарпанную, ставшую со временем родной дверь твоей квартиры, держа в руках бутылку коньяка, а в рюкзаке имея при себе всё, что могло пригодится.       Я никогда не забуду твой сначала напуганный, затем растерянный взгляд. Ты впустил меня внутрь, пригласил на кухню, но всё ещё с недоверием смотрел в след ровно до тех пор, пока мы не пропустили пару рюмок.       Я знал, что быстро пьянею, на то и был рассчёт. Тебе нужен был кто-то, кто мог стать временной заменой Аарону, своеобразной заплаткой на душе, мне же нужен был ты. Алкоголь помог получить нам всё, что мы хотели.       Это была самая бурная ночь в постели, которую я провёл с тобой. И я был счастлив. Пьян, использован, но счастлив. Да и ты несильно возражал.       Ещё не раз мы потом встречались с тобой. Я брал выпивку, всегда разную, но обязательно крепкую, чтобы быстрее "поплыть", ты ждал меня в оговоренное время, спаивал и пользовался. Тебя всё устраивало, пока речь не зашла о чувствах...       Не знаю, любил ли ты меня, но никогда мне не забыть, как чутко ты слушал уже почти в стельку пьяного меня. Мой язык заплетался, в голове была каша, я, честно, даже не помню, что именно тебе говорил, но... Твои чёрные глаза, смотрящие мне в душу, твои мягкие, нежные, но сильные руки, крепко сжимающие мои, худые, вечно холодные, ладошки, твоё безропотное, тяжёлое дыхание. Я помню всё это.

До сих пор я чувствую прикосновение твоих рук к моим...

      В ту ночь ты просто отнёс меня в свою кровать и сел рядом на край. Ты не был такой уж сволочью, как многие в округе говорили. Если бы был, то просто отымел бы меня вновь, не дав даже начать свой монолог.       На следующее утро ты приготовил мне завтрак... Это были самые пережаренные блинчики во всей моей жизни, но... Они были самыми вкусными. Мы сидели на твоей тесной, но такой уютной и теплой кухне. Ты сидел напротив, молча смотрел в окно и слабо улыбался, пока лёгкий бриз перебирал пряди в твоей вечно растрёпанной чёлке.       Признаюсь честно, ты был прекрасен, мой милый. Ты и сейчас прекрасен, но тогда. Тогда я увидел тебя с другой стороны. Ты не был тем мудаком, каким тебя выставляли все, кого я знал. Ты был обычным парнем, красивым, чувственным, просто сложным. Рядом с тобой я чувствовал себя живым, мне это так нравилось. И нравится до сих пор.       Я что-то хотел у тебя узнать (даже не помню уже что), но ты не позволил мне сказать и слова, заранее перебив жестом, словно прочитав мои мысли.       Твой усталый, пропитанный грустью взгляд устремился на меня и мягким, медовым голосом ты мне сказал: 'Я люблю тебя, Джон.' И я заплакал.       Ты лишь мягко улыбался, снова сжимая мою руку и нежно поглаживая её большим пальцем, описывая им круги на моей коже и пытаясь меня успокоить. Ты не умел подбирать нужные слова, да и сейчас не умеешь. Но оно тебе и не надо. Твой вид, поведение - они говорят за тебя.       После того тихого утра на маленькой кухне и началось наше счастье. Пусть оно было недолгим, оно было - и это главное.       Мы были такие счастливые вместе. После того дня я часто слышал, что словно зацвёл, как маленький цветок, наконец дотянувшийся до солнца. Ты был мои солнцем, Чарльз...       А помнишь наш переезд? Как мы возились весь день с коробками, ведь твой верный, четвероногий друг крутился весь день под ногами и не давал нам проходу.       О, а что насчёт того случая, когда мы всю ночь на пролёт готовили пиццу? Я всё ещё помню твои тёплые, сильные руки поверх моих; ты помогал мне раскатывать тесто. Как близко ты был ко мне... Клянусь, никогда в жизни ещё мне не было так жарко, никого более я так сильно не хотел, как тебя. Твоё тепло, оно обволакивало меня, я не хотел тебя отпускать, не хотел прерывать наших объятий. Поверь, будь бы моя воля, я бы навсегда сомкнул твои руки на моей талии и наслаждался твоим томным, горячим дыханием на моей шее, вздрагивая и краснея каждый раз, когда ты случайно оказывался слишком близко к моим бёдрам.       А потом... Потом он снова пришёл к тебе. Ну, точнее ты сорвался среди ночи к нему, оставив меня без ответов, с одними лишь вопросами среди невероятно холодной ночи.       Тебя не было дома двое суток, Чарльз... И нет, я не злился. Я не мог злиться на тебя. Даже сейчас, после всего, что приключилось с нами, я не в силах даже подумать о злости или ненависти по отношению к тебе.       Ты приехал уставший, с виною в глазах. Ты уже знал, о чём предстоит наш тяжёлый разговор. Я встретил тебя, ты всё также улыбался, словно не хотел, чтобы я заподозрил что-то, но... Твои глаза, жесты, голос - они говорили за тебя, мой дорогой.       Ты заварил мне мой любимый чай и усадил за стол на кухне, попросил слушать внимательно, не отвлекаясь. Так крепко сжал мою свободную от чашки руку, заглянул напоследок в обеспокоенные, зелёные глаза и выпалил всё, что было на душе.       Честно? После фразы 'Я вынужден буду оставить тебя навсегда' я перестал тебя слушать. В мозгу забушевал ураган. Мне никогда ещё не было так страшно, как в ту ночь, Чарльз.       Хрустальные капельки медленно стекали по моим щекам, пока ком в горле перекрывал доступ не только к кислороду, но и к словам, которые в тот момент ценились в разы больше, чем малейшая капля воздуха.       Но мы обошлись без скандала. Тихо и спокойно. Ты сказал всё, что хотел, а я не имел больше права задерживать тебя. 'Я не могу без него, Джеки, понимаешь? Не могу...' - сказал ты мне. И я понимал. И я отпустил. С болью в душе, но отпустил. Ты сказал, что съедешь к нему уже на это утро, соберёшь вещи и не станешь беспокоить меня больше, пока я не буду готов.       А я лишь хлюпнул тогда в ответ носом, улыбнулся сквозь слёзы и прошептал: 'Беспокой меня столько, сколько захочешь. Я всегда рад тебя видеть.' И я до сих пор был бы рад... Хоть ты и позабыл об этом, действительно уйдя из моей жизни навсегда.       Ты улыбнулся в ответ, и мы легли спать, вместе, в последний раз... В последний раз я чувствовал теплоту твоих объятий, чувствовал твою заботу и беспокойство. Мне не передать словами эти прекрасные ощущения, Чарльз.       На утро ты собрал вещи прежде, чем я успел проснуться. Завтрак и записка - вот и всё, что осталось после тебя. К ним прилагались боль и пустота, которые должны были уйти со временем, но... Они так и не ушли. Ведь есть не большая проблема.       Я не могу без тебя, дорогой Чарли. Как бы стыдно мне не было признавать это, как бы страшно мне не было услышать отказ от тебя, как бы трепетно и боязно не было мне на душе честно заявлять тебе, что я нуждаюсь в тебе, я делаю это.       Чарльз, я умираю без тебя. Не метафорично, а реально. С каждым днём мне всё хуже и хуже. Я гибну, как растение без солнца или дождя. Ты был для меня всем, а теперь...       Теперь внутри пустота, и она... Она сжирает меня изнутри. Против моей воли она поглощает в себя даже малейшие мои улыбки. Она забирает у меня самое ценное - воспоминания. Но я больше не могу ей противиться. У меня нет сил, понимаешь?       Я отпускаю тебя, дорогой мой, и опускаю руки, а точнее, беру в них заточенные заранее лезвия и действую. Это действительно помогает, знаешь? Так легко становится, когда моя кожа буквально расходится под напором ржавого железа.       Только прошу, не ругайся сейчас на меня. Это моё решение. Моя жизнь. А без тебя её для меня нет.       Всё, чего я хочу, чтобы ты был счастлив. Чарли, пожалуйста, не упусти своё счастье снова. Держись за него мёртвой хваткой и вспоминай наши счастливые, совместные ночи. Обещаю, что буду всеми силами защищать и оберегать тебя, если выпадет такая возможность.       Не убивайся из-за меня. Ты ни в чём не виноват. И я сейчас абсолютно честен с тобой. Просто живи, радуйся, люби и позволь себе быть любимым.       Этой ночью я навсегда уйду, но не только из твоей жизни. Из любой жизни на этой земле я исчезну в эту ночь. Ночь нашего знакомства.       Но даже там, куда бы я не попал после смерти, я вечно буду любить тебя, мой черноволосый, обожаемый британец.       Прощай. С неподдельной любовью и вечной верой в тебя, Твой Джон.