Академия "Overwatch"

      Солнце, постепенно освещая стоявших друг напротив друга студентов, подогнало золотистые волосы Ангелы теплым ветерком, отчего девушка высунула язык. — Похоже, что твои слова меня зацепили, Лусио Коррея дос Сантос. Так что давай, как коллега, я тебе помогу, ладно? — улыбнувшись розовыми губами, блондинка подошла к дереву с широким и гладким стволом, подбирая рукоять метлы.       Парень, проследив за ней, застыл на месте, уходя воспоминаниями в свой далекий отсюда дом.        Вновь жара, влага и кучи мусора, от которого ноздри тут же забивались сладостным ароматом гниения…       Вздрогнув, диджей подвинулся, позволяя Циглер встать рядом и начать мести. Медленно, аккуратно, проверяя каждый сантиметр пройденного пути. Словом, совершенно иначе, чем делал сам Лусио. — Если я обидел тебя, то прости, не хотел… — снимая один наушник, темнокожий парень повернулся к ней. Девушка, приподняв подбородок, закрыла один глаз, ослепленный солнцем: — Нет-нет, ничего такого. Я никак не могу выкинуть это из головы. Твои слова, они… Как ты добиваешься того, что люди к тебе проникаются?       Достав смартфон, парень сменил мелодию на более спокойную, повторяющую завывания ветров в карьере, разбавленных трелями синтезатора: — Я просто говорю, что думаю и стараюсь ничего не скрывать перед другими. Как-то так. А ты что, прониклась мною? — засмеявшись, он сделал длинный взмах, отправляя пыль в сторону.       Циглер, покраснев, помотала головой, совершая несколько коротких движений: — Дурак… — Да ладно тебе, коллега. Надо привыкать не стесняться друг друга. Тем более, скоро к нашему полку прибудут парочка кишок и других не менее интересных органов.       Нахмурившись, блондинка закатала рукава свитера, спрашивая: — Ты это о чем? — махая ладонью, Лусио продолжил мести: — Не парься. Просто во втором семестре у нас будет анатомия на практике. Так что здание на отшибе, которое никому не приглянулось, будет частым местом наших встреч.       Стараясь припомнить что-то такое на карте Академии, Циглер остановилась, массируя подбородок: — Я не помню его… — На карте, ага. Я тоже думал, как они могут не включить его в территорию Академии. Видимо, могут. Кто мы такие, чтобы обвинять их? — смахнув набежавшие волосы со лба, он сделал еще с десяток шагов вперед, молчаливо метя.       Наконец, тишину разорвала Ангела, увидевшая выходивших на аллею студентов: — Кто-то только просыпается. Забавно наблюдать за тем, как жизнь только начинается… — А мы уже метем, — закончил за нее парень ухмыляясь. Кивнув, девушка с неким легким отвращением посмотрела на вальяжно идущего Гэндзи, сверкавшего часами на своей руке. — Вот только его не хватало… — вздохнула та, понимая, что сейчас множество взглядов будет приковано к ним. — Еще не поздно убежать с криками о том, какой я плебей и что позволяю себе, — засмеялся Лусио, кивая в сторону ее метлы. Циглер, посмотрев на него своими голубыми глазами, ответила: — Я не Сатья, знаешь ли… — Ха-ха, представил ее с метлой в руках. На самом деле довольно забавно, — улыбнулся диджей, кивая на идущего Шимада. — Что, он тебе не нравится? Не хочешь показаться на его глазах с метлой и в пыли? Или как? Я иногда просто бросаю все попытки понять женскую логику.       Поправив челку на своем лбу, швейцарка вновь замотала головой, стараясь не обращать внимания на выходящих первокурсников: — Нет, просто мне не нравятся такие, как он… — Красивые, богатые и цепляющие девушек одним взглядом? Тогда ты точно обратилась по адресу, зависая со мной, — Циглер, улыбнувшись, поймала себя на мысли, что с этим парнем ей было намного проще, чем с большинством своих сверстников. Что же в нем такого особенного? Может… — Да. Мне не нравятся богатые мальчики, которые не видят дальше своего раздутого эго. Собственно, признаюсь, на физ-ре, когда Старший Шимада проиграл, то я испытала легкое удовлетворение, видя его лицо.       Проходя мимо очередной скамьи, Лусио, уставившись на землю, спросил, сводя скулы: — Здесь довольно много таких. Шимада, Лакруа и те, кого мы еще не видели. Сюда довольно сложно попасть без определенных связей, да и с ними иногда нереально. Почему ты думаешь, что я не один из них?       Циглер, посмотрев на него, закрыла глаза от теплого ветерка, что будто бы источал этот высокий диджей, в руках которого плясала метла. Вспомнила десятки татуировок и шрамов, постоянно скрывавшихся под плотной одеждой и рубахами. — Ты не такой, как они, Лусио. По крайней мере, не хочешь таким казаться. У тебя много того, что никому неизвестно. Плюс, ты цепляешь не деньгами и дорогими костюмами… — Если что, то я начинаю краснеть. Чем же? — стирая пот с лица, сказал парень.       Циглер, сжимая рукоятку метлы, прикусила губу, оборачиваясь к нему: — Когда один из первокурсников боялся выйти против Шимада и опозориться, ты подбодрил его. Ты настроил его на победу, зная, что тот не может победить. Но ты продолжал верить. И эту энергию подцепил весь курс. И когда Фокс проиграл, то это он был недостаточно хорош, а не Гэндзи слишком хорош. Это огромная разница. Когда ты заводил всех вчера, когда ты посылал просто колоссальные разряды энергии в зал… Признаюсь, что я никогда не ходила на такие танцы. Но ты помог и мне почувствовать себя свободнее. Этот талант очень редок, Лусио Коррея дос Сантос. Может, поэтому я сейчас здесь, с тобой, хоть могла просто лечь спать.       Парень, молчаливо метя, пытался найти хоть какой-нибудь ответ, открывая рот: — Ну, тут уж ты совсем меня перехвалила, Ангела. Мы почти не знакомы, как ты можешь утверждать что-то подо… — группа студентов, проходя мимо, начали толкать друг друга в плечи, кивая на Лусио. — Это он! Он! — подойдя к ним, недоуменно смотревших друг на друга, кампания потянулась за телефонами: — Чувак! Вчера было просто круто! Твоя музыка — охохохо! Давно так не отрывался! Прошу, дай нам телефон свой и скажи, с какого ты направления!       Когда они ушли, Ангела коснулась его древком метлы, смеясь: — Ты что-то хотел сказать? — Я не люблю выпендрежников… — Думаешь, что ты сделал для всех не выпендреж? Тебя теперь знают в лицо почти все курсы, а это только второй день, заметь.       Молчаливо соглашаясь, дос Сантос продолжил мести, приподняв один край губы в улыбке.

***

      Когда второй обход начал подходить к концу, а солнце двигалось к своему законному сну, двое студентов, почти не чувствуя усталости, разговаривали, смеясь и указывая на что-то жестами. — То-есть девушка из соседнего домика знала тебя, потому что ты крутой диджей? Серьезно? — удивленно спросила Ангела, как парень, наигранно выпятив грудь, произнес ломанным баритоном: — Вообще-то да, юная леди. Я достаточно популярен в определенных узких кругах… — видя, как Циглер достала смартфон, Лусио сглотнул слюну. — Так-так-так… дос Сантос… Коррея… — проводя пальцем, что образовал несколько мозолей на себе, девушка наконец нашла информацию. — Сразу говорю, что вся инфа почти неверна, там всегда преувеличивают и… — Сколько-сколько слушателей? Ты устраивал концерты подпольно? Подожди… Двести тысяч? Узкие круги, говоришь? — открыв рот, девушка повернулась к нему.       Парень, продолжая мести, помотал головой: — Я… Да не правда все это, не парься, хорошо? Так, балуюсь иногда с ритмами и пытаюсь составлять мелодии… — Поэтому у тебя почти сорок миллионов подписчиков на «Саунде»? Ты сейчас врешь мне прямо в глаза, Лусио! — смеясь, блондинка направила метлу на его ребра. — Ладно-ладно! Поймала меня, поймала. Только особо не труби, окей?        Останавливаясь, швейцарка замолчала, поднимая на него серьезное лицо: — Почему ты решил пойти на мед? Как ты сюда поступил? Неужели из-за денег…       Вздохнув, парень развязал последний пучок дредов на своей макушке, смотря на Головное здание Академии. Сейчас, когда розовые облака танцевали на небосводе, а большинство студентов махали им вслед, Лусио повернулся к ней: — Вот именно поэтому я и собираюсь закончить Академию. Думаешь, я бы специально поступил на мед? Я здесь только потому что я сдал вступительные с отличием и меня взяли. Я не люблю хвастаться, Ангела. Это все не по мне. Все это положение вещей. Поэтому все слова твоей соседки про мое плебейство правда. Да, я и правда не чей-то сынок или богач, или у меня говорящая фамилия. Да, я могу лажать и мне попадет за это, но… Какая разница? Какая разница? Я смогу доказать, что эту Академию могут закончить не только мамины сынки. Когда я возьму в руки диплом, то я буду рад. Потому что я сделал это САМ.       Девушка, останавливаясь, с укором на себя, прижала метлу к груди, прикусывая губу: — Я… Я… Прости, если я тебя чем-то обидела…       Лусио, стиснув зубы, вновь и вновь чувствовал налеты дикой боли, что являлись напоминанием. О том, что нужно было изменить в своей и многих других жизнях. Шрамы саднили. Он не был уверен, что помнил себя до того, как получил их. Но сейчас это было не важно. Пока главное — не показать своей слабости перед этой девушкой. — Ты не виновата. Прости, что сорвался на тебя. Фу-у-ух, ладно, Ангела Циглер, раз уж зашел такой откровенный разговор, то почему бы не выложить все карты на стол?       Швейцарка, вздохнув, видела в этой дорожке свой собственный путь. Дорогу, что приведет ее к чему-то большему, чем она представляет сейчас… — Мои родители… Они тоже врачи. Я просто хочу продолжить семейное дело, — фальшиво улыбнулась она, отводя голубые глаза. Лусио, кивнув, понял, что она пока не готова сказать ему все. Либо же сама верила в то, что говорила на данный момент.       Но юная студентка, постоянно твердя себе это, не могла свыкнуться с мыслью, что это — ложь. Причем обман самой себя, а не кого-то другого. Сколько она лет пыталась придумать причину своего выбора. Сколько ночей не спала, чтобы осознать цель своей жизни.       Но почему-то, сколько бы раз она не говорила людям, что хочет не разочаровать родителей, то солгав в этот раз, девушка ощущала себя очень скверно. Парень знал, что она лжет. Она сама знала это. Но не могла ничего сказать ему. Пока нет. Даже такой как он не сможет понять ее. Даже с такими добрыми глазами и улыбкой, от которой ей самой хотелось быть лучше… — Уж прости меня, но… Дай-ка сюда метлу, — очнувшись от своих мыслей, швейцарка посмотрела на него. Парень, протянув руку к ней, кивал. — Что? Я… Прости, я… — Я хочу посмотреть на твои ладони, ничего больше. Давай, не бойся, я сегодня уже кушал человечину, — улыбается снова, будто ничего и не было. Как он мог так быстро притянуть ее к себе? Почему она доверяет почти незнакомцу? Почему чувствует себя виноватой перед ним?       Развернув руки, девушка выдохнула, замечая несколько мозолей, готовых разорваться в любой момент. — Я… — Мда, сразу видно будущего медика — совсем за собой не следишь. Как ни стыдно, Ангела, как ни стыдно, — раскрыв ее пальцы, он оглядел нарывы чуть внимательнее, скосив губы. — Ну что, доктор, я буду жить? — улыбнулась блондинка. — Только если ампутировать обе конечности, пациентка. Так что давай-ка сюда… — протянув свои ладони в карманы толстовки, Лусио вытащил оттуда несколько пластырей, аккуратно и нежно закрывая набухающую кожу.       Краснея щеками, девушка, чувствовала себя полной идиоткой, которую порицали как маленькую девочку. Но… Сейчас это было приятно. — Пора распустить нашу команду. Простите, Доктор Циглер, но ваши нежные руки не хотят больше иметь со мной дела, — блондинка, почему-то растеряв весь словарный запас, просто стояла рядом с ним, не зная, что сказать. — А как насчет ваших ранений, Доктор Коррея дос Сантос? — поежившись, диджей вздрогнул: — Надо бы сменить фамилию, а то в твоем случае звучит как-то умно, а в моем — неразборчиво. Завидую, знаешь ли. Но своими ранениями я займусь позже. Тем более пластырей у меня больше нет.       Блондинка, волосы которой потрепал ветер, улыбнулась. Но почему-то в этот раз как-то по особенному. Отчего парень на секунду забыл про всю боль в своем теле. — Прости, что не смогла помочь тебе до конца. Я только учусь быть полезной… — Тебя здесь вообще не должно было быть. Так что могу сказать, что я благодарен сверх меры. Хех, ладно, дуй домой, а то на завтра много домашки. И если я не приду завтра, то считай, что я потерялся на последнем заходе и сгинул в небытие! — кивая, Ангела засмеялась, обхватывая себя руками и продолжая улыбаться, даже когда скрылась из виду. — Ты чего такая странная? — спросила у нее Сатья, когда девушка вошла на второй этаж и, не снимая одежды, уставилась в потолок, обрушившись на кровать. Руки, пульсируя от боли, отошли на второй план, когда блондинка повернулась к индианке, говоря: — Ай, Вашвани…        Смуглая соседка, обернувшись на сидевшую за столом Лену, пожала плечами, продолжая красить свои ногти в синий цвет.

***

      Стараясь бежать как можно быстрее, молодой парень скользнул под обвалившееся здание, зацепившись плечом за торчавший кусок металла. Тот, прорывая плоть, оставил еще один шрам на его коже. Не важно, их у него еще очень много…       Припадая к стене, он старался отдышаться, слыша взрывы где-то в двух улицах от него. Скоро это настигнет и их дома. Нужно было думать быстрее, стать быстрее. Думать, думать!       Стараясь разгрести завал голыми руками, парень чувствовал спиной приближающийся холод, который мог значить только одно… — Просто оставь меня… Оставь! — его друг со школы, валясь под обломками, теперь качался на его плечах, заливая кровью ребра и бедро.       Заливаясь потом, темнокожий мальчишка продолжал нести его, стараясь успеть… Кости в ноге, едва успев зажить, заныли с новой болью. Сколько еще им терпеть эту боль? Сколько?!       Обрушившись на землю, чувствуя ноздрями этот запах расплавленного металла и плоти, дыма, застилающего глаза, парень судорожно дергался. Его силы на исходе. Еще чуть-чуть и их… Просто убьют… Как и остальных… — Нет-нет-нет… Нет… — стискивая губы до крови, парень медленно поднялся на трясущихся ногах, поднимаясь выше и выше. Надеялся, что стопа не соскользнет с обломков. Вера… Только это у них и осталось…       Еще немного. Еще чуть-чуть и…       Свист, разрывающий его плоть, обугливая края раны. Крик, короткий… На большее нет сил. Просто крик.       Еще немного…       Таща друга за руку, парень истекал кровью, чувствуя, как жизнь потихоньку уходит из него. Как глаза закрываются. Как сердце…       Еще немного…       Пальцы, цеплявшиеся за сколы камня и стекла, резало до костей, но это не мешало. Мешала только кровь, заливающая глаза. Свист, камень рядом прошелся пулеметной очередью, что срезало его, едва не обрушившись на парня.       Еще немного, еще немного… — Еще немного. Еще немного, — шептал про себя Лусио, продолжая мести дальше, уставившись в тропинку. Бок, на котором осталось рваное ранение, завыл.