Академия "Overwatch"

       Замечая то, с каким рвением их Капитан понесся в пляс, остальные члены команды не смогли остаться равнодушными. Чувство нарастающей эйфории само двигало их ноги вперед, подталкивая к разного рода глупостям. И только прохладный ветерок бразильской ночи лишь слегка напоминал о реальности. Но кому какое дело?       Многие с детства знакомые с Лусио, не многозначительно кивали в сторону широкоплечей старшекурсницы, которая своим ростом могла посоперничать с самыми выдающимися представителями фавел. Разумеется, сразу несколько парней ринулись к ней, толкаясь и что-то крича на португальском.       Амари, не привыкшая к такому обильному вниманию, подобно неопытной девочке зарделась и стала искать помощи в рядах знакомых, что уже закружились в активном танце.       Бригитта наседала на Сашу, увлеченно о чем-то болтая с ней. Судя по удивленным гримасам второй, разговор складывался исключительно на поле шведки. Пролетевшая парочка Гэндзи и Ангелы, сверкая даже в таком полумраке своими глазами, ненароком привлекали внимание всех собравшихся, постоянно перешептывающихся и улыбающихся.       Только вот сами студенты не слышали их, вглядываясь в лица друг друга. Сейчас и правда среди этих толп не существовало чего-то, кроме них самих. Подхвативший девушку под талию, Шимада притянул ее ближе, сказав на ухо: — Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь, — блондинка, случайно наступив ему на ногу, скривила рот в молчаливом извинении, говоря о другом: — Об этом вы разговаривали с Лусио в палате, когда я вошла? Не отнекивайся, у вас точно есть какой-то секрет, который я узнаю! — улыбнувшись, парень легонько прислонился своим лбом к ее макушке, пожимая плечами: — Буду честен, я сам здесь впервые. Так что твои расследования в стиле Шерлока Холмса зашли в тупик. Попробуешь еще раз или мне лучше тебя просто поцеловать? — нахмурившись от такой мгновенной неудачи, швейцарка потянулась к его губам.       Дос Сантос, немного отрешенно стоя у столиков, постоянно предлагал Сатье всевозможные блюда, которые та с интересом рассматривала. Когда один музыкальный трек сменялся на другой, только тогда индианка могла хоть что-то сказать своему партнеру: — Не могу понять, как ты умудрился все это провернуть, не выходя из больницы. Если только тебе кто-то не помогал… — покосившись хитрым взглядом на парня, танцующего рядом с ее золотоволосой соседкой, Вашвани что-то прорычала себе под нос.       Диджей, засмеявшись, неловко приобнял пассию, упираясь носом в ее шею: — Не бузи, Сати, Гэндзи здесь не причем. По крайней мере, в этом он мне точно не помогал. — Все в порядке? — спросил внезапно появившийся из ниоткуда такой же татуированный парень. Девушка, вздрогнув от неожиданности, промокнула пальцами вспотевший лоб, сглотнув слюну в горле: — Д… Да, все отлично… — внезапный собеседник, кивнув своему земляку, также таинственно испарился. Иностранка, повернувшись к Лусио, почесала щеку. — Ладно, некоторые вопросы отпадают сами собой.       Оливия с лицом знатока ходила вокруг да около столов, изучающе обнюхивая каждую открытую бутылку с мутными жидкостями, пока удовлетворенно не опрокинула одну из таких в себя: — Недурно. Терпко, но терпимо, — стоявшая рядом с ней темнокожая девушка из местных трущоб, что-то произнеся на своем родном, усмехнулась. Коломар же, вопросительно поднимая бровь, решала — метнуть в нее стакан или ограничиться одной лишь оплеухой?       Лена, танцуя рядом с Амели, вызывающе кружила, постоянно теряясь из зоны видимости. Холодная француженка, старательно не обращая на нее внимания, продолжала вырисовывать своим телом различные движения, привлекая всех подряд. Инстинкты требовали, чтобы эта спортсменка помучалась подольше.       Та, фыркая, обхватила ее бедра, прижимая к себе и совершив последовательные движения, напоминающие румбу: — Не злись ты на меня! Скоро мы вернемся и все будет намного лучше, обещаю! — все эти вспышки света и толпящиеся всюду тела дурно воздействовали на сознание ранее спокойной студентки, вгоняя ту в ступор. И даже англичанка не могла понять, что же на самом деле было не так.       Попятившись, Лакруа отошла подальше от воображаемой линии танцпола, стараясь вдохнуть как можно больше свежего воздуха. Все эти спертые мотивы уходящей жары действовали ей на нервы. «Все в порядке… Порядке…» — благо, никто из их компании не мог читать мысли. По крайней мере, она на это рассчитывала. Подобное уже случалось с ней, причем очень и очень давно. Когда все эти вечеринки с раскованными студентами заменялись роскошными балами и театральными постановками. Когда свободный топ и юбка были тугим корсетом дорогого платья, а на пальцах блестели кольца. Словно в другой жизни.       И почему-то именно сейчас все эти воспоминания хлынули на ледяную королеву, заставляя руки трястись от страха. — Ты в порядке? — молодой мужчина с этими эстетичными и аккуратными усиками положил ей теплую ладонь на плечо. Отмахнувшись, Амели выдохнула: — Просто не привыкла к такому количеству народа… — подошедшая к ней Лена понимающе повела ее на воздух, не задавая лишних вопросов. Может, и из-за этого она ее полюбила?

***

      Так шел час за часом, пока студенты Академии расплывались в мокрых от пота телах и беззаботном алкоголе, что раскрепощал их еще сильнее. И вся эта бесконечная атмосфера праздника, царившая в перестроенных трущобах, давала о себе знать. Никто не был застрахован от нее, никто не пытался сопротивляться. И даже самые смирные из их группы ушли в свое собственное маленькое путешествие.       Бригитта говорила с Оливией, наставляя ее на путь истинный, о чем та, разумеется, даже и не просила. Все ее внимание было привлечено одновременно к смеющемуся Шимада и следящей за ней Амари. Как наивна эта глупая солдатня, которая думает, что ее действительно смогло бы опьянить такое мизерное количество спиртных напитков. В далеком прошлом только таким способом можно было уйти от жестокости и идиотии, царивших на просторах Мексики. — А твоя… По-а-о-адруга… Фарра… Она как… Одинока? — подыгрывая себе неестественным голосом, спросила Коломар. Линдхольм-младшая, пытаясь продрать уставшие глаза, засияла многочисленными веснушками, кладя увесистую ладонь мексиканке на хлипкое плечо: — О-о-о-о… Какие-то планы имеешь? Или просто интересуешься? А то в зависимости… От ответа… Я сообщу разные данные, — закатив васильково-фиолетовые глаза, студентка с информационного курса вздохнула: — Ищи золотую се… середину!       Повеселевший дос Сантос, выйдя на уютный балкончик, сколоченный из оставшихся при строительстве досок, умиротворенно смотрел на распростертые крыши родных фавел. Никакая красота большого города не смогла бы заменить все эти крохотные улочки, тянувшиеся по организму Рио подобно венам и жилам. Никакие площади Лос-Анджелеса не справились бы с криками просыпающихся торговцев, которые начинали будить своих детей. И уж точно холод большинства стран не сравнился бы с тем приятным теплом, которое дарила ему Бразилия. — Мда-а-а… Я закоренелый романтик. Хотя зачастую это выходит боком, — произнес он, вглядываясь далеко вниз. Туда, где у подножия холма проезжали автомобили. Стоявшая рядом Сатья, обнимая того за локоть, едва стояла на собственных ногах, завидуя костылю парня: — Почему? — тот, проведя грубым пальцем по ее оголенной коже, сказал: — Не могу увидеть красоту в чем-то другом. Сам ограничиваю себя, каждый раз сравнивая совсем разные вещи. Так уж выходит, — улыбнувшись, Вашвани распростерла ладони по сторонам: — А вот если судить по мне, то… С одной стороны, которая зачастую преобладает мной… Ой… Эти домики — мешанина всего на всем, которая никогда не станет и близко такой симметричной, какой могла бы быть. Только чуткая рука архитектора сможет вытащить все это… — Такого, как ты? — засмеялся студент, косясь на свою заживающее плечо. В то место, где когда-то светилась метка участника Ям. Кивнув, опьяневшая от такой ночи девушка дрогнула: — Разумеется! Но с другой… Даже здесь есть твоя пресловутая красота. Не знаю, как тут встречают рассвет, но очень бы хотела увидеть. Жаль, что у нас совсем нет времени тут остаться, — нахмурившись, дос Сантос только начал говорить, как к ним присоединились повеселевшие Гэндзи и Ангела.       Блондинка, обрушив голову на острое плечо соседки, пыталась связать слова: — Сати, милая… Ты в курсе, что ты — самая лучшая, самая ответственная и… — улыбаясь, Вашвани чмокнула подругу в макушку, придерживая свободной рукой: — Да я уже поняла, что тебе понравились здешние угощения. Тебя оставили за ней следить, напомнить? — укоризненно сверкнув по Шимада своим фирменным взглядом, сказала индианка. Тот, виновато поднимая руки, свесился с неустойчивого деревянного бортика: — А я и смотрю. Кто кроме меня ее остановит? Правильно — никто. И, как бы мне не хотелось, но задор в этой девушке преобладает над здравым смыслом… — А чья это вина? — спросил дос Сантос, продолжая заливаться хохотом. Японец, вздохнув, кивнув навстречу его слов: — Ла-а-адно. Подловил, маленький выпендрежник. Может в этом и есть доля моего вмешательства, — Сатья, легонько ударив его по локтю, пригрозила длинным ногтем: — Испортишь эту девочку — я тебя даже в Японии достану, усек? — вся компания засмеялась, кроме удивленного такой напущенной агрессией Гэндзи. Но, замечая взгляд диджея, понимающе подхватил подругу под плечи, говоря: — Ну все, думаю, нам пора оставить кое-кого наедине и плавно смотат… — Думаю, что не стоит. Я хотел бы сказать это и Ангеле тоже, — прервал его Лусио. Швейцарка, протирая голубые глаза, недоуменно смотрела то на Шимада, то на дос Сантоса: — О чем речь? — индианка, также не понимая ситуации, коснулась своих сережек, пытаясь успокоиться. Не замечала, как это входило в привычку: — Может, хватив уже нагнетать и расскажете, что вы скрываете?       Вздохнув, японец поднял подбородок на хозяина вечеринки, пока ветер разносил его вороные волосы: — Ты расскажешь или лучше мне? — танцор, вытирая нос, облизал сухие губы: — О`кей, давай я. Не могу дать тебе такой шанс, чтобы удивить всех, — усмехнувшись, Гэндзи отвернулся в сторону горизонта, не поворачиваясь на Циглер: — Слушай, он будет разъяснять всю ситуацию. Я тут лишь как группа поддержки.       Положив увесистую от напитков голову прямиком на ноющий кулак, Лусио горько вздохнул, пытаясь скрыть обеспокоенность за веселым тоном: — В общем, такое дело… Я остаюсь в Рио, — открывая рты, девушки стали подходить к нему, каждый шаг сопровождая вопросами: — В смысле? — Это из-за ранений? — Потом ты вернешься, так ведь? — Ты пьян? — Одумайся, а как же Академия? — но самый главный вопрос, который он услышал из всего этого гомона, был: — А как же я? — стиснув зубы, дос Сантос посмотрел на Сатью. Смуглая девушка, явно винившая во всем себя, сейчас не могла найти себе места, пытаясь погасить пламя сомнений.       Парень, приподняв ее подбородок, обратился к ним обеим: — Это не из-за кого-то из вас, даже не думайте об этом. Это не вина моих ран, это не из-за разочарования. Просто сейчас я… Я понял, что могу идти дальше. Дальше, не смотря на призраков своего прошлого, которые меня преследовали всю жизнь. И этим я благодарен только вам. Всем, кто сейчас стоит здесь, всем, кто танцует и смеется внутри. Тем, кто окружил и оберегал меня, когда я упал. Стали тем, что у меня отняли. Я нашел и соперника, и друзей, и… Тебя. — он поцеловал удивленную Вашвани. — И это навсегда будет моим жизненным этапом — тем, что смогло дать мне толчок вперед. Дало мне осознание простых вещей, до которых я не мог догадаться самостоятельно… Этот город нуждается во мне… Нет, черт подери! Я НУЖДАЮСЬ в этом городе. В том, чтобы никто вроде Аканде не смел появляться здесь. В том, чтобы найти справедливость и вернуть то, что можно вернуть.       Индианка, упираясь в его грудь, могла только плакать и стараться держать себя от попыток ударить израненного парня: — Я тоже нуждаюсь в тебе! Ты об этом подумал?! Думал о том, что станет со мной?! Как я смогу вернуться в Академию без одного идиота?! Того, кто сможет любоваться со мной всеми рассветами и закатами?! Что мне остается делать? Что?! — поглаживая ее по голове, дос Сантос старался не смотреть на расстроенную Циглер: — В каждом солнечном свете я буду рядом. И когда настанет момент свободы для моего народа и моей земли, я обязательно вернусь. Клянусь… — Гэндзи, стискивая скулы, судорожно выдохнул, смотря в пол: — Не поздно передумать, ты же знаешь? — улыбаясь скорому рассвету, бразилец ответил: — Кажется, что все уже решено. Сати… Сати, посмотри на меня, — девушка, чей макияж расплылся от слез, пыталась быть сильной даже сейчас. Следовала глупым советам своих родителей, которых никогда по настоящему не знала: — Ты ведь знал, что мне придется улететь? Ты знал, что я мечтаю стать лучшей. Что стану той, кто принесет красоту и симметрию в мир. И твой мир тоже не станет исключением, понял? — соединяя свой лоб с ее, диджей прошептал: — Тогда мы встретимся скорее, чем ты успеешь соскучиться. Потому что такого гениального архитектора я никогда не знал, — их встретившиеся губы служили заключительным аккордом беседы.       Беседы, но не прощания.