Академия "Overwatch"

      Не способный больше уснуть, будущий Наследник открыл карие глаза. Видя над собой лишь нависающий потолок, тяжелым грузом обрушивающийся на него древесиной, он вздохнул. Все тело содрогалось от одной только мысли об очередном бесполезном дне, в котором его снова не допустят к умирающему Отцу. Боятся, что Содзиро ляпнет чего лишнего и провозгласит его раньше времени? Или же просто тянут время, дабы самим занять столь желанный трон?       Все эти вопросы выматывали не меньше бесконечных кошмаров, возникающих в непродолжительном отдыхе. Не время отвлекаться на человеческие потребности. Скоро он и вовсе забудет, что такое блаженность мягкой постели. Ничего, сильный Клан стоит всех этих жертв.       Ноги ощутили холод пола, а бородка — легкий ветерок, пробивающийся через тонкие стены. Протерев переносицу, Хандзо вышел во двор, переставая понимать время суток. Все здесь казалось меланхолично-тягучим. Даже солнце, сменяясь раз за разом, уже наскучило. Сколько он уже здесь? Никто точно и не скажет. Хотя, может стоит спросить у Дяди… Нет, этот Старик может только сидеть и с грустными глазами упиваться в дверь.       Терпение натягивалось подобно тонкой струне. Если кто-нибудь попытается сыграть на ней малейший аккорд — она точно порвется, сбривая пальцы в кровь. Огонь уже давно бушует в нем. Настоящий Дракон уже готов расправить крылья и взлететь, унося слабость предыдущего Главы в небеса, растворяя ее в праведном пламени силы и контроля.       Там, у подножия горы, воздвигнут целый город, который больше не принадлежит их Семье. Почему они не видят этих усмешек, когда кто-нибудь из Шимада появляется на улице? Неужели им это не надоело? ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ПРАВЯТ СЛАБЫМИ?!       Дыхание срывается в попытке успокоить танцующее сердце. Все мысли только об одном — заветной двери, которую охраняют Тени во главе с Кенши. Что стоило прорваться через них прямо сейчас? Узнать все, что он хочет узнать и стать уже наконец Главой? Все эти глупцы отрицают очевидное. Клан — теперь его собственность, как бы они не брыкались. И как только Первенец Содзиро вступит во власть, все лишние языки будут вырваны и изгнаны из Имения. Таков будет его первый указ. — Осталось только… — видя сад камней с небольшим серебристым озерцом, Старший Шимада остановился. Всюду был слышен детский наивный смех Гэндзи, который частенько плескал на него этой водой. Тогда все было намного проще, чем сейчас. Хотя… Уже тогда его руки были в мозолях, а голова забита бесконечной историей Клана. А что младший брат? Он продолжал развлекаться с Отцом и прислугой, возомнив о себе неизвестно что.       Но сейчас это не имело значения. Только прямая тропинка в Драконий Дом, где стража продолжала бдительно охранять покой нынешнего Главы. Вновь проплывая их, подобно призраку, Хандзо прохрипел: — Ты не хочешь отдохнуть? Жизнь Отца не связана тугим канатом с тобой, поэтому, если ты хоть на минуту покинешь его, то ничего не… — Когда-то я покинул Имение без своего Брата. И тогда пожалел об этом, потому что нас с твоей Матерью похитили головорезы. Именно тогда Содзиро ринулся на помощь, наплевав на приказы всего Клана. Даже на Совет. Погибло очень много людей. И он сам отдал ради меня свои легкие. А теперь скажи, племянник. Имею ли я право покинуть его в столь сложный час? Можешь не отвечать, это — риторический вопрос, — сочащийся наигранностью голос приводил отпрыска Главы в еще большую ярость, отчего кулаки того сжимались сами по себе. Сколько можно этих историй? Прошлое остается в прошлом, а он — будущее!       Усевшись напротив, мужчина вновь прикоснулся к своей бородке: — Сколько еще ждать? Почему я просто не могу повидаться с ним? Мне не обязательно выслушивать его предсмертное слово… Я… Ведь его старший сын, ближе меня у него никого нет… — Кажется, ты забываешь о своем младшем бра… — уставившись на мягкую циновку, Шимада произнес: — Когда Гэндзи родился, моя Мать умерла. Он не знал ее, не знал, насколько она добра и красива. Для него было естественным, что мы живем без нее, но я… Я помнил ее улыбку. Помнил теплоту рук и нежную кожу. Особенно… — улыбнувшись, Кенши коснулся рукоятки своей катаны: — Глаза. У Юри были замечательные изумрудные глаза, — посмотрев на запертые покои Отца, Хандзо кивнул: — Но он не помнит. Не помнит… И поэтому мне важно увидеться с НИМ. Я хочу понять, что вся моя жизнь не была прожита зря. Что в ней есть хоть какой-то смысл. Неужели я многого прошу, Дядя? — понурив подбородок, седовласая Тень вновь превратилась в живой монолит: — Я бы хотел тебе помочь, но не могу. Такова воля моего Клана… — Тогда к черту все это! Ты и сам знаешь, что я стану Главой! Плевать на эти бесполезные и пафосные речи, их время прошло! Только действие, только сила, только то, что вы заслуживаете, а не то, что нужно! Плевать! — увесистые ворота Драконьего Дома содрогнулись, едва Наследник хлопнул ими, покидая темное обиталище чванливых советчиков и слабаков.

***

      Единственным предлогом покинуть домик столь поздно было лишь одинокое упоминание о спорт-зале и тренировках. Лена понимала, что раскрыть себя будет крайне легко — Амели стоило просто спросить Тренера насчет ее вечерних вылазок и… Стоп, Райнхардт ведь тоже знает про ее хроноускоритель, чего она так боится?       Может того, что ей предстоит вновь побороть свой страх и попытаться его обуздать? Всего-то… Раз плюнуть. Только вот почему коленки так предательски дрожат?!       Выходя из студенческого городка под аккомпанемент приятного февральского солнышка, англичанка спешно ретировалась в сторону Головного Блока, который соединял собой все остальные корпуса и крылья их обширной Академии.       Уже и забыла, какой красивой она могла быть. Все эти припорошенные белизной скамьи и могучие деревья, чернотой ветвей тянувшиеся к твоей шапке. Ровные дорожки, по которым многочисленные студенты направлялись по своим делам. Кто-то решил выбраться в город, пока угрюмый Мистер Броук не запер ворота. Вот уж чего не хватало…        Усмехнувшись, Лена взглядом юрких глаз моментально нашла небольшую лазейку, виднеющуюся из-под завалов снега. Пускай будет небольшим секретом. Только их секретом…       Залетая внутрь, подобно сверхзвуковому самолету, бегунья озиралась по сторонам, подходя к секретарю. Увесистая мадам, косо посмотрев на разгоряченную студентку, продолжила что-то печатать, спрашивая: — Вы здесь просто чтобы погреться или по делу? — монотонный голос моментально нагонял скуку, благо, эту спортсменку было так легко не одолеть! Улыбнувшись, первокурсница нависла над ее кудрями, прожевывая слова максимально медленно: — Меня вызвал к себе, э-э-э… Директор. Но вы не подумайте, я хорошо себя вела, честно-честно! Может, у вас там запись какая на меня есть? Ну, или как у вас там это все происходит? Тетя, прошу, Мистер Моррисон меня ждет, так что в темпе! — закатив глаза, женщина стала что-то «активно» искать в своем компьютере, отрываясь на доли секунды от экрана, чтобы что-нибудь спросить: — У нас учитесь? — Разумеется, как я бы знала имя Директора и… — Какое направление? — Юри… Юридическое, а что? — В кружках или секциях состоите? — Это допрос, я не понимаю… — Что планируете дальше… — но, увидев крупные цифры кабинета на прозрачном дисплее, Окстон подмигнула, исчезая вместе с увесистым рюкзаком за спиной.

***

      Медленно открывая дверь кабинета Директора, девушка наиграно кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание. В этой полутьме мало что можно было разглядеть, а уж если этого не хотеть специально… — А, Лена, приветствую! Заходи не стесняйся. Миссис Доррис уже сообщила о какой-то наглой и хамоватой девице, которая шныряет по Корпусу. Разумеется, я сразу подумал про тебя, не пойми меня не правильно, — усмехнулся мужчина, отпивая последние глотки чая.       Фыркнув, она уселась напротив, осторожно снимая груз с плеч. Все же, носить его вот так близко уже давно разучилась… Замечая ее волнение, Директор протянул тарелку с конфетами: — Угощайся, купил только сегодня. Возможно, что даже половина из них не отравлены, — усмехаясь, бегунья моментально запихнула шоколадный сверток себе в рот, прожевывая: — Простите, что опоздала, но… Мои соседки, они… Крайне подозрительны и… — Заботятся о том, чтобы их лучшая подруга не ошивалась неизвестно где и неизвестно с кем, не так ли? — тут же все понимая, закончил за нее Моррисон. Каждый раз, когда он пересекался с ней взглядами, Лене становилось все легче и легче. Сама не понимала почему, но этот седой Профессор… Излучал доброту и силу, в которой она нуждалась, как никогда.       Кивнув, девушка сняла увесистую шапку с помпоном: — Именно. Но вы тоже не поймите неправильно! — засмеявшись, он поднялся из-за стола, подходя к приоткрытому окну. Там, сияя белизной, продолжал идти снег, совсем не желая уступать место хоть какому-то потеплению: — Подобный снег шел в Швейцарии, помнится. Только там он соседствовал только с елями и огромным озером… Прости, что-то старика потянуло на воспоминания. Итак, полагаю, можно начать с… — повернувшись к нему, студентка спросила: — Вы ведь были в составе «Overwatch», не так ли? — услышав это название, мужчина заметно осунулся, потянувшись к своему шраму на лице. Но, остановившись на полпути, вновь натянул добродушную ухмылку: — Любите копаться в правде, да, кадет Окстон? — та, пожав плечами, сдунула прядь волос: — Я учусь на юридическом, так что для меня это как смысл жизни теперь, — соглашаясь с таким высказыванием, Директор размял шею, направляясь к двери. Замечая вопросительно-поднятые брови подопечной, старик спросил: — Ты же не думала, что я буду учить тебя в своем кабинете? Он, хоть и маленький, но довольно дорог для меня. Не обижайся, но у нас есть для тебя место получше. Идем?       Сглотнув комок в горле, англичанка поднялась с кресла, доверяясь этому широкоплечему Профессору.

***

      Спускаясь все ниже и ниже, эта парочка разносила эхо своих шагов будто бы в самый центр Земли, что тут же подметила ученица: — Мы что, в метро? — идя впереди, Моррисон обернулся: — Я потратил очень много лет, чтобы воздвигнуть на этом месте Академию. И точно не жалел сил на безопасность. В обычное время эти ходы служили бомбоубежищем, затем — складами. Ну, а из-за ненадобности мы переделали их под особые… Тренировки. Так что спорт-зал Вильгельма не пострадает. Иначе пострадал бы мой хребет, уж слишком он любит свою дисциплину, — вспоминая бесконечные забеги, Лена поежилась: — Да уж, Тренер крайне требователен. Но что в этом плохого? — становилось теплее с каждым пройденным пролетом. Расстёгнутая куртка уже болталась ненужным грузом на поясе, пока рюкзак покоился в руках. Не отпустит. Ни за что не отпустит… — Никто не утверждает обратного. Сколько я себя помню, Райнхардт всегда был таким, что зачастую выливалось в кучу неприятных и одновременно забавных историй, — стоявший гул начинал закрадываться все глубже и глубже, охватывая даже волосы.       Она не решилась спрашивать у Директора о его прошлом. Зачастую оно может быть очень болезненным, живой пример — она сама. Не ей докучать с глупыми расспросами: — Думаете, я смогу контролировать ЭТУ штуку? — остановившись перед запертыми гермо-воротами, мужчина ввел нужный код на потертом мониторе. Шипение и небольшая тряска сопровождались только его уверенными словами, которые сами по себе помогали не хуже, чем ободряющая оплеуха: — Если хочешь стать нечто большим, чем калекой с крайне необычной болезнью, то ты справишься. Подруги, помнишь? Делай это ради них, а не для себя. Ладно, болтать перестаем, начинаем действовать, — входя в освещенный и просторный зал, полностью обитый серебристыми листами железа, Окстон охнула, открывая рот.       Ее Учитель, довольно наблюдая за реакцией студентки, дернул головой в сторону выхода. Будто бы тень только что исчезла из виду. Показалось…       Забирая ее рюкзак, Профессор аккуратно расстегнул его, чувствуя пульсацию энергии даже через ткань. Вынимая увесистый аппарат, он расправил тугие ремни, говоря: — Все это время он будет на тебе, иначе ничего не получится. Ты точно готова? Назад пути уже не будет, — обильно потея, Лена поняла, что никогда еще так не боялась в своей жизни. Что же делать? Она справится? А что остается? Вновь и вновь переживать тот кошмарный эксперимент, который навсегда ее изменил? Нет-нет-нет… Нет!       Попятившись, англичанка слышала только эхо своего сердца, разливающегося по этому подземному убежищу. Оно построено специально для нее? Это не шутка? Сам Директор не боится банально исчезнуть, если что-то пойдет не так? Почему он не боится?! — Я… Я… — задыхаясь, спортсменка мотала головой, борясь с противоположными чувствами. На словах все было гораздо проще, чем сейчас. Не тогда, когда ЭТУ штуку просят вновь надеть. Поднести так близко к телу… Что если… Вдруг…       Опустив тяжелую ладонь на ее торчащие во все стороны волосы, Моррисон улыбнулся, показывая тонкие нити губ: — Ты не одна и никогда одна не будешь. Обещаю тебе, если что-то пойдет не так, то я спасу тебя и мы все прекратим. Но я бы попросил тебя… Не останавливаться на самом старте, хорошо? Будь стойкой, будь сильной. Будь настолько ослепительно-яркой, насколько это только возможно. Разве люди не из-за этого тянутся к тебе? Не из-за твоей скорости, не из-за твоего упрямства и прямолинейности? Ты словно пуля, которая движется к цели, сияя ярче солнца. Словно трассирующий снаряд, словно… — стискивая зубы, девушка смахнула слезы страха, сменяя их на улыбку надежды. Все это закончится здесь. И она будет сильной: — Словно… «Трейсер», да? — кивнув, Учитель размял уставшие от долгого безделья кости: — Именно. Лучшего имени для тебя и не придумаешь… Ну что, начинаем?