Академия "Overwatch"

      Горький привкус во рту сопровождал Хандзо при первом же шаге на родной земле. Горло першило, будто забиваясь грязной ватой, пока легкие изрыгали нечистоты из себя, приводя мужчину в замешательство. Что-то было не так изначально, едва вдалеке показался четкий и золотистые силуэт его родного Имения. Что-то в этих узнаваемых стенах и массивных воротах, крепко и незыблемо охраняющих традиции Семьи. Все это будет его. Как только, так сразу…       Шимада прибыл в Ханамуру больше месяца назад, но так и не смог увидеть умирающего от болезни Отца. Мог только лицезреть запертые двери его покоев и легкое эхо голосов всех наместников, доходивших до ушей неразличимым шепотом. Высокий потолок в такие моменты обрушивался на него всей громадой Дома Дракона, загоняя нервничающего Наследника в угол его же переживаний.       Сама только мысль о кончине Главы уже была непристойной и мерзкой, но другая часть в его сознании молила о несчастливых новостях. Все эти года, всю свою жизнь Хандзо готовился к чужой смерти. И когда этот момент настал, никто не желал впускать будущего Хозяина в законные владения. Раздражающее спокойствие Дяди, сидящего напротив, совсем не помогали прийти в норму.       Неясные видения из далекого прошлого слышались в этих стенах. Каждая тень, каждая позолота были напоминанием величественности и превосходства Клана над всей Японией. Что Наследник сделает со всем этим? Не разрушит ли? Не заставит гигантизм и абсолютную власть прозябать в стагнации? Конечно нет. Он давно готов к этому, к каждому грамму ответственности, что в скором времени обрушится на широкие плечи. И подобно Атланту, державшему небосвод, Шимада будет с честью нести знамя силы вперед. Такова судьба. — Что ты будешь делать, когда Отец оставит нас? — внезапно спросил старший сын, стараясь хоть как-то скрасить дни ожидания. Открывая глаза, старший брат Главы повернулся к двери, за которой мучилась родная кровь. Туда, где все началось и туда, где все закончится: — Мой долг как Тени будет выполнен. Если мы переживаем своего Хозяина, то у нас лишь два пути — изгнание или… — взглянув на его короткий клинок, Хандзо опустил брови. Конечно, он уже знал ответ. Но лишний раз напомнить несостоявшемуся Лидеру о его месте было так приятно: — Смерть. Ведь новый Глава будет решать, что сделать с Тенями, правда? — кивнув, Кенши опустил голову к полу, пока по лбу пробежала капля пота: — Разумеется. Мы будем беспрекословно следовать его приказам и закончим путь так, как он соблаговолит в меру своей решимости. Не больше, не меньше, — усмехнувшись, его племянник проследил за чужую спину, неспособный оторвать глаз от сияющего трона. Гнездо без хозяина. Пещера без могучего Дракона. Подождите, скоро эта ошибка исчезнет сама собой…       Скрип в знакомой части Драконьего Дома заставил сидящего на иголках Хандзо встрепенуться и прервать милую беседу с родней. Подобного шума не было слышно с самого его прибытия в Имение, а это значит только одно… Дело сдвинулось с мертвой точки и превратилось в многозначительный знак вопроса. Наконец-то!       Переглянувшись, двое Шимада заметили человека в белоснежных одеждах, так разительно сочащегося светом в царившей вокруг полутьме. Мелкими шажками он вышел к ним, поклонившись сначала старшему сыну, а затем — Главе Теней: — Хозяин хочет видеть вас на своем смертном одре, достопочтимые господа, — ни один мускул не дрогнул на лице Хандзо, тогда как Шимада-старший не смог сдержать хлынувшего сожаления. Кулак, скрытый под плотной черной перчаткой, с металлическим скрежетом сжался, пока ткань зачадила едким дымком.       Он никогда не был в том коридоре, по которому посланник скорой гибели вел их к слабеющему Отцу. Все эти обветшалые древесные балки, хранившие в своих уголках неприятные послания пауков, неухоженные половицы, холодок… Будто бы проникая глубже в сердцевину Имения, они узнавали все больше и больше нелицеприятных деталей о собственном наследии. Хотя, судя по уверенному шагу Дяди, тот бывал здесь и раньше. — Как он? — задал свой вопрос Кенши, сравниваясь с ослепительным слугой, приспешником смерти. Единственное, что могло послужить ответом — карие глаза — та немногочисленная часть открытого лица: — Очень слаб и чувствует, что время на исходе. Так как вы — единственные близкие родственники, которые присутствуют в Имении, то Совет обязан пригласить вас. Прошу, ускоримся, — почти бежавший вперед Наследник видел вдалеке слабый огонек свечей, готовых также погибнуть в собственном воске. Спустя еще пару метров — множество спин, окруживших небольшое ложе. Еще — их бурное обсуждение чего-то важного, споры, распри и недовольство. Что-то остается прежним из поколения в поколение…       Обернувшись на пришедших гостей, наместники нагло указали дряблыми пальцами на нужное место, отчего рвущееся на части сердце Хандзо не выдержало: — Я — Наследник всего Клана, как вы смеете… — Тише! У Шимада не может быть неназванных Наследников, право крови не настолько сильно в наше время, юный сын Содзиро. Сядь! — стискивая зубы, мужчина послушно обрушился на пол, не способный сражаться против обычаев собственной Семьи. Таков закон.       Он уехал чуть больше пяти лет назад. Сорвался из родного дома, только чтобы потешить самолюбие младшего брата. Чтобы показать ему жизнь за пределами плотных стен, чтобы исполнить волю собственного Отца. Человека, не ищущего гнева и ярости, желавшего избавиться от клейма позора чужого прошлого. Быть большим, чем страх в людских душах и стать выше кощунственных предрассудков. Все это…       Было слабостью.       И сейчас, когда не подающий признаков жизни мужчина, несмотря на свою молодость выглядевший подобно старику, не мог даже пошевелить пальцем, все благоговение перед его фигурой испарилось. Не существовало больше Главы Содзиро. Был только умирающий и беспомощный больной, трясущейся головой пытавшийся забрать хоть каплю спертого кислорода, пока грудь с шрамом от ножа переставала вздыматься.       Невозможно смотреть на подобное извращенное состояние настоящего идола, того самого примера, на который юный Хандзо ровнялся когда-то. Постепенно стараясь приблизиться к величию, сам не замечал, как стал воспринимать Отца не более, чем соперником. Преградой, стоявшей на пути к господству и предстоящей роли Лидера. Нужно преодолеть и ее, чтобы возвыситься в небеса подобно дракону. Тем существам, что охраняли их Семью испокон веков. — Дети мои… Прошу… Позовите их… — все эти обрюзгшие морды разом повернулись к сыну Господина, гневными взглядами провожая подошедшего к ложу сопляка. Усевшись рядом, младший Шимада почтенно поклонился, отдавая последние капли чести уходящему навсегда родителю: — Отец, я здесь, с тобой. Не волнуйся, все хорошо. Я успел… — ослепшими от болезни глазами, превратившимися в серебристые капли, он посмотрел на Хандзо, шепча: — Слышу… Я слышу тебя… Где же… Где Гэндзи… Он тоже должен быть здесь… — сглатывая слюну, как и свой тайный позор, старший сын дрогнул бородкой: — Он… Он не придет, Отец. Не переживай, я передам ему твои последние слова, клянусь своей честью! — разочарованно нахмурившись, Содзиро продолжил хрипеть: — Я… Я хотел бы сейчас увидеть… Какими вы стали… К сожалению… Вы увидите Отца только ТАКИМ… Гниющим изнутри заживо, ослабленным и дряхлым… Заслужил ли я такой конец… Возможно… Но заслужили ли вы запомнить меня таким?.. Прошу… Нет… — один из советников, подползая подобно червю к утихающему Главе, фальшиво пролепетал: — Мой Господин, вы должны поторопиться и назначить своего приемника, иначе линия прервется раньше вашей кончины… — сощурив глаза, Хандзо едва не угодил кулаком по его ухмыляющейся роже, мечтая выбить все золотые зубы.       Но кашель Отца тут же привел его в чувство. Нужно подождать еще чуть-чуть. Долгие годы не пройдут зря! Именно сейчас, именно в этот самый момент решится его судьба. Непреложный закон создаст своего Дракона и тот сожжет пламенем неверных и слабых. Ну же… Ну же! — Да… Клянусь, со всеми этими… Трудностями… В моей голове просто каша… А в легких — дерьмо… Ха… — комок в горле щекотал нутро его родного брата, уже окруженного целой свитой из людей в черных одеждах. Как долго они находились в помещении — загадка, которую никто из присутствующих не смог бы решить. — Мой господин… — опять начал прихвостень, но Наследник перебил его своими словами: — Прошу, дай нам знать, мой Глава. Открой свои последние мысли перед всеми нами, чтобы сделать будущее Клана независимым и крепким. Только ты решаешь его судьбу, — желтоватые зубы показались в горькой ухмылке, пока Содзиро говорил: — Все мои друзья… Мертвы… Все, кого я пытался спасти… Остался только я один… Моя Семья… Моя жена… Юри… Прошу… Не уходи от меня… — кажется, никто не заметил, как сознание старика меркло и погружалось в бездну бреда. Но решение еще не было оглашено: — Уверяю, ты скоро встретишься с ней, Содзи, — улыбнулся Кенши, пока на его щеках показались блестящие слезы. Даже Тень рыдала от скорого расставания. Расставания длиною в жизнь. — Хандзо… — только и произнес всей своей грудью Дракон, в последний раз сбрасывающий померкнувшую чешую. Услышав это, его старший сын дрогнул, словно в него попала молния, пробив крышу и прижигая кричавшую от триумфа голову. Теперь все… Жизнь не прожита зря, если трон увидит его спину. Сильную спину, за которой никто не посмеет шептаться. Все понесут воздаяние, все окажутся у его ног. К этому он готовился, к этому стремился. К этому и только этому! Таков закон… — Я не разочарую тебя, От… — …и Гэндзи.       Палач, что занес свой топор над шеей старшего сына, наконец завершил свою работу. Кровь, хлынувшая в его дрогнувшей душе, моментально окрасила ее в бордовый, вымещая любой здравый смысл и благодетель. Только огонь, возгорающийся из углей. Лишь пламя, захватившее в тиски поникшего Наследника больше и не претендующего на это звание. Что он только что сказал? Возможно не закончил собственные предсмертные слова, только и всего? Что он… — Повтори, — прорычал сквозь зубы Хандзо, пока неисчезающие с рук от бесконечных тренировок мозоли не раскрылись и окропили кожу теплой влагой. Кенши, следя за ним издалека, мог увидеть только вздымающиеся волосы и дрожащую спину, будто испещренную ударами плети.       Закрывая глаза, Содзиро прошептал его просьбу: — Вы вместе… Дополняете друг друга… Нельзя, чтобы Клан… Был одним человеком… Я понял это слишком поздно… Вы как Драконы Южного и Северного ветров… Всегда должны быть… Вместе… И править… Тоже… Будьте справедливыми… Будьте прощающими… Будьте… Сами собой…       Отец и сын молчали. Один — от скинутого бремени ужасающего мира смертных, другой — от пронзившего сердце предательства, никак не ожидаемого от собственного предка. Все было кончено тогда, когда Глава назвал имя своего младшего сына. Того, кто все свое детство мог лишь рыдать и страдать ерундой. Того, кто не сбивал костяшки в кровь. Того, кто не изучал историю всей их Семьи. Того, кто просто был рядом с Отцом, ничем тому не помогая. Того, кто был… Никем. Недостойным, мизерным, ущербным, пресмыкающимся перед тяготами и неспособным принимать тяжелые решения. Все это… Все это не должно попасть в руки Гэндзи. Нет, нет… Невозможно… Нет! — Отошлите весть моему брату, чтобы тот как можно скорее возвращался в Ханамуру. Все слышали меня? — повышая голос и совсем забывая про почившего родителя, отчаялся Хандзо. Но, замечая слепую непокорность и идентичную халатность, услышал в ответ: — Пока младший сын Содзиро не согласится стать Главой, ты не имеешь права приказывать в этих стенах, мальчик. При переходе от одного Лидера к другому, если тот не в состоянии править, все полномочия временно переходят к Совету, то есть… Нам, — кивки и пожимающие плечи продолжали рвать его смердящими клыками, отделяя внутренности часть за частью. Все было не так, все было неправильным… — Таков закон, — отрезал Кенши, подходя к остывающему трупу. Его слуги, исчезая подобно дыму, ждали решения будущего Главы. Сейчас они не нужны… — Ты оставишь все это просто так?! — закричал несостоявшийся Наследник, мечтая лишь стереть ухмылки со всех этих уродливых лиц. Его Дядя, осторожно погладив брата по щеке, поднял указательный и средний палец вверх, воздав тому последние почести: — Ты меня не слышал? Таков закон. Если ты пойдешь против него, то твоя компетентность будет под большим вопросом, а это, сам понимаешь… Не лучшее начало тебя как Главы. Прости, племянник. Я не знал, что в голове у Содзи. Никто не ожидал такого решения… — Думаешь? — перебил его Хандзо, спешно покидая место своего позора.       Таков закон.

***

      Стоя перед своим младшим братом в пустующем доме, Шимада выжидающе вглядывался уставшими глазами в изменения на чужом лице. Каждый мускул, каждая клеточка тела Гэндзи не могла поверить в услышанное. Все было так просто всего лишь жалких пять лет назад, а теперь… Все изменилось. — Почему… — сжимая кулаки, студент поднял голову на замолчавшего брата, разнося тоскливым и яростным эхом всю боль из груди. Безжизненно пожимая плечами, Хандзо спустился еще на пару ступеней, продолжая слышать только себя самого: — Сам не знаю. Возможно, он был в бреду, а возможно… — Почему ты не сказал мне, что наш Паа умирает, — отрезал Шимада-младший, обхватывая поверхность стола, чтобы не упасть. Легкие сопротивлялись поступлению воздуха, а руки тряслись, напоминая ноющей иглой об отсутствующих пальцах.       Удивленно поднимая брови, мужчина с неаккуратной бородой прохрипел: — Тебе незачем было туда являться. Ты никак не мог претендовать на место Главы и поэтому… — ударив кулаком по дереву, Гэндзи закричал, не способный держать себя в руках: — Срать мне на твой Клан, понял? Он был для меня Отцом, знаешь, что это значит?! Догадываешься, что ты натворил? Ничего не гложет совесть, когда ты смотришь на родного брата, которого оставил в неведении о кончине собственного родителя?! Отвечай! — все эти ненужные кривляния были в духе сопливого недоноска. Сколько он еще должен терпеть их… Сколько еще закон унизит его? — В тебе говорит несправедливость, только и всего… — обхватывая черные волосы, парень подошел к нему, не замечая исчезнувшего страха перед братом: — Нет, Хандзо, совсем нет. Во мне говорит отвращение и гнев, сечешь разницу? Я любил его также, как и ты, черт возьми! Я был таким же сыном, такой же частью семьи! Так почему тебе настолько наплевать на меня? Почему?! — легко выдержав испепеляющий взгляд, Шимада-старший помотал головой. Раздражало… — Пойми лишь одно, глупый брат. Для настоящей Семьи ты был никем. Просто мусором, на который тратили все время, пока в тени я учился быть Лидером. Я был им рожден, а сейчас наш с тобой Отец унизил меня, назвав приемниками обоих. Подумай и о моих чувствах по дороге домой. Мы уезжаем сегодня же, — начиная подниматься по лестнице на второй этаж, мужчина услышал в свою спину: — Нет.       Стиснув перила, новоприбывший в Америку гость выдохнул: — Твое мнение не учитывается. Как и всегда. Просто сиди рядом и наблюдай за настоящим Главой… — впиваясь в ступени изумрудными глазами Матери, Гэндзи горько усмехнулся. Сейчас все, что находилось за дверью — было его будущим. Академия, таявший снег, работа и… Голубые глаза, спасшие своим светом из пучины Ада. Туда, куда его пытался вновь затянуть старший брат: — Я никуда не поеду, — повернувшись к обезумевшему глупцу, Хандзо спросил, сдерживая всю накопившуюся за несколько дней ярость: — И… Почему же… Позволь спросить?       Направляясь к двери, ученик вещал: — Потому что у меня есть намного более важные дела, чем сохранение выдуманных традиций умирающего Клана. Только ты считаешь, что Имение и власть — единственные цели Шимада. Я же думаю совсем иначе. Люди. Люди внутри этих проклятых стен будто заложники, не способные дышать без команды. Вот что является Семьей, а не глупые неписанные правила пыльных доспехов. Я не разрушу свою жизнь ради твоей гордыни… — Только не говори, что все это ради очередной красивой суки! — не выдержал такого отношения к себе старший Шимада. Останавливаясь у самого выхода, Гэндзи помотал головой: — Ты ошибаешься. Ради того, чего тебе никогда не понять своим раздутым эго. Ради самого себя, — сделав шаг вниз, Хандзо чуть не разрывался от напряжения и злобы: — Все, что я делаю — ради процветания чести. Считаешь, что я хотел губить всю свою жизнь ради чего-то абстрактного и незримого? Убивать каждый день тренировками и разрушать все остатки самого себя? Раствориться в легендах и стать их частью? Ради этого?! Ради того, чтобы ты сейчас смел отказывать мне прямо в лицо?!       Приоткрытая щель затворилась, так и не дождавшись выхода студента Академии. Он, идя брату навстречу, больше не боялся. Не будет больше пряток в тени и дрожи в коленях. Только новый день, только то, что он сам хочет! — Тогда посмотри, с чем мы оба остались. За мной — друзья, любовь и жизнь. Что стоит позади тебя? Что-нибудь? Назови хоть что-то! — обхватив Гэндзи за грудь, мужчина толкнул того к стене, приподнимая над землей: — За мной стоит весь Клан, понял?! Все твои жалкие аргументы сгинут и сгниют, а Семья останется вечной! Ни любовь, ни дружба не спасут ее! ТОЛЬКО Я СПАСУ ЕЕ! — ударив того в переносицу своим лбом, младший Шимада отдышался: — Тебя никто об этом не просил… — Я тебя тоже не прошу. Я приказываю тебе, как Глава… — разминая плечи, парень кинул: — У меня столько же прав, сколько и у тебя, Хандзо. Ты такой же Глава, как и я… — раздирая неумело завязанный хвост волос, гость из Японии огрызнулся: — Ты не смеешь говорить так, понял? Ты… Тот, кто не смог даже приблизиться к нашему Клану, к самой сути! Ты не смеешь называть себя Главой!       Смотря на отрезанные когда-то пальцы, Гэндзи вздохнул: — Я не покину Америку и не вернусь в Ханамуру. Это мое решение, — схватившись за собственное горло, его старший брат пытался дышать, едва не падая в обморок от ярости. Глаза были затуманены гневом и кровавой пеленой, что прорвалась гнетущим потоком спустя почти два десятка лет: — Чтобы сказала Мама, если бы узнала о твоей слабости и бесхребетности? — застыв на месте, один из Шимада взглянув в зеркало замечая только ярко-зеленые глаза — единственное напоминание о неизвестной женщине. Ту, которую он любил, даже того не зная.       Подходя к Хандзо, студент Академии ударил того в лицо, обрушив на пол. Старший, резко поднимаясь, ринулся в атаку, переставая отличать реальность от сущего кошмара в своей голове.