***
Открывая дверь, Джеймисон заметил в проходе своего соседа, старательно скрывающего запыхавшийся вид и капельки пота на оголенном торсе. Недоверчиво почесав щеку, австралиец покосился на вторую пару тапочек, доселе не присутствующую в их мужском оплоте: — И чего ты тут встал? — виновато касаясь волос на затылке, Гэндзи искал более подходящие слова, чтобы как можно меньше обидеть дружелюбного до поры до времени Фокса: — Ну-у-у знаешь, есть такое дело… — поднимая золотистую бровь, паренек чуть наклонил голову, стараясь увидеть хоть что-то в своей комнате: — Насколько мне нужно свалить, не тяни резину, — выдохнув все сожаление из легких, студент покосился на часы за его спиной, прикидывая что-то в расчетах: — Максимум часик. На улице холодно? Я могу дать тебе карточку одной отличной закусочной, где… — закашляв, пироманьяк заметно покраснел, уводя маленькие глазенки в сторону выхода: — Э-э-эм… Привет, Ангела, — застывая на месте, девушка подогнала мужскую футболку к очертаниям своей талии, надеясь на приемлемый бардак в золотых волосах. Сдувая локон со лба, та помахала рукой, улыбаясь настолько искренне, насколько могла: — Приветствую, Джимми! Мы тут… Подтягиваем биологию, если что… Просто этот лоботряс никак не может запомнить простейших вещей и мне пришлось… — Раздеться, понимаю, — сам удивившись от хихиканья, Фокс ушел вниз, прихватывая звенящие ключи. Японец, проследив за его спиной, ударил себя по голове раскрытой ладонью, крикнув: — Эй, хочешь потом подложим петарду Амари под стол, а? С меня все расходы! — остановившись всего на секунду, сосед развернулся, чуть ли не потирая ладони: — А какую именно петарду? — чувствуя осуждающие глаза Циглер за своей спиной, парень обильно потел, пожимая плечами: — По твоему усмотрению, разумеется… — понимая, что он натворил, Гэндзи заметил блеск во взгляде этого латентного безумца, обожающего взрывы и цвет танцующего пламени: — Два часа, Шимада, и ни минутой больше. Следи за временем, герой-любовник! — махнув ладонью, сожитель крикнул: — Ты лу-у-учший, Фокси! — Ой, да пошел ты! — наконец оставаясь наедине, двое студентов улеглись в кровать, смотря в деревянный потолок. Их дыхание напоминало кипящий чайник, который кто-то забыл убрать с плиты. Прикоснувшись к ноге парня под одеялом, блондинка поежилась, обнимая того крепче: — Господи, почему твои ноги такие холодные, а? — засмеявшись, тот обхватил ее, подминая под себя. Продолжая прерванный поцелуй, он приземлился между ее грудей, бурча: — Моя футболка тебе идет намного больше, чем мне, — поглаживая спину, наполненную шрамами и плохо заживающими увечьями, Циглер выдохнула: — Все мужские вещи смотрятся лучше на женщинах, ты в курсе? Сам же наверное раздал половину своего гардероба, когда… — встретившись глазами, они захохотали, решив больше не возвращаться к прошлым похождениям заядлого кутилы.***
— Ну как Амели могла сделать что-то подобное? Проще поверить, что Сатья была единственной, кто напился и при этом не изгадил большую часть домика… Ну, прости, — поежившись от его дыхания на своем затылке, лежавшая к нему спиной девушка усмехнулась: — А я знала, что в ней есть что-то хорошее, просто это «что-то» надо хорошенько поискать… — Ага, с целой группой профессиональных ищеек с натренированными псами… Ай! — потерев бедро, которое эта недовольная особа ущипнула, парень закрыл глаза. Сейчас, когда они были вдвоем, все тревоги перестали существовать, скрываясь где-то за стенами крепкого дома. Каждая важная деталь становилась мелочью. Проблема — очередной ступенью, которую легко можно было преодолеть. Эти минуты спокойствия были самыми ценными в жизни Шимада, наконец вкусившего простора и свободы. Это и был настоящий ОН. Все попытки Коломар что-то изменить в нем потерпели тотальную неудачу. Если бы эта девчонка приняла его таким, какой он есть, то возможно… Они бы стали друзьями. — Пообещай мне, что после сессии мы отправимся в Японию. Я хочу, чтобы мы были там только вдвоем, чтобы вместе вставали по утрам и вместе засыпали под шум незасыпающего города. Ты узнаешь, где я родился и поймешь, насколько то место прекрасно, — повернувшись к нему, блондинка сказала: — Но ты же так хотел избавиться от всех привязанностей к своей Семье… — убрав мешающиеся волосы с ее лица, Гэндзи улыбнулся: — К той ее части, что жаждет изменить меня и сделать чем-то ужасным. Все это давление рождено из влияния окостеневших традиций и прочего дерьма, от которого они так и не смогли избавиться. Но Семья — не только свод законов и обрюзгших лиц. Уверен, что ты очень понравишься Отцу, который удивился бы моему… Остепенившемуся положению, — удивляясь, Ангела усмехнулась: — О-о-у, а ты теперь у нас остепенился? — закатывая глаза, тот поцеловал ее в лоб: — О да, еще как. Помнится, мы с Хандзо в детстве спорили, кто первым приведет в Имение девчонку, чтобы познакомить ту с Папой. Как я и думал, в этой гонке я оказался быстрее. Хоть где-то, — глухо усмехнувшись, Шимада услышал тихий голос из-под одеяла: — Почему ты думаешь, что я понравлюсь твоему Отцу? Он ведь один из самых влиятельных людей в Японии, Глава Клана и… — Потому что он увидит такую же девушку, что когда-то изменила его, а теперь — его придурка-сына, не знавшего цели до встречи с тобой, — краснея, Циглер включила лежавший на полу смартфон, игриво произнося: — Джимми придет через полчаса. У нас еще есть время, Гэндзи Шимада, — уловив ее тон, студент довольно усмехнулся, вновь забываясь в минутах удовольствия.***
Сколько раз он обещал себе, что очередная поездка на общественном транспорте станет последней. Что все эти угрюмые лица и ленивые задницы пассажиров больше не будут терроризировать его приподнятое настроение, созданное с утра стараниями Ангелы. Ладно, как только потеплеет, он обещает себе ходить на своих двоих как можно чаще, чувствуя только ветер в волосах, а не душный салон автобуса. Сделав музыку в наушниках громче, парень с долей опаски открыл сообщения, пролистывая всю переписку с Оливией. Сейчас весь этот диалог ударял его ножом стыда в спину, отчего та покрывалась холодным потом и ноющими порезами. Если все это увидит швейцарка, то будет крайне тяжело объяснить столько общения за раз. Ладно, все это уже позади. «Нужно найти ее и поговорить как нормальным людям, дел-то. Дать понять, чтобы та больше не лелеяла надеждами меня исправить и перевести в свой лагерь. Думаю, если подобрать нужные слова, то она поймет меня. Надеюсь… Черт, как же сложно существовать в гармонии со всеми!» Выйдя на нужной ему остановке, студент посмотрел по сторонам, видя только пустующую улицу с обширным столпотворением дорогих особняков. После недель, прожитых в тесном домике, все это нагромождение лишнего кирпича смотрелось убого и вычурно, отчего Гэндзи поспешил. Нужно оставить конверт с зарплатой для прислуги, продолжавшей убирать пустующий оплот скуки и былого кошмара. После всех неприятных воспоминаний, связанных с этих гнетущим местом, Шимада поспешил завершить дело как можно скорее. Вернуться в Академию и вновь встретить Циглер. Сейчас ее общество было ему необходимо, подобно воздуху, сладкому и дающему жизнь. Чего не скажешь о мертвенно-бледных дверях с висящими на них кольцами-колотушками. Скривившись от ненужной помпезности, бывший совладелец поместья осторожно повернул ключ в замочной скважине, отдающей дань традициям уходящего прошлого. На удивление, огромная дверца поддалась предельно легко, раскрываясь с характерным скрипом и занесшая холодный воздух в пустующий зал. Пройдя мокрыми ботинками к грузному комоду из красного дерева, студент услышал шум на втором этаже, отчего невольно вздрогнул. Неужели уборщица до сих пор хлопотала над многочисленными комнатами и бесконечными коридорами? — Хэй, кто-нибудь есть дома? — прикрикнул Шимада, слыша только свой собственный голос в довольно жутком отскоке эха. Приближающиеся шаги были слишком размеренными и властными, пока парень проигрывал в голове все варианты. Неужели это… Выйдя к мраморным ступеням, в сумраке дома показалась знакомая фигура, нервно поглаживающая свою неизменную бородку. Эти осунувшиеся плечи и дрожащие пальцы совсем не сочетались с прежними представлениями младшего сына о своем Брате, бывшим оплотом величественности, загадочности и статности. Все из-за понимания ненужности всей этой мишуры, или сам студент просто стал намного выше Хандзо? — Ого, какие люди. Прости, испугался немного, да и забыл о твоем существовании. Знаешь, мог хотя бы записку оставить или позвонить пару раз, прежде чем пропадать неизвестно куда и неизвестно насколько. Понимаю, что ты это не очень любишь, но мы все-таки братья. Разберешься со всеми своими пропусками в Головном Здании Академии, уверен, что Директор тебя выслушает и примет к сведению… — спускаясь все ниже и ниже, исчезнувший родственник не проронил и слова, вгрызаясь уставшими глазами в своего младшего братца. Что-то изменилось в этом холодном взгляде, никогда не отличавшимся заботой и участием… — Отец умер, Гэндзи, — все, что он сказал, разнося мелодию остановившегося на мгновение сердца другого Шимада. Наконец, день, к которому они готовились всю жизнь, настал.