Академия "Overwatch"

      Казавшиеся свободными всего пару лет назад одежды теперь стискивали кожу баснословно-дорогим шелком, превращая смуглую индианку в жалкое подобие мухи, попавшей в сети прожорливого паука. Пафосные украшения, золотыми цепями водруженные на тонкую шею звенели и бренчали, действуя на нервы постоянно не высыпающейся девушки. Зачем все эти кольца, все эти браслеты и ожерелья, если настоящий блеск — блеск ее глаз, постепенно сходил на нет от усталости и кошмаров?       Снисходительно опуская подбородок на лебезящих вокруг нее служанок и стилистов, нанятых кем-то из родителей, Сатья фыркнула, пытаясь вновь обрести контроль над ноющей механической ладонью.       Каждый раз, как кто-то из этих проходимцев касался ее кожи или подходил слишком близко, что-то внутри нее вопило от паники и скрытого желания просто запереться в своей комнате и никогда больше не выходить, забывая свет разгорающегося солнца. Никто из этих людей не был достоин ее аудиенции. Никто не знал, как с ней обращаться. И никто из них никогда не поймет, что она чувствует. Она и сама не знала. — Мисс Вашвани, не слишком туго? — Мисс Вашвани, какой вам цвет нравится сегодня? — Нанести вам немного хны на кончики локтей, чтобы они затмевали всех на сегодняшнем собрании? — Может, вы захотите надеть перчатку из бархата на свою… Другую руку?       Взглядывая на белоснежный металл своего протеза, индианка приподняла ладонь к лицу, стараясь изобразить в собственном воображении самый простой узор. Немного граней, может, шести хватит? Закольцевать все это равнобедренной пирамидой, чуть-чуть эллипсоидов по диагоналям и осям…       Заискрив, искусственная конечность отказалась воспринимать поток ее нескончаемых мыслей, прерванных самодовольным смехом одного знакомого ей безумца. Человека, которого она всеми силами пыталась позабыть. Глупости. — Довольно на сегодня. Если моих родителей что-то не устроит, то я сама разберусь с их недовольством. Можете не переживать за свои тушки. В этот раз можете быть свободны. Свободны! — повышая голос, Сатья удивилась тому, насколько правильно она подобрала интонацию. С каждым днем это было все сложнее и сложнее, но имитация и немного подражания собственным родителям послужат спасением еще немного.       Оставшись в блаженном одиночестве, Вашвани подошла к огромному зеркалу, рядом с которым остались стоявшие благовония, масла и флаконы с духами, использовавшиеся для нее служанками. Замечая, как хаотично и смешанно были разбросаны все эти атрибуты женского туалета, индианка отвернулась, борясь с нарастающим чувством легкой нервозности, беспокойства и агрессии, рождающейся прямиком из желудка, плавно переходившей в дрожь всего позвоночника.       Каждый раз, когда она видела нечто подобное, в ней боролось два совершенно разных человека.       Один — понимающий, успокаивающий, чья прохладная рука гладила ее по подбородку, напоминая свежесть мимолетной волны. Это было море. Это был свет и умиротворение. Не нужно было искать что-то идеальное, ведь идеального в нашем простом и несимметричном мире просто невозможно было представить. Просто принять вещи со всеми их недостатками.       Но вот второй… Второй стискивал ее горло, превращая кожу в обугливающееся полотно, разносившее вонь, боль и нескончаемое чувство несправедливости и предательства. Разрушение в чистом виде, невообразимая буря во плоти, огонь и пламя, дикий хохот и скрежет зубов. Он хочет все уничтожить, привести все к абсолютному нулю, к пустоте, к ничтожности всего сущего!       Стискивая края туалетного столика стальными пальцами, Вашвани с приглушенным воплем смахнула все склянки прочь, судорожно наблюдая за их падением долю секунды.       Всего мгновение и… Ринувшись на пол во всех своих дорогих шелках и звенящих украшениях, девушка судорожно стала собирать флаконы и стеклянные бутыльки, выставляя их по объему, расцветке, форме и стоимости. Столько внешних отличий, столько нужно урегулировать и проконтролировать! — Сатья! Эй, ты там? Начинаем опаздывать! — сделав два стремительных шага назад, индианка закивала головой, абсолютно довольная сложившейся симметричной картиной. Хоть где-то она может обладать всем, чем захочет. Вот ее настоящий мир! — Эй! — открывшаяся дверь перед лицом Санджая явила кисло улыбающуюся преемницу части акций компании «Vishkar», скрестившей руки на вздымающейся груди: — Ты что, дорогу не знаешь? Может, позвать кого-нибудь из младших менеджеров, чтобы тебе показали путь к залу совещаний? — едко протянула Вашвани, выходя из комнаты. Закатив глаза, мужчина медленно направился за ней, поправляя золотые запонки на аквамариновом костюме: — И тебе добрый день. Совет Директоров будет собран через пару минут, а одни из главных сотрудников отсутствуют на нем. Как думаешь, сильно это повредит имиджу твоих родителей? — не обращая внимания на красоты, открывшиеся в одном из полностью зеркальных коридоров, который соединял одну часть башни компании с другой, девушка пожала плечами, стараясь не обращать внимания на ноющую ключицу: — Два вопроса. Первый — с каких пор мы с тобой считаемся самыми главными сотрудниками. Второй — какое тебе дело до имиджа моих родителей? Ты подхалим, но не настоль же, — усмехнувшись, Корпал хрустнул шеей, ненадолго задерживая взгляд на Утопии. Совсем скоро его имя войдет в столпы этого города. Отчеканится там огненными буквами, которые не смоет гневный дождь Индры, даже ураган Ваты будет не почем этим скрижалям. Совсем скоро. — Тебе ответить в алфавитном порядке, относительно важности вопроса или же по существу? — замечая недовольный взгляд своей сегодняшней спутницы, мужчина сбавил обороты. — Потому что весь Совет Директоров понимает, насколько важны юные дарования, такие, как мы с тобой. Мы — прямые держатели следующего пакета акций, нам перейдет полный контроль над сорока пятью процентами отдела разработок, двадцать — финансового отдела, шесть — кадрового, а также… В общем, за нами — будущее. И ты должна быть рада, что такие снобы, как Ирридайль, Смоккер и даже твои родители признают это. Второе — мы с тобой, с этими стариками и большей частью персонала в одной лодке. Когда одна маленькая волна недовольства колыхает эту лодку, мы все чувствуем волнение. Когда наступает штиль — нам всем легче грести. Когда вырастешь, то поймешь, что нет ничего важнее имиджа. Сейчас он правит балом, даже больше, чем деньги или власть. Хотя, одно с другим связано так плотно, что даже страшно становится. Стало чуть понятнее?       Видя двух высоких амбалов, которые перекрывали своими мощными телами резные двери зала совещаний, которые так сильно выделялись на фоне легких стеклянных стен, Сатья не ответила, решив проигнорировать логичные ответы Санджая. Когда-нибудь она найдет силы спорить с ним и с его нескончаемыми доводами, но сегодня… Сегодня пускай почувствует себя победителем.       Им не пришлось представляться. Мужчины, едва заметив их силуэты, почтенно поклонились, открывая перед будущими молодыми хозяевами ворота в огромное и просторное помещение, в котором единственным убранством мебели был лишь парящий в воздухе стол, расписанный многочисленным пантеоном индийских, шумерских, вавилонских и прочих богов, грозными очами взирающих на вновь вошедших.       Сидевшие за ним мужчины и женщины, холодно говорившие о чем-то своем, повернули головы на Сатью и Санджая, молчаливо приказывая им сесть рядом с ними. Как обычно, радушный прием.       Корпал, коротко кивнув части своих хороших знакомых из числа Совета, показал ладонью, приглашая девушку пройти вперед. Общество слишком богато-одетых людей, вершивших судьбы нескончаемого множества людских жизней, воодушевляло его и заставляло позвоночник выпрямляться, принимая горделивую осанку. Все, чтобы попасть в число этих избранных. Уподобиться им. Так про него думала Сатья, мельком взглянув на улыбающегося парня, знакомого ей с самого детства. Кажется, былые нелепые мечты полностью испарились в этом парне, надеющемся стать нечто большим, чем он являлся на самом деле. Пускай. Это полностью его выбор. — Ты чуть не опоздала, Сатья, — незаинтересованным голосом, практически в унисон, произнесли ее родители, не отвлекаясь от разговора с Пуэрританом, одним из заведующих агро-промышленным комплексом в Утопии и части Бразилии. — Виновата, — сухо ответила их дочь, почтительно склоняясь перед большей частью Директоров, прежде чем занять свое законное место по левую сторону от матери. Корпал же, пожав руку ее Отцу, с завидной легкостью уселся справа солидного мужчины, чью иссине-черную бороду едва коснулась седина: — Доброе утро вам. Прошу меня простить, я заболтал вашу достопочтенную дочь своими ненужными никому речами о светлом будущем компании, поэтому мы потеряли счет времени. Надеюсь, что ничего интересного мы не пропустили? — улыбаясь белоснежными зубами, спросил Санджай. Курриоса Вашвани, женщина преклонных лет, которая до сих пор не растеряла всей своей восточной и обжигающей красоты, протянула свои кроваво-красные губы в ответной улыбке, миловидно повышая тон: — Милый, пока наш гость отсутствует, так что ничего страшного. Если бы мы знали, что Сатья будет в твоем сопровождении, то были бы чуть снисходительнее. Верно, Аллуриель? — откинувшись на спинку кресла, ее супруг нахохлился, не имея никаких возражений.       Поднимая брови, юная индианка взглянула на блистательного Корпала, который ненароком встретился с ней взглядом, подмигнув. Кажется, он совершил нечто невозможное. То, что ей не удавалось за всю ее проклятую жизнь в этой семье. Обе холодных мраморных статуи, называющих себя «Мамой» и «Папой», были под абсолютным контролем его обольстительной улыбки и ужасающих манер. Была ли разница между ними только в этом? Скорее всего нет.       Этот парень, моментально подхватив разговор одних из влиятельнейших людей этого земного полушария, как влитой чувствовал себя в окружении власти, богатства и успеха. Не было той темы, которую он не смог бы поддержать, не было той шутки, над которой не посмеялись бы эти увядающие консерваторы, не было ни одного скучающего взгляда, который хоть кто-нибудь бросил на этого изверга корпоративных отношений.       И это действительно пугало молодую хозяйку части акций этой компании. Казалось, все эти глупые разговоры про то, что за ними стояло будущее, уже не были такими наивными и утомляющими. Ведь Санджай верил в свои же убеждения. Делал то, что не было ей подвластно. — Дамы и господа, прошу вас немного внимания. Наш гость прибыл и ожидает приема. Так давайте же покажем, насколько гостеприимными может быть «Vishkar»! — с долей сарказма и иронии произнес Ларавай, владелец фармацевтического отдела компании.       Санджай, усмехнувшись, приготовил свой неизменный планшет, появившийся словно из воздуха. Курроса, поправив брошь из лазурита, взяла свой счастливый талисман — старую ручку, которая досталась ей от Отца. Кажется, этой самой ручкой были сделаны подписи первого состава Совета, когда корпорация еще только зарождалась. Аллуриель, кивнув Корпалу и Густасу Бренди, ослабил галстук, готовясь к очередной ораторской части своих обязанностей.       Только Сатья Вашвани, окруженная всеми этими гигантами и великанами, казалась маленькой съежившейся мышью, не способной связать и пары слов. Как ей себя повести сейчас? Стоит ли показывать свой нрав перед родителями и другими Директорами? Или лучше просто молча провести очередные переговоры и скрыться в своей стеклянной клетке, надеясь, что в этот раз кошмары не проникнут в ее сознание? Что же делать? Как поступить?!       Медленно идущий Омник поправил бордовую рубашку, сверкнувшую золотисто-рубиновой нитью. Его глаза-диоды, окинув «взглядом» с десяток человек, которые окружили его столом в форме подковы, не излучали никаких эмоций. Да он и не был способен на имитацию чего-то столь примитивного, как лицевая мимика. Не та модель. Не то время.       Вальяжно поклонившись, новоиспеченный гость повернулся к Сатье, задерживая поворот механической головы на ее особе. Та, недоуменно пытаясь разглядеть что-то, кроме его лакированной поверхности, на секунду задержала дыхание, как только Санджай не представил ей эту машину чуть ближе: — Прошу вас, присаживайтесь. Мы все в нетерпении, господин Максимильен! — кивнув, он молчаливо приказал своим спутникам остаться за дверьми, погружая зал в тревожное затяжное молчание. Казалось, даже самые экстравагантные и рьяные корпораты умолкли, ожидая первого слова необычно-дорогого Омника.       Тот не заставил себя долго ждать. Ведь имидж, как подметил Корпал ранее — самое важное в этом чертовом мире: — Я рад видеть Вас всех. Благодарю за то, что смогли организовать эту встречу, как бы сложно это не было. Я мог бы сказать, что утомился с перелета, но это было бы ложью, в виду моей конструкции. Ну что же… Переговоры между «Vishkar» и «Когтем» предлагаю объявить открытыми, если позволите!       Вашвани-младшая, едва услышав название организации, из которой прибыло это дорогостоящее ведро с болтами, замерла, не способная сдвинуться с места. Оторванная пять лет назад рука словно отросла и вновь была сожжена взрывом. Позвоночник вырвали и вставили обратно, а пальцы почувствовали рукоять ее верного устройства, которым она с пугающей легкостью лишала жизней солдат буквально пять лет назад.       Лишала жизней солдат «Когтя».