POV Мотоми
Напоминаю, что служащие третьего штаба — это солдаты и бойцы; второго — ученые, аналитики, организаторы и т.д.; первого — правительство, напрямую подчиняющееся Императору. Новая биологическая теория и математическая трактовка концепции жизни назначения не оставляет места для остроумных и еретических по отношению к обществу разговоров. Это считается опасным и потенциально разрушительным. Программа не позволяет людям рассуждать о назначении жизни, ибо неизвестно, до чего эти рассуждения доведут; есть мнение, что подобными идеями легко сбить с толку служащих вышекаставиков, чьи умы менее устойчивы. В данном случае это военачальники, ведь они апробировали на себе еще и Лайн, что было своего рода ошибкой. Они стали первыми, кто испытал на себе оба метода. Поэтому разрушить их веру в счастье как высшее благо — непростительная ошибка. Непростительно и предположить, что жизненная цель находится где-то дальше, вне нынешней сферы людской деятельности, а назначение жизни состоит не в поддержании благоденствия Империи, а в углублении и облагораживании человеческого сознания, в обогащении знания. Любой намек на высказывание в таком ключе — и тебе не жить. Запомни, командиры опаснее всего. Там, где обычный служащий не заметит глубину твоих мыслей из-за того, что в его базе данных такое напрочь отсутствует, командиры заподозрят неладное. Получишь билет на перепрограммирование — считай, что умер. Чрезмерное восхищение чем-либо. Воспоминания о вчерашнем дне также опасны. Старье им не нужно. Красота притягательна, а они не хотят, чтобы их что-то влекло. Грусть, тоска — это симптомы трагедии, что влечет за собой социальную нестабильность. Не забывай, что теперь мир стабилен, устойчив, люди счастливы, они получают то, чего хотят — программа ограничила круг желаний — и не способны желать ничего иного, того, что никогда не получат. Поэтому они и счастливы. Они живут в достатке и безопасности, государство позаботилось о пропитании, они не знают болезни и смерти, поэтому ее не боятся. Не ведают страсти, им не отравляют жизнь родители и возлюбленные. Никаких жен и детей, желаний создать семью, заняться любовью. Вводимые им препараты заменяют тягу к страстям и сексу. По сути все необходимые ощущения для человека они выдают в виде антибиотиков на медосмотре. Ведь время от времени необходимо стимулировать у людей работу надпочечников для крепкого здоровья. Обязательный прием адреналина для ощущения страха и ярости пару раз в месяц. Весь тонизирующий эффект без последствий. А главное, никто даже не поймет, что это не настоящее. Они не знают, что такое свобода, счастье. Никаких слов про искусство и красоту. «Стабильность — это красиво» — максимум, что должно быть на твоих устах. Только примитивные шаблонные эмоции без всяких оттенков, привитые специалистами инженерии чувств. Колоссальная изобретательность. Они не знают о романтизме и притягательной тоске. Полноценная удовлетворенность своей жизнью и никакого сражения со злобным роком. Ведь единственное, что не в их понимании — это неверные. Но они знают, что государство позаботится и об этом. Никакой борьбы с соблазном с ореола гибельных страстей и сомнения. Вначале ты попадешь в низший класс — это третий штаб. Они — фундамент, на котором строится все остальное. В них заложена особая программа сугубо для их класса. Стабильность. Везде и всегда стабильность. Ты должен скандировать «стабильность — это благо», если вдруг тебя разбудят посреди ночи и спросят. Ибо общество, построенное на ученых или лишь на командирах без подчиненных будет нестабильным. Поэтому помимо нестабильных командиров нужен стабилизатор в виде подчиненных. Те, кто подчиняется, всегда готов выполнять указания, не противоречащие идеологии Империи. Для служащих индивидуальность и разность — ужас. Акира слушал и вникал. Он понимал, что рабочая сила нужна везде. Но если это новое общество такое устойчивое, почему они не хотят ограничиться лишь теми военачальниками, которые хоть в какой-то степени похоже на людей? — Но почему ты говоришь про стабильность, а здесь все равно все делятся на касты? Если командиры более похожи на нас, почему нельзя сделать было всех такими же? Зачем делать их неспособными к рассуждению? Военачальники ведь все равно служат Империи и не отказываются блюсти законы, воспринимая смехотворную истину и следуя программе, не будучи полностью в рабстве, — юноша внимательно посмотрел на мужчину, чтобы по его взгляду определить, дошел ли смысл его слов. Он не хотел вникать во всю подноготную концепцию нынешней жизнедеятельности, считая их методы просто омерзительными. Однако желание отыскать хоть какую-то разумную причину такого поведения дало бы надежду, что они вынуждены бороться с людьми, а не с кучкой мутировавших, подвергшихся влиянию науки монстров. — Представь себе всех служащих обладающих хорошей наследственностью, здоровыми органами, способных к выбору и принятию решений. Одинаковых, но не равных. Кому-то с такими же показателями, как и у всех остальных, придется подчиняться. Например, один отправляет другого произвести уборку. Они все одинаковы, так почему один должен подчиняться другому? Они все способны рассуждать, и любой из них предпочтет произвести приказ, нежели исполнение. Что начнется в таком случае? Как думаешь? — Мотоми сделал небольшую паузу, давая время переварить и представить подобную ситуацию. — Они станут драться между собой, показывая, что достойны отдавать приказы, а не исполнять, — Акира особо не задумывался, ибо в качестве примера подходило любое обыденное общество. Это как заселить в одну клетку нескольких хищников, одинаковых по силе. — Именно. Поэтому им нужны обычные служащие, те, которые на подсознательном уровне знают, что их командиры — правая рука Императора. Отказать им — равносильно отказать Его Величеству. Привычная жизненная колея, по которой они движутся, не должна нарушаться. Будь одни лишь командиры, без подчиненных, и законы не соблюдались бы. Они бы бастовали и не повиновались. Интриговали и ловчили, стремились к работе почище и удержать это место за собой. Все это ведет к гражданской войне. Всякая перемена — угроза для стабильности, каждое новое изобретение является потенциально разрушительным. Даже наука возможный враг. Поэтому ученых тоже держат на короткой цепи, иначе им не нужен был бы Император. Ученые бы заправляли всем, не думая о государстве, и посвятили бы себя лишь науке, как это сделал Арбитро. Чудо, что он все еще жив. Для всех нас загадка, почему Император не пресек его попытки вернуться к старому. «Наука превыше всего» — внедряется персоналу второго штаба трижды в неделю. Инстинктивное начало пропаганды науки. Однако и им нельзя отдаваться ей с головой. Служащие, подчиняющиеся ученым, должны действовать по установленному алгоритму. Нельзя заниматься истинной, подлинной наукой. Они не могут разработать что-то индивидуально. Это не дозволено. Только с разрешения императора. Таким образом, они контролируют ученых, не позволяя понять, что наука может развиваться бесконечно, невзирая ни на что. Правда в том, что времена меняются. С каждым новым экспериментом мы рискуем получить еще более страшного врага. Основная задача не только освободить людей от программы, но и становить Арбитро с помощью захвата Главнокомандующего. Поэтому нужно действовать незамедлительно. Забыть про истину и красоту, принять вместо этого «мнимое» счастье. Притворяться, что живешь в удобстве. А в таком положении это сложно сделать. Тебе потребуется немало усилий, чтобы изобразить восхищение, когда людей, с которыми ты ел и спал, за одно неверное действие или слово отправят на испытательный полигон проверять снаряды и степень их поражения. Они истязают трупы некогда былых людей без захоронений, почестей, словно материал, негодный в утиль. А главное, что о них наутро никто и не спросит, как будто их совершенно никто не знал. Никогда не существовали, ведь на их койках будут спать уже новые служащие. Запомни, Акира то, что я тебе рассказал. Осторожность и осмотрительность. Никакого уединения. Увидят, что проводишь много времени один — отправят на профилактику. Там мы не сможем тебе помочь. Держись ближе к служащим. Неплохо бы поладить с кем-то вроде Тойи или Юкихито. Сколько бы не наблюдал за ними, всегда замечал, что их состав подчиненных почти одинаков. Есть командиры, которые отправляют на профилактику из личных соображений, однако этих двоих окружают служащие, прошедшие программирование лишь однократно. С медосмотрами мы тебя подстрахуем, поэтому их опасаться не стоит. Если попадешь в подчинение к такому командиру, как Тойя, обретешь защиту от профилактики. Мотоми закончил свой длительный рассказ, и Акира удивился, что столько времени их никто не беспокоил. Слышалась лишь легкая поступь Рина, который вставал иногда и прохаживался по комнате, чтобы размять ноги. Когда шатен закончил, юноша получил несколько листов. Слова, напечатанные на листах, были неким клише, что нужно отвечать, когда придет проверяющий перед тем, как выпустить Акиру в ряды третьего штаба. Юноша должен был заучить слова и мимику при произношении этих слов, это было одним из опасных моментов. Хотя Мотоми сразу предупредил его, что будет не просто притворяться, особенно по началу. Также мужчина кратко рассказал, что его ожидает дальше. Юноша старался все запомнить, чтобы не выдать излишнего удивления при виде чего-то необычного. Как оказалось, сразу после досмотра и оценки качества прохождения программы он пройдет курс подготовки к бою, владению оружием и рукопашной. Мотоми сказал, что тут ему не нужно притворяться. Его мышечную память не задели с целью сохранения его навыков, поэтому если он будет быстро учиться, то его лишь похвалят и распределят в ряды элитных бойцов. После распределения он станет одним из них. С этого момента ему будет легче, потому что его тыл будет прикрыт командиром. А если им окажется Тойя, то Акира почти в безопасности. Примерно в то время состоится вторая встреча их группировки неверных, где юноша получит персональное задание с учетом его должности. Глаза юноши в сотый раз пробежались по печатным строкам, чтобы убедиться, что эти слова останутся в его голове до завтрашнего утра. Подумать только. Рассказ Мотоми продлился целый день. А наутро Акиру ждало уже новое испытание.***
Утром в комнату Акиры вошли четверо людей. Двое из них были в белых халатах, другие — в форменной одежде. Юноша не спал полночи, то и дело заучивая сценарий и расхаживая по комнате. Он провел достаточно длительное время в постели, и его тело ослабло, словно совершенно растеряв все навыки, которыми он владел ранее. Осмотр был проведен очень быстро, так как Акиру просканировали, словно пакетик с чипсами в районе косых мышц живота. Юноша совсем не ощущал дискомфорта, но присутствие в его теле нечто подобного сильно выводило из себя. — Готово, — проговорил один мужчина, примеривший на себя роль кассира супермаркета. — Хорошо. Отойдите, — басистый голос коротко стриженного человека в форменной одежде раздался совсем близко. — Каковы твои главные директивы? — обратился он к юноше. — Служить Императору. Выполнять приказы командира, если это не противоречит первому положению. Защищать государство от неверных. При подозрении служащих в несоблюдении законов, намеке на ересь, осквернении святыни, а именно Империи и Его Величества, донести командиру. — механически проскандировал Акира, стараясь не выдавать излишних эмоций. — Хорошо. Очень хорошо, — почти с благоговением проговорил второй служащий в форменной одежде. Однако второго меньше впечатлил ответ юноши, и басистый голос вновь прогремел. — Назови директиву четвертую, — черный густые брови выдали его упование. — … Не найдено.***
— Превосходно! Только лучшие рефлексы, программируемая память и никаких сбоев, — проговорил один из четверки идущих вдоль коридора. — Но зачем вы попросили назвать его четвертую директиву? Она же только для служащих второго штаба, его этому не обучали, — не скрывая своего интереса, проговорил другой. — Вот именно, мы должны проверять и такие вещи во избежание намеков на отклонения, — поучительный тон походил на профессорский. — Несмотря на то, что мы взяли лучшее из обоих миров, бывают сбои. Как ни посмотри, а материал тоже может быть непригодным для программы, — заметил один из ученых, поправляя воротник халата. — Молниеносные рефлексы, уникальная программируемая память — осталось дополнить реальным опытом служащего. Когда все четверо остановились у одной из в ряд расположенных дверей, мужчина с басистым голосом приготовился постучать в дверь. Однако его опередили, и дверь открылась изнутри. В проеме появился еще один мужчина, одетый в командирскую форму. — Ну что, вы закончили? Можно его отправлять на общий сбор? — Позвольте вам представить, служащий № х-х, — проговорил один из четверки, протягивая планшет, во весь экран которого был развернут файл с резюме служащего. — Если его умения достигнут положительных результатов и он попадет под прямое подчинение командира в качестве его правой руки, мы вернем ему имя. Кстати, как оно там звучало? — с полным отсутствием интереса продолжил он, неловко заглядывая в экран. Мужчина, стоящий у дверей, опустил глаза вниз, после чего низким, полным презрения голосом произнес: — Акира. — Нужно подать жалобу в министерство информации о пересмотре вопроса ликвидации имен на постоянной основе. Это может быть первой ступенью к сбою программы, — последнее, что он сказал перед тем, как распрощаться с другими служащими и продолжить путь, закрыв за собой дверь.***
После досмотра юношу в сопровождении двух служащих отправили на общий сбор, где после звучания сирены им в сотый раз повторили обязанности служащих. Вместе с этим ряд неоспоримых заповедей и массу абсурдного бреда, сосредоточенного на их изобильной и счастливой жизни, а также успехе Империи. Все это время с ним никто не пытался заговорить, чему юноша был очень рад. Все общение между служащими в данный момент заключалось в отдаче коротких указаний. Так как юноша был в группе из таких же новообновленных, которые пока еще вливались в общий строй, ему пришлось не так тяжело, как могло показаться. Те, кто служили более двух месяцев, переговаривались во время приема пищи или выполнения поручения, что волновало Акиру куда больше, чем его группа. Все происходило в точности, как говорил Мотоми. Каждый день их собирали на площади для тренировки боевых навыков. Тренировки сильно походили на курс молодого бойца, а новообновленные не сильно отличались от обычного армейского взвода. Их старшими был Юкихито и еще несколько военачальников. Но юноша почти не видел Тойю, который лишь изредка появлялся, чтобы переговорить о чем-то с Юкихито. Последний выказывал к нему излишний интерес, чего Акира не мог не заметить. Видимо, его не отпустило первое впечатление о нем. Однако это не было чем-то из ряда вон выходящим. Просто юноша зачастую ловил на себе его долгий взгляд. Замечал, как пристально он следил за каждым его движением. Сначала он думал, что такого внимания удостоились все. Но после того, как парень стал осторожно наблюдать, понял, что таким интересом все, кроме него, обделены. С каждым новым днем он ощущал, как растет сноровка в его пальцах при сборе и разборе боевого оружия. Как быстро восстановились и окрепли его мышцы после длительного пребывания в постели. На самом деле такой расклад его полностью устраивал, ведь он овладел тем, чего не умел ранее. Например, вождению немецкого бронеавтомобиля массой в восемь тонн, сконструированного компанией Krauss-Maffei Wegmann (KMW). Тактическому нападению, вооруженным лишь штыком. Конечно же, тренировки стрельбы из крупнокалиберных штурмовых винтовок. С каждым разом упражнения постепенно усложнялись путем увеличения скорости перемещения, внезапности появления объекта и сокращения дистанции реагирования. — Скоростные способности очень специфичны, и если необходимо увеличить скорость ударных или защитных действий, то надо тренировать скорость выполнения именно этих движений, — после каждого нового упражнения они получали исчерпывающий ответ на его предназначение. А после отрабатывали эти навыки до совершенства. Конечно же, у каждого был свой предел совершенства. Те, кому тренировки становились не по силам, направлялись в другую группу, где им не усложняли упражнения с каждым успешным предыдущим, а сосредотачивали внимание на уже изученном. Таким образом, группа Акиры становилась все меньше и меньше. Однако тренировки всегда повышались на уровень по сложности. В течении месяца юноша был занят лишь тренировками. Несколько раз он даже переговорил со служащим, который сказал ему, что те, кто не осилили новый этап, будут расформированы в низшую касту выполняющих второстепенные поручения. Акира отдавался с невероятным усердием и выполнял все указания без ошибок. После отведенного времени для самостоятельного отрабатывания одиночных ударов руками или ногами с максимальной скоростью по воздуху или на мешках или лапах, они проходили тест для проверки скорости удара: подвешивался специальный бумажный лист, и при нанесении удара можно было определить скорость — если она высокая, то лист легко пробивался. Юкихито часто следил за юношей, и когда напарник Акиры по рукопашной борьбе был измотан, а юноша все еще мог сражаться, командир составлял ему конкуренцию. И это еще больше заставляло его наблюдать за Акирой, ведь юноша не просто не уступал, а моментами превосходил его. Еще одним упражнением было нанесение серийных ударов с максимальной частотой. Всего выполнялось пять−шесть серий по два−пять ударов, которые повторяются три−четыре раза через одну−две минуты отдыха, в течение которого необходимо постараться полностью расслабить мышцы, выполняющие основную работу в упражнениях. Также испытывали выносливость при нанесении длинных серий ударов руками или ногами с последующим двадцатисекундным отдыхом. Упражнение выполняется в течение трех минут. С каждым разом время удлинялось. Последним упражнением из этого ряда было «Бой с тенью», во время которого выполняются одиночные удары или серии по три−четыре удара с максимальной скоростью в сочетании с передвижениями, обманными финтами и разнообразными защитами. — Закончили. Следующее задание: наносим десять двоек прямых ударов. После отработки каждого упражнения Юкихито или другой командир отдавали новый приказ. — Закончили. Теперь наносим десять двоек боковых ударов. После каждого отработанного удара шел короткий перерыв. Некоторые падали на землю в бессилии и не могли больше подняться. Тогда им велели прекратить упражнения и направляли в другую группу разрядом повыше тех, что ушли ранее. Каждый новый этап упражнений давал возможность подняться на ступень выше от обычного служащего, однако до командира статуса Тойи таким образом добраться было нельзя. Даже до Юкихито было почти невозможным приблизиться. И, тем не менее, юноше это удалось. — Следующее: наносим десять двоек нижних ударов, — после одного из таких упражнений юноша заметил, как подошедший к Юкихито Тойя обратил свой взгляд на Акиру. Юноша переводил дыхание, старательно игнорируя две пары глаз, которые буквально сверлили его, пока он разминал шею и пальцы. Из группы в составе полсотни человек осталось меньше десяти, и среди них всех Акира был самым способным. Это заметили все. В течении этого месяца юноша привык к обстановке, и ему совершенно не хотелось приступать к следующему распоряжению. Его режим был весьма обычный. Сон в небольшой комнате, напоминающей комнату общежития вместимостью до десяти человек. Кровати были металлические, односпальные и одноярусные. В комнате не было никаких личных предметов, кроме как постельного белья и одежды, сложенной в общий шкаф. Для всех других нужд были отведены другие комнаты. Как оказалось, развлечение в первый месяц ограничены, и группа Акиры могла только есть, спать и тренироваться. Когда их переводили на полноценную службу, они могли прогуливаться в свободное от работы время, посещать зрительные залы (кинотеатры со специальными фильмами, направленными на восхваление Имеприи), заниматься спортом с разрешения своего командира, читать (ограниченный круг печатных изданий, строго контролируемых на наличие ереси). Общаться друг с другом не запрещалось никем, если это не вредило дисциплине. Между этим они выполняли различные работы, вроде вождения боевых автомобилей, ремонт, чистка оружия и т.д За это время Акира не раз повидал пополнение из ряда неверных. Ему было интересно, был ли среди них кто-нибудь на их стороне и пройдут ли они через то же, что испытал на себе Акира. Однако этого он так и не узнал. Он почти не видел Мотоми и Рина, отчего начал даже скучать. Было сложно изо дня в день говорить только об одном и том же. Слушать одно и то же. А также сильно выбивала из колеи эта форменная инкубаторская одежда. Словно тысячи близнецов бродили по штабу изо дня в день. Единственной отрадой были тренировки, где Акира мог не притворяться, отдаваться им целиком, забывая об этом месте, походившем на исправительный лагерь. Постепенно его группа — те, что остались — старалась вовлечь его в разговор. Но Акира лишь изредка поддерживал его: обычно это были машинальные согласия даже без попытки вдуматься. Когда вели неверных, юноша с осторожностью рассматривал людей, чтобы не привлечь внимание, и отметить, нет ли кого-либо из его знакомых. Он слышал безудержные истошные крики и мольбы, жалобы и стоны, часто упоминаемых карателей и каплю. Но от них не должно было быть никакой реакции, кроме как безразличие и желание обновить этих людей как можно быстрей. Поэтому юноша реагировал в точности, как и все, и все же перед сном размышляя о карателях, о том, какое задание он получит после распределения и когда уже он сможет встретиться с нормальными людьми вроде Рина и Мотоми. Ему казалось, что та кучка заговорщиков, куда он входил самолично, единственные живые люди на планете, когда остальные были лишь плохой копией человека. Но вместе с этим его не покидала мысль о Юкихито и Тойя. Было в них что-то такое, что юноше было по душе. Он знал, что они не совсем зомбированы, и то, что все равно следуют за нынешней системой… И все же было в них что-то настолько присущее человеческому, что сложно было подобрать слова для описания. Это как на интуитивном уровне уловить нечто близкое тебе, схожее. То, что выделяется из общей массы. По окончанию месяца оставшихся из группы Акиры собрали на площади, однако в этот раз они не приступили к тренировкам. — Итак, позвольте мне первым вам поздравить. С этого дня вы заслужили звания полноценных служащих, — перед выстроенными в линию людьми предстал Тойя. Его взгляд обвел всех парней, оставшихся в группе Акиры. Как и полагалось командиру, он не выказывал никаких эмоций, а его наставнический голос вновь прогремел: — Позади меня стоят ваши военачальники, которые обучали вас в течении этого месяца. Каждый из них заберет себе по двое служащих и отведет вас к вашим будущим постоянным командирам, приказы которых вы будете воспринимать как прямое поручение главнокомандующего, — когда светловолосый мужчина замолчал, Юкихито и еще несколько других парней подошли к выстроенным в линию служащим. Как и сказал Тойя, каждый из них выбрал по двое из строя. После чего, развернувшись лицом к Тойе, они вновь выстроились группами по три человека. Среди них только Акира продолжил стоять в составе одно человека — самого себя. К тому времени их стало уже девять человек, поэтому четыре группы были полностью сформированы. За исключением юноши. — Хочу сказать напоследок, — вновь начал Тойя, как будто не замечая того, что юноша по-прежнему стоял один. — Помните, чему вы здесь обучились. Я горд тем, что из неорганизованных неверных вы превратились в достойных своей Империи служащих. Теперь я могу вас отпустить с легким сердцем и доверить ваше обучение другим командирским подразделением. Служите во благо Империи, чтите и повинуйтесь своему главнокомандующему, ибо он наше благоденствие! Помните, кому вы обязаны, когда вкушаете с трудом выращенный рис на нашей благоухающей территории! А также государство, освободившее вас от гнета, страданий, болезней и нищеты! — словно заводная игрушка в один миг вся шеренга из служащих прокричала «Так точно, служащий командир Тойя! Благодарим вас за вашу проделанную работу». Акира больше всего не мог терпеть вот такие моменты. Ибо такие фразы он не заучивал, и ему очень сложно было подстроиться под общий сбор, ведь в любую секунду кто-нибудь мог заметить, что он говорит слова невпопад и с заминкой на пару секунд. «И откуда они только знают, когда именно нужно прокричать один из этих абсурдных текстов, внушаемых ими же?» — Разойдись, — последнее что проговорил мужчина со светлыми волосами. Его пристальный зеленый взгляд, словно у хищной кошки, впился в Акиру, когда на площади помимо их с Юкихито, никого не осталось. Стараясь не выдать себя, юноша не подавал вида, что напряжен до такой степени, что пальцы сжались в кулаки. Словно в любой момент он готов был атаковать. И хоть разумом он понимал, что это ему ни к чему, если, конечно, его не выдала та оплошность с ответной благодарной речью командиру, юноша все равно так напрягся, что не заметил, как оба молодых мужчины оказались в полуметре от него. Взгляд Юкихито был совсем таким, как когда Акира был еще неверным. Слишком возбужденный, ожидающий чего-то и заинтересованно высокомерный. Тойя же, наоборот, слегка смягчил зеленый прищур легким изгибом губ, не до улыбки. — Поздравляем, Акира, — юноша на секунду остолбенел, ведь за последний месяц после разговора с Мотоми он ни разу не слышал своего имени. Настолько это было необычным, словно какой-то диковинный зверек неожиданно заговорил человеческой речью. — Ты показал наилучший результат среди новичков, чем и заслужил выделиться среди них, получив свое имя. Для служащих ниже тебя ты будешь старшим служащим Акирой, — Тойя смотрел на него так, словно Оскар хотел ему вручить. — Твои умения перешли черту того, что должны уметь обычные служащие, поэтому ты единственный не получил военачальника. Мы оба будем готовить тебя для элитного подразделения, в который я тоже вхожу. Пока что твой прямой начальник — Тойя, — Юкихито неожиданно хлопнул по плечу Акиру, словно выказывая дружелюбный жест, показывая тем самым, что они в одной команде, и он совершенно не помнит их первой встречи. — Так точно. Но, командир, могу я задать вопрос? — Акира собрал всю свою смекалку, стараясь выровнять голос таким образом, чтобы он больше походил на тот тон, которым благодарила Тойя его группа. Юноше сложно далась фраза, ведь она была самая длинная, которую он произнес в слух после досмотра. Но не только выбор тембра и интонации стали проблемой, но и построение предложений вызвало чуть ли не нервный тик. Как же расспросить этих двоих и не попасться? — Задавай, — после небольшой паузы двое парней переглянулись и почти одновременно кивнули, с интересом наблюдая за едва заметной скачущей интонацией юноши. К счастью, они не могли определить ее тип, впрочем, как и сам Акира. Словно натянутый уважительный тон плавно перешел на «нет» и попросту оборвался повседневной речью. — Служащий Юкихито сказал, что пока вы мой командир и это временно, я правильно понимаю? — Акира надеялся, что они не придадут никакого значения перепадам в его голосе, однако новое предложение далось куда легче, нежели предыдущее. Постепенно, если будет тренировка, он сможет говорить также, как и они, что не могло его не угнетать. Ведь неизвестно, когда закончится это. У него не было никакого желания обзавестись этой речью до конца своих дней. Уже сейчас он выругался про себя, словно корректируя каждое слово в голове. — Да, ты верно понял. Твой уровень выше, чем у твоей группы, но тебе все еще далеко до Юкихито. Необходимы тренировки, реальный опыт и руководство по воспитанию низших служащих. Пока что будешь служить под моим началом. Кто знает, может после прохождения этого этапа наших специальных тренировок ты сможешь войти в ряды элиты, а может даже подняться выше, до моего уровня. — По-моему ты спешишь, Тойя. Акире все еще многому нужно научиться, — почти на полуслове оборвал командира Юкихито. Его ореховый взгляд сверлил юношу, наводя на мысль о соперничестве, что казалось парню еще более странным. Хоть он и знал отличие их от обычных обновленных солдат, его все равно что-то беспокоило, и это было сложно объяснить. — Возможно, ты и прав, Юки. Но послушай, Акира. Я не единственный здесь начальник. В элитное подразделение входит еще несколько человек, служащих вроде Юки, а также меня, с которыми ты непременно познакомишься. Сейчас они выполняют важное поручение от первого штаба, спустившееся к нам от самого Императора. До их прибытия ты должен подготовиться, потому что в случае нехватки служащих ты можешь получить такое же задание, а ждать того, когда ты обучишься, никто не станет. Если будешь соответствовать нашим требованиям, сможешь остаться в этой группировке, если это тебе будет не по силам, мы направим тебя к твоей группе. Акира заметил две вещи: во-первых, они действительно отличались от остальных. Их голос, манера и взгляд были совершенно обычный. Однако нотки благоговения при упоминании Императора напомнили юноше о их разнице. Они в своем уме и подчиняются из своих соображений. Если узнают, что Акира обошел программу — незамедлительно уничтожат. Во-вторых: чересчур близкий интервал между Юкихито и ним напрягал до мозга костей, прививая юноше мизантропические замашки. Его не бесил так Рин, который то и дело вис на нем в их последнюю встречу. Однако Рин был словно мальчишка или младший брат, и в силу его возраста все сходило на «нет». Но вот Юкихито было понять сложно, учитывая, что они с Акирой одного возраста. — Буду служить лучше, чтобы удостоиться огромной чести выполнять указания самого Императора! — Акире пришлось постараться не только над произношением, но и отстраниться как можно незаметнее от Юкихито, который едва ли не опирался на его плечо. Изобразив подобие поклона, что еще осталось от некогда былой цивилизации, юноша все же отошел на полметра назад. Тойя перевел взгляд на Юки, когда Акира выпрямился. После чего он чуть усмехнулся так, чтобы это было не заметно Акире. — Тогда остаток дня тебя будет испытывать Юкихито, проверяя, что ты можешь помимо того, что было на тренировках. Начиная с завтрашнего дня, ты будешь выполнять ту же работу, что и он. Он будет твоим тренировочным партнером, — уже не разворачиваясь лицом к Акире, проговорил мужчина. — Юки, обучи его всему, что нужно знать, находясь в составе нашей группы, мне нужно отлучиться на несколько дней, — Тойя взмахнул листком бумаги, словно в подтверждение, что это не его прихоть, а прямое указание сверху, и через несколько минут на площади оказалось только двое молодых людей.