Тайна

      — Пламя Владыки может показать настоящее и грядущее, для этого тот, кто смотрит в огонь, лишь должен верить во Владыку всей душой. — Пространные речи леди Меллисандры, рассуждающей о Владыке Света, его милости и щедрости убаюкивали ничуть не хуже чем колыбельные, которые Старая Нэн пела им в детстве. Правда, в отличие от речей леди Мелиссандры, те колыбельные были разными: те, в которых пелось о благородных рыцарях, любила Санса, истории о героях и ратных подвигах радовали Арью и Робба, Брану нравились страшные сказки, а сам Джон любил истории о драконах. Всё это было так давно, порой ему казалось, что он уже не сможет вспомнить лиц родных, даже если увидит их. Хотя появление Сансы, казалось, опровергало эти страхи. Он узнал сестру, хотя она сильно изменилась. Выросла, стала ещё красивее и перестала напоминать избалованную девочку, что пыталась сделать из нее леди Кейтилин. Хотя что-то от прежней Сансы в сестре осталось. На Диану она смотрела так, будто девушка не имела права находиться рядом, и Джон не сомневался, что виной тому было имя бастарда. Когда-то Санса так же смотрела и на него. Но осталось и много хорошего, несмотря на всё, что сестре пришлось пережить, она осталась доброй и смогла понять, что Диана заслуживала уважения, даже подружилась с ней. А пару дней назад сестра, улыбаясь, сообщила, что ей удалось раздобыть у одичалых мех и простую деревянную иглу, и теперь она сможет утеплить своё платье. С тех пор она не заходила, вероятно, была занята работой, но Джон не винил её. На платье, в котором она приехала было страшно смотреть, а уж каково в нём было на морозе, он и вовсе не желал думать.       Диана заходила чаще. Спрашивала про его раны, перебрасывалась малопонятными фразами с леди Мелиссандрой и подолгу сидела рядом, рассказывала про далёкий Эссос так, будто сама побывала там. Однажды он спросил её про драконов, не сомневаясь, что в Цитадели множество книг посвященных этим удивительным животным. Она помялась, а затем ответила, что не слишком интересовалась драконами, но что слышала, будто далеко за морем юная королева Миэрина смогла возродить их, после столетий, прошедших со дня гибели последнего дракона. Дальше этот разговор не пошёл. Диана совсем не желала говорить о Дейенерис Таргариен и её драконах, и Джон перевёл тему, боясь, что девушка уйдёт, а ему придётся слушать размышления леди Мелиссандры.       Вот только сегодня Диана так и не пришла, и Джон ловил себя на мысли, что волнуется за неё. Он понимал, конечно, что её защищают люди вольного народа и, что у неё есть оружие, что она не даст себя в обиду, но всё же. Всё же он боялся. Боялся, что она встретит кого-то, с кем не сможет справиться, не сможет убежать и не успеет закричать. Пока в Винтерфелле правили Болтоны, по эту сторону Стены было не намного безопаснее, чем по другую. Когда-то он так же переживал за Игритт, знал, что она может справиться почти со всеми возможными опасностями, но опасался, что однажды ей встретится одна из тех, с которыми она справиться не способна.       Он не сразу принял это, не сразу смог смириться, что Диана стала ему дорога. Ему казалось, это будет предательством памяти Игритт. Какова же цена его любви, если всего через несколько месяцев после её смерти он полюбит другую? Ответа на этот вопрос он найти так и не смог, зато понял, что спорить с реальностью бесполезно. Было в Диане что-то, что заставляло при взгляде на неё, при звуке её голоса забывать о прошлом и о том, что он должен хранить память о другой.       Казалось, судьба решила пошутить над ним. Диана была вовсе не похожа на Игритт. Она была изящной, маленькой, безупречно воспитанной, порой Джону казалось, что она способна даже Сансе преподать пару уроков хороших манер, особенно, если бы это были манеры одного из городов Эссоса. Но одновременно Диана была и похожа на Игритт. Она была такой же смелой и весёлой, могла часами рассказывать о каких-то неизвестных ему, зато отлично известных ей обычаях других народов, а однажды, рассказывая про дотракийцев, полушутливо сообщила, что ничего он не знает.       И всё же где она? Её не было весь день, и Джон чувствовал, что его смутное беспокойство постепенно перерастает во вполне ощутимую тревогу. — Леди Мелиссандра, а вы не знаете, где Диана?       Жрица прервала очередную свою пространную тираду о величии Владыки и посмотрела на Джона долгим тяжёлым взглядом, от которого хотелось спрятаться. — Она ушла. Но обещала вернуться после полудня. Должно быть, что-то задержало её. Дверь распахнулась одновременно с последними словами жрицы, снаружи повеяло морозным холодом, а вместе с ним в дом проскользнул Диана и Санса.       — Как видите, чтобы ни задержало леди Диану, оно оказалось не слишком опасным. — Слабая насмешка, читавшаяся в голосе жрицы, была совершенно не важна, когда Диана вошла, Джону показалось, что даже дышать стало легче. Радость его, однако, продлилась недолго.       — У меня плохие новости. — Диана хмурилась, а Санса вновь выглядела какой-то запуганной, хотя за прошедшие дни несколько успокоилась и перестала вздрагивать от каждого шороха. — Привезли письмо из Чёрного Замка.       — Это касается меня? — Леди Мелиссандра, кажется, опять собралась куда-то уйти, но вновь будто спрашивала разрешения Дианы. За последние дни Джон заметил, что жрица вообще относится к Диане не так, как ко всем остальным, её отношение к девушке скорее напоминало её же отношение к Станнису, которого она считала избранным. Но Станнис погиб, а жрица, кажется, нашла себе новую избранную, и Джону было очень интересно, что же она увидела в Диане такого, чего не видели другие.       — Нет, миледи. — Диана подошла к нему и протянула свёрнутый в трубочку пергамент. — Его привёз в Чёрный Замок гонец, а они отправили мальчишку из вольного народа сюда. Письмо адресовано вам, я не стала вскрывать.       — Тогда почему вы уверены, что новости плохие? — Он слегка приподнялся, вновь невольно задумавшись, из чего же леди Мелиссандра делает свои снадобья. Ещё несколько дней назад подобное движение вполне могло закончиться потерей сознания, а сейчас боли почти не было.       — Печать. — Коротко отозвалась Диана, но он уже и сам увидел. Письмо скрепляла печать из розового воска, с изображением ободранного человека. Герб Болтонов. От письма присланного ими не стоило ожидать ничего хорошего. — Я надеялась, вы прочтёте его нам.       — Да, конечно. — Он сломал печать и, развернув лист, пробежал по тексту глазами. Страшные слова, которыми было наполнено письмо, запомнились мгновенно. Твой замок у меня, твой брат у меня, отдай мою жену, убью твоих одичалых, вырежу сердце. Даже начать читать такое стоило огромного труда, а уж заставить себя прочитать последнюю часть при Сансе он и вовсе не смог, но сестра не пожелала оставаться в неведении и, отобрав у него письмо, дочитала и последние жуткие строчки.       — Наш брат у него, ты понимаешь? Рикон у него. — Письмо выпало из рук Сансы, а она сама вскочила и прошла, почти пробежала по комнате. — Мы должны что-то сделать.       — Что мы можем сделать, Санса? — Если бы Джон мог, он бы сейчас бегал по комнате вместе с сестрой, а может уже и пошёл бы говорить с Тормундом, чтобы узнать может ли рассчитывать на помощь одичалых в войне с Рамси Болтоном. Вот только он не мог ни пройти по комнате, ни пойти к Тормунду, и от этого становилось ещё хуже. Джон не знал Рамси Болтона, но помнил состояние Сансы, когда она приехала, и мог предположить, что ждёт его маленького брата в руках у этого человека. — У нас нет армии, которая могла бы помочь нам вернуть Рикона, и нет шансов её получить.       — Почему нет? — Тихий и спокойный голос Дианы звучал настолько странно, что Джону потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что Диана не член их семьи, что она не знает Рикона, что у неё нет причин бояться за его жизнь. — Вы можете обратиться к знаменосцам вашего дома.       — Да. — Санса в ответ на размышления Дианы сделала несколько порывистых шагов и остановилась рядом с очагом. — Отец говорил, что северяне верные люди, они дадут нам армию.       — Настолько верные, что выдали вашего брата Болтонам? — Джон, наконец, понял, что Диана не просто размышляет, а выстраивает какой-то план. Её спокойствие позволяло ей просчитывать варианты и искать возможности, когда они с Сансой больше боялись за брата, чем думали, как его освободить. — Среди них есть предатели и, наверняка, есть те, кто будет слишком сильно бояться за себя, чтобы идти с вами. Надо подумать, как определить первых и убедить вторых, что безопаснее сражаться вместе с вами, а не наблюдать со стороны.       — Мы можем обратиться к дому, в верности которого абсолютно уверены. — Джон постарался отодвинуть мысли о Риконе и сосредоточиться на том, что им необходимо было собрать армию. Диана была очень умна, но она не знала северные дома и не могла даже предположить, чего ждать от каждого из них. — К дому Мормонтов. Его леди однажды писала Станнису, что Север признает лишь Старков.       — Мормонтов? — На лице Дианы отобразилось разом столько чувств, что невольно возникало ощущение, что с этим домом у неё гораздо более близкое знакомство, чем он мог бы предположить. — Но разве один из них не предал вашего отца, занявшись работорговлей?       — Вы знаете о сире Джорахе? — Он попытался заглянуть Диане в глаза, но она отвела взгляд, лишь убеждая его, что со всей этой историей что-то не так. — В Цитадели изучают такие вещи?       — Его жена была Хайтауэр. Ходили по Староместу одно время разговоры про северных лордов, которые настолько бедны, что вынуждены торговать рабами, чтобы содержать жену. — Диана удивительно быстро успокоилась, и Джон понял, что чтобы на самом деле не связывало девушку с Джорахом Мормонтом, он этого не узнает. — Так вы уверены, что Мормонтам можно доверять?       — Да. — Джон кивнул, решив, что на то, чтобы разгадать тайну Дианы у него ещё будет время. — История с сиром Джорахом произошла давно. После этого у нас не было причин не доверять Мормонтам.       — Хорошо. Тогда стоит отправить ворона к ним от имени леди Сансы, и попросить помощи в освобождении лорда Рикона, сына истинного хранителя Севера и брата короля Севера. Если они верны вам, то не откажут.       — Зачем отправлять ворона от моего имени? — Санса, молчавшая во время обсуждения Мормонтов, вновь заговорила. — Его может подписать и Джон.       — Клятва Ночного Дозора пожизненная. — Со вздохом напомнила Диана, а Джону почему-то от этих слов стало тоскливо. В клятве ведь были слова не только про служение. — Я, конечно, понимаю, что случай вашего брата особенный, но лордам Севера, которые, насколько я знаю, уважают Ночной Дозор это лучше объяснить уже после победы над Болтонам и освобождения вашего брата. — Закончив объяснять вещи, которые для северянки должны были быть гораздо более очевидны, чем для дорнийки, Диана вновь повернулась к нему. — И, если вы доверяете леди Мормонт, можно было бы у неё выяснить имена предателей.       — Да, я думал об этом. Мы получим письмо от неё, после чего отправим воронов в дома, что остались нам верны, дождёмся их, возможно, если Тормунд согласится, объединимся с одичалыми.       — Это слишком долго. — Санса почти выкрикнула эти слова. — Пока мы будем ждать писем, и собирать войска, он убьёт Рикона.       — Значит, нам нужно тянуть время. — Диана только пожала плечами. — Потребовать, например, доказательство того, что ваш брат у него.       — Он искалечит Рикона, чтобы предоставить это доказательство.       — Тогда нужно потребовать доказательство того, что ваш брат жив, и будет жив и дальше. Отрезать что-нибудь можно и от мертвеца, а вот доказать, что человек жив и относительно здоров, для этого придется потрудиться.       — Вы много знаете об этом, Диана. — От того с какой лёгкостью девушка рассуждала на подобные темы становилось несколько неуютно, но её способность находить решения вызывала уважение.       — Я много читала, не забывайте. — Она улыбнулась. — И кроме того слышала, как подобный метод вполне успешно применили в реальности. Говорят, именно им воспользовалась столь сильно интересовавшая вас Дейенерис Таргариен при захвате Юнкая.       — А если Рамси не купится? — Ответить Джон не успел, Санса вновь перебила его. Кажется, она боялась Болтона настолько сильно, что почти не слушала слов Дианы. — Если он решит, что ему нет необходимости в чём-то нас убеждать? Если он искалечит или убьёт Рикона, пока мы собираем войска?       — Тогда вы ничего не сможете сделать. — Голос Дианы неожиданно стал жёстким. — Ваш брат всё равно не сможет вести войска сейчас. Да даже если и мог бы. Подумайте, Санса. У вашего врага есть армия, что вы сможете сделать, если у вас её не будет? Вас разобьют, и вы окажетесь в плену у того, кого так боитесь. Вы хотите такой судьбы себе, Джону и тем, кто пойдет за вами?       Санса не ответила, только как-то измученно упала на стул у очага и уткнулась лицом в ладони.       — Не плачьте, я не хотела. — Голос Дианы тоже задрожал, а Джону отчаянно захотелось обнять обеих девушек, сказать им, что всё будет хорошо, что они справятся с Болтоном, спасут Рикона и вернут Винтерфелл.       — Нет, ты права. — Голос Сансы звучал глухо. — Нам нужно быть уверенными, что мы победим. Иначе во всём этом не будет смысла. Я постараюсь помочь вам. Расскажу про Рамси то, чего про него никто не знает.       — Спасибо, Санса. — Джон постарался сесть и обнаружил, что это ему удаётся пусть и с некоторым трудом. — Диана, мне кажется, что лучше, если мы напишем ответ и письмо Мормонтам прямо сейчас.       — Не могу не согласиться. — Она улыбнулась и встала. — Я схожу, попрошу мальчика съездить в Чёрный Замок и привезти пергамент, перья, чернила и Тормунда. С ним лучше тоже сейчас поговорить. Лордам лучше сообщить об одичалых, если те будут сражаться на нашей стороне.