будь со мной

Его соседа звали Бакуго Кацуки. Мина сообщила Киришиме эту новость с порога, стоя в прихожей и держа в руках переноску со своей кошкой. Наклонившись, Эйджиро заглянул туда, широко улыбаясь, а Ашидо продолжила говорить: — Я столкнулась с ним в лифте. Такой интересный парень. Правда, даже не поздоровался. — Она надулась. — Блин, в инсте он добрее выглядит! — Хах! Есть такое, — отозвался Эйджиро. За всю ту неделю, прошедшую с момента переезда Кацуки, почти каждое утро Киришима сталкивался с ним в коридоре. Однако тот, даже не обращая на него внимания, либо по-быстрому исчезал в своей квартире, либо спускался на лифте, даже не удосужившись подождать. Обидно, вообще-то. Никакой доброжелательности. И приветствий. Пытаясь его окликнуть, чтобы остановить и познакомиться хотя бы, Эйджиро не получал никакого ответа, кроме полного раздражения взгляда. А еще всю неделю он следил за инстаграмом этого Бакуго, проверяя на наличие новых фоток и рассматривая старые. Но это, конечно, ничего такого не значило. Просто слишком уж симпатичный был, чего ж тут скрывать-то. Переноска открылась, и оттуда выбежала полностью лысая кошка, испуганно озираясь по сторонам и принюхиваясь. — Господи, Мина… — расхохотался Киришима, протянув к кошке руку, но та, испугавшись, подпрыгнула и скрылась в комнате. — Чего? Мао классная! Я ж надеюсь, ты о ней позаботишься? Не хотелось бы мне оставлять ее у Денки, да не в обиду ему будет сказано. — Мина теребила лямку своей сумки, нетерпеливо постукивая носком туфли по полу. Киришима, сияя, поднялся, упирая руки в бока. — Да без проблем! На сколько хоть оставляешь ее? — Да не знаю. Может, месяц или чуть больше. Как только мы разберемся с переездом… сам понимаешь. — Ладно, понял. Хорошо тогда. Позабочусь. Странная она у тебя, правда. Я привык к более… волосатым котам. — Ой, только не надо начинать. Привыкнешь и к этой. Не прекращая улыбаться, Киришима показал ей большой палец. И когда Мина ушла, оставляя после себя шлейф сладковатого парфюма в прихожей, он принялся искать Мао по всей квартире. — Надеюсь, ты и правда хорошая, — обратился к ней Эйджиро, и кошка протянула испуганное «мяу» из-под кровати. — Правда? Ну тогда мы с тобой подружимся! Сквозь открытые окна летний ветер трепетал полупрозрачные занавески на окнах. Июль был в самом разгаре. * Соседа звали Бакуго Кацуки. Это имя крутил в голове Киришима, рассматривая его фотографии и поражаясь тому, как, оказывается, люди в реальности не похожи на фотки из инстаграма. Не то чтобы это было тайной, конечно, и Бакуго в целом-то по внешности и там, и там был одинаковый, да только вот после его инстаграма начинало казаться, что это воспитанный и образованный парень, а в реальности… В реальности у Киришимы волосы дыбом вставали, когда он слышал очередной поток ругани, доносящийся из коридора. Он некоторых слов-то даже не знал. И предпочел бы дальше оставаться в неведении. Возвращаясь с подработки, Эйджиро открыл дверь в подъезд и, заметив знакомую светловолосую макушку, замер. Бормоча себе под нос ругательства, Бакуго сидел на корточках, собирая разбросанные по полу тетради, листы и книги. На размышления у Киришимы ушло чуть меньше секунды — и он уже стоял рядом на коленях, помогая Кацуки. Быстро сгребая все к себе, Бакуго прорычал: — Руки убери. — Да мне ж несложно! Я только рад помочь. Так ведь быстрее и проще будет. — И без тебя справлюсь. Мысль о том, что стоило прекратить, даже не пришла в голову Эйджиро. В конце концов он собрал целую стопку тетрадей и книг на английском языке и солнечно улыбнулся Бакуго, выпрямляясь во весь рост. Закатив глаза и недовольно выдохнув, тот поднялся следом с точно такой же стопкой в руках. Как он донес все это до дома, оставалось для Киришимы загадкой, ответ на которую был ему не особо-то интересен. — Я помогу донести! Темно-красные глаза Кацуки были полны усталости и раздражения, когда он взглянул на Эйджиро исподлобья. — 15-й этаж, — буркнул Бакуго, отворачиваясь. — Я знаю, — усмехнулся Киришима, вызывая лифт. — 551-я квартира, да? — Ты один из этих ебанутых сталкеров, что ли? Двери лифта открылись; оттуда вышла худощавая старушка ростом едва ли выше метра, и Бакуго отступил в сторону, пропуская ее. — Э-э... Да мы, вообще-то, с тобой уже как минимум неделю по утрам видимся. Я ж сосед твой. Из 552-й. Двери закрылись. — А. Ага. То-то я думаю, что где-то уже видел эту ебанутую прическу. — А ты не слишком тактичный, — подметил Киришима, не прекращая улыбаться. Красавчик-отличник, гордость мамы, школы и университета — этот образ сплетался в голове Эйджиро из чужих фотографий в течение целой недели. А реальность осклабилась, обнажая истину: беспардонно грубый, извечно нахмуренный парень, который по молодости, небось, относился к тем самым «янки», с которыми у Киришимы была пара неприятных стычек в школе. Образы не пересекались ни в единой точке. На его замечание Бакуго фыркнул, сердито глядя на меняющиеся цифры этажей. — Меня зовут Киришима! Киришима Эйджиро, — спустя несколько секунд молчания просиял Эйджиро. Звонок оповестил о том, что лифт прибыл на нужный этаж. — А тебя как звать? Злобно зыркнув на Киришиму, Бакуго поставил свою стопку с книгами на пол рядом с дверью, ведущей в его квартиру, и отобрал свои вещи у Киришимы. — Не твое собачье дело. — Как грубо! Вдруг нас ждала невероятно долгая и крепкая дружба, а ты срубил все на корню! — хохотнул Эйджиро, уперев руки в бока. — Уж как-нибудь переживу. Почесав затылок, Киришима еще некоторое время стоял, глядя за тем, как Кацуки затаскивал в квартиру вещи. Затем дверь оглушительно захлопнулась, оставляя Эйджиро наедине с самим собой, большим раписом в горшке, стоящем в другом конце коридора, и танцующими в голове мыслями. «Янки». Типичный хулиган со старшей школы, обижающий отличников, — Киришима таким, уже будучи старше пятнадцати, лица в кровь разбивал, когда лезли к нему или к тем, кто сам ответить не мог. Ни уважения, ни манер, ничего. Этот Бакуго даже штаны нормально подтянуть не мог — как они на нем держались-то вообще? И что, так сложно было имя свое сказать? Ни капли дружелюбия! * * * В течение всего рассказа Мина улыбалась, весело качая головой, и гладила распластавшуюся на ее коленях кошку. — Тебе не нравятся плохие парни? — спросила она, и Денки отчего-то заржал, даже не отвлекаясь от портативной приставки. С тяжелым вздохом Киришима поудобнее устроился на кровати, а Ашидо отвесила лежащему рядом Каминари легкий подзатыльник. — Ай, блин, за что? — У нас тут вообще-то серьезные душевные разговоры. — Для душевных разговоров не хватает чего-то более крепкого, чем чай с лимоном, — отозвался Денки. — И вообще, мы собирались в пиццерию идти, я все еще жду. — Не обращай на него внимания, — обратилась Мина к Киришиме. — Продолжай. Эйджиро пожал плечами. — М-м-м, не, плохие парни — не по моей части. Этот Кацуки ужасно грубый. Не удивлюсь даже, если в школе постоянно обижал кого-нибудь. — Эх, я надеялась на что-нибудь получше, — разочарованно вздохнула Мина. — Вы закончили? Мы можем идти есть пиццу? — отозвался Каминари. — Давайте вы обсудите этого Бо… э-э… Бакуго позже? Пожалуйста? Без меня? — Господи-и-и-и, — вымученно застонала Ашидо, поднимаясь с кровати, и кошка, пробудившись, спрыгнула на пол, сразу же прячась куда-то под кровать. — Все, ладно, только не плачь. — Ура! На плечи Киришима накинул черно-красную толстовку, а в руках крутил связку ключей; и в коридоре Ашидо и Денки уже стояли, разглядывая низенькую девушку, стучащую в дверь 551-й квартиры. Тому, что ей никто не открывал, Эйджиро даже почему-то не был удивлен. — Что-то случилось? — любопытно приподнял он брови, убирая ключи в карман, и девушка обернулась к нему. Растерянное выражение на ее лице сразу же сменилось воодушевлением, смешанным как будто… с надеждой? Девушка посветлела и расплылась в очаровательно-теплой улыбке. — Ох, слава богу, — выдохнула она. — Вы знаете Бакуго? Бакуго Кацуки? Он переехал сюда неделю назад. — Ага, что-то вроде. — Я стучусь к нему уже десять минут, а он не отвечает. Как назло, оставила телефон в машине. — О-о-о, блин, не, извини, позвонить я ему вряд ли смогу. Номерами мы еще не обменивались. Но если что-то нужно, я, может, смогу так передать, когда его снова увижу, — предложил Киришима, шагая поближе к девушке. Та решительно кивнула. В эту же секунду из своей квартиры выглянул Кацуки, резко распахивая дверь. С сырыми волосами и полотенцем на плечах он посмотрел сначала на Киришиму, затем — на Мину и Денки, и только потом — на низенькую девушку. — Че за хуйня тут происходит? — пробурчал он и обратился к девушке: — Тебе че, сложно позвонить было? У тебя же ключи были, какого хрена ты тут с этими фриками тусишь? — Обидно! — с фальшивой обидой в голосе воскликнул Денки, и Мина шикнула на него, призывая успокоиться. — Завались! — Бакуго! — воскликнула, надувшись, девушка. — Вообще-то эти ребята хорошие люди. — Это ты по пятисекундному знакомству поняла? — Кацуки раскрыл дверь и кивнул внутрь квартиры. — Заходи или проваливай, нечего тут публику развлекать. — Но, Кацуки… Не двигаясь с места, Киришима стоял, наблюдая за развивающейся драмой, и не думал уходить: интерес к соседу все же превысил последние отголоски здравого рассудка, и теперь Эйджиро просто пялился то на Бакуго, то на стоящую рядом девушку, которые начали пререкаться между собой. О чем — Киришима не слушал, безо всяких мыслей разглядывая Кацуки, пока была такая возможность. Как оказалось, он хорошо сложен и явно в свободное время ходил в зал, ростом примерно с Киришиму, а штаны, похоже, по-своему ненавидел: те опять были приспущены. Кошмар какой. Это какая-то форма протеста против системы? Киришима не понимал. Судя по грозному выражению лица, которое мрачнело от каждого нового слова девушки напротив, Бакуго готов был взорваться. Из размышлений Эйджиро в итоге вырвал его громкий крик: — Хрен с тобой, Урарака! Делай, что хочешь! И Урарака повернулась к Киришиме, радостно хлопнув в ладоши. — Вы можете зайти! — Блин, че-т я пропустил, о чем там разговор был, — шепотом обратился Эйджиро к подошедшей сзади Мине, и та похлопала его по плечу: — Нас только что пригласили на новоселье. Сама не понимаю, что происходит. — Будут кексики, — так же тихо добавил Каминари. — Я Урарака Очако. Приятно познакомиться! — поклонилась Урарака, и Киришима ответил ей тем же. Отказываться от приглашения он не стал, полагая, что шанс посетить квартиру Кацуки в его жизни больше может и не выпасть. А еще ему определенно хотелось кексиков. * На кухне хозяйствовала неловкая тишина, пока Урарака пыталась приготовить кексы в микроволновке, а у плиты шипел электрический чайник. Бакуго сидел на подоконнике, согнув одну ногу в колене и устроив на ней свой локоть, а Киришима развалился с друзьями на диванчике за столом. Квартира была почти целиком пустой и даже какой-то безликой: от такого минимализма у Эйджиро голова кругом шла. Как Бакуго здесь жил уже целую неделю и не сходил с ума в этих четырех голых стенах в абсолютном одиночестве? Судя по тому, что Киришима успел увидеть, пока шел на кухню, у Кацуки даже в единственной комнате было чересчур пусто: свернутый футон, письменный стол, стул и шкаф с книгами. По-честному, Эйджиро ожидал увидеть здесь что-то более… хулиганское. Хотя он, конечно, слабо представлял себе квартиры янки. Наверное, те заставлены пепельницами и пустыми бутылками из-под пива. Ни того, ни другого он здесь не обнаружил. И хорошо. — Пиздец, — прокомментировал Кацуки, одарив троицу недовольным взглядом. — А меня Денки зовут, — бездумно откликнулся Каминари, по-видимому, решив, что нужно как-то разбавить неловкую атмосферу. Прыснув, Киришима не смог сдержать громкого смеха, а Мина толкнула Денки в плечо: — Идиот. — И нахера ты мне этих придурков домой привела? — обратился Кацуки к Урараке. Та как раз поставила будущие кексы в микроволновку и уже настраивала время. — Не будь таким грубым, Кацуки, — покачала она головой, и Бакуго, поджав губы, насупился, больше ничего не отвечая. Было непонятно, кем они приходились друг другу; Эйджиро сложно было представить, что такая девушка, как Урарака, на полном серьезе могла быть подругой Кацуки. Может, они родственники? Не слишком-то похожи… Но во время, когда пластическая операция стоила дешевле оплаты семестра в университете, конечно, было возможно все. Вздохнув, Киришима откинулся на спинку дивана и расслабился. Уходить его друзья явно пока что не собирались, поэтому жаться в углу, смущенно отказываясь от всего, что предложат, и боясь даже слова сказать, он не собирался — такую манеру поведения Эйджиро оставил в далеком прошлом. Повернув голову, он взглянул на притихшего Бакуго, который все так же хмурился, глубоко задумавшись. Урарака разговаривала о чем-то с Миной, уже раздавая каждому по кексу и наливая чай в кружки. В конце концов Кацуки это все надоело. По его лицу можно было заметить уровень заинтересованности во всех этих разговорах и ситуации в целом: нулевой. Взглянув на Очако, он нахмурился и спрыгнул на пол. — Бакуго! — окликнул его Киришима, когда тот уже шагнул из кухни в коридор. Бакуго исподлобья посмотрел на него через плечо, и Эйджиро улыбнулся: — Посиди с нами, мы же отмечаем твое новоселье! — Обойдешься, — огрызнулся Кацуки и, показав Киришиме средний палец, ушел; через несколько минут хлопнула входная дверь. Тяжело вздохнув, Урарака опустила взгляд в свою чашку с чаем. — Я… мне, наверное, стоит извиниться, — произнесла она, — за то, что я вас в это втянула. Мне жутко неловко, но… просто… Она умолкла и закусила нижнюю губу, не решаясь продолжить. — Ой, да без проблем, — широко улыбнулась Мина. — У тебя восхитительные кексы, Очако-чан. — Объедение, — с набитым ртом пробормотал Каминари, показав большой палец. — Спасибо! Улыбкой Урараки можно было превращать зиму в лето; и от этого концентрированного тепла Киришима сам расплылся в ответной улыбке. — Знаете, Бакуго на самом деле хороший парень, — заговорила она после недолгого молчания. — Ему просто… очень сложно сходиться с людьми. — Неудивительно, — пробормотал Денки, и Мина снова толкнула его в плечо. — А ты его сестра? — мягко поинтересовался Киришима; Очако, посмотрев на него, заметно покраснела и замотала головой. — Нет, нет-нет-нет, мы просто хорошие друзья. Теперь. Неважно, — она смущенно захохотала и, быстро замолчав, положила ладони на свои горящие щеки. Ласково улыбаясь Урараке, Мина пихнула Киришиму локтем в бок, и тот ойкнул от боли, поняв, что не стоило затрагивать эту тему. Спустя еще одну минуту неловкой тишины Ашидо все-таки взяла дело в свои руки, заведя разговор о работе, концерте какой-то хэви-метал группы и собаках. Каминари изредка вставлял какие-то фразы, а Киришима с удовольствием уплетал кекс, помня, что разговаривать с набитым ртом вредно, и рассматривал кухню. Здесь было очень много всякой посуды, половину из которой Эйджиро видел впервые и даже не знал, для чего она предназначена. По-видимому, Бакуго любил готовить и даже умел это делать. И это предположение весьма порадовало, потому что Киришима слабо представлял себе умеющего вкусно готовить янки. Спустя как минимум пятнадцать минут в дверном проеме вновь появился недовольный Кацуки, непроизвольно обращая на себя все внимание. — Вы че, не ушли до сих пор? Какого хрена? — последний вопрос он адресовал Очако, и та повернулась к нему. — Кацуки! Хорошо, что ты вернулся. Познакомься с ребятами хотя бы. — Да они мне нахрен не упали. С нескрываемым любопытством Эйджиро наблюдал за Кацуки. И когда их взгляды встретились, Бакуго помрачнел и цыкнул, но Киришима даже не удосужился посмотреть куда-нибудь в другую сторону. Зрительный контакт затянулся, невольно превратившись в игру, где проигравшим окажется тот, кто первым моргнет. Кацуки в конце концов не выдержал: — Че пялишься? — А ты всегда такой хмурый или умеешь улыбаться? — с веселыми нотками в голосе полюбопытствовал Эйджиро. — Умею. И обязательно улыбнусь на твоих похоронах, — огрызнулся Бакуго. — Ух, опасный! — Бакуго, — покачала головой Урарака, хмурясь, и Кацуки зарычал, цепляясь большими пальцами за край штанов. Взглядом он до сих пор сверлил Киришиму, и тому даже показалось, что еще немного — и Бакуго полезет драться. Но Кацуки выдохнул и резко отвернулся, бросив все свое внимание на вычищенную до блеска раковину. — Проваливайте, — буркнул он, — засиделись уже. С растерянным видом Урарака повернулась к Мине, которая уже привстала из-за стола, и замахала руками с молящим видом, но Ашидо, прикрыв глаза, виновато улыбнулась: — Да, и правда уже засиделись. Идти пора. В пиццерию еще собирались. Слушай, Очако, дай-ка мне свой номер… — Да, да, конечно, Мина-чан. Недопитый чай остался стоять на столе. — Спасибо за гостеприимство, Бакуго, — беззлобно пошутил Киришима, даже не пытаясь сдержать жизнерадостной улыбки. Он похлопал Кацуки по плечу, проходя мимо, а тот, грубо убрав от себя его руку, снова показал ему средний палец. — Обращайся, придурок. Уже на пороге Эйджиро повернулся, глядя во все такое же недовольное, но уже не озлобленное лицо Бакуго, и весело усмехнулся, приподнимая подбородок: — Ну, если чего, то зови! Буду рад чем-нибудь тебе помочь. И, это, я, если помнишь, по соседству живу. Во-от там, — кивнул Киришима на соседнюю дверь, — прям через стенку. Можешь в гости заходить в любое время! — Обязательно, — не скрывая сарказма прорычал Кацуки. Урарака выглянула из-за его плеча, встав на носочки, и помахала на прощание рукой, неуверенно улыбаясь. Дверь закрылась. — Натурал, — сразу вздохнула Мина, опуская плечи, и посмотрела на Киришиму, как будто ожидая от него какого-то ответа. — Э-э… — протянул Денки, и Ашидо отмахнулась: — Да я не про тебя, идиот. Еще несколько секунд Эйджиро смотрел на дверь с табличкой «551». Никак не комментируя замечание Ашидо, он повернулся к ней и Каминари. Ее слова его ничуть не расстроили; было бы невероятно странно расстраиваться из-за чьей-то ориентации, учитывая, что никаких планов на Бакуго у него изначально не было. Полюбоваться издалека — это он всегда пожалуйста, но то, что Кацуки не из его лиги, было ясно и неделю назад. Тоже ему, новость: «натурал». Сенсация. Редкий зверь из красной книги. Охранять, оберегать и никого не подпускать близко. Впрочем, Кацуки, судя по всему, к себе и сам никого не подпустит. И это, скорее, от него надо охранять других. Только вот отчего-то Эйджиро был уверен, что Бакуго куда сложнее и интереснее, чем может показаться на первый взгляд. — Ладно, пойдем! — оживился Киришима. — Пиццерия ждет. — Дождался! — обрадовался Каминари.