будь со мной

Ключи опустились в ладонь, и Урарака, ласково улыбаясь, смотрела на Бакуго, который, держа в одной руке и куртку, и рюкзак, закрывал за собой дверь соседней квартиры. — Что-то случилось? — поинтересовалась она. — Киришима-кун позвонил мне и сказал, что ты потерял ключи. — Ага. Искали вчера его кошару. Походу, там и проебал их где-то в кустах. В своей квартире было уже не так тепло и уютно, когда Бакуго туда вернулся, вешая на крючок куртку. Очако прошла за ним внутрь, и щеки у нее были розовые от уличного холода — до сих пор не согрелась. Раздеваться она не стала, встав на пороге. — Как поживаешь? Ты не отвечал на мои звонки в последнюю неделю, я даже начала волноваться. — Потому что нехер названивать каждый день. Ты ж не моя мамочка. Да даже мать мне звонит раза в три реже, чем ты, — недовольно пробормотал Бакуго, садясь на тумбочку в прихожей и сутулясь. — Может, внутрь пройдешь? У меня вроде чай там был где-то. И кофе. — Нет, спасибо, я сейчас уже побегу обратно на работу. Просто хотелось узнать, как ты. — Охуительно. Как видишь. Завел себе тут знакомых, бомжую у них в квартире. Один из них решил, что доставать меня двадцать четыре на семь — потрясающая идея. — Киришима-кун? Он хороший парень, — улыбнулась Очако. Бакуго неопределенно пожал плечами, не собираясь ни подтверждать этого вслух, ни опровергать. Он посмотрел на Урараку, чуть ли не светящуюся счастьем, и в голове отчего-то возникло: что было, если бы они до сих пор были вместе? Выглядела бы она такой же счастливой? Наверное, нет. Нахмурившись, Кацуки отвел взгляд. — Узнала все, что хотела? — Я еще позвоню, — отозвалась Урарака, ничуть не обидевшись. Наверное, этим непробиваемым оптимизмом они были с Киришимой похожи. Только Очако была более кроткая, а Эйджиро — настойчивым и назойливым. Бакуго не знал, зачем он их сравнивал вообще. Так, само в голову пришло. — Сделаю копию и верну тебе ключи, — сказал он. Когда дверь закрылась и Урарака унесла вместе с собой всю атмосферу тепла и уюта, которую привносила своим присутствием, Бакуго недовольно прорычал. И, достав телефон, заметил там сообщение, которому было уже десять минут. «У тебя такое лицо забавное, когда ты спишь». Жесть. Серьезно, у Кацуки уже глаз начинал дергаться, когда он читал все это. Но он до сих пор не сказал Киришиме прекращать. А надо бы. Давно уже надо было это сделать. Но. «Я приду к тебе и прибью тебя». «Я не открою дверь». «Выломаю». «И все равно ты останешься классным. Кстати, Мина попросила передать, что у тебя золотое сердце». «Идите вы в жопу все». «О. И ты забыл свои покупки». «Ща заберу». Открыв дверь, Кацуки уже обнаружил перед собой Эйджиро, протягивающего ему пакет с продуктами. Волосы у него были влажные и не торчали привычно вверх, а челка лезла в глаза. Бакуго забрал пакет, и Киришима широко улыбнулся. — Не хочешь прогуляться куда-нибудь? — предложил он. Кацуки бросил, даже не думая: — Нет. И захлопнул перед его носом дверь. «Ну, если надумаешь, то пиши, звони, стучись, я весь день буду дома и буду очень сильно максимально скучать», — читал на своем смартфоне Бакуго уже спустя пару минут. * Как он очутился рядом с Киришимой, сидя на скамейке в парке под сереющим небом, Бакуго предпочитал не думать. Ему было просто скучно, пустая квартира угнетала, а время тянулось настолько медленно, что Кацуки пришлось попинать дверь Эйджиро и бросить тому, что если он не соберется в течение пяти минут на прогулку, то ему нихера не светит. А Киришима собрался. За четыре минуты и тридцать секунд; как, блять, в армии. Сидел теперь, вытянув ноги, и довольно глазел куда-то на небо. — А зачем Урараке ключи от твоей квартиры? Мне казалось, вы расстались, — спросил Эйджиро, и Бакуго нахмурился: его ли это дело вообще? Но, хмыкнув, посмотрел в сторону, отвечая: — Чтобы у нее была возможность приходить в любое время суток. Мало ли че случится. — Оу, это… — Скажешь «классно» — и я тебя ударю. — …удобно, — на ходу поправил себя Киришима, ухмыляясь, и Кацуки пихнул его локтем в бок. — Даже удивительно, что ты сохранил такие хорошие отношения с бывшей девушкой. Ты и правда хороший парень. Ветер подгонял опавшие листья. Глубоко задумавшись, Бакуго наблюдал за их хаотичным танцем и ежился от прохлады. Он не знал, смог бы он так просто прекратить общаться с человеком, который однажды уже стал важной частью его жизни. Может, у них с Ураракой ничего и не вышло в итоге, но окончательно попрощаться с ней Кацуки так и не мог. Люди входили в его жизнь с огромным трудом. И уходили с еще большей неохотой. Он посмотрел на Киришиму, который выглядел даже как будто бы… счастливым. Как будто бы рядом с ним. — У тебя девушка была? — спросил наконец он, и Эйджиро, перестав улыбаться, почесал затылок. Кацуки был уверен, что знал ответ, но ему нужно было подтверждение всех своих подозрений, которые глодали его на протяжении нескольких месяцев. Хотя с парнями Бакуго Киришиму тоже не видел, но… Наверное, он бы предпочел этого не видеть все-таки. — Не-а. — Че так? — Ну… вот так, — пожал плечами Эйджиро, пододвигая ноги к себе и глядя на небо. — Я, типа, не по девушкам. Если ты не догадался еще. — Хм, — только и произнес Кацуки. — Тебе это не мешает? — Чего? Бакуго свел брови. — Ну, не все оказываются в восторге, когда узнают, что их друг — гей. «Друг». Кацуки закатил глаза. — Мне все равно, с кем ты там трахаешься. — На данный момент ни с кем, — развеселился Киришима. — Я свободен, ты свободен… Когда их взгляды встретились, Эйджиро громко захохотал, и Кацуки толкнул его в плечо, чувствуя обжигающую изнутри волну злости, раздражения и неуместного смущения: теперь все эти шутки и всякие фразы типа «ты офигенный», когда Бакуго точно знал, что Киришима — гей, приобрели какую-то новую окраску. — Да пошел ты! — разозлился он и пробубнил: — Так и знал, что ты ко мне свою задницу подкатить пытаешься. — Да ладно тебе. Как говорится, «ноу хомо, бро», — сразу же отозвался Киришима. Прекратив смеяться, он с едва заметной улыбкой принялся рассматривать оранжевые шнурки на своих черных кроссовках. — Ага. Как же. * * * К последнему сезону сериал был уже не настолько интересным, но Бакуго, хрустя острыми чипсами и откинувшись на спинку компьютерного кресла, все-таки досматривал его, надеясь, что хотя бы концовка не подкачает. Последние выходные он проводил как-то совершенно бесполезно: всего пару раз за последние две недели сходил в качалку, несколько раз побегал (и то лишь потому, что Киришима долбился по утрам в его дверь как умалишенный), а все остальное время убивал на сериалы и игры. Недочитанная книга так и лежала на столе, и ее обложка как будто даже с укоризной бросалась Кацуки в глаза. Но в эту гребаную холодную осень делать что-то более-менее полезное не особо хотелось. И на работу ходить тоже. На экране появились крупным планом улитки, и сквозь наушники Бакуго услышал знакомый уже стук в дверь: так сильно и настойчиво мог стучаться только Эйджиро. Поставив сериал на паузу и раздраженно вздохнув, Кацуки по пути в прихожую проверил смартфон — там было около десяти непрочитанных сообщений. Опять, небось, Киришиме какая-нибудь дебильная идея типа «давай прогуляемся» в голову пришла. Открыв дверь, Кацуки приподнял брови в легком удивлении: скрестив на груди руки, перед ним стоял Киришима с помятым лицом: у него глаз был подбит и немного заплыл, а губы были разодраны в кровь, и выглядел он просто ужасно. Сдвинув брови, Бакуго сверлил его серьезным взглядом. — Есть аптечка? Мне перекись нужна, я у себя не нашел, — пробормотал Эйджиро, и Кацуки отошел от входа. — Зайди. Жесть у тебя рожа. — Слишком страшно? Я чувствую, как кровь из губы сочится. И скула болит. — Кто это тебя так? — Да подрался с какими-то подростками, — Киришима утер тыльной стороной ладони губы, и по его рту и щеке теперь тянулся кровавый след. Закрыв дверь, Кацуки пошел к аптечке и достал оттуда все необходимое. — Рожу умой, че стоишь! — крикнул он, заметив, что Эйджиро все так же мялся в прихожей, не сняв ни куртку, ни кроссовки. — И на кухню потом. Пиздец. Слабаком Киришима явно не был, поэтому Бакуго предположил, что подростков там было как минимум четверо. Интересно, чего он с ними не поделил вообще? Идиота кусок. — Нахрена в драку полез? — усевшись на край стола, спросил Кацуки, когда Эйджиро с мокрым лицом зашел на кухню, и кивнул на диванчик, чтобы Киришима туда сел. Ватка с перекисью водорода притронулась к царапине на лбу Эйджиро, и тот зашипел. — Да они к какой-то девочке лезли, — ответил он, зажмурившись, — пришлось вежливо попросить их от нее отстать. — Заебись попросил. — Победил-то все равно я, — улыбнулся Киришима и сразу же поморщился от боли. — Ауч. Кажется, мне губу разбили. — Ага. Теперь ватка уткнулась в ранку на нижней губе Эйджиро, а сам Кацуки пальцами придерживал его подбородок, чувствуя раздражение на самого себя за то, что помогал ему. Теперь ведь точно не отлипнет. Но не пинками же его гнать надо было со своего порога, когда он, весь побитый, за помощью пришел? Бакуго, конечно, бывал неадекватным мудаком, но не до такой же степени. Блять. Как же все это злило. И то, что Киришиму избили, тоже злило. У Кацуки руки чесались кому-нибудь другому за это рожу начистить. Утирая кровь с губ Киришимы, Кацуки разглядывал его лицо. Эйджиро был неожиданно симпатичный и ухоженный; Бакуго никогда вблизи его не разглядывал, а теперь приметил и старый шрам на правом веке, и царапину от бритвы на подбородке, и что ресницы у него длинные, но какие-то бледные. — Выглядишь как гребаная акула, — прокомментировал Кацуки, когда Киришима открыл рот, притрагиваясь к своему лицу и пытаясь решить, сильно ли ему больно или все же терпимо. — Стремно. — Зато кусаюсь больно. — А шрам на глазу откуда? — Да в детстве неудачно упал. — Мда. — Ты хороший, — выдал Эйджиро, открывая глаза. — Спасибо, что помогаешь. В одно мгновение недовольно сморщившись, Кацуки резко ткнул ладонью в лицо Киришимы и убрал от него руки. Блять. Это «ты хороший» дергало его хуже электрического разряда. — Дальше сам разберешься, — бросил он, отворачиваясь. — Без проблем. Пока Киришима заканчивал обрабатывать царапины и трогал еще не созревший синяк на своей скуле, Бакуго спрыгнул на пол и включил электрический чайник. Но через пару минут лимит его гостеприимства исчерпался, и Кацуки повернулся к Эйджиро, который уже лепил пластырь себе на лоб. Окровавленные ватки лежали рядом с ним на столе. — Все? — спросил Бакуго, и Киришима поднял на него взгляд. — Ага. Спасибо еще раз. — Тогда можешь проваливать. — А я уже понадеялся, что ты меня чаем угостишь, — невинно захлопал глазами Эйджиро, но все же поднялся с места, выкидывая ватки в мусорку. — Обойдешься. В прихожей Киришима сунул ноги в кроссовки и повесил на локоть куртку. — У тебя красивые руки, — широко улыбнулся он напоследок, и, перед тем, как захлопнуть дверь, Бакуго показал ему средний палец. На кухне щелкнул вскипевший чайник. Кацуки опустил взгляд на свои руки, посмотрев на внутреннюю сторону ладоней, затем — на тыльную. Обычные руки. Что в них красивого-то. Помотав головой, он вернулся на кухню.