Сколько тебе нужно строк?

POV «ОНА»(ее имя-А.А.) 9.3 глава -Пошли. - она впервые не отвечала на мои слова грубостью или агрессией. Голос ее был настолько леденяще - спокойным, мертвым, бесцветным, что проник в ужасающую тишину ночи. Спокойно выйдя из машины, направились к дому. Там никого не было. Дочка была у мужа на каникулах по общей договоренности. Именно ее отсутствие разрешило мне сегодня приехать в клуб, а после и затащить эту несносную девчонку в медицинских целях домой. -Не переживай, там никого нет. - сказала я, когда она убавила шаг на лестнице. -А где…? -У мужа. - перебила я ее, предвидя конец вопроса. -Мы разве не на кухню? - проигнорировав мой ответ, сменила она тему. -В ванную, нужно сначала промыть ранки. - я сама не поняла, почему повела ее наверх. Найдя все необходимые приборы и перекиси, я начала дезинфицировать ее лицевой ущерб. Она впервые за последнее время стоит так близко ко мне. И при свете. Теперь на ее лице читается, кажется, еще большая усталость, чем тогда в ночи на воздухе. Перекись щиплет, она едва морщится, закусывая нижнюю губу. Мой взгляд непроизвольно падает на эти губы, что когда-то целовали мои. Я не чувствую теперь ко всему этому ненависти или же отвращения, нет чувства неправильности нашей близости, а только невозможность дышать совсем рядом с ней, и вместе с этим, оставляю ватку на месте ранки дольше, чем надо. Она шипит от боли: -Прости. – начала я в надежде, что не сделала слишком больно, тут же дуя на нее, чтобы несколько обезболить. На нас обрушивается тяжеловесная странная пауза. После, ничего не говоря, она несколько отодвигается от меня, учащенно хлопая ресницами, словно приходя в себя после некоего замешательства. -Спасибо, я могу идти? - внезапно выплевывает она, из-за чего выводит меня из собственных мыслей в реальность. -Что? - непонимающе смотрю я, пытаясь все же понять, в чем заключался вопрос… -Конечно, если хочешь. - я не настаивала более, я помогла, чем смогла, а все остальное - это ее дело и только! Она быстро развернулась, но так и осталась стоять неподвижно несколько секунд, что отмеряло сердце. Я не понимаю, что с ней происходит. Но, вскоре она медленно поворачивается, на ее лице появляется немой вопрос, разобрать который, я так и не могу. Она что-то хочет сказать… но, по-видимому, передумала, и пошла к лестнице. -Что значили все те листы? - внезапно разорвала я копившуюся и давящую едкую тишину между нами. Ответа не последовало, и я пошла за ней. «Пора уже поговорить об этом. Мне нужны ответы!» Но Она, спустившись на первый этаж, пошла в гостиную, к большому дивану, куда вскоре уселась, совсем не обращая на меня внимания. Она лишь сидела, опустив глаза на ковер под ногами. Затем спокойно встала и, скрестив руки, подошла к окну. -Что именно ты хочешь об этом знать? - это все, что выдала Она после десятиминутного молчания. -Что все это значит. - только и выдавила я, начиная волноваться о том, что могу услышать в ответ или же вообще ничего не услышать. Но внезапно осознала, что беспокоюсь за эту чертову девчонку гораздо больше, чем за ее ответы, молчание и все остальное. -Это все мои чувства и переживания. Что они еще могут значить? Мы снова погрузились в молчание. А я лишь подняла бровь в удивлении от столь «полного» объяснения. -Что ты еще от меня хочешь услышать? – словно читая мои мысли, она несколько повысила голос, объясняя. –То, что когда-то давно шестнадцатилетняя девчонка втюрилась в своего преподавателя? Сначала она считала это ошибкой, временной тупой привязанностью – так, ничего серьезного. Или просто в каком-то смысле необходимым фактором вдохновения. Но даже после всего ее это глупое неподвластное чувство не покинуло. Она никак не могла с этим смириться, убить эмоции и воспоминания. Как ни пыталась. Она стала писать об этом в надежде, что все останется на листах бумаги, стираясь из головы. Но стереть, скомкать и выкинуть ничего не удавалось, так как у этого сердечного вдохновителя ее уже все было - только появилась семья, ребенок. Она поняла, насколько сильно во многом ошибалась. Но девочка смогла засунуть подальше все сантименты и нашла себе парня. Должна сказать, на время это помогло уйти от прежней дерьмовой ситуации. Но избавиться полностью от этого синдрома она была не в состоянии. Ведь сначала вокруг витало какое-то вдохновение, совокупляющееся с бабочками при каждой встрече, затем смутное осознание, что все более серьезно, чем кажется, последующие за этим ярость, злость, упертое непонимание и всяческое непринятие такого факта. Далее в нее проскользнула ревность, разрывающая душу и останавливающая работу мозга… каждый взгляд, любое слово… все могло вывести из себя, либо же, наоборот, возродить к жизни. Она настолько устала от этих своих внутренних колебаний и вывихов, что решила полностью отвернуться и идти в другом, полностью противоположном направлении. Она решила исцелиться самостоятельно при помощи искусства и творчества- все это время она отдавалась ему. И, в конце концов, решила скрыться и убить чуму, преследовавшую ее такое долгое время до конца, без права на возрождение. Она решила уехать. Спасти свои последние клетки здорового мозга и сердца...       То, что со мной происходило во время этого страшного монолога, я не могу передать внятными словами. Я задыхалась воздухом. Глаза лезли на лоб от подобных голых заявлений. Пальцы казались мертвыми льдинами, лежащими поверх трясущихся коленок. На время я перестала дышать, боясь ее спугнуть и остановить. «Блять, черт, что со мной такое происходит?» -Конечно, все было бы так просто в одностороннем порядке. - внезапно продолжила она тихим голосом. –Все, если бы не то письмо… - она тут же спрятала лицо руками, видимо, вспоминая те моменты почти годовой давности, стоя все еще ко мне спиной. –И все, что за ним последовало… Тут я не выдерживаю, на ватных ногах встаю с дивана, медленно, почти на ощупь, подходя к ней как можно ближе, боюсь заговорить. И только через некоторое время вижу свои немного трясущиеся руки, поворачивающие Ее ко мне лицом. Поворачиваю ее, и передо мной стоят огромные глаза, из которых, не переставая, льются слезы. Она кажется такой спокойной, инертной, несколько заледенелой. Вся ее жизнь сейчас концентрировалась исключительно в этих глазах. Они заполнили меня вместе с ее слезами: -Ты считаешь все это ужасной ошибкой? - я не знаю, как у меня получается выдавить эти слова, но я еле узнаю свой голос. -Я… я не…- она запнулась, и слезы потекли с новой силой. Я не могу спокойно смотреть на нее, на это море, выливающееся через огромные щенячьи глаза. Она прекрасна. И завораживает меня даже такой хрупкой и несколько надломленной. Я не удерживаюсь, и сразу тянусь к ее лицу, смахивая, впитывая все слезы. И чувствую такую же боль, которая явно читается в ее бездонном взгляде. Чувствую уже собственные мокрые ладони, и наконец, свои же мокрые щеки от слез, которые скапливаются в уголках губ. А она все так же стоит, хватая ртом воздух, молча, смотрит, пока внутри меня самой все выворачивается от переполненных к Ней чувств, от ее боли, которую я впервые чувствую так остро. Не удерживаясь, притягиваю ее к себе. Моя правая щека рядом с ее левой. И я всячески пытаюсь вобрать в себя все слезы этой чудесной сильной девушки. Хочу ее всеми силами успокоить. Чувствую, что она лишь стоит, уткнувшись в мою щеку, не двигаясь, и понимаю, что не могу просто так все это оставить. Мне снова хочется дотронуться до ее мягких губ. Я уже просто начинаю сходить от этого с ума, от того насколько сильно хочется ее прижать к себе. Медленно, вслепую нахожу ее губы. Осторожно дотрагиваюсь до них своими, как тут же слышу рваный вздох с ее стороны. Мы исследуем друг друга, как будто заново. Я закусываю ее нижнюю губу, чувствую, что она отвечает, оголяя все свои чувства и эмоции. Вдруг Она резко отстраняется от меня, и в ее больших заплаканных глазах читается немой вопрос: "Что сейчас происходит?" Секунда. Две. Похоже, она все еще до конца не понимает, что сейчас происходит между нами, кстати, как и я. Ее глаза то опускаются на мои губы, то вновь поднимаются, и уже приобретают темный седой оттенок. Останавливаясь в последний раз на губах, от ее взгляда я чувствую, как они у меня начинают дрожать. А когда она впивается в них страстным яростным поцелуем, вообще начинаю терять сознание. Меня трясет. -Боже! - вырывается у меня сквозь поцелуй, который теперь становится все более и более мощным и тяжелым, и я чувствую приятное покалывание по всему телу. -Ты же понимаешь, что теперь я так просто не смогу уйти?! - это полу-вопрос, полу-утверждение, возможно, полу-мольба, но в этом можно было услышать небольшой намек на игривость в тоне. Я смотрю на ее лицо, оно, кажется, намного ярче, и она уже не плачет. -Уже очень поздно! - я чувствую свое нервное дыхание через губы напротив. Да, это слышится многозначно, но я во всех смыслах хотела бы ее сейчас удержать, даже если и на время. В это же мгновенье я начинаю ощущать легкость и бесконечность в душе и во всем теле. И, видимо, ей нравится мой ответ. Она хватает меня за талию, направляя собой к дивану, заставляя пятиться вслепую, на ощупь. Мелкими шагами мы движемся до этого проклятого дивана, все еще удерживая за талию, она опрокидывает меня, колени быстро оседают, пока она одновременно взбирается на меня, глядя в глаза гордо и уже несколько похотливо. Я чувствую ее вес на себе, как ее тело скользит по моему собственному. Я вздыхаю и начинаю снова задыхаться, и только теперь чувствую настоящую нужду в ней: в ее глазах, близости, в ее поцелуях, в ее существовании. -Пожалуйста. - только и выдыхаю я, катастрофически нуждаясь в том, чтобы она сделала хоть что-то еще. И она делает. Она придвигается ближе и подталкивает игриво носом мои губы, прежде чем наклониться и слегка прижаться к ним. Я выпускаю невольный стон и чувствую, как тело превращается в кашу под ее весом. Я чувствую ее ухмылку на своих губах, опять вырывается стон, чувствуя вибрацию ее губ. Она прижимает губы все сильнее и сильнее, тело словно заморожено и гудит, и я понятия не имею, что мне делать дальше. У меня еле получается дышать через нос, и липкие руки судорожно хватаются за ее талию. Я сейчас, кажется, взорвусь. Она немного хихикает, и мне нравится, как трясутся от этого мои губы, и снова вырывается стон, а сердце трясется, выгибаясь в ответ. -Открой! - говорит она низко и хрипло, проводя кончиком языка вдоль моих губ. -Боже! Я замолкаю, когда она прерывает меня языком, углубляя поцелуй. И я приоткрываю рот еще шире и чувствую, как ее язык скользит по моему. Глаза закрываются, и снова вырывается стон. Ее ловкий язык извивается там, как только можно, словно в самом диком контемпе и я просто сижу, полностью погруженная в эти ощущения, еще чуть-чуть и упаду в обморок, но благо, падать дальше некуда. Я чувствую узел в нижней части живота, и он, кажется, становится все крепче и крепче. Все движения становятся более смелыми, подкрепляемые интенсивной пульсацией между ног. Я сталкиваюсь с ее языком, проталкивая свой в ее рот. «Боже мой…» - я больше ни о чем не могу думать, тяжело дыша, издавая приглушенные стоны, потому что это так тепло и влажно, и я чувствую, как ее язык танцует с моим. Кожа покрывается мурашками, у меня первый раз такое происходит только от одного поцелуя. Потому что даже с мужем я ТАКОГО не чувствовала. Так ОСТРО. Я словно летаю. Узел в животе ослабляется, чувствуется влажность между ног. Я запускаю руки по всей ее спине, просто нуждаясь в прикосновениях к этой девушке. -Хмм… - у меня снова вырывается стон, когда я засасываю ее язык, и она дышит тяжелее в знак одобрения. Я целую ее жестко и глубоко, пока сердце внутри бьется словно ненормальное. Она такая... С ее губ слетает жалобный стон, но тут же внезапно отстраняясь назад. Наши губы размыкаются с соленым привкусом. Она посасывает мою нижнюю губу и просто смотрит на меня. Я издаю неконтролируемый стон разочарования, когда теряю близость с ее губами и телом. Чувствую, что вот-вот сейчас выпрыгнет сердце из груди. Я просто сижу и смотрю на нее.